Непринужденный разговор. Для того, чтобы придать уверенности нам обоим. Надо надеяться на лучшее, даже если строишь планы в расчете на самый неблагоприятный исход.
- Жду не дождусь, - сказал я.
Мы пожали друг другу руки, и Мелафия ушла наверх. Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, потом пошел к бару и смешал еще один кроваво-алкогольный коктейль. Головная боль отступила, но я все еще чувствовал себя странно. С одной стороны, Мелафия права: мне и впрямь следовало отдохнуть. Биологические часы мертвого тела - забавная штука. Ты обязан спать днем, иначе неприятные последствия обеспечены. Но в то же время я чувствовал себя… очень сильным. Будто мог без проблем поднять лошадь.
К тому времени, как я допил коктейль, в подвал вошла Рейя, облаченная во что-то шелковое и розовое. Я поставил стакан, она обвила руками мою шею и сообщила:
- Мелафия велела составить тебе компанию.
- Чудесно, солнышко. У меня был тяжелый день. - Я погладил Рейю по длинным светлым волосам и прижал ее к себе не несколько долгих минут. Затем забрался обратно в свой гроб, а Рейя устроилась рядом, опустив голову мне на грудь.
- Скажи "спокойной ночи", Рейя.
- Спокойной ночи, Рейя, - отозвалась она.
Уильям
Ридрек напевал себе под нос:
- На охоту мы идем, хей-хо, хей-хо! На охоту мы идем…
Даже за все богатства мира я не сумел бы ответить на вопрос, с чего это он вдруг так повеселел. Было совершенно очевидно, что Ридрек собирается уничтожить меня - раньше или позже. Однако сейчас, насколько я мог судить, он был очень доволен жизнью. Я не доверял ему ни на, как это сейчас говорится, миллисекунду, блокировал свой разум, отстраняясь от его шуток, концентрировался на собственной ярости… Или страхе людского мира.
Мой персональный обеденный колокольчик…
Усевшись за руль машины, принадлежавшей мэру, я отвез Ридрека в одну из самых неблагополучных частей города. Думаю, для данного конкретного внедорожника это была первая поездка в подобные кварталы. Они состояли из старых обшарпанных домов, добрая треть которых была заброшена. Жители этих кварталов вынуждены ходить по темным, неосвещенным улицам - отличная приманка для любого убийцы. На сей раз настала наша очередь.
Я заглянул в себя, проверяя на прочность свой гнев. Если уж охотиться - то делать это здесь, среди уголовников и обитателей притонов. Все лучше, чем пить кровь невинных.
Нужно думать о деле. Сейчас я не мог позволить себе роскошь беспокоиться о Джеке или о том, что могло случиться между ним и Шейри в мое отсутствие. Джек уже большой мальчик, и ему пора это доказать.
Отыскав в себе эти необходимые сейчас темные мысли, я погасил фары и притормозил перед полуразрушенным трехэтажным домом, который уже давно стал ночлежкой для бездомных. Исполинские дубы свешивали во двор свои ветви, закрывая от взгляда верхние этажи. Дверь была заколочена, как и окна первого этажа, но внутри находились люди. Я слышал, как они скребутся там, точно крысы. Еще в доме кто-то орал пьяным голосом.
Я вышел из машины и отдался во власть своего гнева. Мне потребовалось немало времени, чтобы научиться контролировать его, выпуская наружу лишь в самые черные дни. Сегодня я снова высвобожу чувства, дабы уверить моего создателя, что я опять принадлежу ему безраздельно.
Ридрек улыбнулся.
- Идем?
Я кивнул. Едва мы достигли крыльца, как где-то внутри раздался выстрел.
- Так даже лучше, - сказал Ридрек. - Люблю, когда людишки дерутся.
Без малейших усилий я отодрал доски от входной двери.
- После тебя, - сказал старый вампир с церемонным поклоном. Я не стал тратить время и убеждать его, что гости входят первыми. Ярость бурила во мне, как сексуальное возбуждение.
Длинный темный коридор, воняющий нечистотами, делил дом на две половины. Справа поднималась изъеденная термитами лестница, лишенная половины ступеней. Пол в холле зиял темными провалами. Когда мы вошли, какое-то существо, отдаленно напоминающее человека, поспешно скользнуло в одну из дыр, укрывшись в темноте подпола. Я увидел несколько пар красных глаз, мигающих из углов, и ощутил легкое тепло их бегущей по венам крови. Это место не предназначено ни для людей, ни для тварей. И все же мы были здесь - и те, и другие.
Откуда-то послышались крики, эхом разнесшиеся по всему пространству дома. Раздался еще один выстрел. Отринув класть рассудка, я отдался на волю инстинкта, и тот привел меня к дверному проему одной из комнат. Тускло мерцала керосиновая лампа, в полуразрушенном камине горел огонь, сломанная мебель и несколько старых матрасов составляли убогую обстановку комнаты. Пахло прелой одеждой, мочой и спиртом. В стенах я увидел дыры от пуль, оставшиеся, надо полагать, от других подобных ночей. Человек с пистолетом в руках был так пьян, что не заметил нашего появления. Он сосредоточил внимание на женщине и двух детишках, сжавшихся у камина.
- Я ж велел сготовить мне ужин, с-сука! - Мужчина попел пистолетом в сторону женщины и пнул разломанный ящик, подвернувшийся ему под ногу.
Женщина крепче обняла детей, прикрывая их своим телом.
- Не из чего готовить, - сказал она едва слышно.
- Найди че-нить! - приказал "стрелок", с трудом удерживая пистолет на весу. - А не то… - Внезапно он заметил меня. - Что за…
Взгляд Ридрека остановился на детях. Он испытывал особую тягу к юным и невинным. Я глянул на женщину, обнажил клыки и прошипел:
- Бегите!..
Мгновенно сообразив, что у нее появился шанс на спасение, женщина сгребла в охапку детей и исчезла в дверном проеме.
С видимым сожалением мой создатель повернулся к мужчине. Пьяный ухитрился еще раз нажать на курок, прежде чем Ридрек вынул пистолет из его дрожащих рук и отшвырнул в сторону.
Невероятно, как быстро инстинкт убийцы вернулся ко мне. Охота вдвоем похожа на танец или секс. Никакой спешки, никаких резких движений. Брать и отдавать, делая вежливые паузы, дабы партнер мог отыскать аппетитное местечко для укуса. Потом наступает время пить кровь…
Мы вздернули жертву в воздух. Ридрек пристроился с одной стороны, а я с другой. Мужчина издал последний клокочущий злобный вопль - и наши губы едва не соприкоснулись в кровавом поцелуе. Клык к клыку… Только горло жертвы разделяло нас. Потом мы насыщались - в тишине, без спешки и суеты. Один ботинок свалился с ноги мужчины и шлепнулся на пол. До меня донесся свежий запах мочи. Я заблокировал все свои чувства кроме жажды крови. Наверху тоже были люди, еще больше сладкого тепла, чудесной красной влаги - если придет их черед. Я ощущал чужой тихий страх, но злобы не было - лишь смирение и покорность.
А потом послышался вой сирен. Какой-то добрый самаритянин решил вызвать полицию.
Один вампир высасывает человека досуха примерно за пять минут. Двое могут сделать это гораздо быстрее, не потеряв не капли живительной влаги. Видимо, потому, что дух соревнования обостряет голод. Мы осушили жертву как раз в тот момент, когда полицейские фонари осветили холл. Что ж, копы оказались достаточно отважны, чтобы войти в эти темные покои. Здешние жители имели оружие, и кто-то из стражей закона мог поплатиться жизнью за свою работу. Если бы полицейские знали о нас, неуязвимых для их оружия, они, возможно, поумерили бы пыл. Ведь каждому хочется жить.
Ридрек подошел к заколоченному окну, выбил доски и выпрыгнул наружу, укрывшись в темном кустарнике. Я остался. Придерживая жертву, я созерцал две раны на ее горле, и жажда убийства не отпускала меня. Однако инстинкт самосохранения пробился сквозь кровавую эйфорию. В конце концов, Саванна была моим городом, и я потратил две сотни лет, чтобы упрочить здесь свое положение. Даже если эта ночь окажется для меня последней, я не стану предметом шумихи и сплетен, связанных с вампирами. Ведь Джеку еще жить в этом городе, даже если меня здесь уже не будет. Во всяком случае, стоило на это надеяться. Пойдя к огню, я порылся среди кухонных принадлежностей и нашел то, что искал. Нож. У него не было рукоятки, ну да ничего страшного. И так сойдет.
- Всем выйти! - крикнул полицейский в холле. Я вернулся к жертве и перерезал ей горло от уха до уха, проведя лезвием по отметинам клыков. Человеческий эксперт заметит отсутствие у жертвы артериальной крови, но навряд ли свяжет это с вампирами. Не идеальный вариант, но у меня было слишком мало времени. Ничего не поделаешь. Я отшвырнул нож, подобрал сравнительно чистый кусок какой-то тряпицы и последовал за Ридреком.
Сердце у меня колотилось, как у страстного любовника в преддверии оргазма. После еды кровопийцу охватывает эйфория сродни наркотическому экстазу. Кроме приятного чувства насыщения, человеческая кровь дает нам силы.
"Еще, - шептало мое тело. - Я хочу еще".
Тряпицей мы утерли кровь с лиц и наблюдали за драмой на улице. Внедорожник мэра оказался заблокирован четырьмя полицейскими машинами. Несколько соседей - если это слово вообще применимо в таком районе - вышли опознать труп. И вот тогда я увидел офицера Консуэлу Джонс. Она разговаривала со свидетелем, но неожиданно замолчала. Будто ощутив мой взгляд, Консуэла обернулась и посмотрела прямо на меня.
Я покосился на Ридрека.
- Пора убираться отсюда, пока эти господа не стали задавать нам ненужные вопросы.
Он ухмыльнулся.
- А как же моя машина?
- Она не твоя. Между прочим, кое-кто здесь меня узнал.
Ридрек глянул на офицера Джонс.
- А, маленькая подружка Джека. Жаль, что мы не встретились с ней при меньшем… - он оглядел толпу, - стечении народа.
- А что до машины… - Я кивнул в сторону внедорожника. - Кажется, один из офицеров ею очень заинтересовался.
Полицейский с блокнотом записывал номер. В скором времени он выяснит, кому принадлежит автомобиль. Наш мэр будет, прямо скажем, не в восторге.
В дальнем конце улицы показалась карета "скорой помощи".
- Наш новый приятель заимел собственный транспорт. - Ридрек вновь усмехнулся. Его зубы были красными от крови.
Жизненная энергия прошла сквозь меня как электрический разряд. Мною овладевало возбуждение: я привык к сексу после еды. Впрочем, нынче ночью секса не предвидится… вдобавок нужно спрятать воспоминания об играх с Элеонорой в самый дальний уголок сознания. Иначе Ридрек может прочесть мои мысли и узнать слишком много. Тогда он обратит Элеонору в собственную рабыню для удовольствий и вволю наиграется с ней перед тем, как сожрать ее сердце.
- Пойдем. Есть и другие места для охоты, - сказал я, направляясь прочь от места событий.
Мы отыщем немало жертв еще до того, как полиция закончит оформлять этот труп.
Теперь мы шли пешком по разбитым выщербленным тротуарам. Мои обостренные чувства звенели камертоном. Я улавливал обрывки разговоров за стенами домов, слышал плач ребенка, вздохи обколотого наркомана, стоны пары, занимающейся любовью. На миг мне захотелось остановиться, но я двинулся дальше. Пусть я нарушил сегодня множество собственных правил, кое-что остается неизменным. Гнев и ярость по-прежнему вели меня. Не прошло и десяти минут, как мы с Ридреком отыскали новую жертву.
Джек
Я уже проваливался в сон, когда до моих ушей долетел странный звук. Горестные рыдания - тихие и жалобные. Я откинул крышку гроба, перевалился через Рейю, не обращая внимания на ее сонные протесты, и выбрался наружу. В первый миг мне показалось, что плач исходит от гроба Шейри, и я поспешно открыл его - в безумной надежде, что ужасы прошедшего дня (боже, как давно это было!) оказались ошибкой или дурным сном, а моя лапочка жива.
Увы! Я увидел лишь неподвижное бездыханное тело и опустил крышку на место.
- Я здесь, - произнес тихий голос. Мне следовало догадаться. Как я уже говорил, призраки побили меня, хотя не сказал бы, что это чувство взаимно. Да, я их боюсь, ясно вам?
Девушка стояла, скрестив на груди полупрозрачные руки. От нее исходило странное мерцание, какое иногда встречается у привидений. Шейри!..
Знаю, это звучит глупо, но призрак походил на принцессу Лею в "Звездных войнах" - в тот момент, когда она появляется в виде голограммы и говорит: "Помоги нам, Оби Ван. Ты - наша единственная надежда". Мне казалось, что Шейри вернулась в поисках помощи и защиты. А я отнюдь не был Оби Ваном.
Я неопределенно помахал рукой.
- Ну, как ты тут вообще?…
В ответ девушка засветилась немного ярче и издала еще один скрипучий тихий стон.
- Этого я и боялся. Ты не можешь… ну… отправиться к свету или что-нибудь в этом роде?
- Здесь нет света. Тут темно и страшно. И повсюду странные звуки. Они пугают меня. Что-то движется в тенях. Мертвые, злые вещи. - Шейри покрепче обхватила себя руками. - И мне холодно…
- Слушай, мне очень-очень жаль, правда. Я сделал все возможное, чтобы превратить тебя в вампира, но ты умерла. Не знаю, как тебе помочь. Может, ты останешься в нашем мире? Даже если у тебя нет больше тела. Просто… ну… будешь обитать тут… или как-нибудь? - Мне очень хотелось помочь, но что я знал обо всех этих законах жизни после смерти? И кто вообще мог знать? Я хочу сказать: никто не даст тебе инструкцию или что-нибудь подобное. И никто не расскажет всей правды. Хотя, конечно, мертвые иногда говорят со мной…
- Нет, я больше не в вашем мире. Я застряла здесь. Мне страшно, тут кругом какой-то ужас, я не знаю, что это… - Шейри снова заплакала, жалобно и безнадежно. Бедная крошка. Ее рыдания разбивали мне сердце.
- Мне кажется, кто-то… какие-то твари гонятся за мной, и…
- Как они выглядят?
- Я не могу их увидеть. Я только слышу… и чувствую. Вот сейчас кто-то противный и скользкий притронулся ко мне!..
Черт бы их побрал, кем бы они ни были! Я хотел защитить Шейри, очень хотел, но не представлял, как это сделать, и чувствовал себя абсолютно беспомощным.
- Так там нет света? И выхода нет?
- Не-еееет! Пожалуйста, помоги мне!
Поговорим о чувстве вины категории "А". Если мне когда-нибудь снова придет в голову гениальная идея сотворить вампира, я пойду и брошусь на кол самостоятельно. С другой стороны, это была не моя идея. Уильяму просто следовало оставить эту девочку в покое… но нет же, ему непременно надо было связаться с Шейри в этом клубе, потом не углядеть за ней и позволить Ридреку ее укусить.
От этой мысли мне внезапно сделалось холодно. Как ни крути, я совершил туже самую ошибку с Конни, показав Ридреку, что она дорога мне. Черт! Надеюсь, Конни будет носить ожерелье, не снимая, как и обещала.
Мои мозги едва не кипели от мысленных усилий, когда в комнату вошла Мелафия с полным подносом всяких эликсиров и трав. Под мышкой она несла большую, очень старую книгу.
- Ты зачем вылез из гроба? Кажется, я велела тебе поспать.
Я указал на девушку.
- Видишь это?
Мелафия прищурилась.
- Нет. Но я чувствую что-то… Призрак… Это Шейри?
Жрица Вуду чуяла духов почти так же хорошо, как и я.
- Да. Она говорит, что попала в страшное темное место, там какие-то твари, и Шейри очень боится. Она просит о помощи.
Положив поднос и книгу на стул возле гроба девушки, Мелафия обратилась к маленькому привидению:
- Если ты чувствуешь что-то дурное, если оно приближается к тебе - убегай. Беги как можно быстрее.
- Л… ладно, - проскулила Шейри. - А куда мне бежать?
- Я слышала ее! - Мелафия ответила на вопрос до того, как я успел его задать. Ее лицо погрустнело. - Я знаю о месте, в котором ты сейчас находишься, - сказала она, обращаясь к девушке. - Никто из нас, тех, кто ходит по земле, никогда не бывал в этом измерении. И никто не возвращался оттуда, чтобы рассказать о нем. Знаю лишь одно: если что-то пугает или беспокоит тебя - беги прочь.
- Такого здесь очень много. Ты не можешь помочь мне?
- Я постараюсь. Посмотрю, что можно сделать отсюда, чтобы злые сущности не смогли тебя захватить.
Шейри издала еще один протяжный стон, будто лишь сейчас в полной мере поняла опасность, которая ее подстерегала. Она вся сжалась и засветилась еще ярче.
- А сейчас ты должна вернуться обратно в свое тело, сказала Мелафия. - Постарайся стать сильной и храброй, если можешь.
Шейри кивнула и начала таять. Наконец от нее не осталось ничего, видимого глазу. По крайней мере, здесь, на земле.
- Спасибо, - выдохнул я. - Спасибо еще раз.
- Обращайся, если что, дядя Джек, - устало улыбнулась Мелафия. Она давно уже не называла меня так, и при этих ее словах мне стало немного легче. Думаю, жрица знала, что так и будет. - А теперь полезай в гроб. И не высовывайся, даже если дьявол собственной персоной явится тебя будить.
- Не каркай. Учитывая все последние события, с него и впрямь станется заглянуть. - Я забрался в свой гроб и улегся рядом с Рейей.
Удастся ли мне отдохнуть? Мы, вампиры, спим беспробудно. Мы же нежить, в конце концов! Своего рода воплощение ночных кошмаров. Впрочем, это не значит, что кошмары не снятся нам самим.
ГЛАВА 10
Уильям
Мы направлялись к реке, избегая освещенных улиц с барами и ресторанами. Нас манили темные закоулки, городское дно. Места, служившие прибежищем для разного и всяческого отребья. Этот район был вотчиной мелких наркодилеров и проституток. На каждом шагу нам попадались вездесущие сутенеры, похожие на сытых котов, ожидающие, когда их девушки вернутся с наваром. Мы скользили сквозь ночь, которая становилась все холоднее, и влажный воздух туннелей в сравнении с ней казался весенним. Однако зима уже стояла на пороге. Почти полная луна поднималась из толщи облаков на востоке, ночь еще только начиналась. Времени для охоты хватит с лихвой.
На углу двух темных улиц мы услышали какую-то ругань и повернули туда - заодно с еще несколькими любопытными.
- Хватит клянчить, чувак, ты мне и так уже должен. Так что вали отсюда, понял?
- Я тебе должен? Да ты наколол меня прошлой ночью. Вместо нормальной дури подсунул какое-то дерьмо!
Наркодилер улыбнулся, но глаза его оставались холодными.
- Нельзя обмануть того, кто тебе не заплатил. Компренде? - Он вытащил из кармана нож и раскрыл его, мельком оглядев небольшую, но быстро растущую толпу зевак. - Пошел вон. А не то я отхвачу тебе яйца и скормлю крысам.
- Он обречен, - прошептал Ридрек. - Люди никогда не перестанут меня забавлять. Резать друг друга на части - ну надо же!
Он ухмыльнулся и вышел на свет. Увлеченные ссорой, двое ее участников не заметили, что смерть уже рядом.
- Я сказал тебе: вали отсюда, е-мое! - рявкнул наркоторговец, но обманутый клиент не собирался отступать. Вместо этого он извлек из-под куртки нечто напоминающее мясницкий тесак. Стремительным движением дилер перехватил руку наркомана и отвел ее в сторону, а затем воткнул свой нож ему в живот.
- Долбаные торчки! Никогда не слушают умных людей.
Раненый издал удивленный возглас и согнулся пополам.
Мы с Ридреком присоединились к толпе зевак.
- Мы тут разберемся, - сказал я свидетелям.
- Кто вы, е-мое, такие, парни? - спросил дилер. Он смерил меня взглядом с головы до ног, держа нож наготове. - Ты не похож на гребаного копа, - усмехнулся он.
- Нет, я не коп.
Дилер поднял оружие.
- Тогда уноси задницу с моей территории, и поживее. - Я ощущал его страх, спрятанный под маской бравады.