Однажды где то... - Наталья Фуртаева 10 стр.


Во-первых, никто не смог углядеть ни одного знакомого лица. Со всех сторон стали раздаваться удивленные возгласы:

- А куда это Можат делся?

- Что у них там мор на возничих напал - все новые в обозе?

- Чудные они какие-то и на полесичей-то не похожи.

А у меня ясно звучал звонок тревоги, что-то было неправильно. И лошади вели себя странно. Шли так, как идут очень испуганные кони, осторожно, потихоньку перебирая ногами, но в любой миг готовые сорваться в неуправляемое паническое бегство. Возницы натягивали вожжи с немалой натугой, даже издали было видно. У ворот тоже заметили эти странности, поэтому не спешили распахивать их настежь. И оружие держали наготове. Я попыталась мысленно коснуться сознания передней лошади. Страх! Опаляющий темный страх!! Потому что рядом - ВРАГ!

- Чего это лошади храпят, как волков чуют? - сказал кто-то.

И тут до меня дошло, почему так настойчиво звенит тревога, и я заорала во всю глотку: - Закройте ворота! Ворота закройте! Это не люди!!

Мужики замешкались лишь на миг, и створки ворот поползли обратно. Молодцы, некогда вопросы задавать, сразу сообразили. Возницы с первых подвод метнулись к воротам. Первый, распластавшись в прыжке, смог проскочить в оставшуюся щель и встал на ноги уже не человеком, а здоровенным, с медведя, волком. И тут же сбил с ног дозорного, разорвав ему горло. Второй дозорный успел перерубить волколаку спину, но в щель уже протиснулся другой. У ворот закипел настоящий бой.

А с телег, из-под пологов, выскакивали, на бегу превращаясь в волков, новые оборотни. Воины со стен встретили их дружным залпом. Несколько оборотней ткнулись носом в землю. Но большинство, даже утыканное стрелами, рвалось к воротам. Я обрушила на них стену огня. Все-таки огненное заклятие дается мне лучше всего! Особенно если с перепугу. Сквозь огонь прорвались немногие. Но ворота к тому моменту все же уже удалось закрыть наглухо.

Волколаки выли так, что мороз продирал по коже. Прорвавшихся сквозь огонь оборотней расстреливали воины со стены. Ох, и злобные твари! Волколаки пытались допрыгнуть до верха тына, и они совсем чуть-чуть не дотягивались до него. Так и клацали вершковыми зубами в бессильной ярости прямо под носом. Ну и страшно же! Мама дорогая, какая ненависть и злоба, от них прямо волны какие-то исходили! Попадись им в лесу - клочка не останется! Воины - молодцы, не пугались, как я. Расстреливали в упор. Несколько зверюг бросились наутек. Но уж этих я расстреляла шаровыми молниями. После каждого попадания я выла не хуже оборотней, ну и еще чего покрепче добавляла. Думаю, этот мир таких слов еще не слыхал, к счастью.

Во двор успели проскочить всего двое оборотней, но и эти двое успели наделать бед. Загрызли насмерть двоих, троих серьезно пока лечили, а уж мелких травм и не счесть. Страшно подумать, что осталось бы от гарнизона, войди они все в крепость. Всего этих тварей было десятка два: Внешне от настоящих волков они отличались только размерами да красными горящими глазами. А самое жуткое было то, что, издыхая, они снова превращались в людей. Зрелище, доложу я вам, не для слабонервных.

Воины собирали дохлых оборотней, стаскивали в кучу, каждого пробивая осиновым колом. Я перевязывала и врачевала раненых. Вот где пригодились мои лекарства из сумочки и уроки Наны. В полдень заполыхал костер, на котором сжигались тела оборотней. Для погибших воинов погребальный костер будет завтра. Десяток воинов был направлен на поиски обоза, вернее, его останков. Я поехала с этим отрядом.

Стоян заикнулся было, чтобы я осталась. Ну, уж дудки!

- Ага, буду я сидеть и ждать, когда меня кто-нибудь схарчит, а заодно и кого-нибудь из воинов прихватит. Тоже мне, командир! Не знаешь, что ли, что лучший способ защиты - на падение. В конце концов я сюда прибыла не для того, чтобы прятаться!

Нахальство ли мое возымело действие или сказалось горе от потери боевых соратников, но Стоян махнул рукой. Наверно, в войне с таким врагом волшба необходима. А кроме Наны и меня, волшбой не владел в отряде ни кто. Нана все еще не вернулась из разведки, а я свои способности уже доказала. Блин! Вот уж не думала, что в сказке жить буду. Да еще и в качестве волшебника!

Всю дорогу меня одолевали мысли, одна горше другой. Росинка почувствовала мою печаль, во мне отозвались ее сочувствие и мягкая ласка. Дескать, я с тобой, Тата, я тебя люблю. И мне стало как-то легче. Мысленно я искала оборотней, но не чувствовала ничего угрожающего. Росинка тоже. Рядом со мной ехали Стоян и Рысь. Стоян справа, Рысь слева. Вереск с двумя парнями уехал вперед дозором. Все молчали подавленные одной мыслью: всегда ждали врага со стороны степи, а удары сыпались с тыла. Причем совершенно неожиданные - какие-то сказочные. Вот только сказка выходила жутковатая. Я первой нарушила молчание:

- Расскажите мне о волколаках. Все, что знаете. Мне это важно. Если бы я раньше о них знала, может, сразу бы поняла, что к чему. А то, как ежик в тумане, ничего не знаю, ничего не понимаю, а люди гибнут.

- Ты-то в чем виновата? - устало вздохнул Стоян. - Волколаки и раньше нападали на людей. Вот только так - ни разу. Они вообще не собираются в стаи. Живут они семьями - да, как медведи. Чуть волчонок подрос, уходит жить отдельно. Они все живое ненавидят, и друг друга тоже. Когда в людей обращаются, еще как-то терпят, среди людей ходят и вместе собираются. А вот в волчьем обличье - хуже всякого зверя и человека. Убивают, чтобы убивать. Сильные они и коварные. Когда по одному ходят, еще можно серебряным амулетом защититься, а уж если семьей - тут только биться или убегать.

- Они-то бегают так, что не всякий конь догонит, - вставил Рысь.

- Раньше их много было, но князь им лет пятнадцать назад войну объявил. Всей дружиной на облавы ходили. Думали, всех повывели. Селяне вздохнули свободно. А тут - на тебе! Такая стая с Большой земли. И возле Заповедного леса шнырять начали.

- Там две семьи: в одной трое, в другой двое молодых. Молодые где-то возле Быстрой обосновались. Они пока боятся нападать на дозор, но следят постоянно. Надо бы облаву устроить, троица уже два раза на дозоры нападала.

Стоян молча кивнул. Больше мы не разговаривали.

Останки обоза нашли часа через четыре. Не дошел обоз до заставы всего один неполный дневной переход. Резали их, видимо, сонных во время последней ночевки. Об этом говорили мечи в ножнах и луки со спущенной тетивой. Никто ничего, наверное, и не успел понять. Мешки были разорваны в клочья. Зерно и мука рассыпаны и втоптаны в землю - вот пир для птичек и мелкой лесной живности. А уж что осталось от людей… лучше не вспоминать! Меня кошмары редко мучают, но если случаются, то с тех пор всегда вижу этот растерзанный обоз.

От потрясений у меня обостряются магические способности. В обычное время даже мелкая волшба удается с трудом, а сил забирает уйму. Зато в случае опасности все получается легко, как бы само собой. И чем дальше, тем лучше, уставать стала меньше. Должно быть, так предусмотрено Великими Кедрами, чтобы не возникало соблазна использовать магию в личных шкурных интересах. Магия в ответ на магию, магия в ответ на опасность - это, вер но, и есть третий дар Кедров.

Сейчас я не чувствовала никакой опасности. То есть абсолютно! Даже легкой тени, даже легкого шороха, а не то, что звона колокольчика:

- Больше там нет никого, кто мог бы нам угрожать. Пусто с этой стороны.

- Ты уверена? - спросил Стоян.

- Да.

- Откуда они здесь взялись? На Большой земле эту нечисть повывели, так, один-два когда объявятся. Но чтобы стая в два десятка собралась - невиданное дело! А мимо нашей за ставы они проскочить не могли. Что там, на Большой земле, происходит?

- Да и обоз-то в четыре телеги, а нагружен так, что и на две маловато будет, - многозначительно сказал Рысь.

- Вот и я думаю о том же. - Стоян мрачнел с каждой минутой.

- Ребята, - мне от догадки даже худо стало, - выходит, обоз этот специально на убой послан был?

Мужики молчали, но и так понятно, о чем они сейчас думают.

- Крепко за тобой охотятся, Тата. Что же им от тебя надо-то? - Рысь даже кулаки сжал и оглянулся, как будто мои похитители за кустами сидят.

- А если им надо гарнизон убрать, чтобы дорогу открыть, а я им просто мешаю? Тогда не только я мишень, а и вы?

Стоян с Рысем переглянулись. Похоже, я озвучила то, о чем они и помыслить боялись. Это же означало прямую измену. Измену на очень высоком уровне. Говорить об этом вслух было опасно. Но голову над этим поломать стоило.

Догадки наши подтвердил Водяной, когда мы уже потемну возвращались на заставу. У берега торчала знакомая лохматая кочка - Водяной ждал нас. Призывно помахал лапкой, а когда мы подъехали и спешились с коней, степенно нас приветствовал. Да, скоро же от веч ной неприязни и недоверия они здесь перешли [к почтительному добрососедству.

- Я шегодня ш кикиморами бешедовал, - перешел Водяной сразу к делу. - Они, хоть и жлюки, да оборотней и коряжье племя ненавидят люто. Так што верить им можно. Щереж ихние болота ни те, ни другие не проходили. Пришли они вше иж ваших ишконных жемель. Оборотни шли жа обожем от шамого нащала пути, жжади шли, иж виду не теряли. А напали на пошледней штоянке нощью. Кикиморы шами видели вше, как было. А потом оборотни переоделишь и пошли на жаштаву. Поняли, в щем дело?

- Поняли. Спасибо тебе.

- Не жа што. И ешо вот што, в дожоры вам бы лущше пока не ходить. Кикиморы намекали, што какое-то новое бушило появилошь. Шибко лютует, кикиморы боятша.

Мы тогда и не знали, что очень скоро нам придется с этим лютым бучилом столкнуться.

Бучило, как явление, заслуживает отдельного рассказа. Перво-наперво никто не знал, что это такое, даже Нана и Яська. Скорее всего, это чудище создал какой-нибудь совсем уж свихнувшийся маг. Возникало это бучило где угодно. А как и по какой причине - никому не ведомо. Выглядело оно как безобидная зелененькая полянка, а стоило на нее кому-то ступить - проваливался с головой, и уже безвозвратно. Потому и прозвали это чудовище бучилом. Жрало оно все подряд и почти мгновенно.

Средство против бучила обнаружили случайно, когда кто-то из воинов с досады воткнул в него осиновую жердь. Жердью бучило вроде как подавилось, а потом быстро зачахло, скукожилось и с жутким воем издохло. Нет, прикинь, жрало всех молчком, а издыхало с озвучкой! На земле после бучила остается шрам, примерно как у человека после чирья. Небольшая отметина бурого цвета, которая потом долго не зарастает травой. Бучило, видимо, обладало каким-то разумом, потому что появлялось в стороне от людей, где-нибудь в чаще, и охотилось на зверье. Люди были случайной добычей. Вот и не обратили тогда особого внимания на предупреждение Водяного. А зря, как оказалось!

А пока все шло своим чередом. Назавтра горел скорбный погребальный костер. Мне было трудно удержать слезы. Но здесь на похоронах не плачут, здесь поют особые песни. Песни торжественные, совсем не скорбные. Но я не могла отказаться от своих земных обычаев и положила у костра цветы. И Добродю приносила, и этим мужикам, кого и по имени-то не всех помнила. Похоже, я никого не оскорбила этим.

А потом я опять занималась ранеными. Двоим стало заметно лучше, а вот третий пока был плох. Ему волколак чуть руку не отгрыз. А я не Нана - с того света возвращать не умею. Ох, что-то долго они не возвращаются. Срок, Наной назначенный, уже прошел, а их все нет. Я молилась всем богам, обращалась с мольбой к Кедрам, чтобы ничего не случилось с Наной и Яськой. И ждала их, чутко прислушиваясь, не прозвучит ли отголосок мысленного зова моих добрых нянек - Наны и Яськи. Ждала и ночью, и днем, самой себе удивляясь, что успела так привязаться к ним. Как же мне их не хватало!

* * *

Я с дозором встречал караван степичей. Пока дошли до заставы, пока предварительный до смотр шел, я весь извелся. Хотелось Татке караван показать. Ей же все у нас интересно, а караваны она еще не видела. Да, если честно, хотелось сестрой похвастаться! Караванщики знакомые - много лет уже ходят, по именам друг друга знаем. Представлял, как покажу свою сестрицу-красавицу. Вот удивятся!

Короче, едва дождался, пока освобожусь. Помчался в крепость, а Татка как сквозь землю провалилась. Потом кто-то сказал, что они с Рысем долго разговаривали. Я к Рысю. Думаю, поди чего-нибудь ей наговорил, обидел сестрицу, а ну как она уйдет куда-нибудь! Ой, чего только в голову не пришло, пока Рыся нашел. Спрашиваю у него: "Где Тата?" А сам готов уже в драку лезть, так себя накрутил. А Рысь такой сумрачный, задумчивый, посмотрел на меня и говорит:

- На озере твоя Тата. С Водяным и русалками дружбу свела. Цветы для них сейчас сажает… А русалки - ничего, красивые.

- Как с русалками?! Да разве ж можно!

- Ага, я тоже так думал. А оказывается - можно. Твоей ненормальной сестрице все можно… Она тоже красивая…

Посмотрел я на Рыся. Не похоже, что издевается. Странный он сегодня какой-то. И бегом на озеро. А Татка уже навстречу идет. Улыбается мне так светло, что сразу на душе покойно стало и тепло как-то. Она ведь и вправду с озерными жителями дружбу свела. Меня обещала познакомить. Ну я ей говорю, что караван пришел - бежим скорее. А она вдруг чего-то испугалась. Надо, мол, в мужскую одежду переодеться, нельзя мне в таком виде показываться. Смешно, почитай два месяца так перед всем гарнизоном ходит, и ничего. А тут… Я тогда не думал даже, что у Таты дар есть - опасность чуять.

Ну мы ей одежку подобрали, да так, чтобы не разобрать было, что женщина переодетая, Да чтобы волос не видно. Она же темная, а мы на заставе, кроме Рыся и Наны, все русые. Татка бы и глаза готова чем-нибудь закрыть только чем их закроешь? В общем, пришли мы на гостевое поле, когда караван уже на ночевку устраивался. Тата близко к повозкам подходить не стала, издали все рассматривала. Эх, сорвалось у меня - сестрицей похвалиться! Если бы я знал, хвастун несчастный, чем это могло закончиться!

С торговыми караванами в Град часто разные бродячие лицедеи и певцы приезжали. У нас, полесичей, любили артистов, вот они и старались в Полесовье добраться. На последние деньги в караване место покупали, кормились тем, что в дороге выступали в караван-сараях да на постоялых дворах. Вот и с этим караваном приехал певец, уж больно хвалил его караванщик. А вечером на гостевом дворе он представление устроил. Стоян всегда часть гарнизона отпускает на гостевой двор, а другие со стены смотрят, коли охота.

Вот и нынче так же было. Тату я уговорил во двор пойти, к костру. С нами Рысь пошел. Пристроились мы позади своих втроем. Тата какая-то встревоженная была, и мы с Рысем, на нее глядя, что-то неуютно себя почувствовали. А тут и певец от повозок выплыл. Иначе и не скажешь! Идет, как князь, важный, величие свое расплескать боится. А разодет, точно наложница в гареме у богатого купца! Даже ожерелье из самоцветных камней на груди сияет. Татка, чтобы не расхохотаться, полплаща, наверное, себе в рот запихала. И мы с Рысем тоже едва не рассмеялись и над певцом этим, и над Таткой.

Но пел он здорово! Я такого еще не слышал! За это пение я ему и наряд его женский, и чванство простил. Долго его слушали. И пел он здорово, и песни у него хорошие были. А потом запел он о дороге, по которой всю жизнь человек идет - от рождения и до смерти. Сижу я - слушаю, и вся моя жизнь передо мной проходит. И не заметил даже, как уснул. Да и все у костра уснули, потому что чары на ту песню были наложены. Только Нана успела те чары учуять, да Тата устояла.

Ну вот, сплю я, сидя у костра, и снится мне, что змея к нам подкрадывается. А я ни рукой, ни ногой не могу пошевелить. А змея все ближе и ближе, вот-вот укусит. Уже и зубы ее вижу, а змея как свистнет мне в ухо! Аж уши зало жило, с меня весь сон скинуло! Стоим мы с Рысем с мечами наголо, во все стороны вертимся - откуда, что, где? И все парни повскакивали, оглядываются. Давай друг над другом и сами над собой потешаться да разбираться, кто это так свистел по-разбойничьи. А певец сразу другую песню завел, а сам злобу за улыбкой прячет. Я это сразу заметил и меч не опускаю.

Тут Стоян с Наной и воинами подбежали, видно, рядом были. У Таты спрашивают: "Кто?" А от костра в ночь двое бежать бросились, и певец, как заяц, к воротам рванул. Остолопы, куда ж они со двора-то денутся?! Их и взяли тут же. Вот только певца кто-то из темноты стрелой в спину - и сразу насмерть. Оказалось, что ихний же, за ним доглядывать поставлен был, видно. И кто бы подумал! Это евнух, переодетый в служанку! Правда, он и сам в темноте на колья во рву напоролся, а может, и нарочно это сделал. Чтобы настоящего хозяина не выдать.

А затеяно все это было, как потом выясни лось, с одной целью - Тату выкрасть. Я, когда это все узнал, себя не знаю как ругал! К Тате теперь охрана приставлена, и Нана стала ее волшебству учить. И не только Нана. И Яська, и Водяной. И так быстро Тата эту науку усвоила, что все только диву дались! Очень скоро она ей, да и всем нам, пригодилась.

К озерным жителям мы быстро привыкли. Чудно. Все знали, что в озере Водяной с русалками живет, дозорные в лунные ночи видели их иногда. И вот ведь никакого вреда от них никому не было, но боялись все страшно. А стоило Татке с ними дружбу завести, и вскоре все мы стали с ней к воде спускаться. Близко не подходили, но сидели на берегу, пока Тата с ними разговоры вела, волшбе училась или плавала с русалками. Поначалу они тоже дичились нас, остерегались. А потом ничего, привыкли. И из наших кое-кто теперь с ними раз говаривал. А вот я да Рысь, а потом и Добродь так и купаться вместе с ними отважились. Особенно после одного случая.

А случилась как-то лунной ночью беда. Корявни подкрались к озеру, причем с тыла! И утащили одну из русалок. Не успели дозорные шум поднять (еще бы - корявни у самой крепости!), а Тата уже беду почуяла, как есть в одних "джинцах" босиком бежит к озеру, и Нана за ней следом. Если бы с южной стороны корявни пробрались, может, и не ринулись мы в погоню. Но в тылу врага оставлять нельзя, да и русалочку всем жалко было. В общем, в погоню мы быстро собрались. Тем более что ночь лунная, светло, как днем. А Тата вперед всех на своей кобыле помчалась. Рысь было оставить ее хотел, да где там! Еле догнали мы ее, и откуда ее ленивой кобылы такая прыть взялась? - И что чудно, лес перед нами как будто расступался! Никогда еще по лесу так легко скакать не приходилось. Корявней мы быстро догнали. И опять же Татка их первая учуяла. Крикнула нам, что засада впереди, а сама руку вперед выкинула, и с пальцев как молнии ударили. И вспыхнула в воздухе сеть огнем - это они нас, значит, сетью своей поганой поймать хотели - и с десяток корявней в кустах загорелись. А Тата кричит, что русалочку вперед уносят, и дальше мчится. Ну, мы этих-то конями потоптали.

Перед очередным холмом Тата лошадь остановила. Холмик вроде и не высок, но крутенек и кустами густо зарос. Да мы и сами уж дога дались, что здесь они. И так этот холмик для атаки неудобен! И луна вроде светит - видно все, а только все ж не белый день. Я Татке кричу в запале, мол, огнем давай. А она отвечает, что нельзя - русалочка там. И Рысь сразу команду дает, чтобы стреляли из луков прицельно, дабы в русалку не попасть случайно.

Назад Дальше