- Быстро, бежим ко мне!
Бросив машину как есть - поперек обочины, - они пустились бежать, не обращая внимания на Дака, который им что-то кричал.
На веранде никого не было. На дверях висела записка Деда: "Вернусь к семи".
Ни слова не говоря, оба бросились на землю.
Джем толкнул дверь - ее никогда не запирали, - они устремились в его комнату и рухнули там на пол.
- Мы пропали, подохнем, как какие-то ничтожества, так и не познав любви…
- Черт возьми, Лори, время ли сейчас для шуточек?
- Что могу, то и говорю; могу завыть, если тебе это больше понравится, и выть не переставая. Как ты думаешь, Джимми можно будет починить?
Джем не ответил - встав на четвереньки, он осторожно выглянул в окно. Никого. Никаких зомби не видно. Полное спокойствие.
- Никого нет.
Они немножко приободрились, и Джем осмелел настолько, что дополз до холодильника и приволок оттуда бутылку апельсинового сока.
- Как же я пить-то, оказывается, хотел, старик, - прошептал Лори.
Потом без перехода добавил:
- Фараоны убьют моих родителей?
Джем подавился соком. Ну что он мог ответить? Кто кого убьет - это еще вопрос. Лори свернулся калачиком, закрыв руками лицо, и замолчал.
Внезапно раздался резкий звонок. Оба разом в ужасе вскочили. Потом Джем облегченно вздохнул:
- Это один из приемников…
Что-то затрещало, затем послышался умоляющий голос:
- Я ничего плохого не сделала, ничего плохого, клянусь! Дайте мне еще немножко времени!
- Это мисс Аннабелла с почты, я узнал ее голос, - запинаясь, проговорил Лори.
- И как же, по-твоему, голос мисс Аннабеллы вдруг оказался в приемнике?
- Говорю тебе, это она! Слушай, старик, твой Дед, наверное, вмонтировал туда настоящий пользователь частотных полос, и, наверное, он имеет какое-то отношение ко всему происходящему - может, шпион или что-то вроде того…
- Извини, а ты случайно не прошляпил известие о крушении блока социалистических государств?
- Если учесть то, что мы знаем, то он вполне может работать и на внеземную цивилизацию…
- Ну, приехали; браво, Лори, это что-то новенькое…
- Прошу вас, - сквозь потрескивание приемника прокричал голос, - ведь меня сейчас разорвет…
Раздался странный звук - будто рвали на части ткань, - потом послышалось какое-то бульканье - и все. Радио "Веранда" умолкло.
- Слушай, пойдем посмотрим, - шепнул Джем.
Согнувшись пополам, они вышли. Любовно отлакированные старые приемники сверкали. Лори коснулся одного из них и тут же с воплем отдернул руку:
- Черт, горячий!
Джем взял другой и повернул его - внутренности выглядели совершенно обыкновенно для старой, вышедшей из строя штуковины. Он внимательно осмотрел темное нутро приемника, хитро переплетающиеся металлические детальки, кусочки проводов. Протянул было палец, но передумал - духу не хватало поковыряться в этой чертовой машинке. Лори выглядывал у него из-за плеча.
- Обычный старый приемник; нужно заглянуть в другие.
В тот же миг опять послышалось бульканье - именно из того приемника, что держал в руках Джереми. Ребята отшатнулись, будто эта штука могла их укусить. Ручка настройки быстро повернулась, словно по мановению невидимой руки, и сквозь помехи раздался голос:
- Я не нарушила ни одной заповеди, вы должны сделать что-нибудь, я не могу больше показываться на улице и вынуждена прятаться дома… Теперь я все вспомнила, Лен, все…
- Как видишь, обычная для радиолюбителя штука, - шепнул Лори.
- Но там же ничего не работает, - возразил Джереми; он был очень бледен.
- А что это там выгравировано?
Лори указал на маленькую медную пластинку на внутренней стенке приемника.
- Имя изготовителя, что же еще.
- Может, это фирма, которая специализируется на магии…
Джереми пожал плечами. Радио умолкло. Он быстро провел пальцем по пластинке, стирая пыль. Там было всего одно слово, выгравированное явно вручную: "Аннабелла".
И чуть не закричал - так сильно Лори сжал ему предплечье.
- Говорил я тебе, старик! Давай скорее посмотрим в остальных!
Они набросились на старые приемники, поворачивая их один за другим. В некоторых ничего не было. А штук тридцать оказалось с пластинками. На одной из них было выгравировано: "Тельма" - конечно же, Тельма Робсон, - Джем поспешно развернулся к Лори, но тот задумчиво поглаживал огромный транзистор с надписью "Льюис". Лори поднял голову:
- Как ты думаешь, Джем: твой Дед сделал порчу на всех этих людей? Что-то вроде тех штучек, что устраивают колдуны вуду, а?
Не зная, что сказать в ответ, и думая только о том, как бы увести Лори подальше от приемника по имени Тельма, Джем взял Лори за руку и повел к очень красивому маленькому радио черного дерева и показал, что на нем написано. На пластинке - новенькой и блестящей - позолоченными буквами значилось: "Френки". Лори задумчиво провел пальцем по приемнику:
- Старик, у меня такое впечатление, что мы по уши в дерьме…
- Ничего, кожа у тебя от этого темнее не станет, Пень Горелый… - заявил вдруг какой-то шипящий голос.
- Мэрилу! - заорал Лори, оборачиваясь.
На верхней ступеньке лестницы стояла крольчиха - прижав уши и оскалив зубы, она смотрела на них. Шерсть у нее стояла дыбом, а глаза горели рубиновым огнем.
- Мэрилу? - тихо повторил Джем.
Она саркастически улыбнулась и спросила:
- Знаете сказку про Пасхального Кролика, который решил угостить себя праздничным обедом?
Джем, разинув рот, повернулся к Лори и с большим трудом проговорил:
- Это что - фокус с чревовещанием?
Лори помотал головой:
- Нет, она сама говорит, такое с ней уже случалось.
- Как тебе понравится, если я зафитилю тебе морковку в зад, зайчик мой? - с какой-то похабной гримасой, сощуривая красные глазки, предложила Мэрилу и разразилась громким сальным смехом, что было уже совсем неожиданно, ведь вообще-то она - всего лишь хорошенький белый кролик.
- Изыди во ад! - взвыл Лори и, схватив один из приемников, запустил им в Мэрилу.
Прочный деревянный корпус обрушился на череп крольчихи и проломил его - глаза у нее выскочили из орбит, покатились по щекам и, как на ниточках, повисли на зрительных нервах. Пасть невероятно широко разинулась, и оттуда, извиваясь будто змея, выскочил красный язык. Длинные желтоватые зубы превратились в сверкающие клыки, и мальчики увидели, как напрягаются белые лапки, явно готовясь к прыжку. Теперь Джем схватил один из приемников и швырнул в то, что прежде было Мэрилу. Раздался лязг металла, треск дерева и ломающихся костей. Затем все стихло. Лишь из-под тяжеленного приемника торчала белая лапка - она дергалась и чудовищно напоминала при этом Пан-Пана, веселого товарища Бэмби.
- Готова… - не своим голосом сказал Джем.
- А кто это был?
- Ты о ком?
- Приемник, которым ты запустил, это был кто? Какое там стояло имя?
Джем скроил идиотскую морду и сощурил глаза.
По трухлявому полу расплывалось темное пятно крови. Белая лапка перестала дергаться. Джем сделал вид, что вспомнил:
- Аннабелла…
- Нужно туда сходить, Джем, нужно зайти к ней; она, может, умерла!
- Я полагаю, Лори, она давно уже умерла. В городе, я думаю, полно живых трупов, а Дед - их главарь…
- Тем более надо отсюда сматываться. А еще нужно предупредить Дака.
- Тогда поедем на велосипеде - быстрее получится.
Джем оседлал старенький велосипед, Лори примостился сзади, и они поехали - Джем изо всех сил жал на педали. Они и не заметили, что к дому шел Дед; вид у него был озабоченный.
Дом Аннабеллы Уилкис стоял на другом конце города. Древнее суровое жилище, построенное еще дедом старой дамы, - в те времена, когда еще не было автоматической связи, там размещалась телефонная станция. Все детство, молодость и последующие годы Аннабелла Уилкис провела в Джексонвилле, если не считать короткого пребывания в Вайоминге. В 1974 году, весело отметив свое сорокапятилетие неисправимой старой девы, она вдруг не смогла устоять перед мужскими чарами некоего скотовода и сочеталась с ним законным браком. Спустя полгода она вернулась в Джексонвилль, и никто никогда так и не узнал, что же произошло. Как будто почтенного Чарли Вустера и вовсе не было. Аннабелла Вустер опять жила под девичьей фамилией - Уилкис - и снова работала на своей ненаглядной почте. Но несколько изменилась: совсем перестала улыбаться, словно под маской черствой неуживчивой женщины скрывала какую-то тайную драму.
Взвизгнули несмазанные тормоза - Джем остановил велосипед возле большого дома. На третьем этаже билась распахнутая створка окна. Джем поднял голову: надвигалась гроза, большие черные тучи быстро набегали друг на друга. Лори уже сошел с велосипеда и, стоя на тротуаре, недоверчиво оглядывал дом. Они робко подошли к массивной дубовой двери. Одна из створок была приоткрыта. Лори позвонил. Никакой реакции. Он позвонил еще раз - с тем же успехом. Джем, ткнув его локтем в бок, попытался разрядить атмосферу:
- Граф Дракула ждет нас…
Он тихонько толкнул дверь, ожидая, что она самым чудовищным образом заскрипит, но дверь растворилась совершенно бесшумно. Гостиная Уилкисов оказалась просто забитой самыми разнообразными безделушками - пыль с них была тщательно стерта. Большой - на двенадцать приборов - круглый стол был застелен ручной работы кружевной скатертью, на нем - ваза с огромным букетом белых роз. Со стены сурово взирал портрет мистера Уилкиса, отца Аннабеллы. Лори показал ему язык: будучи сторонником расовой сегрегации, старик всю жизнь во всеуслышание рьяно отстаивал свои убеждения.
Кухня была обставлена в традиционном американском сельском стиле. Джем машинально открыл дверцу холодильника - внутри оказалось пусто, если не считать какого-то блюдечка. Он достал его. На блюдечке лежал прогорклый кусок масла и три большие синие мухи с подрагивающими крылышками. Блюдце выскользнуло из рук и разбилось о черно-белый кафель пола. Лори молча посмотрел на мух, потом раздавил их подошвой кроссовки. Они вышли из кухни, обследовали библиотеку, где самая современная книга оказалась чуть ли не столетней давности, и двинулись вверх по весьма внушительной лестнице. Дойдя до площадки второго этажа, замерли в нерешительности. И тут услышали голоса. Детский - он что-то противно канючил. И мужской - серьезный и властный.
Переглянувшись, они на цыпочках направились к двери, за которой раздавались голоса. Детский голос ныл:
- Не могу больше ждать, я есть хочу!
- Прекрати! Сначала нужно заняться этими документами. Мы должны попытаться склонить на свои позиции остальных.
- Но, папа, это же деревенщина, они слишком тупы!
Противный тонкий ноющий голосок, бесспорно, принадлежал Полу Мартину. Друзья переглянулись, и Джем рискнул заглянуть в замочную скважину.
Комната, наверное, когда-то была детской. Пол - или призрак Пола - сидит верхом на голубой детской качалке-лошадке с облупившейся краской. Голова у него уже на месте, только чуть набок. Стены комнаты оклеены пожелтевшими выцветшими обоями в розовый цветочек. На этажерках теснятся деревянные игрушки. Стоящий у окна мужчина держит в руках плюшевого медвежонка со вспоротым животом, набитым газетными вырезками и какими-то пожелтевшими листками.
Мужчина - высокий, темноволосый, с худым лицом и напряженными черными глазами - по пояс раздет и до такой степени исполосован шрамами, что торс его напоминает какую-то головоломку. Нездорового вида белое тело было одутловатым, а кожа на лице местами как-то странно натянулась. Носа у него не было. Лишь две блестящих дырки посреди лица. Несмотря на это, Джем узнал Френка Мартина, отца Пола. Самодовольный тип, всегда стоявший особняком в маленьком обществе Джексонвилля. В данный момент Френк Мартин торопливо читал газетные вырезки. С худых бедер лохмотьями свисали серые брюки, сквозь дыры в них виднелось тело - местами лопнувшее до костей.
Лори оттолкнул Джема, чтобы тоже взглянуть, затем в недоумении отшатнулся. И медленно перекрестился, стоя в коридоре, где приятно пахло пчелиным воском.
Джем снова приник к замочной скважине. В детской кроватке с решетчатыми белыми бортиками лежало нечто вроде закутанной в тряпки большой куклы. Вдруг Пол Мартин вскочил с деревянной лошадки и, нахмурившись, принюхался:
- Пап, мясом пахнет!
- Пол, ты меня раздражаешь… Лучше помоги все это вытащить. Если кто-нибудь найдет эти бумаги…
- Папа! Никому и в голову не придет их искать! Здесь же просто средневековье какое-то.
Он опять принюхался:
- Говорю тебе: мясом пахнет! Где мама?
- Не знаю. Она, кажется, собиралась зайти к Моссу…
Джем был поражен. Ну и зрелище: мертвые самым натуральным образом рассуждают о том о сем! Внезапно мерзкая желтая голова Пола молниеносным движением гремучей змеи повернулась в сторону двери.
Джем отскочил, схватил Лори за руку, и едва они успели заскочить в комнату напротив детской и забраться в стенной шкаф, как в коридоре раздался пронзительный, насмешливый голос Пола. Он напевал, изображая из себя Большого Злого Волка:
- Я нацепил свои большие башмаки…
Сдерживая дыхание, Лори тихонько повернул ключ, запирая изнутри шкаф, и они забились в самую его глубину, под платья мисс Уилкис.
- Я нацепил свои большие когти…
Они поняли, что Пол уже в комнате - не столько по звуку шагов, сколько по запаху.
- Я нацепил свои большие зубы…
Лори впился ногтями в руку Джема, а тот почувствовал, как волосы на голове встали дыбом.
Запах шел прямо на них. Он проник в шкаф, ощупал их лица, руки, ноздри, приподнял атласные нижние юбки мисс Уилкис. И тут снаружи что-то зарычало. То было глухое рычание голодного зверя.
Джем закрыл глаза и вверил душу Господу.
13
Нечто ухватилось за ручку стенного шкафа, и дверца дрогнула.
- Это вы, дорогуши? Мои любимые конфетки? - севшим от вожделения голосом просипело нечто. - Вы наконец явились на свидание? Лори, помнишь тот пакт - мы еще скрепили его своей кровью? Эх, наконец-то я вас достал, паршивцы!
Дети взялись за руки, глаза их от ужаса сделались совсем огромными.
В тот же миг с первого этажа вдруг донесся властный голос:
- Френк Мартин, я знаю, что ты здесь!
Мощный голос Деда! Лори вытащил изо рта лифчик, в который от отчаяния вцепился было зубами. Джем перестал дышать. Что Дед здесь делает? Дверь шкафа уже не сотрясалась.
Кто-то пронесся галопом по коридору, затем послышался торопливый голос Френка Мартина:
- Пол! Иди сюда, скорее!
- Я знаю, что ты здесь, Френк Мартин, а ты знаешь, что должен подойти ко мне! - самым грозным голосом прогремел Дед.
У Джема было такое ощущение, будто он сто тысяч лет не дышал. Раздался странный звук, похожий на кастаньеты, - это стучали его зубы. Лори в полумраке сердито посмотрел на него, Джем ответил ему скорбным взглядом. По ту сторону двери было тихо. Или то, что когда-то было Полом, все-таки ушло, подчинившись приказу отца? Лори уже почти уверовал в это, как дверь вдруг содрогнулась от резкого удара - сердце Лори бешено заколотилось - и слащавый голос Пола прошептал:
- Все равно я вас достану, клянусь, достану!
В порыве ужаса дети судорожно вцепились друг в дружку, но Пол уже удалялся, унося с собой чудовищный запах разложения.
- Твой Дед здесь… - шепнул Лори.
- Не стоит сразу вылезать отсюда, лучше немного выждать, - заметил Джем.
Ничто в мире не было ему сейчас милее этого старого шкафа с темным нутром, доброй старой прочной дверью и надежным старинным замком.
Кто-то решительными шагами поднимался по лестнице.
- Френк Мартин! Выходи, я приказываю тебе! Вечно ты скрываться не можешь!
- Как ты - вечно искать меня, человек! - возразил сиплый голос Френка Мартина и почти тотчас добавил: - Идем, Пол!
Послышался шум борьбы, яростный хрип, частые глухие удары - словно по стенам молотили тюфяком. Джем потянулся к ключу:
- Они сейчас убьют Деда!
- Нет же, слушай! - удерживая его, шепнул Лори.
- Властью Хси и властью Хо, властью Великого Закона приказываю тебе вернуться в землю, из которой ты вышел, ибо ты нарушил закон, и я должен уничтожить тебя! - монотонно, нараспев изрек Дед.
По всему дому разнесся яростный вой, потом кто-то завизжал от ужаса.
- Отпусти! Отпусти моего сына! - кричал Френк Мартин не своим голосом - в нем звучала ненависть и… страх - так, по крайней мере, показалось Джему; да, этому зомби стало страшно!
- Папа! - полузадушенно мяукнул Пол.
Опять послышался удар - словно Майк Тайсон ударил по мешку с песком; затем - бешеная гонка.
- Вернитесь! Вернитесь! - прокричал Дед и тоже бросился бегом.
Джем повернул ключ.
Все стихло. Он осторожно толкнул дверь. Никакой вони. Джем выскользнул наружу, за ним - Лори; оба тихонько добрались до двери в коридор и рискнули выглянуть.
Стены и пол были заляпаны кровью. Кровью и какими-то темными, густыми, вязкими пятнами. К лужам крови прилипли клочья волос. Джем узнал седые волосы Деда. А еще там были другие волосы - черные, вьющиеся, грубые, как звериная шерсть. Клочья кожи и заскорузлые куски мяса.
Дверь в детскую была приоткрыта. Лори толкнул ее, и она со скрипом отворилась. Они осторожно шагнули в темноту. В детской никого не было. Плюшевый медведь был разодран на части какими-то ужасными когтями. Пожелтевшие газетные вырезки и исписанные мелким почерком листочки порхали по пыльной комнате.
Лори принюхался:
- Все еще воняет…
Джем опустился на колени и стал собирать газетные вырезки. Лори выглядывал у него из-за плеча.
"Ковбой оказался Синей Бородой! Гарри Вустер, безработный ковбой, убил, похоже, с десяток женщин, чтобы унаследовать их имущество. Прежде чем умереть, последняя из жертв успела выстрелить ему в грудь! Вустер выдавал себя за богатого скотовода из Вайоминга доверчивым старым девам. Сразу же после заключения брака "супруги" отправлялись с ним в свадебное путешествие и никогда уже оттуда не возвращались. Подозревают, что Вустер орудовал чуть ли не в пятнадцати штатах. Полиция, получившая от новоиспеченной супруги письмо, в котором она делилась своими подозрениями относительно личности "мужа", приехала, увы, слишком поздно для того, чтобы предотвратить последнее преступление: несчастная уже покоилась в болоте. Бедная женщина, будучи в агонии, нашла в себе силы дважды в упор выстрелить Вустеру в грудь и лишь затем рухнула в воду и умерла. Вустер вследствие полученных ранений скончался по дороге в больницу, успев перед этим сознаться в содеянном".
К статье была приклеена маленькая заметка:
"Загадочное происшествие в морге. Исчез труп! Сегодня утром служащий морга с немалым удивлением обнаружил, что тело Аннабеллы Вустер-Уилкис, последней из жертв Гарри Вустера, накануне вытащенной из болота, исчезло. В помещении обнаружены влажные следы, ведущие к служебному лифту. Похоже, тут поработали какие-то злые шутники…"
Джем смотрел, как дрожит у него в руке газетная вырезка. Лори присвистнул и взял ее у него, чтобы перечитать.
- Черт возьми, Джем, все это время она была мертва!
Тряпичная кукла у них за спиной открыла глаза.
Джем нагнулся, поднял другой аккуратно вырезанный листок. Текст был коротким.