Потом обводит диким взглядом капище, тела убитых, шестого, которого она, кажется, удавила собственными руками, тихонько икает и, продолжая ничего не понимать, плавно шмякается на землю.
И только сейчас ей становится по-настоящему страшно.
СУПЕРМЕНСКОЕ РЕМЕСЛО
Никита опустился возле задушенного юнца и надавил на шею пальцами. "Живой". Потом поднял голову, повел носом. "Дерьмо!" Встал и, подойдя к костру, своротил треножник с варевом, разметал ногами огонь, затоптал угли. Ди продолжала икать, сидя на полу, испуганно обхватив колени руками.
"Что… что это?" – "Не знаю. Вроде не конопля. Другое что-то. Посильнее, надо полагать". Никита шагнул к ней и протянул руку. "Пойдем". Но Ди не шелохнулась. Она смотрела мимо него – круглыми, как большие пуговицы, глазами – и заметно дрожала. "Что это?" – повторила она. Никита повернул голову. Над телом Убивца расползался красноватый туман, выплывающий из раны на шее. Через несколько секунд туман собрался в густое облако, а затем расточился, исчез без следа. "Прокаженная душа. Пойдем отсюда". Ди взяла протянутую ладонь, Ник рывком поставил ее на ноги. "А… это?" Не сводя глаз со страшного мертвеца, она прикоснулась к своей шее. "Лабрис. Двойной топорик. Хорошая штука. Удобная как раз для таких случаев. Из чистого серебра".
Ди все еще не могла прийти в себя. Слишком невероятен, слишком резок оказался переход из одной реальности в другую. А ведь на самом деле этот переход произошел гораздо раньше, как теперь стало ясно. Но она не заметила его, продолжала жить по правилам искусственно сконструированного мира, тогда как реальный мир предъявлял к ней совсем иные требования, подвергал иным испытаниям. Где, когда она перешла черту, отделяющую одно от другого, иллюзию от истины, геройство от злодейства?! Почему не сумела отличить друг от друга противоположности, не почувствовала фальши, заигралась до того, что сейчас от самой себя тошнит?!
Но икать перестала. И уже осмысленным взглядом прошлась по убранству капища – свастике, статуэтке десятирукой богини (Кали – вот как ее зовут, вспомнила она наконец, божество смерти, хаоса, разрушения). "Кто они? Фашисты? Солнцепоклонники? Сатанисты?" Никита мрачно хмыкнул. "Свастика слишком многозначный символ. Не стоит доверять символам. Они убийцы. Обыкновенные убийцы, ищущие оправдания себе в древних культах". Перешагивая через тела мертвецов, он подошел к поставцу, с которого щерилась грозным оскалом многорукая паучиха Кали. Мгновение смотрел на нее, а потом сбросил божество с пьедестала и припечатал осколки ботинком.
"Они называли ее Деви. Это одно из ее имен? Какое же из них настоящее?" Никита безразлично пожал плечами. "А у нее нет настоящего имени. Как и настоящего лица. Она везде разная. И всюду одинаковая. Но главное не в этом. – Он говорил медленно и как будто раздумывая, на мгновенье повернувшись лицом внутрь себя. – А в том, что она везде. Везде и сейчас. Растворена во времени и в пространстве… Пойдем же наконец. Здесь мерзко". Он взял ее за руку и силой потащил к выходу. Ди беспомощно оглянулась. "А как же… эти?" – "Крысы подъедят, – бросил Ник через плечо. – Тут не о чем беспокоиться". – "А тот? Он же живой? Я ведь не убила его?" – "Нет, не убила. Я опять вовремя, да?" Он усмехнулся, но Ди не заметила иронии. Она была в несколько пришибленном состоянии. "Очухается, уползет. Хотя вообще-то стоило бы в милицию доставить". – "Не надо". Ди испуганно помотала головой и снова оглянулась, уже из тоннеля, на трупы. Мысль о том, что всем этим займется милиция, вызывала дурноту. Ладно она – слава богу, не придушила бедолагу, хотя, конечно, она и без того на подозрении, – но Ник! Вот у кого будут ба-альшие проблемы. Пять трупов!
И тут до нее окончательно дошел смысл произошедшего. Она резко остановилась и выдернула руку. "Ну что еще? По-моему, мы и так здесь слишком задержались". Никита залез в карман куртки, достал маленький фонарик. Зажег и направил свет ей в лицо. Лицо это выражало крайнюю степень изумления. "Ты убил их!" Она сказала это с такой ошарашенной патетикой в голосе, что Никита ухмыльнулся. "Ну да. Убил. Ты ведь, кажется, тоже собиралась удавить одного из них". – "Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я говорю. Почему ты убил их? Почему не сообщил в милицию?" Никита молчал миг, а потом совершенно серьезно ответил: "Далеко было бежать до участка. А телефон здесь экранируется". Ди повертела головой. "Где – здесь? Где мы вообще-то?" – "В катакомбах. А это, – он махнул рукой, – тот самый храм. Как видишь, я все-таки нашел его. После того как ты самолично едва не сделалась адептом заплесневелого сектантского культа. Но теперь ты, надеюсь, изменила свое мнение насчет его заплесневелости?" Ди прохрипела в ответ что-то нечленораздельное. Потом, совладав с собой, тихо выдавила: "Извини. Я не предполагала, что это так…" И пристыженно замолчала, не докончив.
"Пойдем, я покажу тебе – как". Он взял ее за локоть и повел, освещая путь фонариком. Ди заметила, что идут они в сторону, противоположную той, откуда она сама пришла к капищу сектантов. Здесь начинался пологий спуск. "Вообще-то тут можно заблудиться. В детстве я пару раз сюда совался с ребятами. Но далеко мы не заходили. Боялись привидений. Здесь ведь и в самом деле в девятнадцатом веке обосновалась оккультная секта. Громкое дело было, когда их замели. Темные дела они творили. Искали могущества, работая мясниками, – в основном, конечно, кровью человеческой интересовались. Младенцев особенно жаловали. И юных прекрасных дев. Расчленением трупов не брезговали. Поеданием в сыром виде отдельных органов тоже. В общем, с выдумкой ребята к делу подходили. Фантазеры были. Гостеприимные – мимохожих путников с радостью привечали".
В голосе Никиты слышалась угрюмая, звенящая издевка. Ди поежилась. "Ты намеренно меня пугаешь? Эти байки про кровь младенцев и девственниц давным-давно обросли длиннющей бородой. Формальный стереотип сатанизма" – "Байки? Стереотип? Тогда почему у тебя поджилки трясутся? Нет, это не байки. Самое интересное, что все это действительно было. А самое не смешное – что все это есть. Сейчас. Правда, на девственниц спрос упал. Тлетворное влияние цивилизации сказалось". Ди подавленно молчала.
Никита остановился и вынул из кармана листок бумаги. Посветил на него фонариком. На листке карандашом были нарисованы линии, цифры и крестики. "Пока тебя искал, наткнулся тут кое на что. Здесь уже близко". Он убрал план. Метров через тридцать пятно света пошарило по стенам и вычертило кривоватый узкий проем. "Вот оно". Никита протиснулся первым и потянул за собой Ди. Они оказались в тесном скальном разломе.
В незапамятные времена здесь, под землей, добывали камень для строительства города. Вероятно, заброшенные каменоломни хранили еще много древнющих тайн, помимо секретов сравнительно недавнего сатанинского промысла. Но то, что открылось Ди внутри этой крошечной слепой кишки подземелья, явно не имело отношения к незапамятным векам. Эта тайна носила отчетливый отпечаток современности. Ди не удержалась и вскрикнула. Зажала рот ладонью. А заодно и нос. Но от густого трупного смрада рукой было не отгородиться. Казалось, он был способен проникать в мозг, минуя дыхательные каналы, – напрямую. Вдоль стен лежали и сидели полуобъеденные мертвецы. Много. Десятка два. По ним деловито шныряли толстые, брюхастые крысы с лоснящейся шкурой. Ди почувствовала, что сейчас шлепнется в обморок. Присоединится к покойникам. Вот-вот – и гнусные, обожравшиеся твари уже почуяли деликатес, тычутся носами в ее ноги. Ступор прошел, и Ди заорала. Давя упругие мягкие тела людоедиц, оступаясь на них, метнулась к пролому, вывалилась наружу, в коридор. Никита вылез следом.
Ди тяжело дышала и жалась к стене. "Прости. Я подумал, что тебе нужно это увидеть. Это то, во что ты чуть не вляпалась по самую макушку. Милиция здесь ни к чему. В подобных случаях она некомпетентна. Того, кто служит тьме, невозможно судить людским судом… Ну, пойдем искать выход?" Он тронул ее за плечо и легко подтолкнул вперед, приводя в чувство. Ди сделала пару шагов. Она поняла, что вот-вот сорвется в истерику. От недомолвок и обилия тайн ее уже трясло и знобило. Хотелось брякнуться на пол, задрать голову и завыть. Нервно рассмеявшись, она сорвалась с места и полетела вперед.
Никита догнал ее, схватил за руку и развернул. "Не туда. В другую сторону". В другую, так в другую. Здоровенными шагами Ди шлепала впереди, Ник направлял ее сзади. Шли молча – по молчаливому же согласию. Только дыхание друг друга слышали, да шуршание камешков под ногами.
Минут через пятнадцать, после бесчисленных поворотов, от которых уже тошнило, пол подземелья начал круто забирать вверх. Потом впереди сверкнул свет, и еще через минуту Ди уже вдыхала свежий воздух. Никита помог ей втиснуться в узкую горизонтальную расщелину, потом пролез сам.
"Боже, какое счастье снова оказаться на земле!" Ди в изнеможении повалилась в густую траву и растянулась. Вокруг росли сосны и пихты. В их верхушках шумно гулял ветер. Вход в катакомбы начинался в невысоком уступе скалистой породы, поросшем мхом. С расстояния нескольких метров расщелина казалась беззубым ртом древнего старика. Солнца не было видно за облаками. "Сколько сейчас времени?" – "Десять утра". – "Сла-авное утречко… А теперь садись рядом и рассказывай. Я с места не сдвинусь, пока не узнаю, кто они, – кивок в сторону скалы, – и кто ты. Как ты меня нашел. И где научился так ловко метать топорики и сворачивать шеи". – "Это долгая история. Ты можешь простудиться, валяясь тут". – "Ничего, я закаленная и никуда не тороплюсь". – "Хорошо. Как хочешь. Можно и здесь".
Никита сел на мелкую кочку. Сорвал травинку и принялся жевать ее с глубокомысленным видом. "Видишь ли, в чем дело… Я должен был ликвидировать этого типа". – "Должен был? Постой, я что-то не очень мысль уловила. Ты говорил о невозможности людского суда. А ты сам – от какого суда посланец?" Никита выплюнул травинку и поглядел куда-то в сторону. "Я не судья. Я всего лишь исполнитель. Понимаешь, этот тип, с лабрисом в глотке, не совсем человек. То есть он был человеком когда-то, а потом перестал. Ну… ты же сама видела, что из него вылезло". Ди перевернулась набок и оперлась о локоть. "Только не говори, что это был демон. Все равно не поверю". – "Это был не демон. Это была тварь, переставшая быть человеком, только и всего. Но это, уж поверь, пострашнее любого демона будет. Люди, расставшись со своей природной сущностью, не могут стать ангелами или демонами. Даже сверхлюдьми не могут. Только монстрами – это пожалуйста, это сколько угодно. Я долго шел за ним. Искал. Но он был очень осторожен. Следы оставлял в изобилии, а сам исчезал. И пока я с другими ребятами очищал от заразы те места, где он отметился, он успевал наплодить ее в других. А потом я узнал, что этот урод обосновался здесь, в моем родном городе. И тогда я поклялся себе, что не выпущу его отсюда. Мне повезло. Благодаря тебе. В общем-то это была чистая случайность. Хотя, кто знает… Ты могла вывалиться из дум-пространства в любой другой точке…" – "Откуда-откуда вывалиться?" – "Из пространства, сконструированного подсознанием. Туда попадают иногда – если подсознание достаточно сильно для этого и может создавать мощное поле". – "Сильно даже для того, чтобы перемещать в обычном пространстве?!"
Как-то с трудом верилось в такие штучки. Подумаешь, подсознание! На то оно и "под", чтобы сидеть тихо и не высовываться. Тем более не заниматься насильственной телепортацией, которую вообще еще даже не изобрели.
"Когда ты попадаешь в него, ты как бы перестаешь существовать для реального мира. Он тебя просто вычеркивает. Поэтому, выпадая из дума, ты по теории вероятности имеешь очень мало шансов оказаться в том же самом месте, где была раньше, и очень много шансов объявиться у черта на рогах. Что сейчас приблизительно и произошло". – "С ума сойти!.. То есть я хотела сказать: шизень с прибабахом! Черт побери, Ник, что это за бред?!"
Никита флегматично сорвал еще травинку, колосник на тонком нитяном стебельке, и с отрешенным видом начал внимательно разглядывать его. "Если это бред, то объясни, будь добра, как ты оказалась в гостях у этих козлов-изуверов. И поподробней – не то я подумаю, что ты о чем-то умалчиваешь, а это сейчас не в твою пользу. Сама понимаешь – все это слишком подозрительно". Ди не нашла ничего лучше, чем вяло огрызнуться: "Кто бы говорил. Сам-то как там очутился… И пять трупов – тоже не в твою пользу. Для ментов, во всяком случае". Но в душе она уже капитулировала. Хоть какое-то, хоть вздорное, непомерно ирреальное, но все же объяснение – всего того, что происходило в последние дни. Сама-то ведь не располагала даже таким. "Ну ладно, допустим. Хотя все равно бред. Но откуда ты про это знаешь? Сам бывал там, в этом твоем думе? Или в научных журналах прочитал?" Ди истерически хихикнула и приняла сидячее положение. О столь удивительных и плохоперевариваемых мозгами вещах лучше слушать вверх головой. Никита пожал плечами. "Сам не бывал. А писать – так не пишут же об этом. Но, понимаешь, жизнь такая штука – она сама может рассказать о чем ты не знаешь, если внимательно прислушиваться".
Он поднял лицо к небу и улыбнулся одинокому лучу солнца, проткнувшему одеяло из облаков и упавшему на прогалину, где расположились двое для дачи друг другу объяснений, – словно чтобы внести посильный вклад в прояснение темных и запутанных сторон этой, несомненно, странной, непостижимой, невероятной истории.
Ди решительно тряхнула головой. "Ну так вернемся к нашим баранам. Которым ты организовал бойню, я имею в виду. Они – кто?" Никита щелчком отправил букашку, залезшую к нему на плечо, в принудительный полет. "Тхаги, ты же слышала. Воины Черной матери. Проще говоря – душители. Их историческая родина – Индия. Но там их уже не осталось. Последнего тхага англичане повесили в девятнадцатом веке. А до этого они жертвопринесли своей жадной до человечины мамочке Кали миллионы соплеменников". Ди совершенно искренне ахнула. "Миллионы?!" – "Этот культ очень древний. Так что ребята успели вволю порезвиться, прежде чем их укоротили". – "Укоротили, да не прижгли? Снова выросло? Или они успели отпочковаться? Каким лихом их в наши-то края занесло? И потом, на рожи они как будто не индусы". – "На рожи они вполне наши. В том-то и дело, что на исторической родине их и прижгли, и солью посыпали". – "Тогда почему?…" Ди не терпелось докопаться до сути. "Почему и для чего – здесь бессмысленные вопросы. Извращенная, одержимая фантазия – все, что можно сказать. Знаешь, что такое историческая реконструкция?" – "Догадываюсь". – "Ну а здесь не историческая, а скорее игровая реконструкция. В рамках патологического игрового мышления. Этот висельник с манерами олимпийского бога называл себя Гроссмейстером. Все, что ему нужно было, – передвигать фигуры в игре, которую он, видимо, считал своим гениальным изобретением. Это была игра в богов. Или, вернее, в культы богов. Сам он, естественно, исполнял в ней роль толмача божественной воли. И заметь – богов подбирал под одну мерку: чтоб были злые, охочие до крови и жертв, не ведающие пощады. Пару-тройку раз это были полностью надуманные, искусственные божки. Этих отправить потом, когда он исчезал, в могилу было легко – такие плохо приживаются в мозгах, хоть даже выжженных цветомузыкой". – "Чем?!" – "Галлюциногенами. Надо полагать, ты уже испытала на себе эту радость. Я только не сразу тогда сообразил, отчего у тебя такое дегенеративное выражение лица сделалось. Извини". Ди угрюмо отвернулась в сторону, буркнула: "Да чего уж там".
Нику надоело сидеть, он встал с кочки, прошелся до ближайшей сосны, погладил кору, провел пальцем по застывшей смоляной янтарной дорожке. "Но в основном воскрешались к новой жизни натурально существовавшие когда-то темные боги, со всеми причиндалами их культов. Кали – только звено в общей цепи. Хотя и не самое маленькое звено, а очень даже увесистое". Ди встрепенулась. "Погоди. Я ведь слышала. По радио. В городе стали пропадать люди. Сказали, что, вероятно, маньяк. Я тогда еще подумала: как это удобно стало – за любым тяжелым криминалом видеть маньяков и террористов. Или наоборот – работать под маньяка или террористов. Хорошая отмазка, отличное прикрытие". Никита не отвечал, думал о чем-то своем в обнимку с сосной – легонько стукаясь о нее лбом. Ди непонимающе косилась на него какое-то время, потом не выдержала. "Эй, что это ты делаешь? Зарядка для мозгов?"
Он перестал биться головой о ствол и упал в траву рядом с ней. "Она самая. Понимаешь, я ведь думал, что это они убили Филиппа". Ди насторожилась и напружинилась. "Так это… их угрозы на автоответчике? Черт, хорошо, что ты заговорил об этом. Я совсем забыла. Так значит… Постой, ты сказал "думал"? Значит, сейчас ты так не думаешь? Но почему? Все ведь сходится. Храм, катакомбы, ученый-индолог, знаток санскрита, Филипп же наверняка знал санскрит… Ник! Ты гений. Какие тебе еще доказательства нужны? Это же ясно, как день!" Ди возбужденно размахивала руками и даже целоваться полезла в припадке щедрой благодарности за раскрытие тайны, угнетавшей ее столько времени. Никита принял лобызания как и полагается герою-спасителю, но затем, посуровев лицом, взял ее за плечи и усадил обратно. И огорошил: "Наоборот. Все стало темнее, чем ночь. Когда ты рассказала мне про автоответчик, когда произнесла эти слова – "храм" и "манускрипт", я понял, что попал на нужный мне след, на след Гроссмейстера. До этого утра все и впрямь сходилось. Поэтому я и советовал тебе быть настороже, сменить квартиру. Я полагал, что ты у них на примете…" – "Почему?" Она изумленно моргала, уставясь на него. "Они могли считать тебя свидетелем убийства Фила. Ведь ты могла быть свидетелем, улизнувшим от них?"
Ди задумалась. Потом дернула плечами. "Наверное". И вдруг до нее опять дошло. Вскинула голову и гневно-возмущенно воззрилась на него. "Значит, ты использовал меня как приманку! Теперь понятно, почему ты везде мне попадался – ты просто устроил ловлю на живца. И ты… ты еще называл себя другом… да ты… ты просто… свинья, вот ты кто!" Вскочила и принялась выписывать зигзаги с кренделями на полянке, пинать траву и сухие упавшие ветки, выпуская пар. Ник никак на этот демарш не реагировал – спокойно, даже как будто философски смотрел, как она бушует, жевал очередную травинку, ждал момента, когда можно будет продолжить двусторонний диалог: знал, что на этот раз она не сбежит, сочтя себя оскорбленной, потому что хочет знать все до конца, до самой распоследней точки в этой истории… Если б еще была она, эта точка…
Буйство долго не продлилось. Исчерпав разовый запас гнева, она бухнулась на кочку и отвернулась в сторону. Подперла голову рукой, надулась. Никита пустил в ход среднюю артиллерию – доводы разума. "Если бы все обстояло так, как я сказал, они и без меня устроили бы ловлю на живца. А сейчас я даже не знаю, к счастью или несчастью все оказалось не так". – "Приманка-то все равно сработала". Буркнув это ближайшей сосне, после секундной паузы она заторможенно обернулась. И в голосе зазвучали звенящие беспокойные нотки. "А как все оказалось? Что там насчет темной ночи, я не очень уловила?"