- А я-то думаю: перед такой конфеткой - и устоять. Вы уж извините.
- Ладно, чего там. Против природы не попрешь, так ведь?
Клинт опять вышел под дождь. На улице похолодало. Небо смахивало на пепелище, к которому слишком поздно приехали пожарные: только влажная зола да мокрые головешки.
Глава 30
Был тот же дождливый понедельник. Спускалась ночь. Выглянув в окно больничной палаты, Бобби Дакота сообщил:
- Любоваться здесь особенно нечем, Фрэнк. Разве что автомобильной стоянкой.
Он окинул взглядом небольшую белую комнату. В больницах его всегда брала оторопь, но Фрэнку он и виду не показывал.
- Конечно, этот интерьерчик не просится на страницы журналов о современной архитектуре, зато здесь есть все, что нужно. Телевизор, журналы, еду подают в постель три раза в день. Медсестры попадаются смазливые, но ты смотри к ним не приставай, лады?
Фрэнк был бледнее обычного. Темные круги вокруг глаз расплылись, как чернильные пятна. Такому самое место в больнице. Больше того, по его виду можно предположить, что он лежит здесь не первую неделю.
С помощью рычагов Фрэнк привел кровать в такое положение, чтобы в ней можно было полулежать.
- Может, я обойдусь без этого обследования? - спросил он.
- Не исключено, что причина амнезия - физическое недомогание, - объяснила Джулия. - Вы же слышали, что сказал доктор Фриборн. Мало ли что могло ее вызвать - абсцесс мозга, опухоль, киста, тромб. Вот вас и проверят.
- Не доверяю я этому Фриборну, - нахмурился Фрэнк.
Сэнфорд Фриборн был другом Бобби и Джулии и одновременно их лечащим врачом. Несколько лет назад они помогли его брату, которому грозили большие неприятности.
- Что это вдруг? Чем вам Сэнди не угодил?
- Я его совсем не знаю.
- Ты никого не знаешь, - заметил Бобби. - Поэтому ты к нам и обратился. Забыл? У тебя же амнезия.
Приняв предложение Фрэнка взяться за расследование, Дакоты первым делом отвезли его к Сэнди Фриборну для предварительного обследования. Сэнди удалось установить только то, что Фрэнк не помнит ничего, кроме собственного имени. Бобби и Джулия не рассказали врачу ни про сумки с деньгами, ни про кровь на рубашке, ни про черный песок, ни про красные камешки, ни про жуткое насекомое. А Сэнди и в голову не пришло поинтересоваться, почему Фрэнк обратился к ним, а не в полицию и почему Дакоты согласились взять на себя дело, которое не имеет ничего общего с их обычной работой. Он вообще отличался крайней деликатностью и не задавал лишних вопросов - одна из тех черт, которые Дакоты в нем очень ценили.
Фрэнк нервно поправил одеяло.
- И что, мне непременно нужна отдельная палата? Джулия кивнула.
- Вы же сами просили нас разобраться, куда вы исчезаете по ночам и чем занимаетесь. Значит, нам следует с вас глаз не спускать.
- Отдельная палата - дорогое удовольствие.
- Денег тебе хватит с лихвой на самый лучший уход, - успокоил Бобби.
- А если окажется, что деньги не мои? Бобби пожал плечами.
- Тогда отработаешь в больнице. Поменяешь постельное белье на сотне-другой кроватей, вынесешь тысчонку-другую суден. Пооперируешь на мозге за бесплатно. Почем знать, может, ты и впрямь нейрохирург. Из-за амнезии поди разбери, кто ты - нейрохирург или торговец подержанными автомобилями. Вот тебе и шанс узнать. Возьмешь пилу, распилишь кому-нибудь черепушку, заглянешь внутрь - может, и увидишь что-нибудь знакомое.
- А когда вернетесь от рентгенолога или еще какого врача, за вами в палате кто-нибудь присмотрит, - сказала Джулия, облокотившись на перильца, которые шли по бокам кровати. - Сегодня с вами посидит Хэл.
Хэл Яматака уже занял свой пост в неудобном на вид кресле с обивкой, предназначенном для посетителей. Кресло стояло сбоку от кровати, между Фрэнком и дверью. Отсюда Хэл мог наблюдать за своим подопечным, а если Фрэнк пожелает включить укрепленный на стене телевизор - смотреть на экран. Хэл был точь-в-точь Клинт Карагиозис, только в японском варианте - такой же плечистый широкогрудый молодец, будто сработанный каменщиком, который умеет ловко подгонять кирпичи друг к другу, да так, что раствора не видать. На тот случай, если по телевизору не будет ничего интересного, а подопечный окажется скучным собеседником, Хэл запасся романом Джона Д. Макдональда. Глядя в омытое дождем окно, Фрэнк произнес:
- Наверно, я просто… просто боюсь.
- Нечего тебе бояться, - заверил Бобби. - Хэл только с виду такой бука. Тех, кто ему по душе, он не убивает.
- Однажды пришлось, - буркнул Хэл.
- Ты убил человека, который тебе нравился? - удивился Бобби. - За что?
- Он попросил одолжить мою расческу.
- Вот видишь, Фрэнк, ты в полной безопасности. Только не проси у Хэла расческу. Но Фрэнку было не до шуток.
- Я все думаю про кровь у себя на руках. Вдруг я кого-то поранил? Не дай бог это повторится.
- Ну, Хэла тебе поранить не удастся. Он у нас грозный воин.
- Точно, - подтвердил Хэл. - Рыцарь без траха и упрека.
- Вез траха? Мне до твоих сексуальных трудностей дела нет, Хэл. Одно могу сказать: не ешь столько суши - не будешь отпугивать девочек запахом сырой рыбы. И тогда трахайся сколько влезет.
Перегнувшись через перильце, Джулия взяла Фрэнка за руку.
- Ваш муж всегда такой, миссис Дакота? - вяло улыбнулся Фрэнк.
- Зовите меня Джулия. Всегда ли он болтает без умолку и балагурит? Не всегда, но, увы, частенько.
- Слышишь, Хэл? - возмутился Бобби. - Жен-шины и те, у кого отшибло память, лишены чувства юмора.
- Моему мужу только бы позубоскалить, а над чем - неважно. Хоть над автомобильной аварией, хоть над похоронами.
- Хоть над зубной щеткой, - вставил Бобби.
-..Случись атомная война, он бы отпускал шуточки и насчет радиоактивных осадков. И ничего с ним не поделать. Неизлечим.
- Джулия пыталась излечить, - снова ввернул Бобби. - Отправила меня в лечебницу для патологически жизнерадостных. Там мне вкатили большую дозу хандры. Не помогло.
На прощание Джулия сжала руку Фрэнка.
- Тут вам ничего не грозит. В случае чего Хэл будет начеку.
Глава 31
Энтомолог жил в новом районе Ирвина, называвшемся Тертл-Рок, в двух шагах от университета. К неярко освещенным дверям дома вела дорожка, на которой растекались дождевые лужи и лежали круги света от невысоких, напоминавших грибы фонарей под широкими черными колпаками.
Держа в руке одну из кожаных сумок Фрэнка Полларда, Клинт поднялся на узенькое крыльцо и позвонил в дверь.
Из переговорного устройства под кнопкой звонка раздался мужской голос:
- Кто там?
- Это доктор Дайсон Манфред? Меня зовут Клинт Карагиозис. Я из агентства "Дакота и Дакота".
Через полминуты Манфред открыл дверь. Это был тощий мужчина на голову выше Клинта. На нем были черные брюки, белая рубашка с расстегнутым воротом, на шее болтался зеленый галстук.
- Боже ты мой, на вас нитки сухой нет!
- Промок маленько.
Манфред открыл дверь пошире, посторонился и пропустил Клинта в прихожую с кафельным полом.
- Угораздило же вас выйти в такой вечер без зонта и без плаща, - посочувствовал Манфред, закрыв дверь.
- Ничего. Это даже бодрит.
- Что бодрит?
- Дождь.
Манфред разглядывал Клинта с нескрываемым удивлением, но, по мнению Клинта, сам энтомолог выглядел гораздо удивительнее. Он был худ до чрезвычайности, кожа да кости. Одежда была ему велика, брюки мешком висели на тощих бедрах, а острые плечи только что не прорывали рубашку, будто она напялена прямо на скелет. Угловатый и нескладный, энтомолог имел такой вид, словно его соорудил из сухих сучьев какой-то бог-недоучка. Худощавое, длинное лицо с высоким лбом и впалыми щеками было так туго обтянуто загорелой жесткой кожей, что казалось, она того и гляди лопнет на скулах. Диковинные янтарные глаза смотрели на Клинта с холодным любопытством, которое, несомненно, было хорошо знакомо бесчисленным жукам, помещенным в его коллекцию. Манфред опустил глаза и воззрился на кроссовки Клинта, вокруг которых натекла уже целая лужа.
- Прощу прощения, - спохватился Клинт.
- Ничего, просохнет. Я работал в кабинете. Пойдемте туда.
Мимоходом заглянув в гостиную, которая располагалась справа от прихожей, Клинт успел заметить обои с геральдическими лилиями, толстый китайский ковер, множество пухлых кресел и диванов, антикварную английскую мебель, темно-красные велюровые гардины и столы, заваленные сверкающими безделушками. Эта викторианская обстановка никак не вязалась с типично калифорнийской архитектурой дома.
Вслед за энтомологом Клинт миновал гостиную и направился по короткому коридору в кабинет. Манфред шел чудной походкой, почти не сгибая ноги, ссутулившись и слегка вытянув шею. Ну прямо доисторическое насекомое, богомол какой-то.
Клинт думал, что кабинет университетского ученого мужа битком набит книгами, однако в единственном книжном шкафу справа от стола он увидел всего сорок-пятьдесят томов. Были тут и шкафы со множеством широких и не очень глубоких ящичков - должно быть, в них хранились всякие жуки-пауки. По стенам были развешаны застекленные коробочки с наколотыми на булавках насекомыми.
Внимание Клинта привлекла одна коллекция. Заметив это, Манфред сообщил:
- Тараканы. Изумительные существа.
Клинт промолчал.
- Я имею в виду простоту их строения и функции. Внешность у них, разумеется, отнюдь не изумительная. Клинт никак не мог отделаться от ощущения, что жуки живые.
- Как вам нравится тот великан - вот там, в углу?
- Крупный, сэр, ничего не скажешь.
- Мадагаскарский шипящий таракан. Научное название Gromphadorphina portentosa. Этот экземпляр - восемь с половиной сантиметров. Не правда ли, красавец?
Клинт промолчал.
Сложив свои длинные, костлявые конечности, Манфред, словно подобравший ноги паучише, втиснулся в кресло за столом.
Клинт остался стоять. Долго он тут торчать не собирается, и так весь день в бегах.
- Мне звонил ректор университета, - начал Манфред. - Просил по мере сил содействовать агентству "Дакота и Дакота".
ИУК - Ирвинский университет Калифорнии - уже давно старался попасть в число ведущих американских университетов. Для этого и бывший, и нынешний ректоры не скупились на оклады преподавателям и не жалели расходов, чтобы переманить ученых и исследователей с мировым именем, работавших в других учреждениях. Но прежде, чем предоставить им хорошо оплачиваемые должности, следовало убедиться, что университет потратит деньги не зря. А вдруг окажется, что талантливый физик или биолог падок на виски, кокаин или малолетних девочек? Как бы в погоне за солидными кадрами и академическим престижем не попасть в пасквильную историю. Поэтому администрация поручила агентству "Дакота и Дакота" собирать сведения о кандидатах. Дакоты справлялись с поручением весьма успешно.
Манфред уперся локтями в подлокотники кресла, сложил ладони и вытянул пальцы - такие длинные, словно у них на один сустав больше, чем у обычных людей.
- Так что вас ко мне привело?
Клинт открыл сумку и поставил перед энтомологом банку с жуком.
Жук в банке был вдвое больше мадагаскарского шипящего таракана.
Доктор Дайсон Манфред примерз к креслу и как зачарованный, не мигая, уставился на тварь в банке.
- Это что - мистификация?
- Нет, он настоящий.
Манфред склонился над столом и почти ткнулся носом в толстое стекло, за которым замерло насекомое.
- Живой?
- Дохлый.
- Где вы его нашли? Неужели здесь, в Южной Калифорнии?
- Да.
- Невероятно.
- Что это за жук? - спросил Клинт. Манфред угрюмо посмотрел на него.
- Никогда такого не видел. А раз даже я не видел, то считайте, никто не видел. Он, несомненно, относится к членистоногим, так же как пауки и скорпионы. Но можно ли считать его насекомым, сказать пока затрудняюсь. Надо сперва его исследовать. Если это действительно насекомое, то совершенно новый вид. И все-таки, где именно вы его нашли? И с какой стати он вызвал интерес у частных детективов?
- Извините, сэр, я не могу разглашать подробности этого дела. В интересах нашего клиента я вынужден хранить его тайну.
Манфред осторожно вертел в руках банку, рассматривая ее обитателя со всех сторон. Куда девался холодный оценивающий взгляд! Теперь янтарные глаза энтомолога горели возбуждением.
- Уму непостижимо! Я непременно должен оставить этот экземпляр у себя.
- Да я, в общем-то, и принес его вам для исследования. Но если вы хотите оставить его насовсем…
- Именно. Насовсем.
- Ну, это решать моему начальству и клиенту. А нам надо узнать, где такие обитают, и вообще получить о нем полную информацию.
Бережно, словно это не стекло какое-нибудь, а тончайший хрусталь, Манфред поставил банку на стол.
- Я сфотографирую этот экземпляр в разных ракурсах и с разным увеличением и сниму на видеопленку. Потом придется его расчленить - разумеется, со всей осторожностью, за это можете не волноваться.
- Как знаете.
- Мистер Карагиозис, вы относитесь к этому делу крайне легкомысленно. Вы вполне уразумели мои слова? Если жук действительно принадлежит к неизвестному виду, я просто не знаю, что и думать. Как могло случиться, что наука до сих пор не ведала о существовании вида, у которого встречаются такие громадные особи? Для энтомологии это событие, мистер Карагиозис. Да-с, великое событие.
Клинт еще раз взглянул на жука в банке и согласился:
- Понятное дело.
Глава 32
Прямо из больницы Бобби и Джулия на служебной "Тойоте" отправились на запад, в расположенное на равнине местечко Гарден-Гроув. Конечной целью их поездки был дом 884 на Серапе-уэй - адрес, обозначенный в водительских правах на имя Джорджа Фарриса, которые обнаружил у себя Фрэнк.
Джулия поглядывала то в забрызганные дождем боковые окна, то через лобовое стекло, по которому мягко пошлепывали "дворники". Она высматривала номера домов.
По сторонам тянулись два ряда фонарей и одноэтажные коттеджи, построенные лет тридцать назад. В смысле архитектуры дома не отличались разнообразием: нехитрые типовые сооружения, похожие на коробки. Зато отделаны они были на разные лады. У одного дома штукатурка разрисована под кирпичную кладку, другой обит кедровыми панелями, третий облицован диким камнем, четвертый - древесной корой, пятый - вулканической породой.
Калифорния - это не только фешенебельные районы вроде Беверли-Хиллз, Бель-Эр или Ньюпорт-Бич, не только особняки и виллы на побережье, которые то и дело показывают по телевизору. Это еще и такие вот дешевые домики, и благодаря их дешевизне калифорнийская мечта стала явью для бесчисленных потоков переселенцев, которые десятилетиями прибывали сюда из самых отдаленных уголков мира, сколь отдаленных - нетрудно догадаться по наклейкам на бамперах автомобилей, стоящих по сторонам Серапе-уэй: надписи на них были на корейском и вьетнамском языках.
- Следующий дом, - предупредила Джулия. - С моей стороны.
Кое-кто считает, что такие кварталы портят городской пейзаж, но Бобби видел в них прежде всего торжество демократии. Он и сам вырос на улице вроде Серапе, только не в Гарден-Гроув, а в Анахейме, и улица эта вовсе не казалась ему некрасивой. Ему запомнились долгие летние вечера, когда он играл на улице с другими ребятишками, оранжевые и багровые отблески заката, вечернее небо, на котором, словно рисунки тушью, застыли перистые силуэты пальмовых листьев. Порой в воздухе разливалось благоухание жасмина, с запада доносился крик одинокой чайки. А уж если у тебя есть велосипед, сколько всего можно посмотреть, сколько приключений тебя ожидает! Разъезжаешь по незнакомым улицам, где стоят обычные оштукатуренные дома, и будто открываешь для себя новый, удивительный мир.
Во дворе дома 884 высились две эритрины. В угрюмых сумерках на кустах отливали белизной бутоны азалий.
Подкрашенные желтоватым светом фонарей струи дождя напоминали жидкое золото. Бобби быстро шагал вслед за Джулией по дорожке, ведущей к дому. Он дрожал от холода, мокрое лицо и руки мерзли, словно идет не дождь, а мокрый снег. Не спасала даже утепленная нейлоновая куртка с капюшоном.
Джулия позвонила. На крыльце зажегся свет. Кто-то разглядывал их в глазок двери. Бобби откинул капюшон и приветливо улыбнулся.
Дверь приоткрылась. Не снимая дверной цепочки, из щели выглянул невысокий худощавый человек азиатского вида. Ему было лет сорок, черные волосы на висках слегка серебрились.
- Вам кого?
Джулия показала удостоверение и объяснила, что они разыскивают человека по имени Джордж Фаррис.
- Полиция? - Хозяин дома нахмурился. - У нас все в порядке, полицию не звали.
- Да нет же, мы ведем расследование частным образом, - сказал Бобби.
Хозяин прищурился. Казалось, еще немного - и он захлопнет дверь у них перед носом, но вдруг он просиял и улыбнулся.
- А-а, сыщики! Как по телевизору. Он снял цепочку и впустил Бобби и Джулию в дом. И не просто впустил, а встретил как почетных гостей. Ровно через три минуты они уже знали, что хозяина зовут Туонг Тран Фан (он теперь называет себя на западный манер: сперва имя, потом фамилия). Что он вместе со своей женой Чин через два года после падения Сайгона бежал из Вьетнама на лодке, что здесь они сначала работали в прачечных и химчистках, а теперь и сами открыли две химчистки. Туонг настоял, чтобы гости сняли куртки, и, как ни твердил Бобби, что они зашли всего на минутку. Чин - хрупкая женщина с тонким лицом, одетая в мешковатые черные шаровары и желтую шелковую блузку, - сказала, что сейчас подаст угощение.
Бобби знал, что первое поколение вьетнамцев, живущих в Штатах, посматривает на полицию с опаской, они не зовут полицейских даже тогда, когда становятся жертвами преступления. У них еще свежа память о купленой-перекупленой полиции Южного Вьетнама и беспощадных северо-вьетнамских правителях, захвативших Юг после ухода американцев. Даже прожив в Штатах пятнадцать лет, многие вьетнамцы все равно относятся к властям недоверчиво.
Однако к частным детективам супруги Фан сразу же прониклись доверием. Наверно, насмотревшись по телевизору на приключения отважных сыщиков, они считали детективов этакими защитниками обездоленных, рыцарями с револьверами вместо копья. Поборников справедливости в лице Бобби и Джулии торжественно усадили на новый диван - самое удобное место в гостиной.
Фаны позвали в гостиную своих очаровательных детишек и представили гостям: тринадцатилетний Рокки, десятилетний Сильвестр, двенадцатилетний Сисси и шестилетняя Мэрил. Дети, как видно, родились уже в Америке, но держались гораздо учтивее и воспитаннее своих американских сверстников. Поздоровавшись с гостями, они вернулись на кухню готовить уроки.
Несмотря на вежливые отказы Бобби и Джулии, Фаны быстро накрыли на стол и угостили их кофе со сгущенным молоком и изысканными вьетнамскими пирожными. Налили по чашке кофе и себе.