Йохансон вновь замолк и,.уставился невидящими глазами на лежащую на коленях фотографию. Похоже, в его воображении вновь разыгрывались события далекого прошлого.
И Скал ли поняла, что надо ждать.
Тихий океан 42 градуса с. ш. 171 градус в. д. июль 1953 года
– Я не медик, – сказал второй помощник, – но прекрасно вижу: болезнь смертельна. Этого не видит только слепой.
Стэнфордт отмахнулся: – Выполняйте свой долг.
– Я стараюсь, сэр. Но если мы пробудем здесь еще хоть чуть-чуть, выполнять долг станет просто некому.
Офицеры не заметили, что заболевший первым акустик Беккер пришел в сознание и слышит каждое их слово.
Капитан остался в лазарете, а второй помощник пошел на центральный пост, где вахту держал первый помощник Йохансон.
– Йохансон! Мы должны всплыть!
Первый помощник поднял удивленные глаза: – Но капитан приказал…
– Капитан сходит с ума. Никаких кораблей над нами нет. Я включил аппаратуру акустика и послушал немного. Вокруг тихо… Сэр, вы должны взять командование подлодкой на себя.
Вопль, донесшийся из лазарета, прервал их разговор.
– Мы все здесь передохнем! Мы уже мертвы! Неужели вы не понимаете этого?!
И тут же раздался выстрел.
Офицеры бросились в лазарет, остановились на пороге. Беккер лежал на полу, скрученный капитаном. Видимо, стрелял он, но пистолет находился уже в руке Стэнфордта. Пострадавших не было; лишь разбитая бутыль с каким-то лекарством показывала, куда попала пуля.
Капитан поднял голову, глянул на помощников, и взгляд его остановившихся глаз решил все.
Йохансон понял, что второй помощник прав: у нормального человека не бывает таких равнодушных глаз. Да и выстрел все равно выдал положение лодки неведомым наблюдателям. Если они не были фантазией, родившейся в больном мозгу капитана…
Йохансон тут же закрыл дверь между отсеками, задраил ее со своей стороны и заклинил замок.
Через мгновение в нее уже стучали.
Послышался голос капитана:
– Йохансон, отставить! Откройте дверь, старший помощник!
Но Йохансон уже убедился: мятеж – единственное, что могло спасти.тех, кто еще не заболел. Иначе будет поздно…
Однако понимал он и другое: что, задраив дверь, поставил крест на судьбе всех людей, оставшихся за нею.
Но иного выхода у него не было.
Второй помощник оказался прав: когда они всплыли, никаких кораблей в радиусе ста миль не наблюдалось.
Военная база "Мирамар" Калифорния
Йохансон долго сидел в молчании. Скалли не тревожила его. Из ситуации, в которой он находился сорок лет назад, не было выхода с абсолютно чистой совестью. Разве что быть погребенным заживо в результате действий другого человека.
А так – либо убить большинство, чтобы выжило меньшинство, либо убить всех. И не его вина в том, что он был решительным человеком и оказался среди этого самого меньшинства.
Наконец старик повернул голову:
– Я не знаю, что нам помогло. Может, кто-то из нас был удачлив, а может, сам Господь Бог встал на нашу сторону, но мы сумели добраться до Пирл-Харбора.
Только теперь Скалли позволила себе вопрос:
– А что случилось с капитаном Стэнфордтом и остальными членами экипажа?
Йохансон пожевал губами.
– Когда дверь открыли, те, кто еще не умер, были при смерти. На борту находилось сто сорок четыре человека. По ту сторону оказалось сто два. В живых к Пирл-Харбору осталось только семеро, – он отвернулся. – Не знаю, что их убило, но мне судьба позволила остаться в живых, воспитать детей и понянчить внуков. В чем причина катастрофы – никому из нас так и не объяснили.
На этот раз было рассказано все, что он знал, – Скалли чувствовала это. И в том, что его рассказ, по большому счету, ничего не объяснял, вины старого моряка не было. Просто кукловоды всей этой пьесы и его держали на коротком поводке…
Поэтому Скалли поблагодарила старика от души. И покинула его дом с чувством выполненного долга. Ей было много проще, чем сорок лет назад ему.
Солдатик на КПП попрощался с нею, как со старой знакомой.
Гонконг
В самолете Молдер прекрасно выспался.
И мог бы ходить хвостом за мисс лошадью сколько угодно.
Это "сколько угодно" продолжалось до тех пор, пока Молдер не понял, что объект тянет время. Видимо, у нее была назначена встреча, а время контакта еще не наступило. Некоторое время они бродили по улицам, заполненным пестрой и говорливой азиатской толпой. А когда дама устроилась за столиком во встретившемся по дороге кафе и ей принесли суши, Молдеру пришла в голову любопытная мысль. Она была любопытной настолько, что он решил ковать железо, пока горячо.
И подошел к столику, за которым мисс лошадь утоляла голод.
– Мисс Каленчук, место рядом с вами не занято?
Она резко подняла голову, в глазах мелькнул неприкрытый испуг, и Молдер тут же уверился в своей правоте.
– Джеральдин Каленчук, не так ли?
– Джерри, – сказала она коротко.
– Я заметил, Джерри, что вы летели первым классом. Торговля государственными секретами – доходное дело, не так ли?
Джерри промокнула губы:
– Это рынок, на котором правят звери, дорогой мой фэбээровец. И я всего лишь посредник.
Молдер укоризненно покачал головой:
– Давайте-ка сразу договоримся не врать… За сколько вы продали координаты "мустанга пи-пятьдесят один" французам?
– Не ваше дело. Это коммерческая тайна.
– Ну, это уже не тайна… – Молдер достал из кармана счет, найденный в доме Готье, и помахал им в воздухе. – Впрочем, меня гораздо больше интересует тот, кто продал эти координаты вам.
– Я всего лишь посредница. Единственное, в чем меня можно уличить, так это в том, что я изменила пол. А разглашать свои источники – очень плохо для бизнеса.
Предпоследняя ее фраза сразила Молдера. Дьявол, мог бы и сам догадаться!..
Такой мужеподобной девицы он еще в жизни не видел.
Однако, если мисс лошадь хотела выбить его этим сообщением из колеи, то номер не прошел.
– Зачем вы поехали в Гонконг?
– Встретиться с покупателем.
– И что он собрался у вас купить?
Каленчук усмехнулась: – Прошу прощения, вы опять перепутали пол, мистер Молдер.
Она запнулась, поняв, что слегка проговорилась.
– Что, покупатель – женщина?
Трансвеститка отодвинула тарелку с недоеденным суши.
– Вообще-то это не ваше дело. Не ваше собачье дело!
– Вообще-то это мое собачье дело. Поскольку то, что вы продаете, уже и так убило пару десятков моряков, лежащих в калифорнийском военно-морском госпитале. И я намерен арестовать вас.
– Чем? – Каленчук фыркнула. – Палочками для еды? Мы с вами в Гонконге, мистер Молдер. Здесь не разрешают носить оружие. Ваш пистолет отобрали в аэропорту. А.что касается кулаков, так я выше вас ростом и потяжелее. И к тому же с некоторых пор совершенно не боюсь ударов в пах.
– Угу, – согласно кивнул Молдер. И быстро вытащил из карманов наручники.
Не успела мисс лошадь и глазом моргнуть, а один браслетик уже защелкнулся на ее правом запястье. Второго металлического брата Молдер надел себе на левую руку.
– Эй! – воскликнула трансвеститка. – Так нельзя!
– Можно, – не согласился Молдер. – Я только что вам это продемонстрировал. – Он встал из-за стола. – Будем привлекать к себе внимание местной полиции? Или пойдем договариваться?
Привлекать внимание мисс лошадь явно не хотела, потому что безропотно поднялась со стула. Однако язык ее еще оказывал некое подобие сопротивления:
– Вы нарушаете мои гражданские права!
Молдер усмехнулся:
– Какие права могут быть у гражданина страны, которую он предал?! Ведите меня туда, где вы собираетесь встретиться с покупательницей.
Получасом позже
Пока они добирались до места, стемнело.
Оказывается, с покупательницей мисс лошадь собиралась встречаться в местном отделении своей фирмы. Во всяком случае, на двери, к которой они пришли по темному коридору, висела вывеска "Спасательные операции Дж. Каленчук".
– Открывайте.
– У меня нет ключа. Он остался в аэропорту, в камере хранения.
– Ничего страшного, – сказал Молдер. И высадил двери ногой. – Прошу прощения, – он уступил даме дорогу, но правила приличия велят мужчинам пропускать женщин вперед.
Мисс лошадь сплюнула себе под ноги и шагнула в помещение.
Внутри тоже царил полумрак. Похоже, в этом доме вообще не любили света.
– Где здесь выключатель? – спросил Молдер, заходя следом.
– А выключатель у меня! – послышался чей-то голос, мужской и очень знакомый.
Молдер обернулся.
Уличного света, проникающего через закрытые жалюзи, вполне хватало, чтобы рассмотреть, что перед ним стоит с пистолетом наизготовку тот, кого он меньше всего ожидал здесь увидеть.
– Крайчек?
Ситуация была аховая. Оружия нет. А для демонстрации приемов восточной борьбы груз на левой руке тяжеловат и малоподвижен.
– Вроде бы пистолеты здесь вне закона? – проговорил Молдер, судорожно соображая, как незаметно достать ключ от наручников.
– Знаешь поговорку, – возразил Крайчек, – когда пистолеты поставлены вне закона, только у преступников они и найдутся.
Ненависть вспыхнула в душе Молдера.
– В таком случае застрели себя! Как моего отца – в голову.
– Прекрасно! – сказала Каленчук. – Как вы…
– Заткнись! – Крайчек схватил ее за руку и поволок в коридор.
Молдер не стал сопротивляться, под шумок полез в карман, за ключом.
Крайчек вытолкал мисс лошадь за дверь, а дверь прикрыл – насколько позволяла цепочка от наручников. Во всяком случае, свобода движений у Молдера теперь была ограничена еще больше. Однако он уже нащупал в кармане ключ.
– Так не обращаются с деловым партнером. Особенно, если он поставляет секреты, которые можно сбыть за приличную цену. А с женщиной так обращаться вообще неприлично. Ты ее трахнуть не пытался?
– Заткнись! – Крайчек двинул Молдера пистолетом под ребра.
Тот уже вытащил из кармана ключ, и оставалось отвлечь противника от предстоящей операции.
Но тут в коридоре раздался выстрел.
Каленчук коротко вскрикнула, Молдера дернуло за руку, и он едва не впечатался физиономией в пол.
Крайчек бросился к окну.
– Кажется, сейчас вы с нею станете партнерами.
Он поднял жалюзи и раму, перемахнул через подоконник и был таков.
Молдер дернул цепочку. Впечатление было такое, что она пристегнута к мешку с камнями. И ключ, как назло, вывалился из пальцев, когда падающее тело Каленчук заставило Молдера встать на колени.
В коридоре послышались негромкие голоса. Говорили по-французски. Видимо, плечистые ребята оказались не столь просты, как ему показалось в Сан-Франциско.
Но Молдер уже нащупал свою, потерю.
Секунда – и он был свободен. И немедленно проследовал по пути, проложенному Крайчеком.
Оказавшись на свободе, он тут же нырнул в толпу, чтобы не подстрелили из окна, и свернул за ближайший угол. Остановился, прислушался. Кажется, погони не было…
Он не знал, что погоню бы снарядили немедленно. Да только не успели. Едва налетчики ворвались в офис убитой спасательницы-посредницы, в коридоре послышался стук женских каблуков.
Плечистые французы выскочили навстречу, нацелили стволы, пальцы были готовы нажать на спусковые скобы, но…
В полутьме коридора был виден лишь силуэт женской фигуры. Весьма и весьма стройной. В таких женщин не стреляют.
Во, всяком случае, французские мужчины.
Таких женщин валят на кровать. И не только французские мужчины…
Сексапильная дамочка остановилась. И вдруг вспыхнула, как порох. Свет, излучаемый ею, был настолько ослепительным, что плечистые французские мужчины мгновенно лишились зрения. А потом, завопив от нестерпимого жара, и вовсе выронили оружие и мешками повалились на пол. Впрочем, вопили они недолго.
Когда перестал шевелиться последний, дама погасла и, стараясь не споткнуться о лежащие тела, прошла в офис "Спасательных операций".
Часть II
Кафе "У Бетти Джонс" Вашингтон
Скиннер еще и потому любил это кафе, что здесь подавали домашний кофе. Не растворимый и не из шипящей кофеваркиавтомата, а из обычной, никелированной, переносной, с ручкой.
Вот и сегодня, зайдя, он сразу спросил Бетти:
– Кофе горячий?
Кофе был горячий.
Его стол в это время Бетти никому не давала занимать, и Скиннер, бросив снятый МАТЕРИАЛЫ плащ на соседний стул, сел на привычное место, вытащил из кармана "Вашингтон пост", поправил очки а-ля Джон Леннон.
Бетти, одетая в красную пару с белым передничком, подошла с кофейником и чашкой, налила кофе.
Скиннер благодарно улыбнулся ей: – А как бифштексы?
– Отлично!
– Тогда средней прожаренности.
Бетти кивнула и унесла кофеварку на место.
Скиннер, развернул газету и сделал глоток. Кофе, действительно, был горячий.
Мимо прошел какой-то тип, но не к выходу, а к стойке. Принялся топтаться возле кассы. Бетти прибежала за стойку, вопросительно посмотрела на клиента.
– У вас таксофон не работает, – сказал тот. У него был легкий мексиканский акцент.
– Никто не жалуется, – сказала Бетти.
– Я жалуюсь!
– Сэр, простите, пожалуйста. Наверняка уже позвонили, и его починят.
Клиента такой ответ не устроил.
– Вы уверены? Возможно… Но я пока пропущу важный телефонный звонок. Это будет стоить мне времени и денег.
Скиннер обнаружил, что прислушивается к разгорающемуся скандалу.
Конечно, его это нимало не касалось, но настойчивость амиго граничила с беспардонностью.
– Кто и когда придет его чинить?
Бетти изо всех сил стремилась следовать закону "Клиент всегда Прав!" Простите, но я не знаю, что я еще могу сказать.
– А вы скажите, что вернете мне доллар, который съел таксофон.
Такой клиент хоть прав, хоть лев, суть одна – дерьмо на палочке. Следовать вышеназванному закону Бетти становилось все трудней.
– Нет. Вам придется разбираться с телефонной компанией.
– Это вы с ними разбирайтесь. А я хочу получить назад свои деньги.
Похоже, пора было вмешаться и закрыть Бетти широкой грудью. И Скиннер вмешался. Он встал, подошел к стойке и коснулся рукой плеча амиго: Проблемы?
Тот обернулся.
Скиннер замер: это лицо он где-то уже видел.
– Да! – сказал амиго. – Очень серьезные проблемы! У тебя!
В его правой руке был пистолет.
Раздался грохот. Скиннера сильно ударило в живот – там сразу стало горячо и больно, – и тут же отказали ноги.
Бетти оглушительно завизжала.
Скиннер упал.
"Очки разобьются", – подумал он, и эта мысль показалась ему очень важной.
Последнее, что он услышал перед тем, как на него обрушилась тьма, был голос Бетти:
– Боже! Кто-нибудь! Наберите девять-один-один!
Вашингтон
Скалли прилетела из Калифорнии к вечеру. Молдер больше не звонил, и она, не заезжая в Контору, отправилась прямо домой. Хотелось принять горячий душ, лечь на мягкий диван, вытянуть усталые ноги и забыть навсегда старого Йохансона и на время молодого Молдера…
Но не успела она даже туфли снять, как ожил мобильник. Наверное, партнер вспомнил-таки о партнерше в своем Гонконге… Забудешь его, как же!
Однако голос был женский.
– Спецагент Скалли?
– Да.
– Это Ким Коллинз.
Кимберли Коллинз была секретаршей Железного Винни. Сейчас что-нибудь выкатит на бедную голову. Раз Скиннер сам не решился позвонить, значит, опять что-нибудь гнусное по делу об убийстве Мелиссы.
– Слушаю, Кимберли.
Ким как-то странно хрюкнула в трубку и после некоторой паузы сказала:
– Только что поступила скверная новость. Помощник директора Скиннер получил пулевое ранение.
– Когда? – Скал ли опешила.
– С час назад. Его отвезли в северо-восточный Джорджтаун.
Горячий душ, мягкий диван и вытянутые ноги были мгновенно забыты.
– Я выезжаю туда, Кимберли. Немедленно.
И Скалли ринулась на улицу.
Международный аэропорт Гонконга
Молдер нашел Крайчека легко – достаточно было понаблюдать за стойкой, возле которой начиналась регистрация пассажиров на рейс 1121, следующий по маршруту "Гонконг – Вашингтон". Зарегистрировавшись, Крайчек отошел к таксофонам, кому-то позвонить собрался.
Тут, в укромном уголке, Молдер его и ущучил. Сунул правый кулак под ребра, а левый в челюсть, поймал за отворот куртки, чтобы затылком стену не пробил. Пока не опомнился, разоружил.
– Это тебе за партнершу Джерри, – и еще раз, в переносицу. – Это за меня! – в четвертый раз, теперь уже стволом под ребро, чтобы почувствовал: миг, и нет тебя. – А это за моего отца.
Придержал, чтобы не рыпался.
Когда Крайчеку удалось восстановить дыхание, он прохрипел:
– Я не убивал твоего отца!
– Неужто? – Молдер снова замахнулся. Но бить на этот раз не стал: информации от бесчувственного тела не получишь. Да и полиция могла вмешаться…
– Это был не я! – прохрипел Крайчек.- Из правой ноздри его потянулась тоненькая алая струйка.
– М-да? А кто же?
– Не знаю!
– Ты лгун!
Крайчек вытер тыльной стороной ладони под носом, пощупал шатающийся зуб.
– Коли я лгун, Молдер, то кончай эту разборку! Пристрели, и делу конец.
– Мне нужна кассета. ТА САМАЯ кассета…..
– У меня ее нет.
– Черта с два у тебя ее нет! На ней же секреты, которыми ты торгуешь. На ней информация о контактах с внеземными цивилизациями, которую скрывает правительство.
– У меня нет ее, – повторил Крайчек.
Похоже, он не врал. Да и было бы глупо таскать с собой по всему земному шару столь важную вещь…
– Полагаю, если даже у тебя ее нет, – сказал Молдер, – то ты прекрасно знаешь, как до нее добраться… Где она?!
– Я ее достану, если ты отпустишь меня.
– Так где же она?!
– В Вашингтоне. В одной камере хранения, – Крайчек осторожно поволок руку в нагрудный карман.
Молдер на всякий случай приготовился к неожиданностям, но неожиданностей не последовало. Крайчек вытащил из кармана небольшой ключ, показал Молдеру.
На ключе виднелась маркировка "CI".
– Дай! – Молдер протянул руку.
– Хрен! – ключ нырнул назад.
Молдер оглянулся: на них уже обращали внимание. Надо было переходить на более спокойную стадию общения…
Крайчек мгновенно почувствовал перемену в его настроении.
– Если ты меня отпустишь, я тебе все расскажу.
Деваться Молдеру было некуда. .
– Когда кассета будет в моих рyках, – сказал он, – тогда и обсудим жот вопрос. А теперь ступай в сортир, приведи себя в порядок, кровавые сопли утри. И если ты не выйдешь оттуда через три минуты, я войду следом и пущу тебе пулю в лоб.
Крайчек скрылся в мужском туалете.