- Иди, - сказал он очень тихо. - Если будешь мудра, уедешь очень далеко отсюда, Клэр. В любом случае, избавь меня от своего присутствия, сейчас же.
Она открыла дверь.
И, поскольку она сделала так, у нее было смутное представление о том, что творится на расстоянии всего несколько футов с другой стороны, люди карабкались и восклицали, а в то время Кассир вопил: - Эй! - затем она направила взгляд не на фигуру, стоящую перед ней, а на то, что эта темная, высокая фигура держала в руках.
Это был арбалет с серебряной стрелой.
И прежде, чем Клэр смогла перевести дыхание или отреагировать, арбалет подняли и выстрелили.
Клэр ощутила жгучее прикосновение к ее щеке, когда стрела пронеслась мимо, она поднесла ладонь к кровоточащей царапине, в то время как повернулась, чтобы посмотреть, что случилось.
Стрела попала в цель, в грудь Оливера, но справа от его сердца. Клэр смотрела на него с чувством, будто это нереально; серебро блестело, вокруг стрелы постепенно распространялось алое пятно, оперение стрелы было окрашено ярко-красным, а Оливер застыл на месте, удивившись ровно настолько, насколько чувствовал боль.
Затем он отшатнулся от своего стола. Клэр не думала, она просто действовала, протянув руку к арбалетной стреле.
Он шлепнул ее по руке, еле сдерживая ярость, с достаточной силой, что мог бы сломать кости, и сказал сквозь зубы:
- Ты не сможешь вытащить ее спереди, дура. Вытаскивай через спину!
Он сказал это так, будто бы совсем не сомневался в том, что она подчинится, и на долю секунды Клэр хотела подчиниться, так как это было ее естественной склонностью помогать, или, может, Оливер применял принуждение.
Тем не менее, она сделала паузу, посмотрев на все еще открытый дверной проем.
Нападавший спокойно заряжал другую стрелу. Она не узнала этого человека; он был просто пустой фигурой в какой-то черной непрозрачной маске, застегнутой черным капюшоном и в простых, потертых синих джинсах. Черные сапоги. Перчатки. Ничего, чтобы идентифицировать его, даже пол.
Фигура подняла голову и увидела ее там, а Клэр почувствовала озноб, безошибочно и непреодолимо. Затем он указал на нее и ткнул пальцем на дверь. Ты. На выход.
- Клэр! - отчеканил Оливер. Теперь его голос казался измученным и полным ярости. - Вытащи стрелу!
- Ты приказал Пенифитеру убить Еву?
Рана вокруг серебра начала дымиться и чернеть, и это, должно быть, причиняло много боли, даже если не было смертельным, так как он пытался нагрубить ей, но это больше походило на стон. Он рухнул вниз и уселся на полу, прислонившись плечом к столу. Она почти сдалась, почти, потому что он действительно плохо выглядел, был таким… уязвимым и поврежденным.
Но затем его глаза замерцали ярко-красным от ярости, и он сказал с ядовитым шипением:
- Я прикажу ему убить тебя, если не сделаешь так, как я говорю, девочка. Ты домашний питомец, не личность.
- Забавно, - сказала она, - если учесть, что я единственная, кто стоит между тобой и парнем с арбалетом. - Буквально. Фигура в маске все еще стояла у нее за спиной, готовая к выстрелу. Только она была на пути. - Так ты?
- Нет! - взревел он, перекосившись на бок. Яд срабатывал и делал это быстро.
Клэр повернулась к потенциальному убийце, который теперь направлял арбалет на нее. Непосредственно на нее.
"Двигайся" нетерпеливо еще раз показала фигура жестом. Клэр покачала головой.
- Не могу, - она не пыталась объяснить и не была уверена, что на самом деле могла; в мире не было причин, по которым она не могла бы уйти от Оливера и оставить его на произвол судьбы. Очевидно, остальная часть посетителей кафе сбежали, в том числе студенты; кассир с красными волосами и татуировками тоже покинул здание. Была только она, стоящая между Оливером и смертью.
Она догадывалась, что делая это, ей было все равно, что это был Оливер, в конце концов. Она сделала бы это для любого человека. Даже для Моники. Она ненавидела хулиганов. Она ненавидела, когда кого-то хотели добить, когда тот уже упал, а Оливер, безусловно, пал.
Кем бы ни была фигура, держащая арбалет, он или она полагал обойти ее, чтобы добраться до Оливера. Она понимала это, и даже не видя лица, она осознала, что сейчас была в такой опасности, в какой прежде не находилась в Морганвилле. Она была полностью во власти решения этого человека. Никто, или ничто, не мог помочь.
Она чувствовала едкий запах горящей плоти позади нее. Оливеру было плохо и очень быстро становилось еще хуже.
Маска кивнул головой, лишь немного, как бы подтверждая то, что она не сказала. Фигура опустила арбалет, укладывая его в черный холщовый мешок, и попятилась в сторону передней части заведения. Она потеряла из виду его форму в ярком дневном свете, хотя было ощущение, что нападавший снял маску перед выходом на улицу.
Клэр не пыталась преследовать. Она стояла там в течение нескольких секунд, затем повернулась и посмотрела на Оливера.
- Если я сделаю это для тебя, - сказала она, - ты будешь мне должен. И я потребую плату.
Он был за пределами горького возвращения. Он только кивнул, будто не мог набрать сил, чтобы сделать большее, и сумел еще немного перевернуться на живот. Острый, колючий наконечник стрелы торчал из его спины примерно на три дюйма ниже лопатки. Края были остры, как бритва. Это было бы хорошей вещью; но не наносило достаточно большой ущерб таким образом.
Ей было необходимо вытащить ее прежде, чем отравление от серебра станет хуже - или это, или лучше оставить его так - просто это она могла бы услышать от Шейна, как вполне допустимый вариант.
Стиснув зубы, она обернула ткань рубашки вокруг острого как бритва наконечника стрелы, ухватилась чуть ниже и потянула, жестко и быстро. Она чуть не остановилась, когда Оливер снова извернулся, его рот широко раскрылся в беззвучном крике - беззвучном, потому что не мог сделать вздох - но она не смогла отступить. Лучше пусть будет больно сейчас, чем смертельный исход позже.
Казалось, это длилось целую вечность, но, должно быть, прошло только несколько секунд прежде, чем она полностью высвободила ее. Она уронила стрелу на пол со звонким лязгом и старалась не думать о крови, окрасившей ее рубашку на том месте, которым она держалась. Или чья это была кровь, так как на самом деле это была не кровь Оливера, не так ли? Она была заимствована - или украдена - у других.
Она встала, тяжело дыша, и постаралась отогнать тошноту от того, что только что делала - не только из-за крови или из-за того, что она причинила кому-то боль, а потому, что спасла жизнь Оливеру. Шейн был бы так зол, поняла она, что ушел бы, назвав это кармой. Или, по крайней мере, справедливостью.
Но сейчас играть было не очень умно. Если Амелия действительно послала Пенифитера, а не Оливер - тогда им нужно, чтобы Оливер был на их стороне.
На данный момент.
Оливер перевернулся на спину, глаза плотно закрыты. Рана в груди все еще дымилась, и, очевидно, ему все еще было больно, но она заживала. Вампиры всегда исцелялись.
- Лучше бы ты не лгал мне, - сказала она. - И помни, если ты придешь за Евой, ты придешь за всеми нами. Для тебя это будет намного опаснее, чем какой-то там чувак с арбалетом.
Он не двигался и не говорил, но его глаза распахнулись, и он стал изучать ее со странной напряженностью. Она не могла определить, что он чувствовал, но решила, что ее это действительно, действительно не заботит.
Выходя, она закрыла дверь кабинета.
Глава 10
Клэр
- Ну что? - требовал Шейн. - Кто это был? - Клэр говорила с ним по телефону по дороге домой. Где бы он ни был, это был шум механической мастерской, и ему пришлось кричать, чтобы его было слышно. - Кто пытался напасть на Оливера?
- Я не знаю.
- Да ладно, Клэр. Есть предположения?
- Нет, правда, я не знаю. Кто бы это ни был, на нем были маска, куртка и перчатки. На вид высокий, может быть, тощий. Однако, с хорошим арбалетом. Действительно хорошим. - Она вспомнила о порезе на щеке и коснулась его пальцами. Боли не было, и кровотечение остановилось, но определенно был порез. Впервые ей на самом деле стало интересно, как плохо это выглядит и может ли остаться шрам. - Гм, так или иначе, я не видела его без маски. Это не был ты, не так ли? - последнее было поддразниванием. Она знала лучше - Шейн бы не выстрелил, если бы она была на пути, если только не было выбора. Это был человек, который совсем не так… впутывался.
- Черт, если бы он был мной, он был бы уже мертвым на полу прямо сейчас, потому что я бы не промахнулся. Сделать мой день лучше. Скажи, что ему больно.
- О, да, ему определенно больно, - сказала она. - И я не думаю, что это он стоял за Пенифитером прошлой ночью. Но есть в нем что-то странное, Шейн.
- Когда он не был странным?
- Нет, я подразумеваю… - Она не могла оценить его в действительности. - Ева рассказала, что случилось утром?
- Что? - Шейн насторожился и приготовился к плохим новостям. - Что теперь? Проклятье, повеси на… - Он отступил от того, что прозвучало как сдавливание автомобиля, пока не нашел относительно тихое место. - Вперед.
- Оливер уволил ее из Точки Сбора. Я думаю, он был очень зол, когда она обвинила его в попытке убийства. Ты знаешь Еву. Это, вероятно, не было тонко.
- Это могло повлечь попытку ударить его чем-нибудь, например, кофе-машиной, - согласился Шейн. - Она дома, но она не рассказывала. Пошла прямо к себе в комнату. Ее взгляд был таким, будто она будет плакать, поэтому я не встал у нее на пути.
- Трус.
- Если плач, то да. Ты идешь домой?
- Да, - сказала она. - Однако мне нужно сделать кое-что. Увидимся примерно через час.
Шейн слишком хорошо ее знал.
- Ты собираешься встретиться с Мирнином? Клэр…
- Мне нужно знать, что он делает, - быстро сказала она. - Он был странным, когда я видела его в последний раз.
Ее парень пробормотал что-то вроде он всегда был странным, но основное недовольство сдержал при себе.
- Передай моему папе привет. Знаешь, мозг в банке? Франкенштейн? Этот парень.
- Ты мог бы прийти и…
- Нет, - отрезал Шейн. Сделав секундную паузу, как если бы он неожиданно для себя понял горячность своего ответа, и когда он снова заговорил, это было сказано более мягким тоном. - Будь осторожна. Если хочешь, чтобы я приехал…
- В лабораторию Мирнина? Это только напрашиваться на неприятности, и ты знаешь это. Я могу справиться. У меня есть средства. - Колья с серебряным покрытием в ее рюкзаке. Она решила никогда не выходить из дома без них после событий прошлой ночи. - Если я не вернусь домой засветло…
- Да, спасение занесено в список. Понял, - сказал он. - Люблю тебя.
Она слышала, сколько усилий он приложил, чтобы сказать это - не потому, что он не хотел, а потому что парни просто не хотели признавать это по телефону. Он даже понизил голос в случае, если кто-то - Майкл? - подслушивал его.
Честно.
- И я тебя люблю, - сказала она. - Присмотришь за Евой? Есть что-то забавное во всем этом. Я думаю, что Пенифитер пришёл ради нее, а не ради остальных из нас. Думаю, что там что-то происходит в вампирленде, что касается только ее и Майкла.
- Понял, - сказал он. - Отбой, - он издал звук поцелуя в телефон, прежде чем повесил трубку, что было более неловко, чем говорить люблю тебя, но, вероятно, это позабавило его больше, и она улыбнулась по пути в лабораторию Мирнина, несмотря на то, что ее лицо болело - особенно вокруг пореза.
Улица, на которой был вход в логово Мирнина - она всегда думала об этом как о логове, нежели чем о лаборатории - находилась в относительно нормальном жилом районе Морганвилля; более обветшалый, чем одни, но лучше, чем другие. В основном дома были построены из дешевых обшивочных досок, выброшенных сорок или пятьдесят лет назад, хотя было и несколько примечательных. Два дома были сожжены или разгромлены другим образом, после недавнего вторжения драугов, и они были заполнены бригадами рабочих в касках, перелезающих через груды кирпичей, древесины и плитки. Уже было видно каркасы новых домов. Клэр задалась вопросом, на что это похоже, переехать на новое место, в то, где прежде еще никого не было, которое было новым и не посещаемым. Наверное, это было странно. Она настолько привыкла к домам с историей.
В конце улицы маячил старый Дом Дэй. Это был Дом Основателя, построенный почти тогда же, когда и Стеклянный дом, где жила Клэр; он был ослепительно-белым, со свежей краской, а отделка была сделана в темно-синих оттенках. Как обычно кресло-качалка на веранде. Клэр ожидала увидеть бабулю Дей покачивающейся и вязавшей, но вместо этого она заметила женщину, сидевшую там, она была высокой, длинноногой, и она не вязла.
Она чистила пистолет.
Клэр свернула с дорожки, которая вела в лабораторию, и остановилась у ворот дома Дэй.
- Привет, Ханна, - сказала она.
Ханна Мосес подняла глаза, и свет от солнца сделал ее шрам на щеке рельефным; трудно было прочитать выражение ее лица, но она сказала:
- Привет, Клэр. Поднимайся.
Клэр открыла калитку и шагнула на крыльцо. Напротив кресла-качалки был еще один стул и низкий столик между ними, где Ханна разложила часть своего оружия с прямолинейной военной точностью.
- Возьми стул, - сказала она и сдула пыль с части, которую держала в руке. Она критически осмотрела ее, отшлифовала тканью и положила на стол. - Куда направляешься, Клэр?
- К Мирнину.
- Ааа, - взгляд Ханны зафиксировался на порезе на щеке. - Случилось что-то интересное?
- Зависит от того, как ты относишься к Оливеру. Кто-то в черном пытался прострелить серебряной стрелой его сердце.
Ханна сделала паузу в процессе разборки корпуса пистолета.
- Пытался, - повторила она. - Я полагаю, не успешно?
- Почти попал.
- Понятно. Видимо того, кто пытался это сделать, не особо волновало, что ты у него на пути.
- Полагаю, его это неплохо волновало, если он промахнулся.
Ханна кивнула и вернулась к повторной сборке ее пистолета с изящной, опытной эффективностью. Это заняло невероятно маленький промежуток времени, затем она зарядила оружие, вставив патроны, и проверила предохранитель прежде, чем положить обратно на стол.
- Клэр, мы обе знаем, что я в стороне от вампиров, и у меня будет немного возможностей помочь официально. Поэтому я хочу, чтобы ты сделала кое-что для меня.
- Конечно!
- Я хочу, чтобы ты покинула Морганвилль.
Клэр замолчала, наблюдая за ней.
- Я не могу сбежать.
- Можешь. Ты всегда могла сделать это.
- Ладно, тогда я не буду этого делать. Мои оценки…
- У тебя не может быть хороших оценок, если они вырежут их на твоей надгробной плите. Собирайся и уезжай. Иди и найди людей, заставь их собраться и уехать куда-нибудь в другое место. Далеко. На остров, если вы сможете управляться с ним. Но далеко от вампиров, держитесь как можно дальше.
- Но ты останешься?
- Да, - подтвердила Ханна, - я останусь. Этот дом принадлежал моей семье в течение семи поколений. Моя бабушка слишком стара, чтобы уехать, а еще есть моя кузина, запертая где-то в подземельях, если только она не мертва и осушена. Я была как ты. Я хотела, чтобы всем правил мир, любовь и сотрудничество, но этого не произойдет. Вампиры расторгают соглашения. Это зависит не от нас. От них.
Когда Клэр не ответила, Ханна покачала головой, наклонилась и подняла оружие. Она поместила его в кобуру подмышкой.
- Грядет война, - сказала она. - Настоящая война. Не будет таких людей, как ты, стоящих посередине и пытающихся создать мир. Я пытаюсь спасти твою жизнь.
- Ты всегда хотела мира.
- Да. Но когда у тебя не может быть мира, есть только одна вещь, к которой ты можешь стремиться, Клэр, и это победа в войне лучшим и, возможно, самым кровопролитным способом.
- Я не хочу в это верить. Должен быть способ заставить Амелию выслушать, чтобы остановить все это…
- Слишком поздно, - сказала Ханна. - Она снова установила клетку на Площади Основателя. Это ясный сигнал. Разозли вампира и будешь сожжен. Всё над чем вы работали, все над чем работала я - все пропало. Выбирай сторону или уходи. Ничего не поделать.
Клэр прочистила горло.
- Как твоя бабушка?
- Стареет, - сказала Ханна, - но она была такой так долго, сколько себя помню. Ей исполняется сто два в этом году. Я выражу ей свое почтение.
Больше было нечего сказать, Клэр кивнула и ушла. Она закрыла калитку за собой и обернулась, чтобы посмотреть, как Ханна встала, прислонилась к столбу на крыльце и посмотрела на улицу, как часовой, который высматривает неприятности на горизонте.
Любой, кто пошел бы против Ханны Мосес, должно быть, желал умереть. Это было не только из-за оружия, которое она опытно собрала и зарядила - черт возьми, пистолеты в Техасе были практически нормой. Дело было в языке ее тела: спокойная, собранная, готовая.
И смертельно-опасная.
Если война действительно начнется, то на стороне против Ханны будет очень опасно.
Клэр направилась вниз по аллее, подальше от мира нормальных построек и электроприборов, и постоянного часового Ханны. Деревянные стены возвышались по обе стороны от нее и сужались от пространства, в котором поместился бы один автомобиль, до лабиринта для больных клаустрофобией, она не замечала этого; она так часто прогуливалась здесь, что средь бела дня вообще не испытывала никакого ужаса.
Но что-то было не так, когда она дошла до конца переулка.
Лачуга, древняя, перекошенная, которая находилась там с того самого дня, как Клэр сюда приехала просто… исчезла. Не было никаких признаков разрушения, даже ни одной деревяшки или ржавого гвоздя, оставленного на ее месте. Там была только лестница, ведущая вниз в лабораторию Мирнина, которая находилась в самой лачуге.
Теперь тут была бетонная плита. Почти сухая, но залитая только день назад. Клэр была уверена, что бетон, быстро-сохнущий в пустынную жару Техаса, был еще чуть-чуть прохладный и влажный на ощупь. Кто-то оставил отпечаток руки в углу плиты. Она приложила свою к отпечатку; та рука была большой, с более длинными пальцами, но тонкими.
Рука Мирнина, подумала она.
Он опечатал лабораторию.
Клэр ощутила волну головокружения и опустила голову, глубоко вздохнув и борясь с приступом головокружения. Он сказал, что собирается уйти, но она действительно не верила в это. Он не мог уйти, не так быстро.
Но запечатывание его лаборатории было более чем подтверждающим знаком о его намерениях.
Клэр вышла из переулка. Она прошла через калитку дома Дэй, вверх по лестнице и, задыхаясь, сказала Ханне:
- Мне нужно воспользоваться порталом.
- Или что?
- Да, ладно, Ханна. Я знаю про портал в вашем доме. В ванной комнате. Я использовала его раньше, для того чтобы добраться до Амелии. Мне нужно знать, могу ли я попасть в лабораторию, - лицо Ханны оставалось строгим и осмотрительным. - Пожалуйста.
Входная дверь отворилась со скрипом в стиле фильмов ужасов, в зазоре появилась высохшая крошечная фигурка бабушки Дэй. Она изучала Клэр карими выцветшими глазами, все еще сохранившими острый ум - который передался Ханне - она расслабленно протянула морщинистую руку. Клэр пожала ее. Кожа старушки была мягкой, как старые, хрупкие ткани, и горячей, но имелась жилистая сила, что почти вывела Клэр из равновесия.