- Ба! - брякнул верзила, но, оказавшись перед таким выбором, отдал предпочтение пиву и вскоре развеселился не меньше, чем прочие посетители.
Успокоенный, Бьяг обернулся к своему спасителю:
- Позвольте спросить, как ваше имя?
- Меня зовут Алуф Заболткинс.
- Что ж, мистер Заболткинс, я обязан вам жизнью, - сказал Бьяг и благодарно потряс ему руку.
- Ну что вы, забудьте, - возразил Алуф с широкой улыбкой. - Всегда рад помочь человеку, попавшему в беду. Я, правда, ума не приложу, как вам удалось разозлить Сэмюеля Ленакра до такой степени, чтобы он не поленился погнаться за вами.
Бьяг поведал ему свою печальную повесть. Алуф выслушал его с искренним сочувствием.
- Значит, вам нужна работа. А что вы умеете? Кувыркаться?
Бьяг засмеялся и помотал склоненной набок головой.
- Кувыркаться я, конечно, умею. Разве бывают в наши дни карлики, которые бы этого не умели? Однако неужто нельзя предположить, что у меня могут быть и другие таланты?
Алуф приподнял одну бровь:
- Например?
- Я поэт, сочиняю стихи и пою баллады.
Алуф озабоченно сморщил лоб:
- Что ж, не сомневаюсь. Только если вы хотите заработать на жизнь в таком городе, как Урбс-Умида, вам следует знать, какова здешняя публика. Оглянитесь по сторонам, дружище, и скажите сами: нужны этим людям стихи и баллады?
Бьяг обвел взглядом комнату и почувствовал, как сердце его наполняет отчаяние.
- Но поэзия - моя страсть, - сказал он. - Ведь не зря я сидел на Кахир-Фаза.
- На чем?
Но Алуф не стал дожидаться ответа: он покачал головой и положил ухоженную руку Бьягу на плечо.
- Бьяг, Бьяг, - мягко сказал он, - посмотрите на них. Может быть, вы еще что-то умеете?
Бьяг еще раз обвел взглядом таверну и наконец понял.
- Я умею метать картофель, - уныло сообщил он.
- Ага! - Лицо Алуфа прояснилось. - Карлик - метатель картошки. Что ж, уже неплохо.
ГЛАВА 16
Из газеты "Урбс-Умидские ведомости"
Родители предупредили меня, что это очень опасно. Последний, кто осмелился сесть на Кахир-Фаза, вернулся калекой и даже не мог внятно говорить. Из уст его вместо поэзии изливался бред, а странствия его завершились в ближайшем доме для умалишенных. Не стану отрицать, мне было очень страшно - но и смертельно любопытно. Однажды ранней осенью, достигнув зрелого возраста - мне исполнилось десять, - вскоре после полудня я простился с родной деревней и двинулся в путь, вверх по склону Спины Дьявола.
Небо было синим и совершенно безоблачным; дни становились короче, деревья желтели и теряли листву. Холод уже покусывал щеки и нос, но настроение у меня было превосходное. Близилась середина пути, местность начинала меняться. Казалось, зима пришла раньше времени. Деревьев почти не стало, а те, что все же встречались мне на пути, скорбно тянули к небу совершенно голые ветви; ноги мои все чаще ступали на голый камень и реже - на траву. Небо налилось свинцом, - казалось, вот-вот хлынет дождь. Ветер усиливался. Море - такое синее, когда я покидал деревню, - буквально почернело и вздулось пенистыми белыми хлопьями валов. По мере того как солнце близилось к горизонту, уверенность покидала меня.
В то самое мгновение, как последний луч солнца скрылся за горизонтом - границей ведомого мне мира, - я ступил на вершину Спины Дьявола. До чего же там было холодно и уныло! Гребень у горы был совсем узкий - не более пяти шагов в ширину; на нем, прямо посредине тропы, возвышался Кахир-Фаза. Я думал, что увижу, как сам дьявол восседает на нем, ибо только ему подошел бы такой черный, обугленный трон. Я приблизился к пню, сел и стал ждать, уповая на лучшее.
Что ж, скажу я вам, никогда еще в моей жизни не случалось такой жуткой ночи, и я очень надеюсь, что больше никогда не случится.
Природа направила все свои силы на то, чтобы помешать мне осуществить задуманное. На землю опустился холод, который жестоко кусал мои нош и щеки острыми, словно бритва, зубами. Ветер выл и стенал, нашептывая мне в самые уши ужасные мысли, от которых я едва не лишился рассудка. Меня страшно трясло, и я всеми силами цеплялся за подлокотники трона. Порывы ледяного ветра были до того мощными, что казалось, он вот-вот поднимет меня в воздух и яростно скинет с горы. Затем по крутым склонам на Спину Дьявола стал наползать плотный туман; он обложил меня со всех сторон и наконец поглотил. А потом хлынул дождь - я промок до костей.