Она перешла на шаг, уронив Пика в траву. Это ничего; Пик все равно предпочел бы остаться незамеченным. Аромат сосен распространялся в ночном воздухе, он доносился со стороны кладбища, где деревья росли вдоль ограды. При свете луны надгробья и памятники были отчетливо видны, гранит и мрамор даже слегка светились. Нест несколько раз глубоко вдохнула и двинулась к Беннетт - медленно, осторожно. Пожиратели заметили ее приближение, и их глаза-прожекторы сузились. Она не обращала на них внимания, сосредоточив внимание на малютке.
- Эй, малышка Бен-Бен! - Она старалась, чтобы голос звучал обыкновенно, расслабленно. - Это я, Нест.
Наполненные слезами глаза Беннетт Скотт блеснули.
- Я знаю.
- Что ты там делаешь, Бен-Бен?
- Ищу мамочку.
- Ну, я не думаю, что она там, лапочка. - Нест подошла чуть ближе, оглядываясь, делая вид, что ищет Инид.
- Она потерялась, - всхлипнула Беннетт.
Несколько пожирателей угрожающе двинулись к Нест, но она не обращала внимания. Они и сами знают: ей не стоит мешать, когда Дух здесь - а он должен быть здесь, она на это надеется. Но их что-то уж очень много собралось. Плосколицые, с размазанными чертами, приземистые карикатуры на людей, они по-прежнему оставались для нее загадкой, хотя теперь она много узнала про них от Пика. Нест все еще не понимала, из чего они сделаны. Когда она спрашивала Пика, он с сардонической усмешкой отвечал: если следовать правилу, согласно которому мы то, что мы едим, значит, пожиратели могут быть практически всем.
- Клянусь, твоя мамочка уже вернулась домой, Бен-Бен, - стараясь говорить с энтузиазмом, воскликнула она. - Почему бы нам не сходить и не посмотреть?
Девчушка хлюпнула носом.
- Я не хочу домой. Мне там больше не нравится.
- Понравится, вот увидишь. Да и Джаред уже ищет тебя.
- Джаред болеет. У него приступ.
- Но сейчас ему уже лучше. Приступы не длятся долго. Ты же знаешь. Давай, пошли.
Беннетт низко склонила голову. Она обхватила себя руками и помотала головой.
- Джордж меня не любит. Он сам сказал мне.
Джордж Полсен, последняя ошибка Инид в мужском ведомстве. Несмотря на свои четырнадцать, Нест поняла, что он настоящий неудачник, лишь только впервые увидела этого мужичонку. Но неудачник устрашающий. Она подошла еще на шаг, подыскивая способ дотянуться до Беннетт, чтобы можно было унести девчушку с холмов. Река влажно поблескивала внизу, образуя рукав. Темнота сделала ее еще длиннее, а Беннетт была всего в двух шагах.
- Джорджу нужно изменить свое отношение, - предложила Нест. - Тебя все любят, Бен-Бен. Давай же, пойдем поищем твою мамочку и поговорим с ней об этом. Я пойду с тобой. Эгей, а как там Спук? Уверена, котенок скучает по тебе.
Беннетт покачала головенкой, отчего гладкие темные волосы упали на глаза.
- Джордж выбросил Спука. Он не любит кошек.
Нест с трудом удержалась, чтобы не плюнуть с досады. Паршивая тварь! Спук был единственной собственностью Беннетт. Нест почувствовала, как теряет контроль над ситуацией. Пожиратели окружили Беннетт, словно змеи, и девчушка съеживалась от страха. Беннетт, ясное дело, не могла их видеть. И не увидит, пока не станет слишком поздно. Но она слышит их голоса где-то в глубине сознания, чувствует их невидимое присутствие, мерзкое и мучительное. Они голодны и алчут ее, а равновесие уже начало смещаться в их пользу.
- Я помогу тебе отыскать Спука, - быстро проговорила Нест. - И еще обещаю, что Джордж больше не выгонит его. Ну, что скажешь?
Беннетт Скотт еще сильнее обхватила себя руками и сосредоточенно смотрела под ноги, размышляя.
- Ты обещаешь, Нест? Точно?
Нест Фримарк послала ей ободряющую улыбку.
- Обещаю, лапочка. А теперь пойдем-ка, держись за мою руку.
Пожиратели двинулись было, чтобы вмешаться, но Нест только глянула на них, и они поспешно ретировались. Разумеется, им не выдержать ее взгляда. Они знают, что случится, если это произойдет. Тем не менее они сегодня смелее, чем обычно, пытаются бросить ей вызов. Недобрый знак.
- Беннетт, - спокойно заговорила она. Малышка подняла голову, и при лунном свете стали видны ее глаза. - Посмотри на меня, Беннетт. Никуда больше не смотри, хорошо? А теперь пойдем отсюда, вот тебе моя рука.
Беннетт Скотт двинулась вперед - один шажок, потом другой. Нест терпеливо ждала, не отводя взгляда. Ночной воздух снова стал жарким и душным, ветерок с реки исчез. Насекомые жужжали и летали тут и там, надоедая, но Нест, боясь спугнуть ребенка, не прогоняла их.
- Давай же, Бен-Бен, - мягко уговаривала она.
Стоило Беннетт выступить вперед, как пожиратели немедленно двинулись следом по всем четырем направлениям, стараясь зажать ее в кольцо, словно уродливые крабы. Нест глубоко вздохнула.
Один из пожирателей оторвался от других и сделал бросок в сторону Беннетт. Нест сердито зашипела на него, встретилась с ним глазами - и жизнь покинула его. Всего-то понадобилось одно мгновение: их взгляды встретились, и волшебство взяло верх. Пожиратель содрогался в конвульсиях, пока не растаял, превратившись в комок сажи. Остальные попятились.
Нест сделала глубокий вдох.
- Пойдем, Беннетт, - торопливым шепотом настаивала она. - Все в порядке, лапочка.
Малышка почти достигла ее, когда огни грузового поезда упали на рукав реки. Беннетт Скотт замешкалась, глаза ее внезапно расширились и потеряли фокус. Поезд громко загудел, и девочка закричала от страха.
Нест не стала мешкать. Она нашла руку Беннетт, схватила и прижала к себе. И какую-то секунду стояла на земле, оглядывая пожирателей. Но заметила, что их слишком много, и противостояние не удастся, поэтому повернулась и бросилась бежать. За спиной пыхтели догонявшие ее пожиратели. Пик уже взгромоздился на Дэниела, и филин-гуменник спикировал на преследователей, выпустив когти. Пожиратели разбежались, дав Нест несколько ярдов форы.
- Скорее, Нест! - кричал Пик, но она уже и так мчалась со всех ног. Она крепко прижала к себе Беннетт Скотт, чувствуя, как дрожит малышка. Она почти ничего не весила, просто бежать оказалось жутко неудобно. Нест развернулась и побежала мимо погребальных холмов к площадкам для пикника. Там она развернется и встретится лицом к лицу с пожирателями. Там можно будет маневрировать, потому что холмы далеко. И Пик там. И Дэниел. Но их сегодня ужасно много! Сердце бешено колотилось. Краешком глаза она видела приближающиеся тени, заполняющие собой парк, узкие желтые глаза. Дэниел пронзительно вскрикнул. Она услышала, как хлопают крылья. Он на полной скорости промчался мимо и нырнул в темноту.
- Прости меня, мамочка. Прости меня. Прости меня, - всхлипывала Беннетт Скотт, вымаливая прощение за какие-то неведомые провинности. Нест стиснула зубы и побежала быстрее.
И вдруг, ни с того ни с сего, она рухнула, запнувшись за цепь, которой не заметила. Она выронила Беннетт, и малышка громко вскрикнула, а затем, упав на землю, лишилась чувств.
Нест мгновенно вскочила на ноги, но пожиратели были уже повсюду - темные, мрачные фигуры, злобно наступавшие со всех сторон. Она повернулась, желая схватить тех, кто поближе, настолько глупых, что догадались приблизиться к ней, рискуя встретить взгляд Нест. Но оставшихся почти не убавилось.
Тогда рядом с ней материализовался Дух - массивное тело, покрытое мехом - жестким, щетинистым: волосы встали дыбом, словно иглы дикобраза. На первый взгляд можно было принять его за собаку, демонического вида немецкую овчарку, хотя и странной масти. Но грудная клетка у него была широкой и мощной, как у ротвейлера, высота в холке - как у боксера, а янтарно-желтые глаза сверкали посреди тигровых черных полос на крутолобой морде с вытянутым волчьим носом. А если приглядеться поближе, становилось понятно, что это существо напоминает все вышеуказанные породы вместе взятые.
Карабкаясь по головам в попытке скрыться, пожиратели сгрудились в кучи, словно листья на сильном ветру. Дух мчался к ним рысью, оскалив зубы, но пожиратели все исчезли - внезапно, словно тени на солнце, растворившись в ночи. Когда убрались последние из них, Дух моментально отпрянул назад, посылая Нест осмысленный взгляд, как будто желая проверить степень ее решимости. Потом он тоже исчез.
Нест резко выдохнула. Холодок, поселившийся было в животе, растаял, тяжесть на сердце исчезла. Ее дыхание было неровным, в ушах все еще звенело. Она быстро оглянулась, ища Беннетт. Девчушка свернулась в клубочек, спрятав лицо в ладонях и рыдая так горько, что уже начала икать. Видела ли она Духа? Вряд ли. Лишь немногие способны увидеть его. Нест отряхнула землю с разбитых локтей и коленей и пошла за своей испуганной ношей. Подняла Беннетт на руки и нежно прижала к себе.
- Ну вот, Бен-Бен, - ворковала она, целуя малютку, - не нужно бояться. Все хорошо. - Она невольно вздрогнула. - Мы просто немножко упали. А теперь пора домой, лапочка. Смотри-ка, вон твой дом, уже близко. Видишь огоньки?
Дэниел проделал еще один, последний круг и растворился в темноте, унося с собой Пика. Пожиратели побеждены, поэтому филин и лесовик исчезли, поручив ей, Нест, заботу о Беннетт Скотт. Она вздохнула и пошла через парк. Дыхание восстановилось. В парке, под властью тьмы, было тихо-тихо. Она прижала к себе Беннетт материнским жестом, чувствуя, как затихают рыдания ребенка.
- Ох, Бен-Бен, ты будешь в постели раньше, чем сама это поймешь. И отправишься прямиком в кроватку, малышка, потому что понедельник - Четвертое июля, а разве можно пропустить фейерверк? Это будет потрясающе красиво! Разве хорошо, если ты будешь сонная и все проспишь?
Беннетт Скотт прикорнула у нее на плече.
- Ты пойдешь ко мне домой, Нест? Останешься со мной?
Эти слова так тронули Нест, что глаза ее наполнились слезами. Она стала глядеть на звезды и месяц в безоблачном небе, на тени, отбрасываемые деревьями на горизонт, на огни зданий впереди, где кончался парк и начинались жилые кварталы. Мир - слишком страшное место для малышей, но самое страшное в нем - не пожиратели, да и живут они не только в темноте. Утром она поговорит с Ба по поводу Инид Скотт. Может быть, вместе они что-нибудь придумают. А еще она поищет Спука. Пик ей поможет.
- Я вернусь с тобой, Бен-Бен, - прошептала она. - И побуду немножко.
Ее руки болели от усталости, но она решила не спускать девчушку на землю. К тому времени, как они добрались до перекрестка, начинающегося у входа в парк, и повернули налево к городку Синиссипи, Беннетт Скотт крепко спала.
Глава 2
Роберт Рузвельт Фримарк - "Старина Боб" для всех, кроме жены, внучки и священника - спустился на следующее утро к завтраку в состоянии, близком к испугу. Он был крупным мужчиной, ростом шесть футов три дюйма, широкоплечим, с большими руками, крепкого телосложения, даже с небольшим брюшком. Было ему шестьдесят три года. Лицо у Старины Боба квадратное, с выступающим носом, густые седые волосы вьются, обнажая высокий лоб. Он выглядел как политический деятель - по крайней мере, так, как должны выглядеть политические деятели. Но старина Боб был человеком рабочим, причем всю свою жизнь, и сейчас, будучи на пенсии после тридцатилетней службы на конвейере Среднезападного Континентального Сталеплавильного Завода, все еще носил джинсы и синие рабочие рубашки и считал себя не лучше остальных.
Старина Боб был Стариной Бобом так давно, что уже и не помнил, с каких пор. Не с самого детства, конечно, но вскоре после этого, по крайней мере, когда возвратился с корейской войны. В лицо его так не называли, только за спиной. Например: "Старина Боб свое дело знает". Но его прозвище не означало "Старый Добрый Боб". А словечко "старина" не имело отношения к возрасту. Скорее, обозначение статуса. Боб Фримарк являл собой образец непоколебимого, как гранит, гражданина Хоупуэлла, он был другом для всех, кто жил в городе на протяжении всей жизни, человеком, к которому всегда можно обратиться за помощью. Он состоял в обществе "Джэйсиз", в "Объединенном Пути", в Фонде помощи больным раком и в "Красном Кресте" одновременно или поочередно, помогая им в развитии. Он был членом обществ "Киванис", "Лось" и ВФУ. Он держался подальше от Ротари-клуба, потому что не мог выносить это фальшивое "Привет, Роберт!". Зато был членом Первой Конгрегационалистской Церкви, служил в ней священником и возглавлял совет, пока не умерла Кейтлин. Он проработал мастером на Сталелитейном заводе последние десять лет, и большинство в профсоюзе согласилось бы с утверждением, что он - самый лучший.
Но нынче утром он вышел на кухню сгорбленным, хмурым, с тяжестью на сердце, ощущая: вся его жизнь мало что значит. Эвелин уже встала. Она сидела за кухонным столом с неизменным стаканом апельсинового сока, смешанного с водкой, с сигаретой, чашкой кофе и журналом. Иногда он думал, что она вообще не ложилась, хотя вот сегодня она же спала, когда он выходил проверять Нест. У них уже почти десять лет отдельные спальни, и они все больше отдаляются друг от друга, а началось все со смерти Кейтлин…
Он поймал себя на том, что опять об этом думает. Кейтлин. Все возвращается к ней. Все плохое.
- Доброе утро, - механически произнес он.
Эвелин кивнула, подняв глаза и снова опустив их - словно задвинула жалюзи.
Он насыпал себе в тарелку горсть "Чириос", налил стакан сока и чашку кофе. Сел за стол напротив нее.
Набросился на хлопья, бездумно поглощая их, делая огромные глотки, уткнувшись головой в тарелку, один на один с собой. Эвелин пила водку с соком и глубоко затягивалась сигаретой. Молчание между ними только усугубляло пропасть, разделявшую их жизни.
Наконец Эвелин подняла голову:
- Что тебя гложет, Роберт?
Старина Боб взглянул на нее. Она всегда называла его Роберт, никогда - Старина Боб, или даже просто Боб, как будто соблюдение формальностей составляло неотъемлемую часть их отношений. Она была маленькой, но сильной женщиной, востроглазой, седовласой, с мягкими чертами лица, весьма деловой. Прежде она отличалась красотой, но сейчас стала просто старой. Время и превратности судьбы, а также упорное нежелание Эвелин следить за собой сделали свое дело. Она постоянно курила и пила, а стоило ему указать на это, заявляла: это, мол, ее жизнь, и она будет проводить ее так, как ей хочется.
- Мне не спалось, поэтому я встал среди ночи и пошел взглянуть на Нест, - сообщил ей муж. - Ее не было. Она уложила подушки под одеяло, чтобы я подумал, будто она на месте. - Он сделал паузу. - Она ведь снова была в парке, верно?
Эвелин вернулась к журналу.
- Оставь девочку в покое. Она делает то, что должна делать.
Он упрямо покачал головой, хотя и знал, что последует за этим.
- Ей там нечего делать в два часа ночи.
Эвелин погасила сигарету и немедленно зажгла следующую.
- Как раз есть, и тебе это известно.
- Это тебе известно, Эвелин. Мне - нет.
- Ты хочешь знать ответ, Роберт? Для тебя сложно подобрать верные слова. Нест следила за пожирателями. Можешь верить моим словам или нет - факт остается фактом.
- Следила за пожирателями…
- Теми, которых ты не можешь увидеть, Роберт, потому что твоя вера не простирается дальше твоего собственного носа. Нест и я не такие, как ты, слава Господу.
Он отодвинул чашку с хлопьями и уставился на нее.
- И Кейтлин тоже была не такой.
Ее острые глаза воззрились на него сквозь сигаретный дым.
- Не начинай сначала, Роберт.
Он замешкался, потом безнадежно покачал головой.
- Я собираюсь поговорить с Нест, Эвелин, - мягко произнес он. - Не хочу, чтобы она выходила на улицу ночью. Не вижу для этого причины.
Жена внимательно посмотрела на него, словно проверяя его слова на крепость. Потом вернулась к журналу.
- Оставь ты Нест в покое.
Он выглянул в окно на задний двор и парк за ним. День начинался яркий, солнечный, небо радовало ясностью, температура поднялась до восьмидесяти. От блестящей росой травы идет пар. Сегодня только первое июля, а температура уже бьет все рекорды. По весне шли обильные дожди, поэтому зерновые поднялись хорошо, особенно ранняя кукуруза и соевые бобы. Но если жара не утихнет, начнутся проблемы. Фермеры уже жалуются, что им приходится заниматься поливом, и все равно - без дождей этого недостаточно. Старина Боб смотрел в сторону парка и думал о трудностях фермерства, вспоминая, как отец боролся, чтобы сын стал фермером в Йорктауне много лет назад. Старина Боб прелестей сельского хозяйства не понимал, ему было даже странно, как это люди могут желать им заниматься. Понятное дело, примерно то же чувствовали фермеры, размышляя о чудаках с завода.
- Нест еще в кровати? - спросил он, спустя минуту.
Эвелин встала, чтобы плеснуть себе еще жидкости. Боб наблюдал, сколько водки приходится на долю сока. Слишком много.
- Почему бы тебе не разбавлять ее посильнее, Эвелин? Еще ведь и девяти утра нет!
Она сурово взглянула на него, лицо ее напряглось, уголки рта опустились.
- Ты-то вчера не особенно спешил домой после того, как вы с дружками травили военные байки. Вы, небось, не чаи там распивали и не в шашки играли, а? - Она сделала большой глоток напитка, уселась в кресло и взяла в руки журнал. - Оставь меня в покое, Роберт. И Нест - тоже.
Старина Боб медленно кивнул и снова выглянул в окно. Они жили в этом доме почти все время, с тех пор как поженились. Это было большое, приземистое ранчо посреди двух акров заросшей лесом земли, примыкавшей к парку. Он сам руководил строительством в конце пятидесятых. Землю Боб купил по двести долларов за акр. В настоящее время ее стоимость возросла в сотни раз, это не считая дома. Кейтлин выросла под этой крышей, а теперь растет Нест. Все, что имело смысл в его жизни, случилось именно здесь.
Его глаза перебегали со старых кухонных шкафчиков на обувную полку и через холл - к выходу, обшитому панелями. Когда-то он был здесь счастлив.
Боб постоял, усталый, сникший, все еще ощущая страх. Эвелин лишала его сил, он чувствовал себя слабаком перед силой ее разума - так было в течение всей его жизни, он не мог изменить хода вещей. Их всегда это разделяло, теперь же становилось только хуже. Что с ними происходит? Только Нест сейчас и связывает их. Когда она уйдет - а это случится через несколько лет - что останется?
Он пригладил рукой густые белые волосы, зачесав их назад.
- Поеду в даунтаун, посмотрю, что там с забастовкой. Вернусь через несколько часов.
Она кивнула, не поднимая глаз.
- Ленч будет на столе в полдень, если захочешь.
Он задержал на ней взгляд, потом вышел, и летний зной охватил его.
Прошел еще час, прежде чем Нест появилась в кухне. Она потянулась и зевнула. Налила себе апельсинового соку. Бабушка все еще сидела за столом, курила, пила и читала журнал. Она взглянула на Нест и подарила ей слабую улыбку.
- Утро доброе, Нест.
- Доброе, Ба, - откликнулась девочка. Она взяла хлеб и вложила несколько кусочков в тостер. Размышляя о Беннетт Скотт, она стояла у стойки и массировала плечи под ночной рубашкой, чтобы расслабить усталые мышцы. - Дедушка здесь?
Бабушка положила журнал.
- Он ушел. Но хотел побеседовать с тобой. Говорит, ты прошлой ночью была в парке.
Нест еще раз прошлась по плечам, потом прислонилась к стойке, рассматривая тостер.
- Да, он прав. Я была там.
- Что случилось?