- Три бакса.
Блик отодвинул чашку обратно.
- И капельку шоколада сюда, дорогуша. Просто пылинку, - сказал он, взяв крошечную кофейную ложечку и раскачивая ее между большим и указательным пальцами.
Она внимательно посмотрела на него - намек был понятен. На той вечеринке в Юджине она купила у него дурь, а Блик, несомненно, воспользуется любой возможностью слить информацию крайне консервативному председателю ее школьного совета, который всегда околачивался возле "Крака", высматривая учеников из Мак-Кинли. В год перед выпуском Моргана собиралась стать президентом класса и не желала, чтобы ее планы расстроились.
- Мне нужна кое-какая информация… любовь моя. Адрес. Интересно, слышала ли ты что-нибудь о кое-каком… собрании.
Собрание, надо же! Что за дурацкие шифровки? И все же при упоминании о "Кольце огня" что-то сжалось у нее внутри.
Наутро после вечеринки она наводила справки о Мотыльке по всему "Краку", даже собиралась спросить о нем Ундину или Нив, но потом передумала. С Нив ей не сильно хотелось разговаривать, а что до Ундины, то Моргана не желала, чтобы та была в курсе ее дел. Она слышала, что Мотылек вернулся в Юджин, откуда был родом, и решила подождать. Рано или поздно он объявится. Каждый день она пыталась вспомнить, что он тогда говорил ей, но удалось восстановить лишь несколько деталей: беспорядочное топтание в темноте, вспышки синих огней… И все. Она перестала думать об этом, погрузилась в работу в "Краке" и убивала время в мечтах о красавце Рафаэле Инмане. Вечеринка стала древней историей, сказала она себе… Вечеринка? Какая вечеринка?
Тем более странно было то, как она ответила на вопрос Блика. Даже когда слова полились из ее уст, Моргана сомневалась в том, принадлежат ли они ей.
- Девяносто седьмое шоссе… отметка двадцать миль… "Малый кратер". Паркуйся там.
- Я знал, что ты именно та, у кого стоило спросить, - восхитился Блик.
- Иногда не стоит быть слишком чистеньким, - ответила она, понижая голос и не отрывая взгляда от собственной руки, кругами протиравшей барную стойку, - взглянуть ему в глаза у нее не было сил.
Она оставалась в полном сознании, но вокруг чувствовалось что-то необычное. Ни одна живая душа не знала о том, что сказал ей Мотылек про "Кольцо огня", она едва помнила это и на самом деле даже не планировала ехать туда. "Флейм"?
Правильно.
Любимой местной группой Морганы была "Бермз" - провинциальная группа разгильдяев экспериментаторов из Бивертона. Рафаэль Инман говорил, что даже играл с ними несколько раз на электроскрипке.
- Фантастика. - Блик улыбнулся и толкнул к ней пустую чашку. - Как я рад, что зашел.
Моргана взяла чашку и соусник: у нее дрожали руки, и она повернулась к раковине позади себя.
- Увидимся там, дорогая.
Она низко опустила голову. Если он собирался обрадовать ее этой перспективой, то с таким же успехом мог вцепиться ей в горло своими челюстями.
- Совсем неплохо быть маленькой грязнулей, да, Моргана? - прошептал Блик.
Песня в динамиках смолкла.
- О да, совсем неплохо.
Потом она услышала легкое треньканье - это задняя дверь "Крака" закрылась за ним.
* * *
Все началось из-за К. А.
Прохладным вечером в середине июня Ундина собрала компанию, чтобы проводить К. А., на неделю отбывавшего в Калифорнию, в тренировочный лагерь юных футболистов. Утром ему предстояло отправиться в Стэнфорд, куда приедут спортивные агенты; у него был шанс получить стипендию и тем самым определить свою судьбу на следующие четыре года после окончания школы. Они смотрели кино: Нив и К. А. притулились на диване, а Никс и Ундина растянулись на полу, подъедая последние куски пиццы Джейкоба и потягивая корневое пиво - из солидарности с К. А., которому нельзя было пить перед поездкой.
Никс исподтишка следил за Нив. Она выглядела как обычно, хохотала, все ее внимание было сосредоточено на К. А., но Эвелин клялась, что несколько раз видела "дочку Клоуза", околачивающуюся у реки с Тимом Бликером. Никс до сих пор держал информацию при себе, хотя это и беспокоило его. Один раз может быть случайностью, второй - ошибкой, но все, что сверх того, - уже привычка. А о дурных привычках и привыкании Никс знал все.
Моргана, разумеется, тоже была приглашена, но, как обычно, отговорилась - через К. А., не ответив на звонок Ундины. Дескать, она не может прийти, у нее дополнительные рабочие смены. Простодушная или же не такая сдержанная, как остальные, Нив поинтересовалась, уж не злится ли на нее Моргана. Она не видела и не слышала ее с самой вечеринки. При упоминании о вечеринке все смолкли, пока наконец К. А. не подал голос:
- Да ну, ты же знаешь Морри. Она человек настроения. Иногда ей просто нравится делать перерывы.
- Чувак! - сказал он теперь, потянувшись на диване и улыбаясь Нив. - Ты должен признать: Джейкоб делает отвратительные пироги.
- Ага, - ответил Никс.
Ему было неприятно слышать упоминание о его бывшем боссе, но он все равно улыбнулся. Ундина нахмурилась. Неделя, проведенная вдвоем, сблизила их, и теперь присутствие других людей, пусть даже таких хороших знакомых, как Нив и К. А., воспринималось почти болезненно. Чувствительная к настроению своего друга, она попыталась переменить тему разговора.
- Ну что, К. А., вперед, на Кубок мира? Думаешь, ты забьешь мяч?
Невозмутимый К. А. вытащил руку, которой он обнимал Нив, и потянулся, чтобы потрепать Никса по длинным волосам.
- Знаешь, а он скучает по тебе.
- Кто? - спросил Никс, хоть и знал, о ком К. А. ведет речь.
- Джейкоб, чувак! Я только сегодня говорил Нив, как Джейкоб расспрашивал о тебе.
Нив кивнула и провела длинным, украшенным стразом ногтем - на этой неделе у нее был стиль подружки гангстера - по краю бокала с пивом.
- Ага, - звякнул ее украшенный пирсингом язычок. - К. А. все хочет, чтоб ты вернулся, Никс.
Она подтолкнула юношу в плечо ногой в полосатом носке.
- Он скучает по тебе.
Ундина, сидя на полу, наблюдала за всем с хмурым и настороженным видом.
- Зато Никса это не очень-то волнует. Весна выдалась трудная.
- Ну да, - подвел итог К. А., - он тут сидеть будет, а Тим Бликер опять станет меня доставать…
Заслышав имя дилера, Никс поднял глаза.
- Что?
- Да, чувак. Он тут околачивается с того самого дня, как у Ундины была вечеринка, все к Нив клинья подбивает. И, позволь сказать тебе, Джейкоба это все не радует. Он знает, что от Блика добра не жди. Но ты же знаешь, как Клоуз относится к Нив. Захоти она на Марс, он будет придумывать, как ее туда отправить. Но, чувак, Блик - это отстой. Короче, я ему: "Чувак, это моя девушка, а это отец моей девушки, а ты сраный торговец наркотой", а он, типа: "Все ништяк, чувак, все ништяк". И все время спрашивает меня, не в курсе ли я, где ты есть. Он хотел разузнать насчет той колбасни - и почему-то уверен, что ты знаешь, где она будет, так что он постоянно достает меня. Когда Никс приедет? О Никсе не слышал? Как-то раз Джейкоб уловил краем уха его расспросы, а потом говорит мне: "С Никсом все в порядке? Почему он с Тимом Бликером тусуется?"
Пока К. А. толкал речь, Никс сидел неподвижно, уставившись в телевизор, но за фильмом не следил. Он думал: как странно, что К. А. поверил, будто Блик домогался Нив, а теперь все закончилось. Любовь, конечно, побеждает все. Но Тим Бликер был торговцем наркотиками, как прекрасно знал К. А., и больше всего на свете его интересовало, как бы получше толкнуть свой товар. Даже самая распрекрасная девчонка не изменит его образ мыслей.
Вдруг Никс поймал на себе взгляд Нив, но она тут же снова уставилась экран.
К. А. вздохнул и поправил бейсболку.
- Мне хватает нервотрепки дома, где Моргана постоянно ссорится с матерью.
Никс бегло оглянулся:
- Нив, Тим Бликер - придурок.
Голос прозвучал грубее, чем он хотел, и К. А. внимательно посмотрел на него, а потом на Нив. Девушка села и оттолкнула К. А.
- Господи боже, мальчики. У меня уже есть один отец. И еще двое мне ни к чему, понятно? Джейкоб и так уже у меня в печенках сидит. Он поразвлекался в свое время, а теперь хочет, чтобы его доченька была паинькой? Ага, сейчас. Пошел он на хрен!
После ее выпада повисла тишина. Потом наконец ее нарушил К. А.
- Нив?
На лице девушки отразилось смятение, словно она не менее остальных была удивлена собственными словами и яростью тона.
- О, не обращайте на меня внимания. Все это из-за того, что с той самой вечеринки отец мне в затылок дышит. Стоило один раз немножечко перебрать, как на тебе: вводится система национальной безопасности! Я его поймала за тем, что он проверял мой спидометр. Спидометр! Когда я его застукала, он сказал, что хочет знать, не слишком ли много я наездила. - Нив насмешливо фыркнула. - Я сказала ему, что у Блика есть своя машина и, если я захочу улизнуть, мне моя не потребуется.
- Нив, - начал К. А. - Ты же не…
Судя по голосу, он еще не решил, что хуже: что Нив дурит голову Блику или что она употребляет "пыльцу".
- Ой, расслабься. - Нив презрительно усмехнулась. - Просто капельку, чтобы снять стресс. Что, твоему лучшему корешу можно, а мне, твоей девушке, нельзя?
Она смотрела на Никса, но обращалась к К. А. Никс пытался разобраться в услышанном. Увидев на вечеринке Нив вместе с Бликом, он понял, что дела плохи. Но чтобы Нив стала похваляться этим перед К. А. - это уже чересчур!
- Нив, я уже слез.
Она откинула голову и рассмеялась.
- Да, конечно, мистер Я-ношу-очки-чтобы-год-мыть-посуду. Тим все мне рассказал о том, какой ты торчок. Что-то я не вижу, чтобы у тебя была ломка.
Ундина улыбнулась всем и никому конкретно.
- Это правда, Никс?
Казалось, у Нив какой-то винт соскочил - ее голос взвился, и девушку понесло:
- Господи боже, не пытайся все сваливать на меня, мисс Ходячая Добродетель. Это ты устроила вечеринку и пригласила даже не одного, а двух самых крупных портлендских наркодилеров. И раз ты подала это блюдо, не удивляйся, что твои гости его отведали.
К. А. смотрел на свою подругу так, словно она была инопланетянкой.
- Ты… ты знала про Мотылька? - спросила Ундина, изумленно вскинув брови.
- Да, я знала про Мотылька, - передразнила ее Нив. - И не говори мне, что ты ничего не знала.
Она посмотрела на друзей.
- Тим рассказал мне про него. Он решил, что тот в курсе насчет той вечеринки, и решил выяснить, не смогу ли я выбить из него информацию.
- Кто такой, черт побери, Мотылек? - спросил К. А.
- "Кольцо огня", - фыркнула Нив, пропустив мимо ушей его вопрос. - Кому-то придется сменить рекламное агентство. А "Флейм"? Это какие, с прошлого года? Теперь все знают, что "Флейм" - это отстой.
Ундина встала.
- Пойду принесу воды. Кто-нибудь чего-нибудь хочет? Пива? Немного "пыльцы"? Может, пару доз героина?
Она вышла из комнаты.
После ее ухода Нив умолкла и сидела, вцепившись в выбившуюся нитку на расчетливо изодранных джинсах.
К. А. встал, глядя на подругу.
- Нам лучше уйти. Автобус отправляется завтра в семь утра. Ты готова?
Нив встала, отчасти рассерженная, отчасти смущенная, и подала ему руку притворно-кокетливым жестом.
- Не сердись на меня, - как ребенок, протянула она. - Я очень хорошая девочка, правда-правда. Я просто играю, как и все.
К. А. открыл рот и тут же закрыл его. Потом повернулся к Никсу:
- Ну что, поговоришь с Джейкобом?
Никс бросил взгляд на Ундину, которая стояла в дверях кухни с озабоченно-нахмуренным лицом. Потом посмотрел на Нив. Ему не хотелось встречаться с Джейкобом, не хотелось снова видеть сияние, но он знал, что Нив попала в беду и единственной ее надеждой был Джейкоб. Он пожалел, что К. А. не мог позаботиться об этом сам, как он делал всегда, но даже если бы К. А. и не уезжал в свой лагерь, Джейкоб никогда не поверит всему этому из уст К. А. Никс был безработным бродягой, халтурщиком, "наркоманом". Он возьмет вину на себя, и, наверное, ему придется уехать из Портленда, но, по крайней мере, Джейкоб сможет изолировать дочь от Блика. Мотылек, разумеется, был проблемой номер два.
- Да, чувак, я поговорю с ним.
Когда К. А. в сопровождении Нив подошел к дверям, нельзя было сказать наверняка, то ли это он удерживал ее руку, то ли она вцепилась в него.
* * *
Но говорить с Джейкобом Никсу не пришлось.
Когда на следующий день он пришел в пиццерию, Леон - самопровозглашенный лучший пекарь Портленда - рассказал ему, что Клоузы уехали этим утром отдохнуть на побережье. Леон, нестареющий хиппи с сальными волосами, знал Джейкоба "с самого Альтамонта, чувак". Джейкоб поведал ему, что основной причиной "отдыха" было его намерение увезти Нив подальше от Тима Бликера, тем более что "шкаф" уехал из города на неделю. Никс понял, что под "шкафом" Леон имеет в виду К. А.
- Слушай, чувак, расслабься. Зачем он тебе так срочно понадобился? Ты что, обрюхатил колбасную принцессу?
Вид Леона сразу рассеивал любые сомнения в том, стоит ли бросать наркотики. Закашлявшись, он протянул Никсу раскуренный косяк и вопросительно поднял брови, но тот покачал головой.
- Ну, не хочешь, как хочешь, чувак. - Леон выпустил струйку дыма через сухие губы. - Но это лучше, чем та дрянь, которой закидываешься ты.
Позднее в тот же день Нив тайком позвонила Ундине. Та едва не пропустила звонок, потому что не узнала определившегося номера.
- Я звоню с гребаного платного телефона, - заявила Нив, радостная и взбешенная одновременно. - Мы на автозаправке, на полпути между каким-то глухим городишкой и чертовой гостиницей. Я ненавижу мелкие гостиницы. Все эти кружавчики! А мой папаша-неудачник конфисковал у меня сотовый. Говорит, нам нужно время для "укрепления семейных отношений", но я знаю: он не хочет, чтобы я звонила Блику.
Ундина выдохнула.
- Никс сказал, что копы уже сели Блику на хвост.
- Да, - проворковала Нив едва ли не мечтательным тоном, и это очень не понравилось Ундине.
- Нив, - самым своим строгим голосом заговорила она. - Тим Бликер - ничтожество. Его надо избегать, дорогая моя. Надо из-бе-гать.
Нив рассмеялась, легко и звонко.
- Ой, он словно заблудившийся щенок, слоняется вокруг "Крака" и ко всем пристает с вопросами, где будет проходить "Кольцо огня". Ему просто нужен кто-нибудь, чтобы вывести его порезвиться.
- Все, что он хочет, - это толкнуть "пыльцу" тысячам экзальтированных фанатов "Флейма".
Теперь на линии воцарилась тишина, а потом Нив что-то прошептала.
- Что ты сказала?
- И меня, - повторила тихо Нив. - Еще он хочет меня. - И затем раздраженно, громко: - Господи, папа, отойди! Это просто Ундина. Пора бежать, солнце, - сказала она в трубку. - Люблю тебя.
Теперь, когда Нив и К. А. уехали, а Моргана уклонялась от общения, Никс и Ундина оказались целиком предоставлены сами себе. Фил д'Амичи взял Никса в свой магазин на Бернсайд-стрит складским работником, так что в ожидании праздника солнцестояния Никс проводил там целые дни и возвращался домой поздно, когда Ундина уже находилась в постели. Никс, конечно, всегда был одиночкой, но Ундину поражало то, как изменилась она сама. Она всегда была популярна: входя в комнату, полную незнакомцев, она выходила, обзаведясь новой кучей приятелей. Всего несколько недель назад ей приходилось отключать телефон, чтобы звонил не так часто. Теперь, когда телефон звонил - что случалось гораздо реже, - она отвечала, только если это были Ральф или Триш, а мысль пригласить кого-нибудь испить чашечку кофейку, или побродить по магазинам, или посмотреть кино даже не приходила ей в голову. Всем этим занималась раньше какая-то другая девушка, которую тоже звали Ундина, но это была не она. Нынешняя Ундина была домоседкой, занималась уборкой, стряпней - хотя прежде не делала ничего сложнее лапши быстрого приготовления - и проводила долгие часы, ухаживая за клумбами Триш. Садоводство было страстью матери, но Ундина прежде совсем этим не интересовалась. Повсюду в доме валялись журналы и пособия по садоводству, а также разные совочки и грабли, но их она не замечала. Она просто бродила по саду, становилась на колени и голыми руками возилась в земле: тут листик сорвет, там веточку. Она шептала свернувшемуся листочку: "Расти" - и под присмотром Ундины сад Мейсонов начал бурно цвести. Казалось, все растения распускались одновременно, и это почти пугало. Даже когда уходило солнце, цветы не вяли, не жухли и даже не закрывались, и Ундина знала: это потому, что она следит за ними. Однажды ночью, когда Никс еще не вернулся из магазина, она подошла к окну и увидела, как целая армия роз, пионов, ирисов и астр разом повернулась к ней. Потом по ним прошелся ветерок, и они словно поклонились. Ундина почувствовала себя какой-то королевой цветов; она бы рассмеялась, если бы ей не было так жутко.
Она хотела было рассказать Никсу, но не стала. По крайней мере, не вслух. Что они с Никсом могли сказать друг другу такого, чего бы не сказали в своих снах? Ундина не знала, что ей делать со всеми этими обрывочными мыслями, намеками воображения, тончайшими предчувствиями и тем отчетливым беспокойством, которое она ощущала в последнюю неделю. Между работой в саду и на кухне она рисовала и закончила свою первую картину для урока у Инмана; разбор ее работы был назначен на 19 июня. Холст она повесила в спальне, напротив раздвижных дверей шкафа, расстелив под ним бумажные пакеты из магазина д'Амичи, чтобы краска не капала на дубовый пол. Ундина работала интуитивно, руководствуясь чувствами, как и советовал Инман на самом первом занятии.
"Прочувствуйте, что скрывается в вашем сердце, - внушал он, и его карие глаза горели из-под седой шевелюры. - Потом придайте этому форму. - Он дотронулся пальцем до своей груди. - Разум знает только то, что чувствует сердце".
Ундина тогда посмотрела на Моргану. Она скучала по подруге и все же не знала, как спросить о том, что такого произошло на вечеринке и воздвигло между ними эту стену. Она видела, как сузились глаза Морганы, когда Рафаэль произнес эти слова. А он заметил? До сих пор Моргана была лучшей ученицей Инмана, практически гениальной, судя но ее словам. Ундина завидовала ее таланту - ее наброски, зарисовки жестов, казалось, сошли со страниц учебников. И хотя Рафаэль в тот момент говорил с Морганой, он и к Ундине обращался тоже. Что же он сказал ей?
Сидя в комнате одна, она рисовала свою картину в синих тонах. Вся мыслимая синева поместилась в ней - синий оттенок грусти, синева встречающегося с небом моря, любимое платье матери, синь пустоты. Синева одежд Пресвятой Девы с полотна Джотто. Синева океана у берегов Аляски, родного дома Никса. Синева, требовавшая наполнения.
Что-то пробуждалось. А потом Ундина сняла со стены картину с еще не просохшими красками и отправилась на занятия к Инману.