- Я не стану оправдываться и признаваться в убийстве.
- Но вы с Бенджамином - настоящие убийцы! - воскликнула Мэри.
Эти слова больно ужалили Мэттью. Он прикрыл глаза и долго молчал.
- Так что же, папа? - спросила Мэри.
- Ладно, мы прекратим вражду, - сказал наконец Мэттью. - Я попрошу у них прощения. И ты можешь выйти за сына Уильяма Гуди, если уж так решила.
- Да, я решила, - поспешно ответила Мэри.
- Эти убийства должны прекратиться, - произнес Эдвард твердо. - Наши две семьи не будут больше врагами.
- Да, - согласился Мэттью. - Когда у нас закончится траур, пригласим их обоих, Уильяма и Джереми, на обед. За это время я сделаю все необходимое, и обещаю вам, что вражде придет конец навсегда.
- Спасибо, папа! - воскликнула Мэри счастливо
- Спасибо, дядя! - произнес Эдвард.
- Я так и сделаю, - сказал Мэттью тихо.
Дни траура тянулись для Мэри, словно года. И дом, и ферма погрузились в тоску.
Мэри занималась своими обычными обязанностями и плюс к тому - помогала Констанции заботиться об Эзре. Он все время спрашивал, скоро ли вернется мама. Мальчик не хотел или не мог понять, что она уже больше никогда не придет.
Эдвард засел в своем доме и погрузился в раздумья о прошлом. Он буквально купался в терзаниях, ворошил болезненные воспоминания, будто все ужасные события произошли только что, а не восемнадцать лет назад.
Мэттью пытался заниматься привычными делами. Но теперь он стал совсем не разговорчивым. Взгляд сделался пустым и холодным, направленным куда-то вдаль.
Обедала вся семья в напряженном молчании. Мэри постоянно ловила себя на мыслях о Джереми.
"Вся эта тоска, закрывшая дом темной пеленой, разнесется, как только мы с Джереми соединимся, как только папа попросит прощения у Уильяма, и наши семьи станут одной", - думала она.
Наконец наступил вечер долгожданного дня, прохладный и ясный, несший с собою дыхание осени. По компотам распространялся бесподобный аромат жареного гуся. Свечи в серебряных канделябрах горели посреди стола, на котором Мэри и Констанция расставляли лучшую посуду.
Девушка присела, ожидая прихода Джереми и его отца. Эзра пытался забраться к Эдварду на колени, но тот с досадой отпихнул его.
Мэттью расхаживал по комнате, заложив руки за спину и вздыхая. Констанция вернулась на кухню, чтобы присмотреть за гусем.
"Вся семья молчит от напряжения, - подумала Мэри. - А я нервничаю больше всех. Как тяжело было отцу встретиться с Уильямом Гуди через столько лет. Наверное, им обоим пришлось не сладко. Но как же замечательно сложилось, что мы с Джереми оказались способными соединить их, положить конец вражде. И как ужасно, что Ребекка и Бенджамин погибли раньше, чем это произошло".
Громкий стук в дверь оторвал ее от этих мыслей.
Девушка вскочила на ноги и побежала открывать.
- Привет, Джереми! - воскликнула она, распахивая дверь. И поглядев через плечо парня, спросила: - А где твой отец?
Джереми вошел в комнату с застывшей на лице улыбкой. На нем была белая рубашка из грубой шерсти, контрастировавшая с черными бриджами.
- Добрый вечер, Мэри, - поздоровался парень, не отвечая на вопрос.
"Как это чудесно, - подумала девушка, глядя на него. - Мечта становится реальностью. Джереми здесь, и моем доме. Я так счастлива!"
Мэри и представить себе не могла, что через пару секунд, всего через небольшое "тик-так", ее счастье сменится невообразимым ужасом.
Глава 11
Когда Джереми направился через комнату, чтобы поздороваться с Мэттью Файером, тот поднял над головой серебряный кружок и показал его парню.
Джереми остановился. Его улыбка растаяла.
Мэттью произнес слова, вырезанные на медальоне: "Dominatio per malum!"
Сначала никто не понял, откуда раздался непонятный звук.
Мэри первой сообразила, что случилось что-то страшное.
Кожа на голове Джереми треснула и поползла вниз. Череп раскололся, и оттуда показались розовые мозги. Лицо начало рассыпаться, уступая место другому.
Теперь на шее Джереми была совсем чужая голова.
Голова с седыми волосами, пылающим лицом и горящими ненавистью глазами.
- Уильям Гуди! - объявил Мэттью, все так же держа странный медальон над головой.
- Да, это я, - ответил Уильям слабым голосом. - Я уже почти что похитил у тебя дочь, но твоя сила оказалась могущественнее моей.
- Джереми! - заорала Мэри, наконец обретя дар речи. - Джереми! Джереми! Где мой Джереми?
- Это не Джереми! - объяснил отец. - И никогда не существовало никакого Джереми, дочка. Был только один Уильям Гуди. Он использовал свою колдовскую силу, чтобы казаться молодым.
Уильям смотрел на Мэттью через всю комнату, ярко освещенную свечами, и от злости не мог вымолвить ни слона. Подняв дрожащую руку, он обвиняюще уставил палец на своего врага.
- Джереми! - закричала Мэри, переводя безумный взгляд с одного лица на другое. - Джереми, где ты? Где Джереми? Куда вы его спрятали?
- Констанция, успокой дочку! - велел Мэттыо.
Но его жена в ужасе прижалась к стене.
С звериным ревом Мэттью снова выставил амулет навстречу Уильяму Гуди и завопил:
- Domlnatio per malum! Сила против зла!
Ослабевшее тело Уильяма задрожало. Глаза закатились. Кожа на лице начала крошиться.
Он рухнул на колени. Его одежда обвисла, а тело продолжало рассыпаться, пока за несколько секунд не превратилось в кучу серой пыли.
- Джереми, - продолжала кричать Мэри. Взгляд ее расширившихся от страха глаз метался по всей комнате. - Джереми! Где мой Джереми?
Мэттью посмотрел на разбросанную одежду и кучу пыли, и его лицо расплылось в торжествующей улыбке. Он запрокинул голову, широко распахнул рот и принялся хохотать. Громким, довольным смехом.
- Джереми? Где мой Джереми? - все спрашивала Мэри.
- Куда делся этот дядя? - спросил Эзра у отца.
Но тот ничего не ответил, а лишь посмотрел на мальчика расширенными от ужаса глазами, потом обхватил его и прижал к груди.
Старик смеялся все громче, слезы радости катились по его лицу.
- Прекрати смеяться, Мэттью! - не выдержала Констанция и подскочила к нему. - Прекрати!
Но тот захохотал еще громче.
- Где Джереми? Куда он спрятался? - кричала Мэри.
Посадив Эзру к себе на плечи, Эдвард взял сестру за руку и строго сказал:
- Пошли.
- Что? Я не могу без Джереми, - возразила девушка, глядя на брата невидящими глазами.
- Пойдем, Мэри, - Эдвард потянул ее за руку. - Нам нужно уйти. Надо убираться подальше отсюда.
Мэттью обхватил себя за бока и продолжал трястись от смеха.
- Перестань же смеяться, Мэттью! Пожалуйста, - умоляла его жена.
Но хохот только нарастал.
Констанция забарабанила кулаками по мужниной груди.
- Прекрати смеяться! Прекрати смеяться! Мэттью, ты что, не можешь остановиться?
- Пойдем, Мэри, - Эдвард тащил сестру к выходу.
Эзра, сидевший у отца на плечах, начал реветь.
Эдварду удалось наконец выпихнуть Мэри за дверь, на морозный ночной воздух.
- А Джереми? Джереми пойдет с нами? - спросила она.
- Нет, - ответил брат. - Пошли со мной. Нужно бежать с этой фермы, сегодня же.
И он потянул сестру во мрак.
А в доме Констанция продолжала упрашивать своего мужа:
- Мэттью, прекрати смеяться! Прекрати! Да можешь ты остановиться? Перестань немедленно!
Но несмотря на отчаянные мольбы жены, старик продолжал хохотать.
Его круглое лицо сделалось багровым, огромный живот колыхался, а рот все не мог закрыться, беспрерывно исторгая смех.
Громкий и вместе с тем беспомощный смех.
Обезумевшему от победы Мэттью предстояло хохотать до конца своих дней.
Часть третья
Пустынная территория в Западной Пенсильвании
1725
Глава 1
Эзра Файер вонзил шпоры в бока лошади, заставляя старую клячу пошевеливаться. Низкие ветки хлестали по его кожаным бриджам. Парень во все глаза глядел вперед.
К двадцати одному году Эзра стал довольно привлекательным молодым человеком. От матери он получил прямые черные волосы и высокий лоб, а от отца - задумчивые глаза.
Проезжая через густой кустарник, парень думал о своем отце и тете Мэри, все более мрачнея.
"Мой бедный папа из кожи вон лез, только чтобы мы выжили в этой дыре. Он совсем выбился из сил, зарабатывая нам кусок хлеба и крышу над головой. А ведь до той странной ночи, последней ночи, проведенной на ферме дедушки Мэттью, он был совсем другим".
Эзра помнил эту ночь так, словно она была вчера. Перед глазами встал тот парень, Джереми Гуди. И что-то страшное произошло с Джереми. Тетя Мэри начала вопить, а дедушка Мэттью принялся смеяться, как сумасшедший.
А потом Эдвард увел Эзру оттуда. Они ушли ночью вместе с тетей Мэри. Тогда мальчику было только шесть. Но жуткие воспоминания о той ночи навсегда врезались в его сознание.
И вот теперь, когда он ехал по густому лесу к ферме дедушки Мэттью, на него накатил весь ужас этих пятнадцати лет, заслонив яркий солнечный свет, пробивавшийся между деревьями.
Эдвард умер от истощения еще совсем молодым. А тетя Мэри никогда не скрывала своих чувств. Несколько недель она провела в молчании, а затем объявила: "Я ведьма! Я ведьма!"
Чаще всего она проводила время, по несколько часов глядя на деревья и вопрошая тоненьким голоском: "А Джереми придет? Джереми скоро придет?"
После смерти отца Эзра заботился о своей тете, как мог. И вот одним ужасным днем он нашел Мэри плавающей лицом вниз в пруду, находившемся неподалеку от их крошечкой хижины. Тетя утопилась.
"Вот я и остался один, - думал Эзра, похоронив Мэри на берегу под ее любимым деревом. - Благодаря Уильяму Гуди, я остался один на белом свете. Гуди проклял мою семью. Гуди поломал наши жизни. И теперь пришла пора расплаты. Но с чего начать? Как я найду кого-нибудь из семейства Гуди во всех этих колониях?"
Чтобы начать охоту, прежде всего нужны были сведения. Поэтому, собрав пожитки в заплечный мешок и оставив свою лачугу, затерянную в лесу, Эзра решил вернуться в дом Мэттью.
Как только вдали показалась ферма, парень пришпорил измученного коня и изо всех сил сжал его бока ногами.
"Я помню все это, - думал Эзра, узнавая и одновременно не узнавая двухэтажный дом. - Я помню сарай на краю огорода. А вон та избушка на дальнем конце пастбища - мой дом!"
Сердце забилось от волнения.
"Здесь ли еще дедушка с бабушкой?" - подумал парень.
Подъехав поближе, он заметил, какое тут царило запустение. Пастбище заросло здоровенными сорняками. На нем не могли пастись ни овцы, ни коровы. Не видно было посевов. Ни снопов пшеницы, ни скирд соломы. Огород тоже оказался заброшенным и заросшим сорняками. Через все поле тянулись кусты дикой ежевики.
"Уже много лет на ферме никто не работал, - сообразил Эзра. - Может быть, Мэттью и Констанция давно умерли? Или тоже уехали?"
Парень спрыгнул с лошади. Его подгоняло желание разгадать эту загадку и получить сведения, необходимые, чтобы начать войну против Гуди.
Ноги ныли после долгой езды. Подойдя к дверям дома, Эзра сделал глубокий вдох и постучал.
Тишина.
Единственным ответом был только шепот ветра в кронах деревьев. Парень постучал снова.
- Есть кто-нибудь дома? - его глубокий голос разнесся по двору странным эхом.
Эзра распахнул дверь. Ступив в темную переднюю, он сразу ощутил резкий холод после стоявшей на улице жары. Всю обстановку покрывал толстый слой пыли, делавший предметы призрачными и нереальными.
- Есть кто-нибудь дома? - повторил Эзра громче. Половицы скрипели у него под ногами.
"В этой комнате никого не было несколько лет", - понял парень, проводя пальцем дорожку по пыльному столу.
Эзра проделал такой долгий путь и совсем загнал коня. Ему не терпелось разыскать дедушку и поговорить с ним, услышать историю семьи Гуди и подумать над тем, как им отомстить.
И он забрался в такую даль лишь для того, чтобы найти здесь пыль и тишину.
- Нет! - закричал Эзра. - Я отыщу в этом доме то, за чем приехал!
Он принялся быстро, но внимательно обследовать комнаты. И в столовой, и в холле все покрывала пыль. В гостиной из-под погасшего очага ему навстречу бросились две полевых мыши, будто бы парень вторгся в их владения.
Ускорив шаги и нахмурившись от досады, Эзра двинулся к комнате Мэттью. "Может быть, после дедушки остались какие-то бумаги, - думал парень с надеждой. - Например, дневник. Что-нибудь, способное указать мне верный путь".
Деревянная дверь оказалась закрытой.
Эзра попытался ее распахнуть, но ока не поддавалась.
- Там что-то мешается, - сказал он вслух. - Нужно посмотреть, что держит дверь.
Сделав глубокий вдох, парень надавил на дверь изо всех сил. Та поддалась с громким скрипом, и образовалась небольшая щель.
Тяжело дыша, Эзра заглянул внутрь и вскрикнул.
Глава 2
Эзра застыл в изумлении. Сперва он не поверил своим глазам.
Проход закрывала каменная стена!
Парень приоткрыл дверь еще на немного
- Что за черт! - воскликнул он, почесывая в затылке. Комната оказалась наглухо замурованной.
Приглядевшись в тусклом свете, потрясенный Эзра вскоре разглядел, что камни сложены друг на друга, но не зацементированы.
- То, что я ищу, может оказаться с другой стороны этой странной стены, - произнес парень. Звук собственного голоса придал ему сил.
Эзра схватился за ближайший камень и попробовал его вытащить.
И тут он услышал какой-то царапающий звук.
Опустил руки.
Скрежет продолжал доноситься, негромко и равномерно.
"Может быть, здесь тоже мыши? - подумал Эзра, прислушиваясь. - Нет, царапанье слишком равномерное и непрерывное".
Что бы это могло быть?
Парень принялся ворочать тяжелые камни с удвоенной силой и стал складывать их на полу позади себя.
Пыль стояла столбом, забивая глаза и нос.
Скрежет становился все громче.
"Может быть, эту стену сделал мой дедушка? - думал Эзра, не переставая трудиться. Гора камней в коридоре непрерывно росла. - Может быть, он спрятал здесь что-то, не предназначенное для чужих глаз?"
Но через небольшой проем, который парень успел проделать, еще нельзя было ничего разглядеть. С глухим рычанием он принялся снова переваливать камни.
Сколько же здесь пыли, - пробормотал он. - И этих булыжников…
Протерев глаза, Эзра заглянул в увеличившийся проем и вскрикнул.
Прямо на него из темноты смотрел оскаленный потемневший череп.
Эзра пытался позвать на помощь, но было уже поздно.
Череп двинулся к нему.
Костлявая рука скелета просунулась в образовавшуюся в стене дыру и сомкнула свои пальцы у парня на горле!
Глава 3
Эзра завопил и завалился назад, споткнувшись о вытащенные камни.
Он больно треснулся спиной. Несколько мгновении парень не мог отвести взгляда от страшной дыры в стене.
Костяная рука свисала из проема и больше не двигалась. Тяжело дыша и превозмогая боль в спине, Эзра поднялся на ноги.
Парень снова вгляделся в дыру. "Скелет просто случайно повалился вперед, - сообразил Эзра. Он и не собирался меня хватать. Но что же там царапалось. Может быть, скелет хотел выбраться наружу?"
Отпихнув кости обратно в комнату, парень подтянулся на руках и заглянул внутрь, однако ничего не рассмотрел в темноте.
Спрыгнув обратно, Эзра отправился бродить по дому в полумраке, пока не отыскал на каком-то низком столике свечу. Пройдя в кухню, он нашел возле очага прут. В течение нескольких минут Эзра бешено вращал лучину пальцами, и наконец вспыхнул маленький огонек. Теперь можно было зажечь свечу.
Фитиль вспыхнул сперва ярко, потом чуть не погас, но все-таки снова разгорелся.
Парень бросился к замурованной комнате.
Пробравшись внутрь, он разглядел второй скелет, сидевший за письменным столом.
Эзра поднес свечу прямо к оскаленному черепу. Никаких следов плоти на нем не осталось, поэтому трудно было определить, принадлежал ли он Мэтгью или Констанции.
В желтом свете свечи парень сумел разглядеть, что костяная рука сидящего скелета прижимает к столу какие-то листы. Эзра быстро схватил эти бумаги.
Поднеся свечу поближе, он попытался прочесть извивающиеся строчки.
- Да это же дневник! - воскликнул парень. - И вел его Мэттью Файер.
Эзра нетерпеливо перелистал страницы и принялся читать последнюю:
"Я все еще смеюсь без передышки дурацким смехом, и этот хохот стал проклятием для меня и Констанции. Но стена стоит на месте, и теперь мы спасены от всех Гуди и их происков.
Констанция пытается сбежать отсюда. Несчастная женщина не понимает, что стена построена для нашей безопасности. Не обращая внимания на жену и ее бессмысленные причитания, я вскоре смогу закончить класть камни, обеспечивающие нам безопасность.
Теперь мы можем ничего не бояться, как и в те старые добрые времена, когда мы жили в Уикхеме. И никаким Гуди нас не достать до конца жизни".
На этом дневник обрывался.
Эзра осторожно положил его на место.
"Гуди, - подумал парень. - Эти Гуди уничтожили мою семью. И я не успокоюсь, пока не разыщу их. Гуди поплатятся за свое зло".
С колотящимся сердцем Эзра отступил на шаг.
Сидящий скелет неожиданно скрипнул и завалился назад. В неверном свете Эзра разглядел у него на шее странный предмет.
Поднеся к нему свечу, парень приподнял скелет и. снял у него с шеи серебряный амулет. Эзра принялся разглядывать лапу с тремя когтями в центре кружка. На обратной стороне медальона была какая-то надпись, но при таком тусклом свете парень не мог ее разобрать.
С глубоким вздохом Эзра надел цепочку себе на шею и опустил амулет на грудь.
- Это все мое наследство, - произнес он с болью.
Через несколько минут парень выбрался из темного и холодного дома на солнце, размышляя о деревне Уикхем и о Гуди. И горечь, захлестнувшая его сейчас, звала к сладостной мести.
Деревня Шейдисапд
Нора Гуди отложила исписанный лист. Пламя свечи мигало над небольшим столиком. Девушка бросила перо и принялась разминать разболевшиеся пальцы.
- Как много еще предстоит поведать, - сказала она, глядя на желтый огонек. - Сколько еще писанины. Выдержит ли моя бедная рука до конца этой истории?
А Нора знала, что история только начиналась.
Файеры еще не раз поплатятся за то, что предали Гуди. И будет литься кровь, кровь членов обоих семейств, на протяжении столетий.
- Да, мой ужасный рассказ лишь начинается, - прошептала Нора. - Это долгая и горькая история, и я должна закончить ее до исхода ночи.
Склонившись над столом, она снова взялась за перо, обмакнула его в чернильницу, и принялась лихорадочно писать.
Продолжение следует…
Примечания
1
Аутодафе - торжественное оглашение приговора инквизиции, а также само исполнение приговора (главным образом публичное сожжение