Наконец Папа явился, казалось, он был чем-то встревожен. Гарбарино поприветствовал его, а он едва кивнул в ответ на целование кольца и небрежный поклон, каким более гордый и менее набожный понтифик был бы оскорблен. Они прошли в покои, свернули направо и оказались в маленькой библиотеке, служившей личным кабинетом Папы. Здесь он принимал тех, с кем чувствовал себя комфортно. Гарбарино знал, что святой отец его не любит, но уважает за успехи в академических науках.
Секретарь, тот самый, что принес чай Джанкарло, - кажется, его звали Паоло, - появился в комнате, когда Папа еще только собирался его позвать.
- Чай, ваше святейшество? - спросил Паоло.
- Нет, благодарю, - ответил Папа.
- Кардинал?
- Да, пожалуйста, Паоло. И, хотя его святейшество отказались от чая, мне кажется, вам следует принести чашку и для него.
Он улыбнулся молодому человеку.
Папа посмотрел на Гарбарино, собрался поспорить насчет чая, но потом передумал и уселся в удобное кресло, обитое бордовой кожей.
- Паоло, пожалуйста, принеси чай и больше нас не беспокой, - сказал Папа. - Сегодня у меня отвратительное настроение, надеюсь, кардинал принес хорошие вести.
Он улыбнулся Гарбарино, но улыбка не произвела на него впечатления.
"Нет, дело тут не в плохом настроении", - подумал кардинал.
- А что вас так расстроило сегодня? - спросил Гарбарино.
Он всегда разговаривал с понтификом, не заботясь об условностях.
- Меня беспокоит спина, - пожаловался Папа, - но еще больше меня тревожит, что сегодня на мессе было очень мало народа.
- Ну, об этом не стоит волноваться. Многие мои люди отправились на важное научное мероприятие, к тому же в городе свирепствует грипп…
- Да, боюсь, я и сам простудился.
Вернулся Паоло, молча поставил поднос перед Гарбарино, взялся уже за чайник, но кардинал жестом показал ему, что справится сам. Паоло вышел, аккуратно закрыв за собой дверь и предоставив Гарбарино разливать чай.
Опуская в чашку понтифика пакетик чая, кардинал уронил в нее маленькую капсулу. Тонкая оболочка капсулы моментально растворилась в воде, и прозрачная жидкость смешалась с чаем. Так Гарбарино покончил с Иоанном Павлом Г.
Папа поднес чашку к губам, сделал первый глоток. Гарбарино улыбнулся и принялся за свой чай. Было бы важно скрыть, что же произошло на самом деле с Иоанном Павлом. Но не в этот раз. Сейчас это не имело значения. Даже если станет известно, что Папа убит, если кому-то удастся выяснить имя убийцы, информация эта будет совершенно бесполезной, поскольку скоро Гарбарино покинет резиденцию Папы, чтобы больше никогда не возвращаться.
О да, он делает это ради славы истинного Бога, чью природу римский католицизм только сейчас начал понимать. Важен контроль над всем происходящим, над всеми живыми существами, естественными и прочими. Вот чего на самом деле хотел Бог, вот чего он ждал от Своей Церкви.
Папа мелкими глотками пил чай, а Гарбарино все ругал себя за легкомыслие. Он не должен отвлекаться, ведь он - солдат армии Бога, набожный человек, а не лицемерный, своекорыстный безумец, вроде Лиама Малкеррина, Джанкарло Гарбарино был грешен, и одним из его грехов была гордыня. Этот грех по-разному выражался в нем, но самое главное - он считал себя вполне разумным, чего никак не мог сказать о других.
- Знаете, Джанкарло… - сказал Папа, поставив чашку.
Он сделал лишь пару глотков, их достаточно, чтобы он заболел, это точно, но не более того, они его не убьют.
- Я в последнее время много размышлял о кардинале Жискаре.
Гарбарино был весь само внимание.
"А это еще что такое?"
- Анри Жискар был серьезным ученым, думаю, он и сейчас им остается. Я никогда не мог понять, почему вы всегда были против его членства в Историческом совете Ватикана. Может быть, вы боялись конкуренции со стороны другого кардинала?.. Меня тревожит его исчезновение, как и исчезновение дьявольской книги.
- Книги, ваше святейшество?
"Теперь я буду соблюдать все нормы этикета", - подумал Гарбарино.
- Честно говоря, я так и не смог дочитать ее до конца, лишь пробежал глазами некоторые отрывки, ну, и ваш отчет, разумеется. Мы ведь считали, что это всего лишь результат избыточного рвения, к этому была склонна инквизиция. Я имею в виду вампиров. Разве изгнания дьявола не достаточно?
- Совершенно верно, - согласился Гарбарино.
Он был уверен, что Папа читал лишь те отрывки, которые он сам включил в отчет.
- Многие пострадали, ошибочные представления повлекли за собой немало жертв, однако сейчас церкви совершенно ни к чему отрицательные отзывы в прессе. Мы еще не оправились от фиаско отца Портера.
Папа вздрогнул, то ли от яда, который уже начал действовать, то ли от отвращения. Этого Гарбарино не мог сказать наверняка.
- Но почему Жискар сделал это? - продолжал понтифик. - Не стану утверждать, что я хорошо его знал, но мне казалось, он - человек искренний. Он умнее большинства представителей церкви. Зачем ему брать книгу? Если он хотел причинить вред церкви с ее помощью, что кажется мне абсурдным, почему он до сих пор ничего не предпринял?
- Ничего не могу сказать вам об этом, ваше святейшество.
"Однако мне кажется, что вы можете стать для нас серьезной помехой".
Папа вздохнул.
- Ничего не могу поделать, я вынужден часть вины возложить и на ваши плечи, - сказал он.
- Намой?
- Это вы рекомендовали мне сохранить книгу, если бы не это, я бы ее уничтожил, и у нас не возникло бы проблем. Не так ли? Теперь, пока мы не найдем книгу, я не могу даже сообщить что-либо средствам массовой информации, ведь если я это сделаю, а книга так и не найдется, все наши труды будут напрасны. Я просто в отчаянии.
- Да, - ответил Гарбарино, - я сожалею, что так случилось.
- Что ж, - вздохнул Папа, - теперь с этим уже ничего не поделаешь.
- Выпейте еще чаю, - предложил Гарбарино. - Вы почувствуете себя гораздо лучше.
- Нет, благодарю, Джаякарло, честно говоря, мне его совсем не хотелось. Травяной вкус вызывает у меня отвращение, но я боюсь сказать Паоло, кто-то внушил ему, что это мой любимый сорт. Я позвоню ему, чтобы он забрал поднос, если вы, конечно, не возражаете.
Папа потянулся к кнопке вызова, но Джанкарло взял его за руку.
- Боюсь, я должен вас остановить.
Они покидали Ватикан парами и тройками, некоторые уходили поодиночке. Отцы, братья и сестры следовали друг за другом, но никто бы не догадался, что у них есть общая цель. Полиция Ватикана отметила, что многие духовные лица вдруг устремились в музеи, аэропорты, магазины, больницы и церкви или просто отправились гулять по улицам. Священники, ничего не знавшие об истинных целях своих коллег, заметили необычное оживление в эти утренние часы.
Казалось, не было ничего общего между людьми, покидавшими Ватикан, они уходили в разных направлениях и в разное время. Многим оживление показалось странным, но никто не обсуждал этого.
Место встречи было назначено недалеко от железнодорожного вокзала в Риме, примерно в двух с половиной милях. Кто-то прибывал совсем тихо, приезд других больше напоминал беспорядочное бегство, тем более что к ним присоединилось еще и несколько дюжин священников из римской общины, однако сестра Мария и братья Монтези так тщательно организовали общий сбор, что он ни у кого не вызвал подозрений.
Впрочем, если бы вы оказались неподалеку от железнодорожного депо, куда стекались духовные лица по три или четыре человека и садились в поезд, вы наверняка были бы удивлены. Они были в черных одеждах - и мужчины, и женщины, - без воротников и сутан, а значит, у вас разыгралось бы любопытство. А уж если бы вы увидели, как эти люди вынимают из сумок и портфелей блестящие серебряные кинжалы и прячут их в складках одежды, в сапогах, каких никогда не носили служители церкви, то вам обязательно захотелось бы рассказать об этом первому же встречному.
Во всяком случае, Винченцо Пастиззи так бы и поступил. Он, спотыкаясь, выходил из депо, где часто проводил ночь, и сейчас ему надо было срочно найти полицейского. И он бы нашел, не заметь его Роберт Монтези. Младший из братьев Монтези призвал нечто невидимое и ужасное, оно проникло в тело Винченцо и пожрало его сердце. Если бы этого не произошло, он бы поднял тревогу. Конечно, никто в Риме не поверил бы Винченцо Пастиззи, но он мог бы рассказать.
К полудню Джанкарло Гарбарино и Лиам Малкеррин вместе покинули Ватикан, последние бойцы уже заканчивали посадку в поезд под присмотром сестры Марии Магдалины и Роберта Монтези, а Исаак и Томас давали последние указания своим ватиканским отрядам, воспользовавшись сотовыми телефонами. Конечно, телефонные линии могли прослушивать, но братья считали, что их враги слишком самонадеянны и ничего не подозревают, а шпионаж никогда не был их козырем.
Когда прибыли Гарбарино и Малкеррин, поезд уже был готов к отправлению. Оба улыбались.
Вот уже несколько лет брат Паоло верно служил Папе, довелось ему работать и у его предшественника. Паоло считал себя простым человеком, он просил у жизни и у Бога совсем немного, как научил его отец. Крышу над головой, пищу, чтобы утолить голод, теплую одежду и возможность Ему служить. Он был доволен жизнью и даже позволил себе немного гордиться своей работой, ведь Паоло заботился о человеке, который ближе всех был к Богу. Паоло заботился, чтобы Папа мог никогда не думать, что надеть на себя и что съесть на ужин, чтобы он не беспокоился о покупке билетов и не планировал время для публичных выступлений. Папа лишь отвечал за благополучие миллионов верующих и души смертных всего мира. Ну, а Паоло заботился о Папе.
Остальное значения не имело. Паоло не раздражало ворчание Папы, в конце концов, Папа был уже старым человеком, это часто бывает с людьми его возраста. Конечно, с тех пор как Паоло стал секретарем, он лишился многих иллюзий, но это также его не волновало. С точки зрения Паоло, Папа слишком много времени уделял проблемам внутренней и внешней политики, пытаясь оказывать влияние на католический мир, но секретарь и не думал порицать Папу. Пути Господни неисповедимы - так было и так будет всегда.
Думая об этом, Паоло вошел в библиотеку-кабинет. Понтифик очень любил эту комнату и часто засыпал в кожаном кресле с книгой в руках или погрузившись в размышления, особенно часто так бывало после чашки чая. В последнее время Папа плохо себя чувствовал, ему было полезно отдыхать. В конце концов, ведь он так же "смертен, как любой другой человек…
- Non е che lui si faceva piu giovane, - пробормотал Паоло себе под нос.
И он не становится моложе.
Паоло тихонько постучал, чтобы убедиться, что его святейшество спит. Как обычно, ответа не последовало. Он осторожно повернул ручку и слегка толкнул дверь, держа в руке одеяло. Паоло всегда накрывал старика, когда тот засыпал. Небольшой сквозняк - и Папа простынет, это ни к чему при его здоровье, а ведь он отказывается надевать носки на ночь. Паоло не знал, что с этим делать.
Секретаря удивила царившая в комнате темнота. Шторы были опущены, свет выключен. Его святейшеству было совершенно все равно, где спать, и он охотнее спал в своем кабинете, чем в спальне.
Паоло улыбнулся и развернул одеяло, тихо подошел к окну и чуть-чуть раздвинул шторы, чтобы впустить в комнату немного света Он повернулся и увидел Папу, опустившего голову на письменный стол. Сначала Паоло показалось, что он не видит ничего особенного.
Секретарь остановился, склонил голову набок, пытаясь понять, что же его встревожило. Наконец он сообразил. Папа должен был опустить голову на ело-женные на столе руки, а они висели вдоль тела, голова неловко упиралась в стол.
На столе растекалась лужа крови.
- Матерь Божия! - вскричал секретарь.
Паоло бросился к креслу, едва не поскользнувшись в луже крови, он только сейчас увидел жуткую рану на горле Римского Папы. Да, и Папа был смертен. Кровь была повсюду. Паоло не мог остановить слезы, и крик, едва сдерживаемый, вырвался из его горла через несколько мгновений. Он повернулся, ему хотелось выбежать из комнаты, нужно было вызвать полицию, но он споткнулся и упал на ковер. В темноте он пошарил рукой по полу и наткнулся на ужасный инструмент смерти - кинжал в форме распятия, с фигурой Христа, что дает жизнь, выгравированной на отнявшем ее оружии.
Все еще держа в руках кинжал, Паоло поднялся на ноги. Он был слишком смущен и сбит с толку, чтобы заметить, что в комнату входят люди. Он был слишком испуган, чтобы разобрать слова, которые они произносят, и понять, что они видят. Кто-то включил свет.
Только теперь он заметил записку, приколотую к одеяниям Папы, в ней было только одно слово, но написано оно было кровью. Это был обвинительный акт всему, во что всю свою простую жизнь верил Паоло.
Филистимлянин.
Глава 22
В подвальной комнате, где спали Алекс и Шенг, стаю больше народу. Еще др наступления утра к ним присоединились Жасмин Декард, Рольф Зеке и Эллен Куотермейн. Грязная вода венецианского канала плескалась о камень над их головами, Алекс и Шенг упорно пытались спать, а Жасмин и Элли тихо занимались любовью с немым немцем. Они давно не виделись, и потому просто проспать весь день им было трудно. Их скорбь по отцу постепенно сменилась наслаждениями плоти. Впрочем, они вели себя тихо. Раньше этим зданием владел Карл фон Рейнман, а теперь оно перешло к одному из них, однако помещения наверху были арендованы под магазин, и его хозяин, услышав, что кто-то занимается любовью в нижней части дома, мог преодолеть свой страх, нарушить клятву и спуститься в подвал.
До заката еще было далеко. Когда Шенг в последний раз смотрел на часы, стрелки едва перевалили за полдень. Нет, ему совсем не хотелось, чтобы кто-то побеспокоил их.
- Куда вы идете? - донесся до Шенга голос хозяина магазина.
Алекс еще спала, а любовники были слишком заняты друг другом, но Шенг прекрасно все слышал.
- Туда нельзя спускаться!
- Вот что я вам скажу, - прошептал незнакомый женский голос. - Почему бы вам не закрыть магазин и не отправиться перекусить? А через пару часов вы можете вернуться.
- Я вызову полицию! - выкрикнул владелец магазина.
Очевидно, покупателей у него не было.
- Нет, я так не думаю, - раздался мужской голос.
Этот голос Шенг знал. И очень хорошо.
- Вставайте! - прошипел он, услышав шаги на лестнице. - Алекс, просыпайся! Эй, вы трое, надевайте штаны! К нам пришли.
- В чем дело, дорогой, - лениво спросила Жасмин.
Алекс проснулась сразу.
- Сейчас еще светло. Что могло случиться?
- Коди, - сказал Шенг, и все посмотрели на него. - Я не знаю, как это может быть, но это Коди.
Жасмин уже натягивала брюки, а Эллен слезала с немого немца. В дверь подвала постучали.
- Тук-тук, - послышался тот же мужской голос.
- Кто там? - спросила Эллен, произнося слова на английский манер.
Ее раздражало, что пришлось так быстро одеваться, в спешке она натянула на себя, что попалось под руку. Коди она толком не знала. Почему Шенг уверен, что это Коди? В конце концов, солнце еще не зашло.
- О, я думаю, вы уже догадались, кто это.
- Черт возьми, ты прав, - проворчал Шенг.
Он подошел к двери, отодвинул засов и решительно ее распахнул.
- Шенг, Подожди! - крикнула Алекс.
Было уже слишком поздно. Сквозь открывшуюся дверь проник слабый солнечный свет и опалил ему волосы.
Шенг отскочил назад, и Алекс тут же кинулась к нему - проверить, все ли в порядке. Он совсем забыл, что на площадке лестницы было небольшое окно.
Свет был слабым, но они не видели солнца уже много лет, так что глаза у них привыкли к свету лишь через несколько минут.
В дверях, озаренный лучами солнца, действительно стоял Коди собственной персоной. Он был не один. За спиной у него маячил Питер Октавиан! Два существа, которых они ненавидели больше всего на свете, появились у них на пороге, что само по себе было удивительным событием. Однако мало этого: их присутствие там, под солнечным светом, нарушало все законы бытия.
Первой пришла в себя Алекс.
- Как? - спросила она.
- Это я его научил, - ответил Питер и спокойно добавил после паузы: - Как научитесь и все вы, мои старые друзья.
- Предатель! - крикнул ему Шенг. - Ты еще хуже, чем этот глупый мятежник, - сказал он, показывая на Коди.
- Будь я на твоем месте, я тоже пряталась бы под лучами солнца! Уж не знаю, какая магия позволяет тебе сохранить жизнь, - проговорила Эллен, и голос ее был полон яда. - Я бы тоже позаботилась о защите, если бы оставила умирать моего отца!
Питер переместился так быстро, что никто не успел его остановить. Он поднял Эллен одной рукой и швырнул на каменную стену с такой силой, что на пол посыпалась штукатурка, там, где она ударилась головой, осталась вмятина Питер смотрел ей в глаза, и его взгляд был полон ярости, лицо неуловимо изменилось. На мгновение он потерял всю свою красоту.
- Я уже предупреждал вас всех, - прорычал он, - это было почта век назад, и никто не имеет права сомневаться в моей преданности отцу. Похоже, вы забыли об этом!
- А ты стал беспечным, как ковбой, - сказал ему в ответ Шенг.
Они втроем с Рольфом и Алекс повалили Питера на землю.
- Что нам мешает покончить с тобой прямо сейчас?
- А как насчет ковбоя? - поинтересовался Коди, входя в темное помещение.
- Пятеро против двоих, - сказала Эллен. - Мне нравится такое соотношение сил.
Они схватились всерьез. Питер и Александра были самыми сильными, но и она, и Жасмин, казалось, сдерживали себя. Рольф обожал Шенга и любил Элли, и они-то сражались изо всех сил. Кровавые раны появлялись на мертвой плота и тут же затягивались. Рольф не успел одеться, Коди ударил его сапогом по огромному пенису и яичкам. Питер швырнул Шен-га через всю комнату, и стена затряслась, вновь посыпалась штукатурка, Некоторые начался превращение.
- ПРЕКРАТИТЕ!
Они замерли на месте. Шенг вспомнил, что слышал женский голос еще до того, как заговорил Коди. Все повернулись и увидели силуэт. Меган Галахер, появившейся в дверном проеме.
- Клянусь кровью, - выдохнула Жасмин, - они привели с собой человека.
- Убейте ее! - крикнула Эллен и бросилась к дверям.
- Остановись, - сказал Шенг.
Элли достаточно быстро соображала, она замерла.
- Тебя защищает солнце, - злобно прорычала Эллен, - но рано или поздно солнце сядет.
- Дело совсем не в солнце, - покачала головой Меган. - Меня защищает ваше невежество.
- Коди! - закричал Шенг. - Это твоих рук дело!
- Боюсь, что нет, - ответил Уилл. - Я сам познакомился с ней только вчера ночью. Но сейчас я начинаю понимать, что Питер в ней находит.
Алекс была шокирована. Она сдерживала себя в схватке, ведь когда-то они с Шенгом любили Питера. Теперь Шенг вдвойне ненавидел старого друга, да и Алекс, так много страдавшая из-за Питера, хотела бы отплатить ему. В начале схватки она не была в этом уверена, но теперь…
- Невероятно.
- Что, Алекс? - спокойно спросил Питер.
- Ты влюблен в человека?
Питер оглянулся, и Меган улыбнулась, словно разделяла с ним удачную шутку.
- Но ведь с нами такое случается, не так ли? - спросил Питер у Александры.