Третий гудок телефона и второй стук в дверь раздались одновременно. Теперь стучали дольше, настойчивее, и ей показалось, что гудок в телефоне тоже был длиннее. В дверь уже колотили изо всех сил.
- Полицейский участок, вас записывают, - наконец ответил оператор службы спасения.
- Меган! - послышался крик.
За дверью был Питер.
- Извините, - сказала она полицейскому, не слишком спешившему ответить на ее звонок. - Я ошиблась номером.
Сообразив, что он либо разбудит весь дом (если еще не разбудил), либо выломает дверь, Меган бросилась в прихожую.
Вместе с Питером пришел чернокожий человек, в глазах их обоих она увидела удивление, а у детектива был такой вид, будто он собирался кричать опять.
- А потише нельзя? - возмутилась Меган, по-прежнему дрожа от страха. - У меня ведь есть соседи.
Они вошли.
- Почему ты не отвечала? - с невинным видом спросил Питер.
- Ногти красила, - ядовито ответила она, но тут же пошла на попятную. - Я спала, когда вы позвонили. А почему вы мне не ответили, когда я спрашивала?
- Какой-то тип собрался прогулять собаку, и мы вошли. Глупо, правда?
Невинное выражение на лице, чуть приподнятые брови успокоили ее, и она наконец расслабилась. Меган была только напугана, но не рассержена, а теперь, когда страх отступил, ее развеселило, что Питер явился к ней посреди ночи в сопровождении высокого темнокожего незнакомца Может быть, он хотел оградить себя от ее заигрываний?
"Это я так шучу", - сказала себе Меган.
- Пойду, поставлю чай, - проговорила она вслух и умчалась на кухню.
"Он не любит кофе".
Она тихонько фыркнула.
"Я меняю привычки ради мужчины, которого знаю всего два дня. Хм-м".
Пока вода нагревалась, Меган вернулась в гостиную.
- Я рад, что с тобой все в порядке, - с самым серьезным видом заявил Питер.
- Ты напугал меня до полусмерти.
Меган рассмеялась, тем самым желая показать, что не ждет от него ответа. Рядом с Питером на диване уже устроился высокий темнокожий парень, они все еще не были знакомы. Он улыбался, будто стараясь успокоить ее, и видно было, что необычная ситуация позабавила его.
- Извини, я не хотел, - немного смущенно проговорил Питер. - Меган, разреши представить тебе Теда Гардинера, одного из лучших парней в Бостоне.
- Питер, это замечательно, но я надеюсь, ты разбудил меня не затем, чтобы представить своему другу.
Она улыбнулась Теду.
- Кстати, приятно познакомиться.
Тед только кивнул, глядя, как Питер подскочил и принялся расхаживать по комнате. Казалось, Теда все это немного забавляло, и сама ситуация, и то, как нервничал Питер. Тед догадывался, что Питер беспокоится больше о Меган Галахер, нежели о прочих жителях города, по которому разгуливают обезумевшие священники.
Удивленно глядя на Питера, Меган выслушала его короткий рассказ про Роджера Мартина и Дэна Бенедикта. Питер сказал, что теперь он почти уверен, что Дженет мертва, и от всего этого Меган даже забыла, что Питер нравится ей. Ей хотелось задать только один вопрос: что, черт подери, происходит?
- Я попросил Теда меня подвезти, когда узнал про Бенедикта. Меган, возможно, нам обоим угрожает опасность. Мне очень жаль, что я впутал тебя в это дело.
Ну вот, это и произошло. Опасность, которую она чувствовала, превратилась в реальность, но ей каким-то непостижимым образом стало хорошо.
- Не говори глупостей. В эту историю втянул меня сам факт исчезновения Джен и убийца, уж не знаю, кто он на самом деле. Ты только пытался помочь.
- Да, но помог ли я тебе? Тоже мне помощь…
- Поживем - увидим, так ведь?
Впервые за этот вечер их взгляды встретились, и в его глазах Меган увидела такую глубину, какой не встречала до сих пор. Она почувствовала, что на душе у него лежит какое-то бремя, что он постоянно борется с чем-то, и это никак не связано с той опасностью, что им угрожает. Значит, и у него есть тайны, какие-то демоны живут в его душе.
"Какая дурацкая мысль", - упрекнула она себя.
Чайник засвистел на кухне. Только сейчас Меган заметила, что Тед смущен и обеспокоен.
"Бедняга", - подумала она.
Когда Меган вернулась с подносом, Тед поблагодарил ее с торжественным видом. Она почувствовала, что он, полицейский, так же, как и она, испытывает неловкость в присутствии Октавиана, хотя оба этого не осознают. Тед смотрел на Питера с огромным уважением на грани благоговения, и Меган видела это.
Питер каким-то образом объединял их с Тедом Гардинером Они как будто были. - слово, пришедшее ей на ум, звучало довольно странно - последователи. Меган не понравился ни образ Питера, возникавший при этом, ни сознание, что эта формулировка давала Питеру некую власть над ними. Она в сотый раз напомнила себе, что он всего лишь мужчина - и все тут.
Тут Меган сообразила, что, затаив дыхание, смотрит на Питера, тряхнула головой и, чтобы нарушить молчание, воцарившееся в комнате, произнесла;
- Итак. Кто-то хочет нас убить. И что же, черт подери, мы будем делать?
Питер взглянул на нее, и в его лице Меган не увидела и тени тревоги.
- Сегодня - ничего, - ответил он. - Завтра найдем человека, который всю эту кашу заварил, и зададим ему пару вопросов. А сегодня, если ты не возражаешь, я посплю у тебя на диване, на всякий случай.
Меган хотела было испугаться. Если все настолько серьезно, что Питер решил остаться, чтобы защитить ее, значит, ей действительно угрожает опасность. Но он был спокоен и уверен в себе, и она просто кивнула в ответ.
- Питер… - проговорил Тед.
Только сейчас Меган сообразила, что он почти все это время молчал.
- Ты уверен, что сможешь завтра выйти на улицу? Если хочешь, я сам попытаюсь найти этого типа, - продолжил полицейский, и в его голосе было слышно беспокойство.
- Спасибо, Тед. Я справлюсь. К тому же, если ты займешься этим делом, нам не избежать вмешательства управления, а их участие нам сейчас ни к чему.
- Ладно, если ты так уверен. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.
Меган ничего не могла понять, это было написано у нее на лице. Питер ответил на ее вопрос прежде, чем она успела спросить.
- Это из-за солнца, - с мрачным видом сказал он. - Я не могу долго находиться под прямыми солнечными лучами. Поэтому, как правило, я и работаю по ночам. Понимаю, это звучит как дурацкая шутка, но я страдаю редкой болезнью кожи, это похоже на альбинизм. Солнечные лучи не причиняют мне вреда, но вызывают сильную боль. Я бы с радостью объяснил тебе, в чем причина моей болезни, но я и сам толком не понимаю. К счастью, врачи в этом разбираются, так что у меня есть средство, уменьшающее боль. Поэтому завтра мы первым делом отправимся в Бостонскую городскую больницу.
- Господи, - проговорила Меган. - Наверное, это ужасно.
- Ну, я живу с этим, сколько я себя помню, так что все не так плохо, как может показаться. О моей болезни знают всего несколько человёк, потому что, честно говоря, я не люблю привлекать к себе внимание и не переношу жалости. И тебе рассказал только потому, что утром ты все равно узнала бы об этом.
Меган хотела знать больше, но Питер заговорил с Тедом. Очевидно, он предпочитал больше это не обсуждать.
- Я сразу позвоню тебе, - сказал он Теду, и они направились в прихожую.
- И еще, Тед, - проговорил Питер, закрывая дверь, - знаешь, не стоит привлекать к этому делу управление, во всяком случае пока. Это только повлечет за собой еще большие жертвы.
Тед кивнул и собрался уже уходить, но остановился, будто вспомнил что-то.
- Я болван.
Питер устало улыбнулся.
- Не стану спорить.
- Я забыл сказать тебе, что уборщик, тот, что видел убийцу Мартина, пришел в себя. Думаю, ты захочешь с ним поговорить. Я все устрою.
Меган лежала в кровати, слушая, как Питер устраивается в соседней комнате. Она и раньше была озадачена, а сейчас и вовсе не понимала, что происходит. Питер производил на нее необычное впечатление. Ей казалось, что опасность, которая сейчас его… нет, их обоих окружает, можно потрогать руками, что она осязаема. Она осознавала, что боится. И не только того, кто хотел причинить ей вред, убить ее, но и Питера, пусть немного, Она не смогла бы объяснить почему. Он ей очень нравился и одновременно пугал, но, несмотря на это, она чувствовала себя спокойнее рядом с ним. Меган замерзла. Она включила, отопление посильнее. Казалось, с тех пор, как Питер перешагнул порог ее квартиры, в комнате стало холоднее.
Меган замерзла, ей было страшно, мысли путались, и ей никак не удавалось заснуть. И, прежде чем сообразила, что делает, она встала с кровати, открыла дверь спальни и остановилась на пороге в ночной сорочке и в носках. Питер смотрел на нее. Меган отчаянно захотелось убежать, спрятаться под одеялом, но тут Питер заговорил, и она замерла на месте.
Он лежал на диване, положив голову на руку.
- Что случилось?
Его тихий голос, прозвучавший совершенно спокойно, заворожил Меган. Она подошла и опустилась на колени.
- Наверное, я немного напугана, - услышала она собственный голос, а ведь ей хотелось сказать, что с ней все в порядке.
Впрочем, она знала, что он поймет, а быть может, уже понял, что с ней происходит.
Питер улыбнулся ей, словно маленькой девочке, которая хочет укрыться в постели родителей от страшной грозы.
Он все понял.
- Бояться нечего.
Меган была уверена: он догадался о том, что ее пугают не только убийцы, понял, что она чувствует и как сильно страшится именно этого чувства. Это было невероятно, но она не могла, справиться с собой: ее нестерпимо влекло к человеку, которого она шала не больше тридцати часов.
- Верь мне, - сказал Питер. - Здесь, даже в темноте, тебе нечего бояться. Не стоит пугаться теней. Ужас живет при дневном свете.
Питер погладил ее по волосам, и она уже не вслушивалась в то, что он говорит: тихий, ласковый голос успокаивал, приносил в душу умиротворение. Он поцеловал Меган в лоб, и ей стало невыносимо хорошо, когда она ощутила его губы на своей щеке. Потом, когда его губы коснулись ее щеки, ее губ, ее охватило желание. Меган чувствовала вкус его губ, удивительно холодных, прикосновение его языка… Никогда раньше, после той первой ночи с Дженет, она не хотела никого так сильно и так быстро. Питер целовал ее, его губы ласкали ее шею.
И вдруг все кончилось. Питер остановился.
Сделал глубокий вдох, медленно выдохнул. Не открывая глаз, он поднял голову, а Меган отчаянно хотелось, чтобы он продолжал.
- Думаю, - сказал он и открыл глаза, - тебе нужно отдохнуть. Уже почти утро, впереди нас ждет трудный день.
Меган улыбнулась, чтобы скрыть разочарование, как будто это было возможно. Он одумался. Он был с ней добр и пытался успокоить, ведь, в конце концов, он пришел, чтобы защитить ее от опасности. Но он от нее отказался, по крайней мере сегодня, и ей стало обидно. Меган чувствовала себя глупо, но все еще хотела его. И она дала себе слово, что следующий раз обязательно будет.
Когда Меган ушла в спальню, Питер глубоко вздохнул.
- Если бы еще немного… - прошептал он еле слышно.
Питер пообещал себе первым делом утром встретиться с Джорджем Маркопулосом. Он больше не может откладывать прием своего "лекарства".
Глава 8
Венеция… Несколькими часами раньше.
Они называли Венецию La Serenissima - Безмятежнейшая. Особенно спокойным этот город становился в зимние месяцы. Призрачный свет луны, звезды, лившие свое сияние на город в дымке, поднимавшейся над каналами. Даже голуби, что собираются обычно на площадях, сейчас улетели: холодный ночной воздух прогнал их оттуда, и они сидят на фасадах роскошных когда-то дворцов вместе с горгульями, взирающими на город.
Впрочем, до карнавала осталось совсем немного, и она чувствовала его приближение. Сердце города бьется чаще в ожидании праздника, будто кровь быстрее бежит по венам - аллеям, окутанным глубокими тенями нарастающей страсти, с ней даже холод справиться не в силах. Свет и шум вырываются из дверей бара, будто кто-то пытается разбудить город от зимней спячки. Однако по-настоящему он проснется лишь на несколько дней, когда начнется карнавал.
Александра Нуэва сидела верхом на позолоченной бронзовой лошади, одной из четырех, украшавших крышу базилики Святого Марка. Как и в день своей смерти, она была обнажена, и кожа ее сияла в призрачном свете. Александра смотрела на пару внизу, на площади Святого Марка. Они танцевали вальс в клубах струившегося тумана Ни оркестра, ни воплей радио не было слышно, лишь ритмичный шорох воды, облизывавшей камни, и гондол, стоявших у причала.
Алекс решила, что они танцевали именно под музыку воды, впрочем, вероятно, они и сами этого не сознавали. Они просто двигались под тот же мотив без слов, что вел ее собратьев сквозь ночь, указывал путь в темноте, и потому они ей понравились. Она закрыла глаза, прислушиваясь к тихой мелодии, прерываемой время от времени воплями веселящейся молодежи, но все равно поглощавшей все звуки, наделяя их ритмом и гармонией.
Она превратилась в туман и под звуки музыки поплыла вслед за молодой американской парой. Покинув площадь, они направились на север, и она потекла за ними, и ее, как морской туман, пронизывал свет. Она была всего лишь частью музыки. Александра любила базилику за историю, распутство и смерть, окутывавшие ее. Здесь в пятнадцатом веке священники подвергали людей страшному наказанию: заключали их в подвешенные над землей деревянные клетки и оставляли умирать от голода и непогоды, поддерживая их жизнь лишь для того, чтобы мучения продолжались несколько месяцев. Сейчас Александра без сожалений покинула базилику, оставив позади и ее, и лошадей, и дворец дожей, полный чудесных произведений искусства, созданных величайшими мастерами, оставив позади и подземелья, и пыточные камеры..
Красота, боль и жизнь, словно обоюдоострый меч, приведший Александру Нуэва к смерти и управлявший теперь ее не-жизнью, не отвлекали сейчас ее от сладостного ощущения полета.
Они остановились на мостике и смотрели на юг, туда, где за домами над узким каналом повис мост Вздохов. Они целовались. Поцелуй все длился к длился, и кровь застучала у них в сердцах, забурлила и наконец превратилась в желание…
И музыка теней прервалась, заглушенная новой мелодией, что пульсировала в жилах влюбленных… В глазах у них уже клубился тот же призрачный свет, что кружился над городом. Алекс по-прежнему была туманной дымкой, но вместе со стоявшими на мосту влюбленными она почувствовала плотское желание, пусть и не такое сильное, как у них.
Она и прошлой ночью смотрела на них, но ничего не произошло. Глядя на них сейчас, слыша и чувствуя их, она знала, что сегодня все будет иначе. Они миновали мост и вошли в отель "Атлантико". Алекс знала, где находится их комната: первый этаж, окно в шести футах над водой канала. Проплывавшие мимо гондольеры могли в него заглянуть и, громко распевая песни, отправиться дальше, чтобы, заслышав их, все знали об их приближении. Их фонари ритмично стучали в темноте.
В это время года гондольеров было мало, ведь если кто отваживался садиться в гондолу, ему приходилось одеваться потеплее. Никого не было сейчас вокруг, и никто не мог видеть, как Алекс, почувствовав желание, вновь обрела форму и устроилась на уступе под окном влюбленных. Стоя в тени, она наблюдала, как они…
Негромко смеясь, вошли в номер. Алекс их слышала. Они улыбались друг другу, в глазах читалась страсть, и веселье готово было вот-вот сорваться с их плотно сжатых губ. Потом стали слышны стоны, влюбленные упали на постель, неясные прикосновения и объятия не прекращались, пока каким-то чудесным образом одежда не оказалась на полу возле кровати. Окно было чуть приоткрыто, занавески раздвинуты, а включить свет они не поспешили. Их могла видеть половина Венеции, но они то ли ничего не заметили, то ли их это не волновало. Он наклонился, его голова была между ее ног, и она громко вскрикнула. Потом она встала на колени, а он - за ней. Алекс увидела, как молодой человек…
Вошел в девушку, медленно и ритмично двигался. Алекс чувствовала, как в безумном танце мчится по их жилам кровь, слышала, как бьются их сердца, слышала их тяжелое дыхание. Ей казалось, она ощущает аромат крови, пульсирующей в их чреслах. Она чувствовала, как кровь прилила и к ее чреслам, по ногам потекла влага, и, глядя на молодую пару, наслаждавшуюся друг другом, Алекс не удержалась и принялась ласкать себя рукой. Она вся горела и не замечала ни холода, ни того, что лунный свет отражается от ее темно-бордовых сосков. Раскачиваясь, влюбленные вскрикивали под музыку ночи, и Алекс была уже не в состоянии сдерживаться. Одной рукой она распахнула окно, другой быстро довела себя до оргазма и громко застонала вместе с женщиной. Все еще дрожа, она глубоко вздохнула и…
Вошла в комнату, точнее, поплыла к полу. Мужчина увидел ее первым и замер от изумления. Женщина открыла глаза и хотела было сказать что-то, но Алекс поднесла палец к губам.
- Ш-ш-ш-ш, - прошептала она.
Да и что они могли сказать прекрасной обнаженной африканке, появившейся перед ними из холодной итальянской ночи?
- Позвольте мне любить вас обоих, - тихо сказала она.
Они не ответили ей, понимая, что выбора у них нет.
В конце концов, они сами хотели этого.
Венеция похожа на многие европейские города. Туристы, приезжающие сюда, движимы жаждой исследования. И магазины, и история так же им интересны, но сильнее всего их тянет в этот город приключение.
В холодное время гостей в Венеции, в этом городе лабиринтов, значительно меньше. Лишь накануне карнавала туристы приезжают сюда, с нетерпением ожидая начала одного из самых великолепных праздников в мире. Он мог бы поспорить с великолепием Марди-Гра в Орлеане, с карнавалом в Рио и со многими другими по всему свету. Каждый год, с пятницы и до раннего утра Пепельной среды, горожане и приезжие веселятся, будто став частью традиции и легенды, они словно теряют на время сами себя, надевая маски и костюмы.
В этом году они были не одни. За масками и костюмами, за праздничным весельем, за традициями и легендами прятались и другие гости карнавала Одни из них были людьми, другие - нет. Люди выдавали себя за туристов, останавливались в гостиницах, ходили днем по магазинам, пока их хозяева спали в подвалах и подземельях, в затемненных гостиничных апартаментах или в роскошных частных долгах. Они приехали вовсе не на карнавал. Люди прибыли на другой праздник, спрятанный за венецианским фестивалем, на встречу своих темных хозяев - Непокорных.
Как часто бывает во время таких грандиозных событий, должен был состояться пир.