– Нет, что ты. Зачем он мне? Я лежала больная. Спроси у Сары, если не веришь.
– Не очень верю. Я их понимаю. Думаю, ты и правда ведьма. Иди ко мне, мне нужна моя порция любви, иначе я не смогу ничего сделать.
Лилиан послушно подошла. В её глубоких синих глазах Карл заметил огонь желания.
– А я всё для тебя сделаю. Я тебя не боюсь, даже если ты самая злая ведьма на свете, – прошептал он ей на ухо, прежде чем погрузиться в сладкий омут, полный неги и грёз.
Утомлённые любовью, они лежали рядом, тяжело дыша.
– Почему вы искали мужчину так далеко? Неужели здесь никого нет? Ты могла бы очаровать любого. Зачем ты ждала меня? А если бы я не пришёл? – Карл вдруг засомневался.
Лилиан не смутилась.
– Сам видишь, местные нас избегают. А приезжие… Их не так много, да и те в основном к Розе приезжают. Она ведь лечит. – Лилиан засмеялась. – Редко приходит молодой парень. А старик не годится. Да это и не нужно, я знала, что ты придёшь. Послушай, хватит вопросов. У нас немного времени. Я расскажу, что нужно делать. – Она рывком покинула кровать и тут же оделась. – Смотри, – она протянула Карлу руку, в которой он увидел тот самый нож с крестообразной рукояткой. – Ты возьмёшь это и только. Больше ничего брать нельзя. Ночью мы пойдём на ту скалу, и ты прыгнешь вниз. ОНО уже будет там, теперь ОНО ждёт каждый день, как коршун караулит добычу. Ты должен убить его. Вот этим ножом. Ложись, я подготовлю тебя. – Лилиан толкнула его на подушки. Толчок оказался неожиданно сильным, Карл отлетел на край кровати и молча наблюдал оттуда за действиями Лилиан.
Она принесла плошку с тягучей зеленоватой жидкостью и начала его мазать, бормоча что-то себе под нос. Голова у Карла закружилась, он почувствовал слабость, и бессильно откинулся на спину, не в силах ни возразить, ни прекратить действо. Теперь всё виделось ему, как в тумане, предметы, да и сама Лилиан, расплывались перед глазами, приобретая уродливые очертания. Ему казалось, что она отошла далеко, но руки её неестественно вытянуты, и стали очень длинными. Она гладит этими безобразными руками его тело, скаля в улыбке чудовищную пасть с треугольными зубами. Ему хотелось уже сейчас засунуть нож в эту пасть и порвать её. Но всякий раз она ускользала в сторону, и Карлу никак не удавалось даже дотронуться до чудовища.
На короткий миг ему удавалось сфокусироваться, и снова он видел прекрасную Лилиан, натирающую его тело и произносящую что-то очень-очень быстро, ему никак не удавалось разобрать, что. Звук голоса нарастал, он становился прямо громовым, и теперь только он звучал в ушах Карла. Каждая клетка его тела пропиталась звуком. Он отчётливо слышал каждое слово, но ничего не помнил. Теперь он знал, что полностью во власти этого голоса.
Его охватила беспричинная ярость. Всё тело горело, как в огне. Ему показалось, что он завис между небом и землёй и превратился в огненный шар. Прямо перед ним, в пространстве, ничем не поддерживаемый, он увидел серебряный клинок и схватил его. Звериный рык вырвался из его горла и потряс дом до основания. Карл ощутил, как его мышцы налились нечеловеческой силой – он больше не мог быть здесь.
Ничем не сдерживаемый, Карл взметнулся вверх, как животное, пытающееся в прыжке настигнуть добычу, и побежал. Ему казалось, что ступни его не касаются земли. Мимо мелькала зелень, но Карл ничего не видел. Он знал, где скала. Он направлялся прямо к ней.
Чёрная громада выросла прямо перед ним, как из-под земли. Карл взлетел наверх. Это не составило особого труда. На миг Карл почувствовал себя птицей, парящей над неприступным камнем. Внизу расстилалось море. Чёрная гладь, где уже рыскала серая тень. Карл ринулся вниз, крепко зажав в руке крестообразную рукоятку. Он ощутил полёт. Воздух обдувал разгорячённое тело со всех сторон. Он вдруг увидел себя со стороны, летящим в чёрную бездну, и на миг ужаснулся. Но в этот момент тело его вошло в воду, и мрак обступил Карла со всех сторон. Тягучая жидкость сомкнулась над ним, шипя и бурля, как в паровом котле. Ноги Карла что-то коснулось, и он шестым чувством понял, что ОНО здесь.
Тело Карла внезапно стало гибким и текучим, там, где должны быть ноги, Карл теперь ощутил огромный хвост, которым мог управлять. Этот хвост помогал ему быстро маневрировать, совершая резкие, неожиданные движения. Страшная пасть возникала то слева, то справа, грозя впиться острыми зубами в мягкую плоть. Пару раз ей это, наверное, удалось, потому что Карл осознал нечто, напоминающее боль. Но это только разозлило его. Прямо перед собой он увидел глазницу с крестом, и с радостью впился в неё ногтями, вырывая глаз. Раздался треск, и Карл издал победоносный вопль. Он сжал руку, и слизь выступила сквозь пальцы. Чудовище забилось в агонии, и Карл, внезапно вспомнив про нож, с наслаждением воткнул его в тупую серую морду. Потом вцепился зубами в осклизлую шкуру, и, как голодный зверь, начал рвать зубами плоть, которая начала расслаиваться и отделяться огромными кусками.
Карл не мог остановиться, он рвал и рвал податливое мясо и пил появлявшуюся из ран кровь, пока не насытился. Потом, сытый и удовлетворённый, он с равнодушием одержавшего победу, наблюдал, как огромная туша медленно оседает на дно, скрываясь из глаз. "Всё кончилось, – билась в мозгу одна мысль, и Карл устремился к поверхности. Сознание его померкло, а память отключилась, тело налилось свинцом, реагируя на нечеловеческое напряжение. Он с трудом выбрался из воды и понёс отяжелевшую плоть к дому, где ждала Лилиан. Ему казалось, что он едва передвигает ноги, так тяжело давался каждый шаг. Целую вечность он двигался сквозь ставший вдруг вязким воздух, с усилием раздвигая его руками. Когда он добрался до домика, то совершенно выбился из сил, и, зайдя внутрь, бросился на кровать.
Очнувшись спустя некоторое время, Карл увидел возле себя Лилиан. Она спала, заложив руки за голову, на лице её играла блаженная улыбка. Карл никогда не видел, чтобы она так улыбалась. Подол платья прикрывал ноги, оставляя обнажёнными колени. Лилиан выглядела очень трогательной и беззащитной.
– Лилиан, – позвал Карл, – я убил его! Слышишь, я убил его! Его больше нет. ОНО не существует.
Лилиан молчала, устремив взгляд небесно-голубых глаз в потолок, как будто то, что он говорил, не имело для неё ровно никакого значения.
– Лилиан! – Карл повысил голос, как смог. – Ты слышишь? Почему ты молчишь? – Он взял девушку за руку – рука была холодной, как лёд. Превозмогая ужас, и гоня от себя страшную догадку, Карл осторожно повернул лицо девушки к себе. Голубые глаза безжизненно смотрели прямо сквозь него, Карл не почувствовал дыхания, и в ужасе отпрянул.
– Господи! Лилиан! Что случилось?! Боже, что случилось?! – Он тряс её за плечи, не обращая внимания, что голова её мотается из стороны в сторону, как у куклы, а руки безвольными плетьми свисают вдоль тела.
– Лилиан!!! – крик, вырвавшийся из глотки Карла, был ужасен. Он оставил тело девушки, и зарыдал, закрыв лицо руками. – Господи, Господи, неужели я опоздал? Почему я опоздал? Я делал это, чтобы спасти её, но ОНО и здесь оказалось хитрее, ОНО обмануло меня, прикинулось мёртвым, а само в это время разделалось с беззащитной жертвой. О, Лилиан! Прости меня! Я безнадёжный глупец! Всё напрасно, всё, всё, всё, – Карл разговаривал сам с собой. Он стенал, как раненое животное, потерявшее дитя. Потом сложил руки Лилиан на груди, выпрямил ей ноги и закрыл глаза.
Больше здесь оставаться Карл не мог. Шатаясь, он побрёл к выходу, спустился с крыльца, и пошёл, как слепой, в неизвестном направлении. То ли все дороги ведут в Рим, то ли он хотел так, но Карл добрёл до маленького домика, утопающего в тропической зелени. Благоухание цветов вскружило ему голову, и он рухнул прямо на пороге, успев прохрипеть:
– Роза, помоги мне! Лилиан умерла…
Он уже не видел, как крепкие руки Розы подхватили его, и, стараясь не причинить боли, потащили к кровати. Он был бы очень удивлён, если бы увидел, как легко она приподняла его и положила на приготовленное ложе. Всё тело Карла было в крови, на нём совсем не было одежды, но Розу это не смутило. Она осмотрела раны и покачала головой.
– Как ты влип, парень! Но, слава Богу, жив.
Тело Карла с ног до головы было покрыто укусами. Дыры от мощных зубов виднелись на боках, ногах и руках Карла. Раны страшно кровоточили, Карл застонал, и Роза начала их обмывать. Она перевязала раны, обмазав предварительно целебной мазью собственного изготовления. Так как Карл приоткрыл глаза, она влила ему в рот немного жидкости, после чего дыхание Карла сделалось более спокойным и ровным. Роза удовлетворённо вздохнула.
– Спи, парень. Не буду тебе мешать. – Она накрыла Карла простынёй и занялась своими делами. Роза знала, что после сонного зелья Карл проспит не менее трёх суток.
Лёгкий морской бриз проник сквозь окно и потрепал мужчину, лежащего на кровати, за волосы, а потом ласково погладил лицо. Маленький солнечный лучик, как шаловливый ребёнок, попытался потянуть за веко, в надежде открыть глаз. После нескольких безуспешных попыток ему это удалось, и Карл приоткрыл глаза. Как ни странно, но он всё помнил. Мысль об Лилиан очень сильно волновала его, и он крикнул в пространство комнаты:
– Роза! Роза! Ты меня слышишь?! – крик больше напоминал шипение змеи, но через несколько секунд Роза в пёстром платье показалась в проёме.
– Очнулся, парень? Вот и славно. – Она сделала упреждающий жест рукой, видя, что Карл пытается подняться. – Нет, нет, лежи, тебе ещё нельзя вставать. Лежи, а то хуже будет. Раны откроются, а ты и так потерял слишком много крови.
– Потерял много крови?! – Карл несколько удивился. Он прекрасно помнил, что убил чудовище, но не чувствовал своих ран. – Как давно я здесь лежу?
– Три дня. Ты был очень плох. Я думала, что ты не выживешь.
– Скажи, Роза, ты похоронила Лилиан? Она умерла. Я знаю, ты её ненавидишь, но она умерла, и незачем ей мстить. Ты могла бы сказать Саре, она любила её.
– Не волнуйся, она не осталась так лежать. Хотя совершенно не понимаю, что ты так беспокоишься об этой дохлой рыбе? От неё за версту несло тухлятиной, неужели ты не чувствовал? Хотя эта сучка умела притворяться. – Роза сплюнула себе под ноги. – Эта тварь чуть не отправила тебя на тот свет, а ты печёшься об её разлагающейся туше! Это просто бред!
– Роза, прекрати, я не желаю этого слушать! – Карл отвернулся к стене. – О чем ты говоришь? Боже! Бесподобная Лилиан мертва! Твой племянник погиб, ты считаешь из-за неё, я знаю. Но она теперь умерла, незачем злиться.
– Ха, ха, ха! Глупый белый человек! Бесподобная Лилиан! Тьфу! И куда ты только смотрел? Племянник, говоришь? Это она тебе сказала? Это был мой единственный сын, если хочешь знать! Единственный! Бедный мальчик! Она околдовала его, он тоже не ощущал запаха тухлятины, впрочем, тогда он был едва различим, так что не мудрено. Я не смогла его спасти. Она и мужа моего погубила, стерва! Мы с ним не жили, но тесно общались. У меня люди всегда толпились, а он любил тишину, вот и построил тот дом. Но этой рыбёшке домик очень приглянулся, видимо, для тёмных дел. Там можно было без помех влиять на Дэвида. Джек успел рассказать, чем она с ним занималась. Не удивлюсь, что он стал мешать ей, и она избавилась от него. Да так умело, что комар носа не подточит. Она всего меня лишила! Говорила я Саре, когда она нашла её на берегу, не бери, ничего хорошего из этого не получится, она принесёт беду, но разве она послушает! Нельзя оставить ребёнка умирать одного! Как будто я хотела её смерти! Могла бы отнести в приют. Она и сейчас мне не верит, думает, я клевещу, из-за Дэвида. Но это не так, я вижу её насквозь.
– Я не знал, что Дэвид твой сын, прости. Но теперь это всё равно. Её больше нет, и не о чем говорить. Хватит, Роза, забудь. Лучше скажи, что со мной? – Карл попытался посмотреть на своё тело. Оно было в бинтах, и Карл немного потянул за кончик повязки. – Что там? И, как будто что-то внезапно вспомнив, добавил: – а почему ты сказала: "Нашла её на берегу?" Разве она нашла не двоих девочек?
– Может, и двоих, я уже не помню. Они жили уединённо. Сара много скрывала от меня. Она не такая простушка. Может, побоялась признаться, что их двое? Не знаю.
Огромные глубокие раны, до краёв наполненные кровью увидел Карл через приоткрывшуюся щель, и в испуге опустил бинт.
– Это серьёзно? Как долго я ещё пролежу здесь?
– Сам видишь, о чем говорить. Думаю, я смогу поставить тебя на ноги. Но недели три-четыре, может, чуть больше, мне нужно.
– Как долго, Роза! Я хочу домой. У меня жена и дочь, ты знала об этом? – Карл умоляюще посмотрел на женщину.
– Ты всё время твердил это в бреду. Давно пора. Говорю, ты чудом выжил, глупый белый человек. Между прочим, ты жив, и поэтому она мертва. Если бы ты умер, она бы осталась жива. Я точно знаю. Она бы получила ещё лет пять отсрочки, потом принесла бы ещё кого-нибудь в жертву. Не знаю, как долго бы она продержалась. Слава Богу, что подохла! И правда, пора забыть про неё, слишком много чести так долго говорить про падаль. Давай лучше я тебя перевяжу, да и мазь накладывать пора. Ещё поесть бы неплохо, я суп сварила.
– Ладно, Роза, только не нужно больше магии, я сыт по горло! Мне до смерти надоели тайны, проклятия, чудовища. Я устал, Роза. Ты же помнишь, кто я? Глупый белый человек. Я живу в большом городе, и никогда раньше не контактировал ни с чем таким. Я больше не хочу ничего знать об этом. Ты лечишь меня, потому что я болен. Просто болен, и всё. Договорились?
– Да, договорились. – Роза величаво повернулась и ушла, вернувшись через несколько минут с чашкой дымящегося варева. – Ешь.
Карл хотел взять ложку в руку, но не смог пошевелить пальцами и бессильно откинулся на подушку.
– Похоже, я совсем никуда не гожусь, ты права. – Он виновато посмотрел на Розу. – Хуже ребёнка.
Роза молча взяла ложку и начала кормить Карла. Тот послушно открывал рот. Постепенно миска опустела, и Карл почувствовал сытость.
– Спасибо, Роза, очень вкусно! – В благодарность он погладил её по руке. – Ты очень добрая. Ты мне нравишься.
– Ты тоже мне нравишься, парень, хоть ты и белый, иначе я бы не стала с тобой возиться. – Роза улыбнулась. – Я сейчас приду, – она похлопала Карла по руке.
Она быстро вернулась с бинтами и склянками, но Карл уже спал. Роза разрезала бинты, смазала раны мазью, и наложила свежие повязки. Приподняв Карла за голову, она влила ему в рот несколько капель тягучей жидкости.
– Теперь я знаю, парень, ты поправишься. Я уверена в этом.
Дни проходили несколько однообразно. Карл ненадолго приходил в себя, ел, опять засыпал. Ему не хотелось ни о чем думать. Страшная слабость не отпускала тело. Роза меняла повязки, осматривая раны, и, казалось, была довольна. К концу второй недели Карл мог самостоятельно есть и садился в постели. Он порывался выйти на улицу, но Роза пока не пускала, уверяя, что вскоре он сможет покинуть деревню, и отправиться домой. Как-то за обедом Карл снова задал ей вопрос:
– Роза, скажи, где похоронили Лилиан? Это важно для меня. Мне хотелось бы знать. Я не могу думать о ней плохо. Тебе трудно это понять, но это так.
– Лилиан? Не знаю, о чем ты. У нас в деревне нет девушки с таким именем, спроси любого, если мне не веришь.
– Прекрати претворяться, Роза! Не дурачь меня. Хватит делать из меня идиота! Где её могила? Это всё, что я хочу знать.
– Господи, парень, да ты, видно, свихнулся. Я не знаю никакой Лилиан. Говорю тебе, даже не слышала о такой. Говоришь, она умерла? А когда?
– О-о-о! Я, наверное, и правда свихнулся! Две недели назад. Здесь, у вас в деревне. Я нашёл её мёртвой в собственном доме.
– Хм, у нас уже давно никто не умирал. Года три, если не больше. Старая Наоми умерла пять лет назад, но ей было уже за девяносто. А больше никто. Да если не веришь мне, спроси у любого.
Карл вздохнул, пусть будет так, её не переспоришь. Хотя какая разница? Всё равно скоро он уедет. Его дом там, в Лос-Анджелесе. Он только сейчас понял это. Его дом всегда был там, хотя он и не хотел этого замечать.
– Роза, – Карл решил сделать последнюю попытку, – а что со мной? Ты же знаешь, меня покусало чудовище. Как быть с этим? Или это тоже бред?
– Нет, это не бред. Если так можно выразиться, то тебя и правда покусало чудовище. Акула. Рыбаки нашли тебя на берегу, изувеченного акулой, и принесли ко мне. Как ты сюда попал? Плавал неподалёку? Туристы редко заплывают сюда. Хотя всякое бывает. Ты не первый. Я еле спасла тебя, ты потерял много крови. Шрамы теперь останутся. Повязки сниму, увидишь сам.
– А откуда я знаю твоё имя? – Карл не хотел сдаваться.
– Господи, да я сама тебе сказала. Ты ещё в сознании был, запомнил, наверное.
– Ладно, – Карл устало откинулся на спинку кровати, – когда я смогу уехать?
– Скоро. Недельку ещё побудь здесь. Начни выходить, а то ты так и до аэропорта не доедешь. Да и раны ещё не до конца зажили. Опасно в путь пускаться.
– Хорошо, я сделаю, как ты говоришь. Можно мне во двор?
Роза утвердительно кивнула.
С тех пор Карл каждый день вечером выходил во двор и садился возле калитки. Тело страшно ломило, но ходить было можно.
Деревня сделалась на удивление оживлённой. Мимо дома проходили мужчины и женщины, дети бегали взад-вперёд, с любопытством поглядывая в сторону Карла. Карл хотел заговорить с кем-нибудь, но не решался. Как-то вечером мимо него пробегала девчушка лет семи-восьми. Она была очень любопытна и остановилась посмотреть на него. Карл сорвал цветок и протянул ей.
– Возьми, не бойся, я не кусаюсь. – Девочка была на расстоянии вытянутой руки, но Карл боялся её спугнуть. Она нерешительно подошла и быстро схватила цветок, намереваясь убежать, но Карлу удалось поймать её за руку. – Постой, подожди, я не причиню тебе вред, – поторопился сказать Карл, заметив испуг в глазах девочки, и боясь, что она будет кричать. – Лучше скажи, как тебя зовут?
– Салли. – Девочка смутилась.
– А меня Карл. Салли прекрасное имя. Да ты и сама очень красивая. – Карлу хотелось купить её доверие.
Салли теребила цветок в руках и продолжала насторожённо смотреть на Карла. Карл погладил её по голове, чем ещё больше смутил.
– Скажи Салли, у вас в деревне живёт девушка по имени Лилиан? Очень красивая, с рыжими волосами?
Салли отрицательно покачала головой.
– Ты уверена?
Салли утвердительно закивала.
– Нет? Может, раньше жила?
Салли пожала плечами.
– А ещё, скажи, кто-нибудь умер здесь в последнее время? Похороны были?
– Нет, нет, – девочка испуганно замотала головой, – я очень боюсь покойников.
– А ты никуда не уезжала отсюда?
– Нет, мистер. Но очень хочу. А вы откуда? Вы американец?
– Да, я из Америки. И скоро уеду обратно. Меня Роза лечит. – Он внезапно потерял к девочке всякий интерес, поднялся и ушёл в дом, забыв даже попрощаться.
В доме он прилёг на кровать и закурил, чтобы немного отвлечься. Конечно, Роза дурит его, но зачем? И что, они все сговорились? А может, это он сошёл с ума, и всё ему пригрезилось? Роза сняла повязки, и шрамы выглядели устрашающе. Похоже, его действительно рвала акула. Но если он страдает такими провалами в памяти, или, чего лучше, раздвоением личности, то он серьёзно болен, и ему требуется длительное лечение. Какой-то шум на улице привлёк его внимание. Женщина остановилась за забором поболтать с Розой.
– Привет, Роза! Как твой пациент?
– Нормально. Выздоравливает. Скоро, думаю, уедет.