Настенные часы показывали ещё только восемь вечера. Так рано Гарри не отправляли в комнату даже Дурсли, и если быть совсем честным с самим с собой, он боялся, что, оставшись в одиночестве, снова будет грустить и предаваться невесёлым мыслям.
Его всегда оставляли одного, в том числе и в самые сложные минуты его жизни. На летних каникулах, когда всё волшебство заканчивалось и он каждый раз возвращался в "жестокую реальность". Нападки других факультетов во время нападения василиска. На Турнире Трёх Волшебников, когда весь Хогвартс и даже Рон были против него. Когда погиб Седрик, и ему было так тяжело, он был снова один. Вся Магическая Британия была против него, когда он заявил, что Волдеморт жив, ему не верили, смеялись, смешивали его имя с грязью. Потом погиб Сириус, и он снова оказался покинутым всеми и переживал своё горе самостоятельно, распрощавшись с мечтой быть с кем–то, кто дорожит тобой и любит тебя просто потому что ты - это ты, а не Гарри Поттер. Он чувствовал себя бесконечно одиноким, когда жил с друзьями в лесу и искал крестражи.
Гарри признавал, что ведёт себя несколько эгоистично, возможно, Норту и Патрику надо что–то выяснить, но рядом с кем–то… Рядом с профессором он чувствовал себя намного лучше.
- Идём в гостиную, Гарри, - примирительно сказал тот. - Я разожгу камин. Тебе помочь?
- Я сам! - торопливо сказал он, осторожно поднимаясь и снова чувствуя эту противную слабость и беспомощность. А ведь, когда сидел, всё было так замечательно. Гарри показалось, что он даже начал ощущать магию и его источник работает как надо. Но стоило попытаться встать, как всё бесследно прошло.
Через десять минут они втроём устроились в гостиной. Патрик занял кресло, а Гарри забрался на диван с ногами. Рядом сел Норт, неодобрительно посмотрел на его ступни, но ничего не сказал по поводу "неджентльменского" поведения. Даже наоборот: мягкий плед, стянутый со свободного кресла "братом", укрыл его ноги, подарив уют, и Гарри тихо вздохнул, прикрывая глаза.
Огонь напомнил посиделки на Гриффиндоре. Он любил наслаждаться живым теплом. Во время рождественских каникул, когда все разъезжались по домам, только это скрашивало зимние вечера, и он мог часами смотреть на полыхающие угли и слушать треск поленьев. А ещё иногда - разговаривать с Сириусом. Несколько минут беседы, из которой ты понимаешь, что кто–то беспокоится о тебе.
- Я приготовлю тебе какао и твои лекарства, - поднялся Норт. - Чаю, Патрик?
- А может, сделаем глинтвейн? - тихо спросил тот. - Из той бутылки вина…
- Я понял, - перебил Норт и посмотрел на Гарри.
Гарри в ответ на невысказанный вопрос пожал плечами, он не был против, чтобы его бывший профессор и нынешний брат немного расслабился и выпил спиртного. Ему казалось, что Норт ещё не выбрал линию поведения с ним и ему тоже очень сложно. К тому же он неожиданно очнулся через столько времени, тем самым явно нарушив хрупкий мир своего спасителя. Быть в тягость и напрягать кого–то - меньшее, что ему хотелось.
- Хорошо, - наконец кивнул "брат", коротко улыбнувшись Гарри. И он подумал, что его мысли, возможно, опять были слишком громкие.
- Я помогу, - подорвался с кресла Патрик. - Пока ты делаешь какао для Гарри, я сварю нам глинтвейн.
Они ушли на кухню, и оттуда он слышал невнятные голоса, возможно, они говорили тихо, а может быть, Норт поставил какой–нибудь хитрый полог тишины. Усевшись поудобнее, точнее, уже "улёгшись", он подтянул повыше плед и прикрыл глаза. Пригрелся, наблюдая за игрой пламени в камине. Искры лениво отделялись от трескучих дров и пропадали в трубе. Так же, как его мысли о мире магии, о друзьях, которые, возможно, никогда ими не были, о девушке, которая не поняла, что живёт не с тем Гарри. А он тут - живой и горячий. Но на пепле его жизни догорают угольки его души.
- Огонь совсем погас, - хмыкнул кто–то рядом приятным баритоном и подкинул несколько поленьев. Яркий сноп искр взвился вверх, и огонь жадно стал поглощать новое приношение.
- Гарри, твоё какао, - тёплая рука мимолётно коснулась его волос. Он оторвал взгляд от камина и сел.
- Спасибо, Норт…
От горячего напитка внутри стало тепло. И Гарри подумал, что в его новой жизни пока больше хорошего, чем плохого.
Глава 11. Причины
20 марта, 2010 г.
Шотландия, Милнгави, дом Норта Салливана
- Мне кажется, что сегодня ночью у меня точно был магический выброс, - сказал Гарри за субботним завтраком. Норт поджарил бекон с яичницей и сделал тосты. Тёплый хрустящий хлеб, смазанный сливочным маслом и малиновым джемом, потрясающе таял во рту, рождая умиротворение и блаженство. Прошёл месяц. Гарри шёл на поправку, неприятная слабость накатывала всё реже, он уже не был таким ужасно худым и, самое главное, стал снова ощущать себя волшебником, а не выброшенной на берег медузой.
- В чём это выражалось? - поинтересовался Норт, оторвавшись от "Таймс".
Право читать газету первым принадлежало ему. Любопытно, что магический мир после выпуска серий книг о Гарри Поттере кое в чём поменялся. Совы и прочая летучая живность стали привлекать слишком много внимания обывателей, особенно в тех местах, где рядом с магглами селились маги. Поэтому Министерством был придуман другой способ донесения до магической Британии "Ежедневного Пророка", который читали практически все. Эта газета была совмещена с маггловской "Таймс", и для того, чтобы увидеть магическую её версию, достаточно было использовать бытовые беспалочковые чары. Причём как только газета откладывалась, или прекращалась "подача магии", то снова возвращала себе обычный вид. Таким образом, маги получали две газеты вместо одной и могли при желании узнать новости мира магглов. Плюс ко всему, "Таймс" выступала в роли "лакмусовой бумажки" для определения детей с магическими способностями. На полях и в конце всегда было объявление для магглорождённых, что им делать, куда позвонить и к кому обратится, если их родители не видят того, что видят они.
- Мне стало жарко, и само собой открылось окно, - пояснил свой предполагаемый магический выброс Гарри.
- Да. Похоже, - задумчиво потрогал гладковыбритый подбородок Норт. - Надо удвоить дозу восстанавливающего зелья. Ещё стоит приобрести палочку, чтобы ты мог тренироваться.
- И как ты собираешься её "приобретать"? - надкушенный тост с маслом и малиновым джемом был отложен.
Настроение Гарри заметно упало. Они не говорили о финансовой стороне проблемы, но это же не могло продолжаться бесконечно? Его содержали в больнице двенадцать лет, и он догадывался, что маггловская страховка покрывала далеко не весь перечень услуг "Форт Валлей". К тому же уже месяц его кормили, одевали и поили всякими восстанавливающими зельями, ингредиенты которых тоже не с неба падают.
А он… Он был почти бесполезен. Иногда лишь Норт позволял помочь нарезать что–нибудь для лаборатории и почистить овощи для ужина. С начавшейся весной Гарри, пока его "брат" уезжал на работу, убрался в саду и даже посадил там немного зелени и цветов. Рассаду ему дали несколько соседок, которые с ним познакомились и с удовольствием давали советы по дизайну и способам стрижки живой изгороди. С упорством мула он преодолевал свою беспомощность, несмотря на головокружения и дрожь во всём теле, делал предписанную врачами физиотерапию, в меру сил работал по дому. Мыл посуду, вытирал пыль, пылесосил ковёр, ходил за мелкими покупками в супермаркет.
Гарри изо всех сил старался быть полезным, чтобы отплатить за гостеприимство и щедрый шанс начать новую жизнь, но этого всё равно было недостаточно. Его магический источник восстанавливался ещё медленней тела. Норт сказал, что это взаимосвязано, и чем быстрее он восстановится физически, тем быстрее вернёт свои силы. Но Гарри раздражало, что иногда его магии не хватало на то, чтобы дочитать проклятую газету!
О, а в газетах было так много интересного. Про "Него" - захватчика, нового Героя, подставную личность. Интервью, заметки, репортаж со свадьбы, новости о рождении детей, громкие распутанные дела, широкая рекламная кампания к майским выборам.
- Под чарами гламура. И, конечно же, не только в Косом переулке продают палочки, - невозмутимо перелистнул страницу Норт, пригубив свой кофе.
- Я имел ввиду…
- Гарри, - его перебили, и он растерялся под выразительным взглядом чёрных глаз.
- Извини, Норт, - пробормотал он, уверенный, что "подумал очень громко", но его "брат" наотрез отказывался с ним говорить о каких–либо долгах или обязательствах. И это ставило Гарри ещё в более затруднительное положение.
Он даже размышлял над тем, чтобы наведаться в "Гринготтс", но останавливало сразу несколько причин.
Во–первых, так его обнаружат. Возможно, не сразу, но как только он проявит себя, это будет лишь вопрос времени. Существует слишком много способов найти человека. А у его "полного магического двойника" был весь набор любых его "анализов": волос, крови, слюны, чего угодно. В том, что его попытаются устранить, не было сомнений. Слишком многого может лишиться его клон, если его существование выплывет наружу.
Во–вторых, он явно подставит Северуса Снейпа, который спокойно живёт жизнью Норта Салливана, простого преподавателя университета, и, вроде бы, вполне доволен своим положением. Если начнут "копать", чтобы определить, кто помогал ему, то пострадать может и Невилл - тот единственный был в курсе, что профессор зельеварения выжил, да и многие редкие растительные ингредиенты они получали именно от Лонгботтома.
Невилла в тайну Гарри не посвятили, но это было не из–за доверия или недоверия к "профессору травологии". Норт, ещё будучи директором Хогвартса, поставил ментальный блок Лонгботтому на неразглашение всего того, что касалось его и их договорённостей, чтобы ни Пожиратели, ни "сторона Света" не узнали об этом. Всё–таки фальшивый Поттер был очень хорошим легилиментом и мог "распотрошить" любой блок, если бы знал о его существовании.
Причина, которая была "в-третьих", была очень сложной и щекотливой. Если Лже - Поттер был его полной копией, физической и магической, то и дети, которые получились от их брака с Джинни Уизли, теоретически тоже принадлежали ему. Наверное. Чётко, как к этому относиться, Гарри не знал. Но даже если теоретически он заберёт своё золото из фамильного сейфа, то получится, что он обкрадёт как бы своих детей. Всё было непросто.
Если же Гарри попытаться "заявить миру о себе", то кто он и кто тот человек, который в данный момент является Главой Аврората и кандидатом в Министры Магии? "Сильнейший Маг нового Столетия", - как обозвали того "Поттера" в одном из репортажей. Как он сможет доказать, что он и есть "тот самый Гарри Поттер", а не никчёмная подделка? Точно не с магическим источником, который переплюнет любой первокурсник Хогвартса. У него даже пропал "легендарный шрам", что, с одной стороны - очень обрадовало, а с другой - и предъявить нечего. А на некоторых фотографиях Лже - Поттера "шрам в виде молнии красовался на его лбу напоминанием о тяжёлых временах" - как вычитал он в одном из опусов–интервью Риты Скитер, которая продолжила работать в "Пророке".
Как пояснил факт чудесной пропажи знака "не влезай - убьёт" Норт, в Последней битве финальной "авадокедаврой" Волдеморт уничтожил свой крестраж, и, собственно, по причине этого этот шрам перестал быть "тёмномагической меткой" и рассосался, как самый обычный.
В богатой на события юности Гарри часто получал различные травмы и раны, его кусали, клевали, и на всём теле, как и у любого волшебника, от разнокалиберных повреждений у него не оставалось следов и шрамов. Будь это иначе, бедный Малфой, которому тоже постоянно доставалось то заклинаниями, то гиппогрифом, щеголял бы весь разукрашенный. Единственный шрам на огромную толпу магов был у него на лбу, и тот доставлял Гарри кучу неприятностей, "узнаваний" и вдобавок здорово зудел и чесался.
- Съездим в Глазго, - продолжил разговор Норт, прервав его мысли. - Ты можешь пойти под оборотным, у меня есть волос Патрика.
Он поморщился. Оборотное зелье весьма специфично, и Гарри не знал, хотел ли он попробовать "вкус Патрика". Да и переводить своеобразный напиток, который готовился очень долго и затратно по материалам, не имело смысла. Эффекта на час, а посмотреть на магическую часть Глазго хотелось подольше.
- Эм… Может быть, обойдёмся чарами? Я на него и так отдалённо похож. Сделай мне серыми глаза, и я могу надеть контактные линзы, мне Патрик купил одноразовые, точнее, у нас с ним одинаково плохое зрение, и он отдал мне упаковки своих. Он сказал, что сделал себе операцию по восстановлению зрения не так давно, - поёрзал на стуле Гарри. Линзы он ни разу не примерял, но это был неплохой повод, чтобы это сделать.
- Да, я знаю, когда мы познакомились, мистер Робертсон носил очки, - кивнул Норт. - В принципе, тебя сложно принять за него, - и повернул газетную статью к Гарри.
Со страниц "Ежедневного Пророка" смотрел очень важный и серьёзный товарищ в круглых очках, с уложенными волосами, между которых ненавязчиво сияла молния шрама. Пятисекундная колдография "застала" Лже - Поттера за работой в Аврорате, тот сидел за столом и разбирал документы, а потом прямо и грозно смотрел в кадр.
Гарри угрюмо кивнул. Настроение снова испортилось. Колдографии и статьи, которыми пестрела магическая газета весь последний месяц, были посвящены "делам Национального героя", скорее всего, в преддверии выборов. Всё это постоянно напоминало ему о собственной незначительности и положении содержанца.
- Ты - не он. Теперь ты в какой–то мере свободен, Гарри, - не укрылось его состояние от Норта. - Всё утрясётся.
"Старший брат" встал и быстро пожал его плечо. От короткого и тёплого прикосновения ему стало намного легче.
- Собирайся, я выведу машину из гаража.
Предвкушение первой поездки с момента его выписки из больницы раззадорило Гарри, и он поспешил в комнату, на ходу вспоминая инструкции Патрика по использованию контактных линз.
Глава 12. Непростые решения
20 марта, 2010 г.
Шотландия, Милнгави
Норт завёл автомобиль, его "Ровер" издал довольный утробный звук.
Установленная антимагическая защита позволяла обладать комфортным и удобным средством передвижения, заставила служить сотовую связь и функционировать электроприборы. Готовить в печи или зачарованных котелках, как большинство магов, не имеющих эльфов? Нет уж, увольте. Норта вполне устраивало то, что он располагает возможностью использовать в своих целях наработки и магической, и маггловской цивилизаций. В приказавшем долго жить "маггловедении" было золотое дно, но мало кто решался туда заглянуть.
Даже всем известный "маглолюбец" Артур Уизли переиначивал и начинял машины и механизмы простецов разными чарами, не думая о том, что те могут быть хороши сами по себе. К сожалению, из–за магии не работали многие схемы, особенно те, которые были связаны с электричеством. Об этом он узнал ещё в детстве. Поэтому мать почти не колдовала, а ему было запрещено это делать в доме. Но когда его прижало - пришлось выкручиваться. Зельеварение - единственная магическая наука, которая практически не влияла на окружающую среду. К тому же все лаборатории защищались от внешних воздействий особыми чарами, так же, как и многие ингредиенты, и готовые эликсиры. И именно они подали идею оградить технику от магии.
Острая необходимость толкнула окончательно разобраться в данной проблеме и защитить Гарри, подключённого к приборам жизнеобеспечения, от неконтролируемых выбросов сил. Свой дом - от себя самого. Вынудить сотрудничать, а не конфликтовать две противоположные стихии. Он сорвал джек–пот!
Злобный "ужас подземелий" - Северус Снейп - отошёл в прошлое, а вместе с тем - нищенская юность, своеобразные отношения в "Хогвартсе", стычки с Мародёрами, бесконечные дела на должности декана, служба двум хозяевам. Всё осталось там, у Воющей Хижины, возле которой умер профессор зельеварения и директор школы чародейства и волшебства, всё, кроме Гарри.
Он задумчиво погладил руль.
Норт Салливан не собирался надолго оставаться в Британии. К Мордреду остров, когда открыт весь мир! К дьяволу вытрясающие кишки аппарации, которые всё равно невозможно совершить на Большую землю. Для международного порт–ключа требовалась проверка, и его бы опознали. Но он мог путешествовать маггловским самолётом, не опасаясь, что приборы сойдут с ума из–за мага на борту! Можно было сесть на авиарейс и отправиться в любую точку мира! Увидеть, Мерлин всех раздери, землю не с высоты полёта на натирающей ягодицы метле, а нескольких километров.
Он не собирался оставаться. Устроив Гарри и решив, что герой магического мира очнётся в ближайшее время и разрулит ситуацию самостоятельно - собственный эльф, друзья и прочие "фанаты Поттера" помогут. Он хотел исчезнуть и скрыть факт своего "воскрешения". Пора было жить для себя и стать свободным. Через два месяца после своей мнимой гибели Норт Салливан улетел в США.
Именно там в декабре девяносто восьмого, заметив знакомое имя, он купил книгу "Гарри Поттер и волшебный камень". Магглы переиначили "философский камень" на "волшебный", несмотря на то, что в их культуре тоже встречалось такое понятие.
Прочитав книгу, он позвонил в "Форт Валлей", чтобы узнать, что "его брат" до сих пор не очнулся.
Норту захотелось проверить, всё ли с тем в порядке. На Рождество он вернулся в Шотландию, чтобы вычитать в "Пророке" о поступлении Лже - Героя в университет и понять, что семь месяцев в коме - это ужасно.
Он летал в разные страны. Пытался жить своей жизнью, но не смог забыть измождённого парня, подключённого к системе. В этом могла быть и его вина. Он защитил приборы от магии и, возможно, не дал магии самой позаботиться о Гарри. Норт не знал, было ли правильней просто оставить Поттера где–нибудь около Святого Мунго, и был ли бы Гарри там в безопасности, но…
Его поездки всегда оканчивались возле койки в палате "Форт Валлей". В конце концов, в две тысячи шестом году он принял решение осесть в Шотландии и поднять Гарри с помощью зелий и колдомедицины. Он устроился на работу в Каледонском университете, купил дом, благо путешествия у него были не только ради интереса, но и практикой добычи и доставки редких ингредиентов для зелий, а также способом зарабатывания денег. Благодаря ментальной магии Норт смог познакомится с нужными людьми "тёмной стороны", и, как оказалось, "быть волшебником" - очень выгодно. Устранить его не могли, или думали, что устранили. На таможне никогда не досматривали, или думали, что досматривали. В основном сферой его деятельности были машины. Очень удобно уметь уменьшать вещи или иметь безразмерный саквояж. Несколько перелётов, и он мог позволить содержать Гарри в отдельной палате и купить несколько домов в пригороде Глазго вместе с тремя акрами земли. Два дома из трёх он сдавал, поэтому в университете работал для удовольствия, и чтобы иметь под рукой ещё одну лабораторию.