– Замолчите все, – глава администрации положил обе руки на стол. – Очень надеюсь, что к ночи проблема будет решена. Экскурсовод сегодня ведет их в ущелье.
Мужики затихли. Марк Андреевич поправил сбившийся узел галстука и, мягко ступая, вышел из кабинета.
– Мы тоже того, на работу, – засобирались остальные мужики.
В летнем ресторане было пустынно. Похоже, гости забронировавшие все номера до сих пор спали.
– Ну и завтрак, – Петр отодвинулся от стола. – Кормят как на убой. Пойду, порисую еще.
– Ну уж нет, – Кора решительно встала. – Мы идем на экскурсию в ущелье, – и, видя недовольное выражение лица Петра, добавила, – стоило проделать такую длинную дорогу, чтобы сидеть целый день на веранде.
Мужчина тяжело вздохнул и встал, по опыту зная, что лучше не спорить с энергичной супругой.
– Надеюсь, это недолго? – пробурчал он.
– Не больше пары часов, – прозвучал высокий, почти девичий голосок. К ним спешила худая женщина в светлых джинсах и маечке с зелено-синим мультяшным героем. – Давайте знакомиться. Я ваш экскурсовод, Лидия Автондиловна. Можно просто, Лидия.
Иваныч покрутил ручки радиоприемника. Шум и никакого сигнала.
– Белый шум. Белый туман пошел, – сказал он и, видимо, сделал это слишком громко. Потому что тотчас в окошко киоска, заведующего выдачей снаряжения в горах, всунулось скуластое лицо Палыча.
– Чего орешь, старый пень? – владелец местной автомастерской приправил и без того невежливые слова матом. – Тебе, что было сказано? Закрывай контору и вали домой.
– Белый гриб, говорю, – старик уже надел на нос очки и совал механику под нос сканворд.
– Да хоть зеленый, – снова выругался Палыч. – Если туристам снаряжение дашь, я из тебя самого гриб сделаю. Итак, уже от старости плесенью порос. Понял?
– Чего ж непонятного, – кивнул старик.
Он стащил с носа очки и стал демонстративно собираться. Возился он медленно. Из сумки постоянно вываливались то газеты, то шарф, то ключи от дома.
– Итить твою, – Палыч распахнул дверь киоска, помог старику собраться и даже закрыл дверь, отдав ему ключи.
– Спасибо тебе, добрый человек, – крикнул Иваныч так громко, что Палыч вздрогнул.
– Пошел к черту, – механик подтолкнул деда к тропинке, ведущей в поселок.
– И тебе всего хорошего, – улыбнулся старик.
– Дед, – тяжелая рука легла на плечо Иваныча с другой стороны.
Рядом стоял лысый тип не так давно появившийся в поселке.
– Дома сиди, не высовывайся и все у тебя будет хорошо. Вылезешь, сам виноват. Понял?
– Как не понять, – кивнул старик. – Я с возрастом глуховат стал, а не глуповат.
Он посеменил по дорожке, осторожно обходя неровности.
– Ну, вот и лады, – лысый подмигнул Палычу. – Теперь показывай, докудова ты Лидию прослеживал. Может, раньше всех золотишко отыщем.
– Это в лесу, – поежился Палыч.
– А я думал в городе, – фыркнул лысый.
Иваныч зашел за деревья. Подождал, пока мужики скроются за деревьями, и посеменил обратно. Огляделся. Открыл киоск и уселся на стульчик. Потом вытащил из угла ламповую рацию и щелкнул тумблером.
– Сеня, как слышишь? Прием.
– Хорошо слышу. Как обстановка?
– Да нормально все. Только механик наш с какой-то швалью связался. Сердцем чую, не наш человек, шпион.
– Ты там осторожней.
– Чепуха, – старик закашлялся. – Да, таких как он в военное время без разговоров, к стенке.
– Иваныч, не геройствуй. Это приказ. Увидишь туристов, сообщи.
– Есть, – козырнул старик и отключил рацию.
Потом кинул на нее газету со сканвордом. Достал большой клетчатый платок и стал протирать очки.
– Сам ты гриб заплесневелый, – обиженно бормотал он, вспоминая механика.
Туристы шли по узкой тропинке. Справа нависали горы. Слева, огороженный хлипкими перилами, начинался обрыв. На дне глубокого ущелья, пенясь и закручиваясь в водовороты, неслась горная река. Зрелище было настолько завораживающим, что Димка перегнулся через перила.
– Отойди от края, – Кора взяла сына за руку.
– Вам не стоит беспокоиться, – подскочила Лидия. – Здесь крайне редки несчастные случаи.
– Вот и не будем портить статистику, – упрямо произнесла женщина, отводя сына. – Кстати, нам говорили про защитные каски и что-то еще.
– Ох. Я так торопилась показать вам этот чудесный вид, что мы проскочили киоск. Не будем же теперь возвращаться? – мило улыбнулась экскурсовод.
– Думаю, лучше вернуться. Пока недалеко ушли, – Кора решительно двинулась к выходу из ущелья.
– У вас очень серьезная жена, – Лидия заговорщически подмигнула Петру.
– Вы что-то сказали? – Петр внимательно смотрел на стену у входа в ущелье, увешанную досками и барельефами с эпитафиями. – Отчего погибли эти люди?
– Понимаете, – заюлила тетка, – большинство погибло давно. Тогда еще не были проведены берегоукрепительные работы. Не соблюдалась техника безопасности. Здесь редко, но случаются камнепады.
– Идем за касками, – кивнул Петр и решительно направился за женой.
– Случаются камнепады, случаются, – эхом повторила Лидия, проводя рукой по двум доскам, висящим в самом низу. Потом, словно проснувшись, она пригладила короткие как перышки волосы и бросилась за туристами.
1840-й год
Исмаил-бей сидел в сакле. Он острым кинжалом отрезал кусок дымящегося свежесваренного мяса.
– Заходи, дорогой гость, – кивнул бей Николаю, – поговорить с тобой хочу. – Угощайся.
Никола присел на глиняный пол, застеленный половиком, про себя проклиная горские обычаи. От постоянного сидения, затекли ноги, а угощение уже не помещалось внутри. – Главное, чтобы все это кавказское гостеприимство не попросилось наружу в самый неподходящий момент, – удрученно подумал он, с улыбкой беря из рук хозяина большой кусок мяса.
– Ты ведь по делу приехал, так, – бей не спрашивал, а утверждал.
– По делу, – кивнул Никола. По его пальцам тек бараний жир. Он взял тонкую лепешку со стола, вытирая об нее руки. – Я человек военный. Мне приказ дали, его исполняю.
– Хорошо говоришь. Правильно, – как заботливый хозяин дорогому гостю, бей отрезал еще один кусок.
– Запить бы, – поперхнулся Никола, принимая очередную порцию мяса.
Хозяин хлопнул в ладоши и две стройные женщины в черном бесшумно вышли из-за полога прикрывающего ход в соседнюю комнату. Звякнули серебряные кубки. Красное вино, журча, полилось из узкогорлого сосуда.
– Хорошая еда без напитка, как дружба без доверия, – произнес бей, отпивая вино. – Мы ведь кунаки, – добавил он.
– Кунаки, – подтвердил Никола, делая глоток и пытаясь угадать, куда клонит черкес.
– Тогда дай слово, что ты не разбойник и ничего злого против меня и не замышляешь.
– Даю, – не раздумывая, произнес казак.
– Ты был не прав, Ахмет, – сказал бей куда-то в сторону. Ковер за его спиной колыхнулся и оттуда вышел смуглый голубоглазый мужчина. Стянутая в поясе черкеска подчеркивала его талию. Газыри на груди блестели свежими зарядами. Густые вьющиеся кудри спускались почти до плеч.
– Ты пожалеешь об этом Исмаил, – процедил Ахмет.
– Ты угрожаешь мне в моем доме? – невозмутимо произнес бей.
У входа в саклю показалось несколько мужчин.
Ахмет зыркнул глазами. Желваки заходили на узком лице. Но он сдержался и, расталкивая мужчин, выскочил из сакли.
– Странно, – невозмутимо произнес Никола. – А мне представился как поручик. И форма у него тогда была драгунская.
– У него много имен, – произнес бей. Необычные для черкеса темно-зеленые глаза серьезно и внимательно смотрели в лицо Николаю. – Но ты должен знать. Мой гость всегда под защитой.
Глава 4
1840-й год
– Ты звал меня, отец? – гибкий темноглазый юноша прикрыл за собой дверь.
Бей сидел за пустым столом перебирая четки. Он закончил читать молитвы и поднял темно-зеленые глаза на сына.
– Ты не старший сын, но самый любимый, – произнес он со вздохом. – Тебе и род за собой дальше вести.
– Что ты говоришь отец? – парень возмущенно сдвинул черные брови. – Ты не стар и полон сил.
– Не перебивай старших, – нахмурился князь. – Я не собираюсь умирать. Но есть вещи, которые мне уже не по силам. А теперь сиди и слушай. Если бы не наши казаки-кунаки, может, и отложил бы я этот разговор. Но, видимо, время пришло. То о чем я тебе говорю, случилось много лет назад. Эту историю передавали от одного к другому наши деды и прадеды. И не нам нарушать предопределенный ход событий. Мы можем только принимать мудрость старших и беспрекословно следовать их советам.
Бей отложил четки и расстегнул черкеску, будто ее жесткий воротник мешал ему дышать. И начал рассказ.
Когда-то давно бог грома Шибле рассек надвое великую гору. Говорят, так он проявил милость к нашему роду. По дну разлома потекла река с целебной водой не замерзающая зимой. Горы эти были неприступны и охраняли род от врагов. В лесах было полно дичи. И жизнь там походила на сказку. Но потом сын бея полюбил девушку из соседнего рода. Прекрасную Ассият. Говорят, она была так хороша собой, словно соткана из солнечного света. Но семья юноши не приняла ее. Потому что он женился без согласия отца. А женщины рода нарекли Ассият ведьмой. Ведь ее светлые волосы и руки были настолько белы, что светились в темноте.
Но юноша пошел наперекор родне. Вместе с любимой переехал он на другую сторону ущелья. Прошло много времени, прежде чем отец стал задумываться над тем, что поступил неправильно. Он не хотел принимать невестку, а потерял сына. И однажды он пригласил сына в отчий дом, надеясь установить мир. Но другие сыновья бея испугались, что он оставить все наследство любимчику. Поэтому, вызвавшись проводить брата после примирения с отцом, они довели его до ущелья и столкнули рядом с мостом вниз, изображая несчастный случай.
Слишком поздно они увидели, что на мосту с другой стороны стоит прекрасная Ассият. Гневом светились ее голубые глаза. Как молнии метались светлые волосы. Грозила она им белыми руками, посылая в сторону братоубийц проклятия. Призвала женщина в свидетели всех богов небесных, наземных и подземных. И пообещала братьям, что отныне будут они наполовину зверьми, наполовину людьми. И не смогут жить на родной земле, из-за которой убили брата. Потому что будет она гореть у них под ногами.
А от проклятия избавятся лишь тогда, когда двенадцать поколений подряд будут защищать невинных путников спешащих в гости или из гостей, возвращающихся к своим любимым. И тотчас исчезла с глаз красавица.
Поднялась буря. Но быстро прошла. И в свете полной луны братья обнаружили, что стали волками. Раздался удар грома и перед старшим братом упал на землю камень. Поскуливая от страха, взял в пасть еще теплый камень человек волчьей шкуре и тотчас превратился обратно в мужчину.
– Вот он, – князь вытащил из-за пазухи простой кожаный шнурок, на котором висел изумруд размером с кулачок новорожденного.
Бей жестом приказал сыну придвинуться поближе и решительно сдернул шнурок с шеи. Раздался звук грома, хрупкие стены сакли вздрогнули. На полу у низкого столика сидело два волка. Один, почти седой с трудом приподнял лапу со шнурком и накинул петлю на нос второго животного. Повизгивая от страха, молодой волк поднял морду, просовывая голову в петлю. Саклю тряхнуло еще раз, глиняные стены пошли трещинами.
– Ты знаешь, что делать, наши гости должны невредимыми добраться до цели, – бей, постанывая, поднялся с колен.
– Все будет так, как ты сказал отец, – молодой черкес поднял на отца темно-зеленые глаза.
– Грохочет и грохочет. Дождь видать пойдет, – Грицко перевернулся набок, ожидая ответа от Максима, с которым их поселили вместе. Но парень спал сном младенца, запрокинув голову и приоткрыв рот.
– Дите, – проворчал Грицко. Он повернулся еще раз, удивляясь, почему не может заснуть. Обычно он проваливался в сладкий плен всегда и везде при любой возможности. Еще раз тяжело вздохнув, казак подумал о том, что неплохо было бы перекусить. Раз уж сон не идет.
– У Николы что-то точно есть, – подскочил Андрей от радостной мысли, вспоминая подносы с подарками.
Казак быстро встал, подпоясался кушаком. Вытащил из под изголовья меч, который Никола наказал не оставлять, чтобы не случилось. Накинул сверху свитку и выбрался на улицу. Ночная свежесть, несмотря на лето, пробирала до костей. Грицко порадовался, что оделся и сделал несколько шагов в сторону сакли помощника атамана. Но непонятный шум заставил его вжаться в стену.
Скрипнула дверь, и на пороге сакли показался Никола. Одетый так будто и не ложился, он постоял немного, глядя в сторону леса. Легкая женская фигурка скользнула вдоль дороги, ведущей из аула. Никола махнул ей рукой и быстро зашагал прочь от дома.
– Ты посмотри, что наш скромник вытворяет, – проворчал Грицко.
В нем непреодолимо росло желание вывести помощника атамана на чистую воду. Всю дорогу ему неженатому, между прочим, казаку, мозги полоскал. А сам: скок за семейный порог и в чужой лапоток. Но тут дверь скрипнула еще раз. Теперь из нее высунулся острый нос писаря. На ходу нахлобучивая кубанку, он мелкими торопливыми шажочками припустил в сторону мостков перекинутых через почти высохшую горную речушку. За ней то же виднелся лес.
– И этот бес старый, тоже на гульки подался, – возмущенно произнес Грицко, чувствуя себя обделенным на этом празднике жизни. Он потоптался, раздумывая, кому из двух начальников он хочет насолить больше и, махнув рукой, бросился за Николой.
Наше время
Будка у входа в ущелье была увешена правилами и приказами, защищенными от непогоды прозрачным пластиком.
– Значит так, – седой сухонький старичок, едва был виден в окошко будки. – Провожу инструктаж. Ущелье у нас опасное. Потому держаться всем вместе. На голову одеваем каски. На туловище жилеты, – он вытащил одежду ярко-оранжевого цвета очень похожую на ту, что надевают дорожные рабочие. – Теперь о технике безопасности, – старик застыл, вспоминая какую-то важную вещь.
– Мы пойдем, Иваныч, – мягко сказала экскурсовод, помогая туристам со снаряжением.
– Молчать, рядовой! – выпалил вышедший из прострации Иваныч. – Слушай, когда старший по званию говорит. Значит так, от края держитесь подальше, крепления хорошие. Но мало ли чего. К горе близко не подходите, бывает камни сыпятся. Мальца держите за руку.
– А жилеты зачем? – спросил Петр.
– Там узкоколейка. Поедет поезд, вас издалека видно будет.
– Дедуль, – вмешалась экскурсовод, – какой поезд? Они уже лет пять здесь не ходят.
– Дуру эту не слушать, – дед ткнул кривым пальцем в экскурсовода, – у нее давно не все дома. Не боле месяца назад поезд ходил. Рабочие дорогу ремонтировали, – дед снова впал в задумчивость.
– Иваныч, мы пойдем уже, – снова вывела его из раздумий женщина.
– Так точно, – отрапортовал дед, – инструктаж провел отставной сержант Петров. И залог за оборудование оставьте.
– Какой залог? – удивился Петр.
– Оборудование государственное. Вдруг умыкнуть захотите. Так что залог: паспорта или иные документы.
Петр, хмыкнув, выложил водительское удостоверение.
– И вот еще что, – остановил его старик. – Километра полтора проходите. Там домик есть. Передохнуть можно. Кофейку, чайку попить. Кафе там.
– Только что, вы прослушали рекламное сообщение, – вклинилась экскурсовод.
– Молчи, дура, – тут же нашелся дед, – у них дите. Неужели дитя тебе не жалко? – он высунулся из будки, заглядывая тетке в глаза.
Она отшатнулась от старика и бросилась вверх по дорожке.
– Я жду вас у входа в ущелье, – обернувшись, крикнула она туристам.
– Вот ваши документы, – старик отдал Петру квитанции. – И осторожней там. Горы все-таки. А кафе очень рекомендую.
Туристы едва скрылись за поворотом дорожки, как в окошко будки всунулось скуластое лицо мужика в комбинезоне.
– Ты что творишь, Иваныч! Зачем им каски дал?
– Шо? – старик сидевший на стульчике с газеткой улыбнулся ему как родному. – Громче говори, Палыч. Шумно здесь.
– Это в голове у тебя шумно. Каски, говорю, зачем дал?
– Дал, точно дал, – закивал головой старик. – И инструктаж провел. Все как надо.
– Тьфу, пень глухой, – человек в комбинезоне сердито пошел прочь.
– Сам ты пень, – спокойно сказал старик, когда мужчина вышел на дорогу к поселку.
Он проводил его взглядом. Приподнял газетку. Под ней мигала лампочкой допотопная рация, не иначе как справившая полувековой юбилей. Старик покрутил ручками и произнес: "Отставной сержант Петров на связи".
– Опять развлекаешься, Иван? – ответил низкий мужской голос.
– А че мне еще делать? Скукотища. В общем, вышли они. Минут через сорок у тебя будут. Удачи тебе, Сеня.
– Понял, отбой.
– Погоди, – Иваныч склонился над рацией. – Ты того, если осложнения какие, SOS мне посылай. Я тут двустволку из дома притащил.
– Спасибо, отбой, – ответила рация и отключилась.
Иваныч расправил газету, надел на нос очки и стал вглядываться в расползающиеся строки передовицы. Через минуту он уже дремал.
Ревущие потоки воды, разбивались о камни, падая с высоких порогов.
– Вот это да! – восхищенно сказал Димка.
– А теперь посмотрите вверх. Еще выше, – экскурсовод указала пальцем на две еле заметные точки на сосне, непонятно как забравшейся на вершину горы. – Это орланы. Они занесены в Красную книгу. Но у нас здесь места глухие, поэтому есть несколько пар. А чуть пониже в скалах гнездо. Теперь подойдите сюда, – она провела ладонью по шершавой поверхности нависшей над ними скалы. В камне поблескивали серебристые осколки. – Горный хрусталь. Жилы выходят прямо на поверхность. Ущелье так же знаменито редкими растениями, встречающимися только здесь. Есть много лечебных трав. Вы разбираетесь в травах? – неожиданно спросила она Кору.
– Ну, насколько в этом разбирается любая женщина, растящая ребенка. Всякие там травки от кашля, дезинфицирующие типа ромашки. – Кора снова отвернулась к реке. Каскады ревущей воды завораживали.
– Пойдемте дальше, и я покажу вам очень необычное растение.
Они все шли и шли вперед, не замечая усталости. Несмотря на довольно жаркое утро в горах было прохладно. Брызги воды облаком поднимающиеся с камней создавали иллюзию летящих внизу облаков. А когда в ущелье упали лучи полуденного солнца, вода заискрилась, разбрасывая вокруг разноцветные всполохи.
– Вот это растение! – провозгласила экскурсовод, отрывая их от удивительного зрелища.
– И что это? – спросил Петр, разглядывая невысокий кустик с листьями, напоминающими кроличьи уши.
– Мандрагора, – сказала Лидия, глядя на произведенный эффект.
– Та самая, из книг о волшебниках? – восхищенно произнес Димка.
– Разве она существует? – удивилась Кора.