Нежданно-негаданно в самый разгар неистовой вакханалии послышался двойной удар во входную дверь, прокатившийся громовым эхом по всем закоулкам и углам старого дома. Стук был оглушительный, и раздался он в неурочный час, однако сразу сделалось понятно, что стучат не какие-то случайные забулдыги, но лица, облеченные властью и имеющие основания поднять тревогу. Шум и гам прекратились мгновенно - все умолкло, точно по сигналу. Лишь на секунду отблеск одной-единственной свечи озарил бледные, искаженные яростью черты Мэри Мэтчуелл, но она тут же погасила фитиль о стену. Вальпургиева ночь завершилась воцарением полной тьмы, а ее участники инстинктивно затаили дыхание.
Снаружи доносились приглушенный говор, хруст гравия под подошвами; смутно различались также храп и фырканье лошадей.
- Видно, кто там пришел, нет? - спросил слепой скрипач.
- Придержи язык, - прошипела Мэри Мэтчуелл и, с присовокуплением проклятия, наградила музыканта ударом увесистого подсвечника по лбу.
- Ну, кто бы вы ни были, - процедил скрипач сквозь зубы, - а попадитесь мне как-нибудь под руку…
Слова его заглушил новый, еще более ожесточенный стук в дверь - и властный голос сурово потребовал:
- Эй, там! Откройте дверь немедленно! Что мне - всю ночь дожидаться?
- Откройте дверь, мадам, настоятельно советую, - прошептал Грязный Дейви. - Можно, я это сделаю?
- Молчать, не шевелиться! - Мэри Мэтчуелл стиснула его запястье.
Но тут распахнулось окно в спальне миссис Наттер и послышался крик Могги:
- Не уходите, сэр, ради всего святого, не уходите… Отец Роуч с вами?
- Это я, женщина, - мистер Лоу, у меня кое-какие новости.
Глава XCII
ОБОРОТЕНЬ
Приблизительно за четверть часа до описанных событий мистер Пол Дейнджерфилд паковал у себя в малой гостиной два увесистых чемодана. Прилежно бросая в огонь письма, чутким слухом он уловил шорох, побудивший его интуицию забить тревогу. Минуты две спустя за окном послышались осторожные шаги. Затем кухарка, бормоча что-то себе под нос, прошла по коридору к входной двери: там начали перешептываться. Дейнджерфилд оглянулся на окно - ставни были закрыты. Он без труда поднял стол с наваленным на него грузом и замер, держа его на весу, внимательно прислушиваясь. Потом подкрался к двери и взялся было за ключ. Но тут ему вспомнился другой, более удобный способ. Дверь запиралась на болт, опускавшийся и поднимавшийся с помощью прикрепленного к нему проволокой шнура.
Мистер Пол Дейнджерфилд тихонько опустил болт - шнур висел рядом - и, поблескивая очками, принялся рассеянно напевать обрывки какой-то песенки, как обычно поступает человек, занятый каким-то пустячным делом.
Напряженно вслушиваясь, он, ступая бесшумно, как кошка, отошел в сторону и элегантным движением опустил правую руку в карман, где и держал ее, словно в засаде.
По коридору пронесся холодный сквозняк - и дверь задребезжала; затем входную дверь неспешно прикрыли; шорох шагов и приглушенное дыхание приблизились к самой гостиной.
Дейнджерфилд с побелевшим лицом и заострившимися чертами, продолжая мурлыкать незатейливую мелодию и не сводя глаз с двери, протянул левую руку и взялся своими тонкими пальцами за шнур. В этот момент ручку двери повернули снаружи, а саму дверь яростно дернули.
- Кто там? - резко отозвался Дейнджерфилд, прекратив менестрельские упражнения. - Я занят.
- Откройте дверь: для вас есть новости.
- Разумеется, открою, но не будьте слишком надоедливы. - Он потянул за шнур, и болт поднялся. - Входите, сэр.
Дверь распахнулась, на пороге показались незнакомые физиономии, и в ту же минуту суровый голос произнес:
- Чарлз Арчер, именем короля вы арестованы!
Последнее слово заглушил громкий выстрел из пистолета - и человек, стоявший впереди, со стоном опустился на пол. Грянул второй выстрел, но на этот раз Дейнджерфилд промахнулся. Тигриным прыжком Дейнджерфилд бросился на замешкавшегося констебля и нанес ему удар по шее так, что он, стукнувшись головой о дверную раму, рухнул на порог; Дейнджерфилд наступил каблуком ему на лицо и, схватив третьего из вошедших за галстук, поразил его в грудь ножом. Однако выстрел мистера Лоу, опаливший рукав Дейнджерфилда, парализовал правую руку нападавшего: она бессильно повисла, кинжал из нее выпал; сам Дейнджерфилд зашатался, но устоял на ногах и, оскалившись в белозубой ухмылке, негромко рассмеялся.
Все было кончено: серебряные очки валялись разбитыми на полу, будто сломанный талисман, и на вошедших уставился дикий, незнакомый взгляд странно посаженных серых глаз.
Внезапность нападения со стороны Дейнджерфилда, вкупе с выказанными им непомерной физической силой и отчаянной дерзостью, поначалу совершенно ошеломили его противников, но он нетвердо стоял на ногах и правая рука ему не повиновалась. Он опустился в кресло напротив входа, свесив беспомощную руку до пола: тонкая струйка крови уже стекала по пальцам, лоб покрылся испариной от внутреннего страдания, однако Дейнджерфилд, растянув рот в едкой гримасе, ледяным смешком бросал, казалось, вызов реальности происходящего.
- Гнусный негодяй! - подступая к нему, выкрикнул Лоу.
- Ну как, джентльмены, я не сразу вам поддался, не правда ли? А теперь, полагаю, вы потребуете от меня часы, кошелек, ключи - так?
- Прочтите ордер на арест, сэр, - строго потребовал Лоу.
- Ордер на арест? Эге, это нечто новенькое… Будьте добры, дайте мне стакан воды… благодарю… подержите бумагу еще немного… правая рука меня не слушается. - Левой рукой Дейнджерфилд отставил бокал, а затем взял ею ордер. - Благодарю вас. Хм, ордер выписан на имя Чарлза Арчера.
- Он же Пол Дейнджерфилд, читайте дальше, сэр!
- Спасибо, да-да, я вижу… Что ж, это для меня новость. А, мистер Лоу - я вас и не заметил. Надеюсь, я вас не поранил? Какого дьявола вы разгуливаете по ночам, когда одни разбойники на ногах? Все обошлось бы куда лучше, явись вы ко мне днем.
- Вы, по-видимому, убили констебля при исполнении им служебного долга, - не снисходя до возражений, сурово проговорил Лоу.
- Не увиливайте, я прямо спрашиваю: с какой стати вы вламываетесь ко мне в дом?
- Эй ты, придержи руки, тебе это боком выйдет: арестованный ранен!
С этими словами Лоу, схватив другого констебля за воротник, отшвырнул его в сторону (ибо тот, придя в себя, кое-как поднялся на ноги и, с угрозами прикончить мерзавца на месте, ринулся было к Дейнджерфилду).
- Итак, джентльмены, вы по ошибке арестовали не того, кого нужно, и ранили меня при попытке самозащиты… Напали четверо на одного, в результате чего погиб один из ваших сообщников… Чего еще вы хотите?
- Вы должны проследовать за нами в городскую тюрьму, сэр. Там вы будете заключены под стражу.
- Доктор Тул, надеюсь, сможет перевязать мне рану?
- Несомненно, сэр.
- Превосходно! Что еще?
- У входа стоит карета: будьте любезны сесть в нее, сэр.
- Опять-таки превосходно. Но позвольте мне, сэр, сделать одно замечание. Я подчинюсь, сэр, насилию с вашей стороны и вопреки собственной воле отправлюсь с вами, однако решительным образом предупреждаю вас, мистер Лоу, и вашу достопочтенную свиту, состоящую сплошь из головорезов и чемпионов по боксу - сколько их тут? - два, четыре, пять, целых шесть, клянусь честью, считая джентльмена, лежащего на полу, вы, сэр, седьмой по счету - и все семеро навалились на одного пожилого человека - ха-ха-ха! Так вот, я самым решительным образом предупреждаю вас, сэр, что вы ответите за это бесчинство и жестоко поплатитесь за все последствия.
- Осмотрите раненого. Боюсь, он не выживет, - прервал его Лоу.
Раненый тем не менее пришел в чувство, однако из-за мучительной боли мог говорить только шепотом. Его приподняли и прислонили спиной к стене.
- Вы предписываете арестовать человека, который, по моим сведениям, давно мертв, и заявляетесь ко мне: это типично для ирландского правосудия, сэр; но не позволите ли мне - да не будет это сочтено за чрезмерную назойливость - полюбопытствовать, какое именно преступление совершило разыскиваемое вами лицо, ввиду чего вам угодно было меня подстрелить?
- Вчитайтесь в ордер, сэр: покушение на жизнь доктора Стерка.
- Вот как? Дальше некуда! Я намерен выложить пятьсот гиней, лишь бы он заговорил, так что скоро вы убедитесь, сэр, сколь дорого обойдется вам ваша ошибка. - В голосе Дейнджерфилда, продолжавшего фальшиво улыбаться, прозвучала угроза.
- Что ж, я готов пойти на этот риск, сэр, - отозвался Лоу с невозмутимой усмешкой.
Шум, поднятый во время недолгой схватки, переполошил слуг и разжег в них любопытство. В дверях показались бледные, испуганные лица. Запах пороха, кровь, взбудораженная толпа, наконец, зрелище улыбающегося, несмотря на увечье, хозяина повергли миссис Джукс в ужас: она залилась слезами и разразилась бессвязными жалобами.
- Будьте добры, сэр, мне нужны ваши ключи, - произнес мистер Лоу.
- Минутку… Послушайте, Джукс, - обратился Дейнджерфилд к домоправительнице, - прекратите стенания - вы, глупая! (Экономка причитала во весь голос.) Это ошибка, уверяю вас, я вернусь через час. А пока, вот мои ключи; пусть мистер Лоу - он стоит вон там - воспользуется ими по своему усмотрению. Все мои бумаги, сэр, - бросил он в сторону Лоу, - в вашем распоряжении. Слава Богу, скрывать мне нечего. Налейте мне в этот бокал немного портвейна.
Дейнджерфилд отхлебнул глоток и явно приободрился, до этого казалось, что он вот-вот упадет в обморок.
- Прошу прощения, джентльмены, может быть, выпьете вина?
- Нет, сэр, благодарствуйте… Буду признателен, если вы передадите мне ключи. - Лоу повернулся к миссис Джукс.
- Да, конечно, отдайте их, - распорядился Дейнджерфилд.
- Каким ключом открывается комод, что стоит напротив окна в спальне вашего хозяина?
Лоу оглянулся на Дейнджерфилда, тот, казалось, усмехнулся еще язвительней и с убийственной вежливостью проговорил:
- Если миссис Джукс это неизвестно, я буду счастлив указать вам самолично.
Сдержанным кивком мистер Лоу выразил пленнику признательность за его готовность к услугам и последовал за миссис Джукс в хозяйскую спальню; там напротив окна высился старый комод.
- Где же капитан Клафф? - нетерпеливо спросил Лоу.
- По пути сюда он заглянул к себе, - ответил кто-то из присутствующих, - и обещал догнать нас с минуты на минуту.
- Что ж, будьте любезны, мадам, покажите мне ключи от этих ящиков.
Лоу принялся выдвигать ящики, начиная с верхнего, и тщательно исследовал содержимое каждого на ощупь, держа свечу в левой руке; всякий раз, переходя к следующему ящику, он разочарованно хмыкал.
Тем временем в малой гостиной появился доктор Тул, вызванный к искалеченному владельцу Медного Замка. Бледное, сосредоточенное лицо обычно суетливого медика выражало потрясение, испытанное им при внезапной метаморфозе, которая постигла видную персону Чейплизода.
- Вы застали меня в довольно-таки забавной ситуации, доктор Тул, - произнес своим обычным тоном мистер Дейнджерфилд, в лице его, покрытом каплями холодного пота, не было ни кровинки. - Я нахожусь под арестом у себя дома, меня обвиняют в покушении на человека, ради которого я потратил пятьсот гиней, лишь бы он вернулся к жизни и смог заговорить; самого меня едва не отправили на тот свет мировой судья со своей прозорливой свитой… ха-ха-ха! У меня немного болит рука, сэр; не сочтете ли вы возможным оказать мне некоторую помощь?
Тул приступил к делу с гораздо меньшей словоохотливостью, нежели ему было обычно свойственно, время от времени искоса бросая взор на достопримечательного пациента: так любопытствующие разглядывают иногда что-либо ужасное или отталкивающее.
- Наверняка сломано, - заметил Дейнджерфилд.
- Да, сэр, похоже… пуля в предплечье, сэр… Гм, да… Впрочем, она под самой кожей, сэр.
Надрез острым скальпелем - и пуля, подхваченная доктором, перекочевала на клочок корпии, который лежал на столе возле бокалов. Тул приложил клейкий пластырь и соорудил лубок; по его указанию перепуганная кухарка разорвала одну из хозяйских рубашек на бинты для перевязок; со своим нелегким заданием доктор справился быстро и как нельзя более ловко.
Тем временем явился Клафф. Он дулся и вместе с тем важничал, будучи привлеченным в качестве свидетеля; поводом послужили две-три реплики, небрежно и, если хотите, доверительно оброненные им за общим столом, где случилось присутствовать Лоу; капитан и не подозревал, что его рассказ хоть каким-то образом поможет пролить свет на загадочное происшествие со Стерком. Вероятно, капитан ничуть не возражал бы против того, чтобы выступить свидетелем в данном случае, если бы при этом на свет божий не всплывали обстоятельства катастрофического плавания в компании Паддока, воспоминания о которых капитан не мог не полагать малоприличествующими ему - столь достойному члену общества и не менее бравому офицеру.
- Да, комод, очевидно, тот самый; пожалуй, точно тот; мистер Дейнджерфилд лишь слегка наклонился; ящик, должно быть, самый верхний или следующий, чуть пониже. Предмет был не длиннее барабанной палочки, походил на кнутовище, с пружинкой; он легко сгибался, когда Дейнджерфилд вытирал его полотенцем, а ручка была схвачена металлическими кольцами - штука страшно увесистая.
Ящики комода проверили снова, вынув из них все содержимое, и капитан Клафф, сочтя неподобающим для солдата присутствовать при подобной процедуре, молча развернулся и с величественным видом покинул комнату.
- Куда же она девалась, мадам?
Лоу неожиданно приступил к миссис Джукс, вперив в нее строгий испытующий взгляд. По непонимающе-растерянному виду домоправительницы можно было без труда заключить о ее непричастности к делу.
- Ничего такого я у мистера Дейнджерфилда сроду не видела, - решительно заявила миссис Джукс. - В этом комоде от моего глаза ничего не укроется, сэр; ключ, если им не пользуются, всегда при мне; похоже, вы говорите о хлысте для верховой езды, ручка была опоясана кожей; хозяин и вправду хранил его здесь.
Клафф был, возможно, не слишком умен, и Лоу хорошо об этом знал, однако доброму судье была присуща одна слабость: свидетелю обвинения он приписывал те умственные и нравственные качества, какие начисто отрицал в обвиняемом.
- Где же этот хлыст теперь?
- Возле входной двери, вместе с накидкой, сэр, - пробормотала озадаченная домоправительница.
- Будьте добры, мадам, сопроводите меня туда.
Они направились в холл, где на вешалке обнаружились сюртук и кафтан для верховой езды, принадлежащие мистеру Дейнджерфилду. Здесь же нашелся хлыст с ручкой, соответствующей описанию капитана Клаффа, но - увы - к холодному оружию отнести его было трудно: простая игрушка - и только - не имела почти никакого веса.
Лоу повертел хлыст в руках, подбросил на ладони, не скрывая своего недовольства и разочарования, потом раздраженно осведомился:
- А куда подевался капитан Клафф?
Капитана и след простыл.
- Ну хорошо, мне все понятно. - С этими словами Лоу возвратил хлыст на прежнее место. - Довольно… Нет, каков негодяй!
В малой гостиной по-прежнему толпился разношерстный люд; при свете канделябров и оплывших свечей в сальных медных подсвечниках (их прихватили из кухни) собравшиеся хлопотали вокруг недужного владельца замка и раненых констеблей.
- Итак, сэр? - Мистер Дейнджерфилд выпрямился, поправив руку на перевязи, скованную лубком. Рукав его кафтана был разрезан, а на рукаве рубашки расплылось кровавое пятно. Немощный вид хозяина дома контрастировал с кривившей его губы свирепой ухмылкой, таившей в себе нешуточную угрозу. - Итак, сэр? Если вы покончили с ревизией моего белья и моя экономка может быть свободна, я готов - против воли - составить вам компанию и отправиться туда, куда вам заблагорассудится препроводить мою увечную персону. Я возлагаю ответственность на вас, сэр, за сохранность моих бумаг и прочего имущества, которое вы понуждаете меня оставить без присмотра, и полагаю, вы будете горько оплакивать содеянное нынешней ночью до конца ваших дней.
- Я следовал и впредь буду следовать моему долгу, сэр, - сухо, но с твердостью заявил Лоу.
- Вы совершили грубейшее насилие - какой тут, к черту, долг… ха-ха-ха!
- Эй, карета у входа? - крикнул Лоу.
- Постойте, сэр, - продолжал Дейнджерфилд, злобно осклабившись; он с явным усилием сдерживал себя, чтобы не перейти на крик. - Я заставлю вас выслушать мой протест и внять моему предостережению, даже если это попусту отнимет у вас целых две минуты вашего драгоценного времени. Вы едва не лишили меня жизни, а потом взяли под арест за преступление, совершенное другим человеком, который присвоил себе имя того, кто покоится в земле полных двадцать лет. У меня есть доказательства; они подкреплены авторитетом солидной лондонской конторы "Братья Элрингтон"; наконец, имеется официальный документ, скрепленный подписями покойного сэра Филипа Дрейтона, баронета, из Дрейтон-Холла, а также двумя другими почтенными свидетелями; все в один голос говорят: умер, сгнил, рассыпался в прах - вот оно как, сэр! А вы, ирландский растяпа, в своей взбалмошной заносчивости, смеете возводить на меня клевету - на меня, в любом отношении стоящего выше вас на сто ступеней, - прилеплять ко мне его грязное имя, сваливать на меня его грехи, вторгаться ко мне в дом далеко за полночь, брать меня на мушку под моим собственным кровом, силой тащить меня в тюрьму, к ворам и разбойникам. Я убил доктора Стерка - надо же такое измыслить! В своем ли вы уме, сэр? А не я ли выразил готовность заплатить гонорар врачу суммой в пятьсот гиней, дабы вернуть доктору Стерку дар речи? Не я ли заручился ради него консультацией лучшего лондонского специалиста? Не я ли по дружбе выгораживал его перед лордом Каслмэллардом? Не я ли, дабы умиротворить его кредиторов и предоставить возможность родственникам обеспечить ему самый лучший медицинский уход - короче говоря, дать ему больше шансов на то, чтобы он мог выздороветь и вернуться к жизни, - разбрасывал деньги столь же щедро, сколь вы, сэр, не ссудив и не пожертвовав на благое дело ни шиллинга, пролили мою кровь, каждая капля которой, сэр, обойдется вам в изрядный ломоть вашего состояния. Но даже если Стерк и не вымолвит ни слова, у меня есть улики, ускользнувшие от вашего глаза, - вы, самодовольный болван; хотя свидетель и мало уступит вам в полоумии, его показаний будет достаточно для того, чтобы указать, кого должна покарать длань правосудия. Есть еще и другой Чарлз, сэр, на котором лежат всеобщие подозрения, его ожидают суд и смертный приговор, - это гнусный Чарлз Наттер из Мельниц, сэр! Мотив совершенного им преступления очевиден, а подробности, я думаю, прояснятся из показаний Зикиела Айронза, чего бы они ни стоили.
- Мне незачем уточнять, сэр, что вы арестованы во многом как раз благодаря показаниям упомянутого вами Зикиела Айронза, - проговорил судья Лоу.