Посол, едва заглянув внутрь, отпрянул назад.
- А! Так, значит, вам нужна не хозяйка, а прежняя кухарка хозяина. Спросите у нее.
Она ткнула большим пальцем в сторону служанки, чья голова показалась над перилами.
Взбираясь вслед за этой преданной служанкой наверх по ступеням, посетитель извлек из наружного кармана объемистую пачку бумаг; просмотрев на ходу надписи, он изготовился к продолжительному объяснению, после чего должны были последовать какие-то немаловажные меры.
Тул, наверстывая упущенное время, пустил свою лошадь галопом; при въезде в Чейплизод в глаза ему бросились признаки необычайной суматохи. Люди выглядывали из окон, стояли у дверей домов, толпились на улицах; взгляды всех были обращены в сторону Дублина. Кое-кто из повстречавшихся приветствовал его кивком. Тулу немедленно пришел на ум мистер Дейвид О'Риган (людям свойственно относить происходящее прежде всего на свой счет), и его охватил панический страх перед угрозой неведомой еще скорой судебной расправы; однако дверной молоток у входа в его жилище мирно поблескивал на солнце; мальчик-слуга посвистывал, стоя на ступенях с руками в карманах. Никто в его отсутствие не приходил, и Пелл в доме Стерка еще не появлялся.
- А что случилось, чем соседи встревожены? - осведомился Тул, спрыгнув на землю и устремив взгляд туда же, куда смотрели все.
- Не так давно тут стремглав пролетела карета - вроде бы из Нокмаруна. Какие-то мужчины держали в ней визжащую леди. На Мартинз-роу она разбила одно окно, а второе - вон там, как раз напротив "Феникса". (На дороге валялись осколки стекла.) На пальцах у нее были перстни, с костяшек капала кровь… Говорят, будто это бедную миссис Наттер санитары препровождали в дом для умалишенных.
Глядя в сторону Дублина, Тул побледнел и заскрежетал зубами.
- Я разминулся с ними у Островного моста. Слышал взвизги, но подумал, что это по ту сторону стены. А рядом с кучером сидел парень в потрепанном голубовато-серебристом кафтане, так?
- Точно, - кивнул мальчик.
И Тул, с трудом сдерживая гнев, поспешил в дом, полный решимости поскорее заручиться советом Лоу и готовый хоть сейчас засвидетельствовать под присягой полнейшую ясность разума бедной Салли.
- Мерзавцы! Негодяи! - не переставая приговаривал он.
Времени было в обрез, он поспешно стянул с себя дорожные сапоги, облачился в свой лучший наряд, схватил трость и муфту (последняя была его данью щегольству) и, преобразившись, торжественно зашагал по мощеному тротуару к дому Стерка. Доктор Пелл, по счастью, еще не прибыл. У входа стоял шестиместный дорожный экипаж.
Глава XCV
ДОКТОР ПЕЛЛ ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ГОНОРАРА, А ДОКТОР СТЕРК - ОТ ПРЕДПИСАННОГО ЛЕКАРСТВА
Не успев переступить порог передней гостиной, доктор не без волнения услышал чей-то хриплый бас, показавшийся ему очень знакомым, - владелец его вел бурную полемику с судьей Лоу.
Это был не кто иной, как Черный Диллон, он и в самом деле выглядел сейчас чернее тучи. Он только-только вернулся с пустыми руками из Медного Замка и всем видом демонстрировал, что шутки с ним плохи.
- Не я, сэр, не я, а мистер Дейнджерфилд обещал вам пятьсот гиней, - с деланой беззаботностью отговаривался Лоу.
- Пятьсот полосатых чертей, сэр! - загремел Черный Диллон.
Он выразился еще красноречивей, и Тулу, при виде горевших голодным блеском глаз медика, который без устали молотил по воздуху кулаками, не пришлось долго гадать, в чем тут суть. Мне совестно признаваться, но он, в порыве неудержимого веселья, вынужден был, из приличия, старательно прикрыть рот шляпой. Впрочем, он тотчас же справился с собой, и едва только Диллон устремил на вошедшего огненный взгляд, доктор отвесил коллеге в высшей степени учтивый поклон, на который виртуоз-трепанатор, уязвленный мирской несправедливостью, попросту не обратил внимания.
- Был я у него в этом доме, черт побери, в этом самом треклятом Медном Замке, и гроша медного мне там не перепало за все мои труды. Выскочила одна старая карга - страшна как смертный грех, почище самого хозяина - дьявол их возьми! А он дал деру - сбежал, не заплатив долгов… Медный Замок! Лоб у него медный, вот что… Медный истукан - с головы до пят, но если ему поджарят пятки, я первый предъявлю счет, и посмотрим, что крепче - медный замок или каменный мешок… А где, сэр, где прикажете мне получить мои пятьсот гиней, ответьте, сэр! - неистовствовал он, кидая взор то на Лоу, то на Тула и яростно колотя кулаком по столу. Грохот стоял оглушительный.
- Я полагаю, сэр…
Тул хотел было что-то ответить, но мистер Лоу его опередил:
- Я полагаю, сэр, вы поступили бы правильно, сэр, если бы поберегли покой больного.
- Покой больного? - еще больше распалился доктор Диллон. - А я полагаю, что больному на меня начхать. Больной! Двоюродный племянник моей бабушки - вот кто болен! Если вы не в состоянии толковать как человек благоразумный, то не мелите хотя бы чепухи как мировой судья. Больной, надо же! Да только прирожденному идиоту или аптекарю невдомек, что это не больной, а покойник. Но я-то жив-здоров, сэр, и нуждаюсь в подкреплении, а без денег подкрепления не добудешь. Так диктует логика, сэр, - слышите, почтеннейший мировой судья? Вы не станете отрицать этот очевидный медицинский факт, дражайший доктор? А как мне раздобыть мои пятьсот гиней? Ведь вы оба - повторяю, оба! - не пустили меня вчера вечером в Медный Замок, хотя - какой там, к черту, замок - повернуться негде, в табакерке и то места больше. А пойди я вчера - деньги были бы у меня в кармане. Это вы виноваты - оба - и тот и другой.
- Да, сэр, - подтвердил Лоу, - гонорар, безусловно, вам причитается.
- Какой там, к дьяволу, гонорар? Я заключил контракт, сэр, - рявкнул Диллон и, вытащив из кармана расписку Дейнджерфилда, хлопнул по ней что было сил тыльной стороной ладони.
- Контракт или что другое, сэр, а ответственность лежит только на вас самих.
- Мы это выясним, сэр, а тем временем что прикажете мне делать? Счастлив буду узнать. Пусть меня паралич хватит, если я отыщу хоть крону, чтобы расплатиться с кучером. Тоже мне, трепанация - да у меня у самого череп раскалывается.
- Потрудитесь только выслушать меня, сэр, и я докажу вам, что дело ваше небезнадежно. Человек, называемый вами Дейнджерфилдом, вовсе не в бегах, он, правда, арестован, но отнюдь не за долги. Если он вам задолжал и вы не можете взыскать с него причитающуюся сумму, виноваты исключительно вы сами: я располагаю надежными сведениями, что состояние его превышает сто тысяч фунтов.
- А где же он теперь находится, сэр? - вопросил ободренный хирург, сразу смягчившись. - Надеюсь, вы в добром здравии, доктор Тул?
Наш ученый эскулап слегка поклонился в ответ на это запоздалое приветствие, а Лоу ответил:
- Ваш должник содержится в тюрьме графства, сэр; он обвиняется в тяжком уголовном преступлении, но мне, думаю, достаточно будет черкнуть несколько слов, и вы получите разрешение с ним увидеться.
- Премного обязан вам, сэр, - любезно осклабился Диллон. - Который час? - обратился он к Тулу.
Считалось, что у хирурга имеются часы, но почему-то, как правило, их у него при себе не оказывалось. Пока Лоу писал, Тул с достоинством осведомился:
- Вы уже осматривали нашего пациента, сэр?
- С какой стати? Разве я не видел его вчера? Это мертвец. Пульс у него неровный, сам он истощен до крайности. Если его кормить, он умрет от воспаления, если нет - то от слабости. Как видите, он между двух огней - и всем обитателям Дерри его не вызволить. С ним все кончено, сэр. Я слышал, Пелл приезжает? Я бы остался, если бы не дела, да и смысла не вижу ни малейшего. Благодарствую, мистер Лоу; ваш покорный слуга, доктор Тул.
Сунув записку судьи в карман штанов, Черный Диллон вышел на крыльцо и свистнул кучера. Экипаж тронулся с места, и почтенный наемный хирург устремился к указанной ему цели.
Рискну предположить, что разговор состоялся в высшей степени нетривиальный, однако никаких следов его на бумаге отыскать мне не удалось. Ничуть не сомневаюсь, впрочем, что медик не получил ни шиллинга. Так, во всяком случае, он указал в своем исковом заявлении, возбудив судебное дело против Лоу, но истцу (вернее, его адвокату) в иске было отказано, а значительные судебные издержки отнесены на его счет. Судя по пиетету, каким Черный Диллон пользовался в глазах мистера Дейнджерфилда, немногое могло скрасить плачевное положение последнего больше, нежели причиненная практикующему хирургу крупная неприятность.
Едва только экипаж отъехал, в гостиную заглянула несчастная миссис Стерк.
- Что-нибудь случилось, мадам? - с беспокойством спросил Тул.
- Нет-нет, ничего особенного, наверное, он просто немного переволновался. Он ведь, знаете, такой беспокойный, а доктор из Дублина говорил так громко, и его бросило в дрожь - зубы так и стучат.
- Зубы стучат? - переспросил Тул. - Как при простуде?
- О нет, он не простужен, я уверена - такой опасности нет. Это всего лишь нервы… Я укрыла его еще одним одеялом и дала попить горячего.
- Очень хорошо, мадам, я сейчас приду.
- Но если даже это и простуда, он мигом с ней справится: здоровье у него крепкое, хоть куда.
- Да-да, мадам, совершенно верно, очень хорошо, мадам. Я сейчас.
И миссис Стерк заторопилась наверх.
- Вот так-то, - мрачно произнес Тул, качая головой с видом полнейшей безысходности. - Воспаление… оно началось, сэр… Он обречен. Озноб - плохой симптом, сэр.
- Бедняга, - помолчав, отозвался Лоу. - Мне очень его жаль, и его семью тоже.
- Хорошего мало, - пробормотал Тул, весь съежившись, словно от испуга, и последовал за миссис Стерк, а Лоу остался в гостиной разбирать бумаги.
Тул застал пациента в лихорадочном состоянии; несмотря на груду одеял, Стерка бил озноб, лицо его покрывала бледность, глазницы глубоко запали. Сунув руку под одеяло, Тул нащупал у больного пульс, однако сосчитал удары молча, шумно пыхтя себе под нос. Зубы у Стерка выбивали дробь, но, стараясь перехватить взгляд Тула, он еле слышно прошептал:
- Вам-то понятно, что это значит.
- Ничего-ничего, пройдет, выпейте-ка глоточек, - с напускным хладнокровием откликнулся Тул.
- Сдается мне, ему уже чуточку лучше, доктор, - шепнула на ухо Тулу миссис Стерк.
- Конечно-конечно, все пройдет, мадам.
Тул стоял у изголовья кровати, устремив встревоженный взгляд на изможденное лицо Стерка и поглаживая одеяло красной рукой с короткими, толстыми пальцами. Безотчетно поддакивая миссис Стерк, он не в силах был скрыть своей крайней озабоченности.
У входа послышался шум подкатившей кареты, затем продолжительный стук дверного молотка, и Тул со всех ног бросился встречать знаменитого доктора Пелла. По пути к лестнице Тул ненадолго завел визитера в гостиную, откуда донесся его взволнованный говор. Вскоре оба медика показались в дверях, и доктор Пелл небрежным, как обычно, тоном обронил:
- Когда это началось, сэр?
- Минут десять - нет, меньше - минут восемь тому назад.
Запыхавшись, Тул карабкался вдогонку за стремительно взлетевшим по ступеням сухопарым доктором.
- Мое почтение, мадам, - величественно кивнул доктор Пелл хозяйке дома; бросив муфту на кресло, он остановился у постели больного. - Ну, сэр, как мы себя чувствуем? Так-так, хорошо, не беспокойтесь, можете ничего не говорить, я все вижу. - Он просунул руку под одеяло и, нащупав пульс, начал считать удары. - Это продолжается десять минут?
- Ему было нехорошо, но сейчас стало гораздо лучше. Не правда ли, доктор Тул? - вмешалась миссис Стерк.
- Озноб, вероятно, уменьшается. Он вспотел, мадам?
- Нисколечко, доктор, лоб у него прохладный, его ничуть не лихорадит, спал он спокойно, аппетит чудесный. Верно ведь, доктор Тул?
- Да, мадам, доктору Пеллу все известно, я все ему рассказал, мадам, - подтвердил Тул, с тупым отчаянием вглядываясь в потухшее лицо Стерка.
- Ну что ж, мадам, - проговорил Пелл, не отрывая глаз от циферблата, - озноб, как видите, проходит; вы делаете все, что надо; и, - тут он решил, что рецепт много времени не отнимет, - мы назначим ему какое-нибудь пустячное лекарство. Прощайте, сэр. Мое почтение, мадам!
- Перо и чернила в гостиной, доктор Пелл, - почтительно вставил Тул.
- О нет, нет, мадам, прошу прощения, не взыщите. - Доктор Пелл мягко, но настойчиво отстранил ладонью протянутый миссис Стерк гонорар - остаток от дейнджерфилдского дара.
- Но пожалуйста, доктор, - шепотом умоляла затаившаяся в тени косяка робкая фигура.
- Ни слова больше, мадам, не обессудьте. - Доктор Пелл повелительным тоном пресек дальнейшие упрашивания.
Почему врачи принимают честно заработанную ими плату с оглядкой, исподтишка, словно некую милость, тайную и сладостную, прячут деньги в карман, пошептавшись в темном углу, будто это воздаяние за совершенный грех?
Невозмутимый доктор Пелл отверг в доме Стерка довольно внушительную сумму. Он способен был при случае на благородный поступок, но не могу представить, чтобы шумливый, взбалмошный доктор Роджерсон хоть раз отказался от гонорара.
Доктор Пелл спустился в гостиную столь же стремительно, хотя и без спешки, и дверь за ним плотно затворилась.
- Пропал, несчастный! - с чувством прошептал Тул. В присутствии Пелла он стал выражаться более изысканно: в обществе доктора Роджерсона он бы наверняка сказал "бедолага" или "сердяга".
Пелл закусил перо тонкими губами, оторвал половину листа и, нахмурившись, покачал головой. Взяв перо в руки, он проронил:
- Пропишем, с вашего одобрения, вот такое снадобье.
- Очень хорошо, сэр, - с готовностью согласился Тул.
Пелл пропустил его слова мимо ушей и, разбрызгивая чернила, начертал несколько неразборчивых строк, сопроводив их в конце замысловатыми загогулинами.
Позже Стерк увидел этот листок в руках служанки; он подозвал ее к себе слабым кивком (речь требовала от него непомерных усилий) и, когда та наклонилась к нему, прошептал:
- Рецепт? Бросьте его в огонь! - И Стерк в крайнем изнеможении смежил веки.
Пелл, вновь поглядев на часы, засвидетельствовал свое почтение доктору Тулу; в прихожей его остановила маленькая миссис Стерк.
- Итак, мадам, мы тут посовещались, выписали кое-какое лекарство, а озноб - он скоро пройдет, лихорадка прекратится, и, мы надеемся, ему сразу станет легче. У вас очень знающий советчик в лице… в лице доктора…
- Тула, - поспешно подсказала его собеседница.
- Доктора Тула, мадам. Он проследит за всем, что необходимо; если понадобится мой совет, пошлите за мной, но доктор Тул - человек знающий, мадам, можете на него положиться.
Говоря все это, доктор Пелл спустился с лестницы, раскланялся и выскользнул за дверь, прежде чем бедная миссис Стерк успела опомниться. Ей хотелось услышать от доктора гораздо больше, но вместо того с улицы донесся стук кареты, уносившей знаменитость обратно в Дублин. Думаю, немногие врачеватели привыкают хладнокровно выговаривать ужасное eclaircissement - при малейшей возможности стараются от него уклониться.
Тул тоже, сколько мог, юлил и хитрил, увиливая от прямых ответов, однако вынужден был признать, что наступило ухудшение. Когда он удалился, пообещав вернуться в четыре часа, бедная миссис Стерк, оставшись в гостиной одна, не выдержала и разразилась бурными рыданиями; потом вспомнила, что слишком надолго отлучилась из спальни, проворно вытерла слезы и взбежала наверх, к своему Барни, уже улыбаясь; она отгоняла от себя злые страхи; и надежда - преданный ангел, не покидающий нас до последнего, - осеняла ее сладкими мечтаниями. Но вот уже сутки спустя, в четыре часа пополудни, из комнаты больного послышался долгий, отчаянный вопль. "Бедная глупенькая Летти" простилась со "славным Барни" - и простилась навсегда. Пора влюбленности и годы супружества - все ныне померкло и отошло в прошлое: через три дня ружья были повернуты прикладами вверх, глухо били барабаны, на кладбище прогремели три залпа; в стороне робко жалась стайка недоумевающих детей, одетых в черное; потом, у выхода, старый генерал поочередно обнял их и расцеловал и уверил, что они могут приходить играть в Белмонт, когда только им захочется, и вволю рвать яблоки, и делать все, что вздумается. В ответ на все это бедная одинокая женщина во вдовьей накидке, смотревшая из окна близстоящего дома, преисполнилась глубокой благодарности.
Глава XCVI
О ЗАКОННОЙ МИССИС НАТТЕР ИЗ МЕЛЬНИЦ И ОБ ИЗВЕСТИИ, КОТОРОЕ ПОЛУЧИЛ МИСТЕР МЕРВИН
Доктор Тул вышел из дома Стерка растерянный, в подавленном настроении. Он окинул взором серый фасад и окна, в которых отражалось красноватое солнце; сейчас, в четвертом часу пополудни, дом показался ему иным - словно бы опустевшим. Доктор оглядел улицу вплоть до заставы, потом обратился в сторону Мартинз-роу и Мельниц. Внезапно ему пришла на ум бедная Салли Наттер. В приступе раскаяния Тул замолотил концом трости по мостовой - он не мог простить себе, что забыл поговорить о ней с судьей Лоу. Впрочем, особого смысла в таком разговоре, наверное, и не было: ряд важнейших обстоятельств, связанных с этим делом, оставался ему совершенно неизвестен.
Посланец мистера Гэмбла поднялся наверх, к дверям спальни миссис Наттер; получив разрешение войти, он почтительно испросил позволения ознакомить хозяйку дома с коротким документом, зачитать который было ему поручено.
Суть документа сводилась к тому, что супруг Мэри Мэтчуелл, Арчибальд Дункан, проживавший в Дублине, обвинил ее в двоемужии; на основании этого документа был подписан приказ об ее аресте; констебли прибыли в Чейплизод с предписанием задержать означенную преступную особу и препроводить ее к месту заключения; им поручалось также принять меры для немедленного изгнания из Мельниц сопровождающих правонарушительницу лиц; наконец, сообщалось, что мистер Чарлз часа через полтора прибудет самолично, с тем чтобы поздравить свою верную супругу с окончанием всех злоключений и вступить в прежнее владение собственностью.
Легко представить, как Салли Наттер восприняла эти новости: молитвенно сцепив пальцы и не сводя глаз с официального гонца, она не в силах была вымолвить ни слова, не в силах была заставить себя поверить в услышанное. Не успел, однако, чтец добраться до конца упоительного канцелярского послания, как из гостиной долетел пронзительный вопль, чьи-то голоса вступили в ожесточенную перебранку, грохнуло и зазвенело разбитое стекло; густой бас не скупился на проклятия, а баритоны сыпали ругательствами; с улицы доносился хохот кучеров, наблюдавших за побоищем через окно; этот неистовый разнузданный шум заставил бедняжку Салли - уже привыкшую за это время к дебошам - прижать руку к сердцу и затаить дыхание. Но это буйство было последним, знаменовавшим перелом к умиротворенности: злого духа изгнали - и в обители, сотрясенной и оглушенной, должно было вскоре воцариться спокойствие.
О похождениях Чарлза Наттера в тягостном промежутке между его исчезновением после первого визита Мэри Мэтчуелл в Мельницы и долгожданным возвращением под родной кров сохранился короткий отчет от первого лица, по большей части это письменные ответы на предложенные вопросы, явно предназначавшиеся для адвоката. С вашего позволения, я - поскольку запись не слишком пространна - привожу ее здесь дословно: