- Как пить дать исторический. Но… в том-то и дело. Я не знаю, как ты, Эйдан, но я… я считаю, что мы должны попытаться сделать хоть что-то.
Эйдан остановился и сурово взглянул на брата:
- О чем ты говоришь?
Зак передернул плечами.
- Я видел в жизни столько дерьма, да и все мы видели… И я не могу избавиться от чувства, что это что-то важное, где мы могли бы помочь.
- А что, если общество любителей истории захочет купить этот исторически значимый объект? - спросил Эйдан.
- Я думаю, у них достаточно зданий, которые они уже купили и обихаживают. Но мы сами могли бы восстановить этот дом. Можно было бы устраивать в нем лекции, или концерты, или даже исторические реконструкции, чтобы показать людям, чего стоило построить эту страну.
Зак покраснел, поскольку сам не ожидал от себя такой страстной речи, но отступать не собирался.
- Согласен, - поддержал его Джереми, а Эйдану оставалось лишь поднять руки, показывая, что он сдается. - У меня, кстати, идея.
- Да ну? - притворно изумился Эйдан.
- Почему бы нам не поставить перед собой конкретную цель? Например, устроить Хеллоуин-пати? Благотворительный вечер, а все деньги отдать в приют.
Взглянув на Джереми, Эйдан понял, что тот не шутит. И это было объяснимо. Когда на работе он столкнулся с непостижимой трагедией, он не разочаровался в жизни и не опустил руки. Он поставил перед собой цель, добиваясь, чтобы такое случалось как можно реже. Он, конечно, немного сумасшедший, но что с того? Может быть, это у них в крови. Разве он сам не настаивал всего час назад, что кость, которую все считали древним артефактом, вымытым из земли ураганом, достойна серьезного расследования?
Закари с самого начала поддержал Джереми, а он, старший, что он сделал?
Ничего. Тут он струсил. Он был в долгу перед братьями.
- Благотворительный вечер? - переспросил он, желая все-таки сохранять нить логики.
- Да, вечеринка на Хеллоуин, - улыбнулся Джереми, захваченный идеей. - Надо здесь все украсить и нанять актеров в страшных костюмах.
Эйдан застонал.
- Ты подумай, Эйдан. Это поместье нам досталось в подарок, и нужно использовать его в помощь другим людям, - поддержал брата Зак.
Они не ждали его благословения. Просто он остался в меньшинстве. Но им нужна была его поддержка.
- Сегодня давайте посмотрим, не смоет ли дом дождем, ладно? А потом я готов все обсудить.
- Он готов все обсудить - ты слышал? - обратился Зак к Джереми.
- Ага. Перегрелся, наверное, на солнце, - ответил Джереми с усмешкой.
Эйдан снова двинулся к дому. Они пошли следом, но немного поодаль. "Они меня слишком хорошо знают", - думал он.
Он помнил, как они ссорились и дрались в детстве, сводя с ума родителей. От него ожидали разумного поведения, потому что он был старший. Много раз ему удавалось вовремя примирить всех, прежде чем заходило слишком далеко. Но они никогда не забывали, что они братья. Стоило кому-то чужому обидеть одного из них, они выступали против обидчика единым фронтом, одним сплоченным кланом братьев Флинн.
Потом он ушел служить в армию - ради бесплатного образования, полагающегося отслужившим. Братья иногда приезжали повидать его, даже когда его направили в Германию. Но что-то изменилось. Он был далеко, а они оставались дома, то есть в своем штате, вблизи родного дома. Их объединяла общая любовь к музыке. Вернувшись домой, он поступил в академию ФБР. Учиться было непросто, но ему нравилось, хотя что-то в этой системе - наверное, из-за службы в армии - его не устраивало и даже смущало. И он ушел, надеясь, что своим уходом никого не обижает. Несколько раз он обращался за помощью к старым друзьям и всегда получал ее.
Еще у него была Серена.
Вся его жизнь сводилась к Серене. С нее она практически и началась.
И закончилась.
Они познакомились еще в старших классах школы. Она помогала ему принимать все самые главные решения в жизни. Колледж или армия? Графика или криминология? Остаться в армии или поступить в ФБР?
И вдруг в один момент все переменилось. Как он потом жалел, что так много времени посвящал работе, а она - своей политической карьере, что они не могли чаще бывать вместе. Обкуренный лихач выскочил на соседнюю полосу шоссе и убил Серену. И для него все потеряло смысл.
Минуло пять лет. Несмотря на работу, которой он гордился, несмотря на помощь другим людям, в его жизни все-таки не было цели. Так мелькали день за днем.
- Вы, похоже, не представляете, сколько тут работы, - сказал Эйдан. - Лицензии, а страховки…
- Не дрейфь. Мы ведь братья Флинн, - возразил Джереми, вставая между Эйданом и Заком и обнимая их за плечи. - И мы справимся.
Эйдан снова окинул взглядом дом, и ему вдруг стало жутко, чего с ним никогда не случалось. Он - разумный, прагматичный брат - не был подвержен таким странным ощущениям.
Он мысленно встряхнулся. Да какого черта? И вслух сказал:
- Да, мы братья Флинн.
Глава 2
Проклятье.
Они уже явились.
Их не было ни во время болезни Амелии, ни когда она умерла. Адвокат говорил, что они вообще не знали о ее существовании, пока он не позвонил им, чтобы сообщить о наследстве. Это было чертовски подозрительно.
Кендалл Монтгомери вернулась с балкона, где они часто сидели с Амелией, в спальню, надеясь, что ее не заметили. Она хоть и знала, что адвокат встречался с Флиннами и передал им права на имущество, но не ожидала, что они приедут так скоро.
Она вернулась, чтобы забрать кое-какие вещи. Книги и диски, которые одалживала Амелии, одежду, которую надевала, когда оставалась здесь на ночь с Амелией. Она как могла помогала Амелии, отплачивая любовью и добротой за ту поддержку, которую Амелия когда-то оказала ей. Старушка была очень мила, любила вспомнить о прошлом и с удовольствием пересказывала легенды, связанные со старым домом. Она прожила долгую жизнь и сумела сохранить за собой поместье, хотя не умела поддерживать в нем порядок - что говорило о том, каким человеком она была.
Кендалл вдруг почувствовала, что в руке у нее что-то есть. Это был старый дневник в чудесной обложке, который она откопала однажды на чердаке, когда Амелия попросила ее принести конверт с бумагами. Она тогда оставила дневник у кровати Амелии, думая прочитать его как-нибудь, но все откладывала. До сегодняшнего дня.
Сегодня, когда она собиралась только забрать свои вещи и уйти, она для чего-то подобрала дневник.
Чтение оказалось захватывающим. Дневник принадлежал женщине, жившей в доме во время Гражданской войны. Начав читать, Кендалл не могла оторваться. Даже не верилось, что она держит в руках тетрадь, которой уже сто пятьдесят лет, что она читает слова, написанные так давно. Слова, передающие наблюдения очевидца той ужасной братоубийственной войны. Рассказ о выживании. Яркие факты повседневной жизни, надежды и мечты о будущем.
Увлекшись чтением, Кендалл не заметила, как пробежало время. Ей давно пора было убраться восвояси. А теперь придется встречать тут наследничков…
Она быстро сунула дневник в рюкзак, хотя не имела на то никаких прав. Все права принадлежали кровным родственникам Амелии.
Но она хотела дочитать. Она не станет держать его у себя, она дочитает и вернет. А сейчас ей требовалось быстро придумать, как вести себя с новыми владельцами поместья.
Первым ее порывом было спрятаться, попытаться тайком выскользнуть из дома. Однако они не могли не заметить ее машину, стоявшую у конюшни. Нет. Лучше выйти к ним в открытую. Пусть видят, что если она и находится в их доме без разрешения, то, по крайней мере, ей нечего скрывать.
Она извинится, объяснит, что приехала забрать свои вещи, и уедет.
На днях она слышала радиопередачу, где Джереми Флинн призывал собирать деньги для детей, оставшихся без родителей во время "Катрины". Он явно умел вызвать сочувствие, расшевелить аудиторию. И он говорил разумные вещи. Она должна была признать, что его речь ей понравилась.
Адвокат рассказывал ей, что их три брата, и у них частное детективное агентство. Наверное, выслеживают неверных мужей и шпионят за няньками.
Другой брат, живущий во Французском квартале, был известен как потрясающий рок-гитарист.
А третий…
Похоже, крутой парень… Служил в армии, затем в ФБР.
Этот, чего доброго, арестует ее за нарушение границ частной собственности.
Но, по правде говоря, они должны были быть ей благодарны, ведь это она заботилась об Амелии. И вовсе не ради личной выгоды. Она проводила здесь много времени, потому что Амелии было страшно. Прожив в старом доме всю жизнь, в последние месяцы Амелия была уверена, что духи ее умерших предков посещают ее днем и ночью. И наяву и во сне. Приближение смерти пугало Амелию, ей казалось, что ее предки овладевают ею, тянут к ней из могил свои костлявые руки.
И все же в последние часы она была совершенно спокойна, будто радовалась встрече с привидениями, будто родные пришли за ней, чтобы забрать ее домой.
"Мне и самой было до смерти жутко, - думала Кендалл, - но я не могла бросить ее одну. Где были эти трое парней, когда Амелия действительно нуждалась в помощи родственников? Разве это возможно, чтобы они не догадывались о ее существовании?"
Ладно, она займется этим позже, в другой раз. Сейчас самое главное - выбраться из дому, не потеряв при этом достоинства.
Но как?
Да выйти прямо через парадную дверь, и дело с концом.
Решительно откинув с лица волосы, она спустилась вниз по лестнице, положила на пол рюкзак и стала отпирать тяжелый засов. Открыв, наконец, дверь, она столкнулась с ними нос к носу. Они стояли на крыльце.
- Здравствуйте, - произнесла она таким тоном, будто имела полное право находиться в доме. "Так оно и есть", - мысленно напомнила она себе.
Один их них - суровый, хмурый человек - холодно уставился на нее глазами кобальтовой сини. К счастью, двое других выглядели довольно дружелюбно, а один брат даже нерешительно улыбнулся.
- Извините. Я Кендалл Монтгомери. Я ухаживала за Амелией… то есть вашей теткой… в ее последние дни, - объяснила она. - Я тут… забыла кое-что и вот приехала, чтобы забрать свои вещи. А вы, я полагаю, братья Флинн?
- Да, - сказал тот, который улыбался. - Вот это Эйдан, старший брат, - он указал на хмурого типа слева, - это Зак, наш младший. А я Джереми.
- Ну, я просто… - смущенно промямлила она, не зная, что еще сказать.
- Амелия, если не ошибаюсь, уже несколько месяцев как умерла, - произнес Эйдан.
Он был высокий, мускулистый, напористый, с крупными и резкими чертами лица. Но вовсе не внешность неприятно поразила ее, а скорее его тон и выражение его ледяных глаз.
- Я, между прочим, должна зарабатывать на жизнь. И тем не менее я организовала ее похороны, оплатила последние счета и подготовила все к вашему приезду, - сказала она не без вызова в голосе.
- Вы жили здесь все это время? - не унимался Эйдан.
- Эйдан… - пробурчал Зак.
- Это я заботилась об Амелии. А вы - вы даже не знали, что она живет на белом свете.
- Правда, не знали. Мы ничего не знали ни о ней, ни об этой плантации. Мы должны были, но… так уж получилось, - тихо проговорил Джереми.
- Она была очень хорошим человеком, - Кендалл отвернулась, чувствуя комок в горле, - очень добрым. - Она в упор взглянула на старшего брата. Будучи пять футов десять дюймов роста, она смотрела на него снизу вверх, и это ее коробило.
Да какого черта? Какое ей до него дело? Этот болван ничего не значит. Амелия уже умерла, а у нее своя жизнь. Она возвращается к себе, и пусть они делят дом как хотят.
Нет, это не совсем так. Не все они идиоты, только один.
- Что ж, меня ждет работа, - сказала она, - приятно оставаться.
- А чем, вы, кстати, занимаетесь? - снова подал голос Эйдан.
Она не сразу ответила, мысленно ругая себя за это, но, скажи она им всю правду, они могли бы решить, что она авантюристка, наживающаяся на людских слабостях.
- У меня кафе и магазин подарков. А теперь, если позволите…
- Мисс Монтгомери, - остановил ее Джереми, вопросительно улыбаясь, - мы тут ничего не знаем. Если бы вы могли уделить нам пару минут и провести нас по дому, мы были бы вам бесконечно благодарны.
- Пожалуйста, - поддержал брата Зак.
А старший брат лишь пристально смотрел на нее.
Она глубоко вздохнула.
- Ну хорошо, входите. Мы, так сказать, в фойе. - Она отошла от двери, показывая и объясняя. - Это парадная лестница, слева - танцевальный зал, гостиная, столовая - там на стене висят семейные портреты, посмотрите, если вам интересно. Направо - кухня. Этой кухне уже сто лет, последний раз, я боюсь, ее ремонтировали лет пятьдесят назад. Внешне все обшарпанное, но конструкция, в общем, крепкая. Внизу, под нами, - большой подвал, наверху четыре спальни, на чердаке - кладовые и мансарда. Прекрасный дом на самом деле. Есть еще не меньше дюжины других построек, в разном состоянии. Первая кухня, конюшня, коптильня и помещения для рабов. А на самом деле… - Она хотела продолжить, но осеклась, вспомнив, что уже рассказала им все основное.
Теперь ей пора уходить, это, в конце концов, их дом.
Наверняка они будут его продавать. В лучшем случае его купит какой-нибудь фонд по сохранению памятников старины.
- На самом деле что? - вдруг переспросил Эйдан.
- Ничего, ничего… к дому не имеет отношения. Уверена, у вас все будет в порядке.
- Нет, правда, что вы хотели сказать? - вмешался Зак. Такой улыбкой можно убить, подумала она.
Он был чертовски красив, а также уверен в себе, но без тени самодовольства.
Она передернула плечами.
- Амелии было страшно. В конце. Во время Гражданской войны здесь произошла ужасная трагедия, и она… ей слышалось разное по ночам, ну, она и боялась. Вот почему я оставалась с ней.
- То есть она боялась привидений? - Ей показалось, что Эйдан готов презрительно фыркнуть. Большой, грубый самец, которому неведом страх.
- На каждой приличной плантации есть дом с привидениями, верно? - улыбнулся Джереми.
"Двое младших - приличные люди, - думала она. - Этого следовало ожидать". Так ей и говорили. Ее друг Винни, работавший у нее в кафе, иногда играл с ними в группе и рассказывал, что они талантливые гитаристы и хорошие ребята.
Кендалл пожала плечами, чувствуя неловкость.
- У этого дома богатая история. Ваша семья была почти уничтожена во время войны. - После недолгой задумчивой паузы она продолжала: - И не только война была виновата. Были и другие события. Другие смерти. В 1890 году владелец плантации увлекся одной из горничных. Говорят, она была потрясающе красива - изумрудно-зеленые глаза и шоколадная кожа.
Губы Эйдана изогнулись в иронической улыбке.
- Значит, жена убила шикарную горничную или наоборот - и теперь ее дух бродит по дому. Или нет - они убили друг друга и бродят здесь на пару.
Смерив его взглядом, Кендалл продолжала:
- Жена потребовала, чтобы экономку повесили. В те времена Ку-клукс-клан был в полной силе, ну они и занялись этим. А голова… веревкой ей перерезало шею, голова отвалилась. Говорят, ее безголовое привидение гуляет по округе и ищет голову. А еще - что она прокляла жену, когда ее тащили к дереву вешать. Вон на том дереве ее повесили. - Она указала на огромный дуб слева от дома. - Проклятие, очевидно, сработало, поскольку жена погибла через год день в день, упав с парадной лестницы.
- Захватывающий рассказ, - улыбнулся Джереми. - Так было на самом деле?
- Не знаю. Можно справиться в историческом обществе. Признаться, не одно поместье претендует на эту историю. Я здесь выросла и наслышана о местных плантациях. До конца правдивой можно считать лишь историю о взаимном убийстве двух кузенов. Это сохранилось в местных архивах.
Орлиный взгляд Эйдана переместился с ее лица на дом.
- Я все-таки считаю, что мы должны его продать, и черт с ним, - сказал он братьям, качая головой.
- Посмотрите только, какой он красивый, - сказал Джереми и раскинул руки, будто стремясь обнять дом. - Это наше наследство, а привидения - наши родственники.
- Как знать, - пробурчал Эйдан.
- Почему это? - удивился Джереми.
- Как знать, не грешила ли одна из хозяек поместья на стороне?
"Ну и юмор у него", - подумала Кендалл.
- Мужчины развлекались с горничными, а их жены, может быть, с конюхами. Откуда мы знаем?
Джереми рассмеялся:
- Мой брат - циник, так что не удивляйтесь. Но в душе он совсем не такой.
- Да ну? А я-то думала, что он что внутри, что снаружи.
Кендалл ушам своим не поверила, услышав от себя слова, вертевшиеся у нее в голове. Не то чтобы она собиралась встречаться с ними снова, но вежливость редко изменяла ей.
От удивления брови Эйдана взлетели вверх. Ей показалось даже, что он вот-вот улыбнется.
- Смотрю, вы любите называть вещи своими именами, - сказал он. - Простите, мисс Монтгомери, что я произвел на вас столь неприятное впечатление. Большое спасибо за экскурсию, мы вас больше не задерживаем.
- Благодарю.
- Подождите. А вы сами здесь не видели чего-нибудь эдакого? - снова спросил Эйдан. Его взгляд сверлил ее, будто на допросе в полиции.
- Нет, - солгала она, и, судя по его виду, он догадался, что она лжет.
Она видела. Только не знала что. Она даже не была уверена, что это не страхи Амелии, которые заползли к ней в душу.
Иногда она видела странные огни в темноте, иногда просыпалась от полуночных шорохов. Как будто что-то - или кого-то - тащили по траве у нее под окном. И слышался чей-то жуткий и сверхъестественный шепот, словно некий безумный ученый проводил там опыты.
- Нет, конечно нет, - повторила Кендалл, решительно встряхивая головой, чтобы отбросить волосы за плечи.
"Потому что все это игра воображения", - убеждала она себя.
В конце концов, разве она не окончила университет сразу по двум курсам - психологии и драмы - со средним баллом 3,9? Она понимала всю глубину человеческого сознания. Просто она заразилась кошмарами Амелии, которые, в свою очередь, являлись отражением вполне объяснимого страха смерти.
Кендалл не могла позволить себе верить в такую чушь.
Потому что она сама занималась обманом. Она была отличной актрисой и обманщицей.
Хотя несколько раз…
Психолог в ней возмущенно настаивал, что и в те несколько раз не было ничего непостижимого. Получив актерское и психологическое образование, она зарабатывала на жизнь гаданием, выдавая себя за ясновидящую. "Воспринимай это как игру, театр", - говорила она себе. Она не обладала никаким даром ясновидения, если такой дар в действительности существует. Все, что ей доводилось испытывать, поддавалось логическому объяснению. В той удивительной комбинации логики и воображения, что представляет собой сознание человека, логика приструнивает воображение, когда тому случится слишком разойтись.
- Знаете, что мы планируем тут сделать? - спросил Джереми.
- Мы этого не планируем, - вставил Эйдан, прежде чем его брат успел продолжить.
- Понятия не имею, - ответила она Джереми, не обращая внимания на Эйдана.