- Знаете, вы должны зайти к нам, чтобы узнать свою судьбу, - сказал Мейсон.
- Мейсон! - воскликнула Кендалл и даже побледнела.
- Для чего? - нахмурился Эйдан.
Кендалл вскочила.
- Я схожу и приглашу к нам ваших братьев. И вообще мне пора. Становится поздно.
- Кендалл! Только восемь часов, - возразил Мейсон.
- Я знаю, но мне завтра рано открывать магазин, - взволнованно ответила Кендалл, словно боялась, что ей не поверят.
- А где находится ваш магазин? - полюбопытствовал Эйдан.
Узнать судьбу? Что же это за магазин?
- На Ройал-стрит, называется "Чай и Таро", - ответил за нее Мейсон.
- Понятно, - протянул Эйдан, чувствуя странное напряжение в мышцах.
Таро. Гадание на картах. Выходит, она аферистка. Он был втайне разочарован.
- Послушайте, извините, но мне пора, - решительно заявила Кендалл.
- Винни не переживет. Он собирался спеть свою новую песню, - напомнил ей Мейсон, - он хотел, чтобы ты услышала.
- Я послушаю в другой раз. Мне нужно идти. Спокойной ночи.
Когда она повернулась и зашагала к выходу, Эйдан, сам того не ожидая, вскочил со стула.
- Она далеко живет? - спросил он Мейсона.
- Нет, тоже на Ройал, ближе к Эспанаде. Там безопасно, - заверил Мейсон.
Мейсон определенно вызывал любопытство, однако между ним и Кендалл ничего не было, иначе он не вел бы себя так беззаботно.
- Как бы пьяные на улице к ней не пристали, - сказал Эйдан. - Пойду, пожалуй, прослежу.
Мейсон кивнул:
- Это идея. А я пойду поздороваюсь с вашими братьями.
Эйдан так и не узнал, что делал дальше Мейсон, потому что выбежал на улицу вслед за Кендалл.
Вечером в понедельник на Бурбон-стрит было довольно спокойно. Зазывалы пытались затянуть прохожих в свои заведения. Из одного места раздавалась старая добрая музыка кантри, а через дорогу брыкались неоновые ноги на рекламном щите у стриптиз-клуба. Группа членов студенческого братства шла по улице парами, переплетя руки, расплескивая вино из пластиковых стаканчиков, и распевала какую-то непонятную песню. Две женщины в надувных шляпах захихикали, глядя на эту процессию.
Кендалл нигде не было видно, и он свернул на Ройал.
На Ройал-стрит было тихо, как в могиле. Пожилая пара выгуливала терьера. Кто-то быстро шагал впереди. Кендалл.
Он поспешил за ней. Он не пытался нагнать ее бесшумно, но она, должно быть глубоко задумавшись, резко обернулась и вскрикнула, когда он тронул ее за плечо.
- Ах! - сказала она, узнав его.
- Извините. Я не хотел вас испугать.
- Вы меня не испугали, просто я не ожидала, - с негодованием заявила она, воспринимая его слова в штыки.
Что ж, это и понятно, ведь он был невысокого мнения о предсказателях, гадалках и подобных гражданах. Он этому не верил и не сомневался, что и она не верит, хотя и не мог бы объяснить почему. Возможно, потому, что она производила впечатление уверенного в себе и практичного человека.
- Извините, - еще раз сказал он.
Пульсирующая на ее шее венка ясно показывала, что сердце у нее бьется слишком быстро. Что бы она ни говорила, а он все-таки испугал ее.
- И что вам надо?
- Я подумал… я думал… Тьфу, черт. Я хотел вас проводить.
Она уставилась на него тяжелым взглядом.
- Вы решили, что мне нужны провожатые? - В ее голосе было поровну возмущения и недоверия.
- Ну… темно все же, ночь, - пробормотал он.
- Я гадаю на картах Таро, по ладони, у меня есть к этому способности. Вам не кажется, что я могла бы увидеть опасность, если бы она была? - сухо произнесла она, не сводя с него злого взгляда.
- Сомневаюсь.
- Я здесь живу. Я здесь родилась. У нас совсем не такой ужасный город, как о нем говорят. У нас есть проблемы, но в каком городе их нет? Я спокойно сама пройду два квартала до своего дома. Благодарю вас за заботу, но я не верю, что вы хотели меня проводить. И я вас спрашиваю еще раз: что вам от меня надо?
Понимая, что медлить или врать было бы глупо, он признался:
- Я хочу больше узнать о вас.
- Обо мне?
- И о том, как вы посещали Амелию и что происходило ночью. Что ей мерещилось, что снилось. Что она вам рассказывала и что пугало ее - и вас.
Пристально взглянув на него, она с тихой усмешкой проговорила, будто насмехаясь над собственными словами:
- Духи?
- Вы верите в духов?
Она почувствовала, что это не притворный интерес, не издевка.
- О нет, конечно же нет, - ответила она тоже вроде бы искренне.
Они пошли вместе, и он упомянул, что одной из причин, по которым ему всегда нравился Новый Орлеан, была его архитектура. Она рассказала ему о зданиях, мимо которых они проходили. Десять минут спустя они все еще говорили.
У нее в квартире.
Кендалл и сама не понимала, как она ухитрилась пригласить его, когда он ей совсем не нравился. Однако он был у нее.
Она жила на первом этаже прекрасного старого здания, построенного в 1816 году. В нем было четыре большие квартиры, по две на каждой стороне коридора. В ее квартире была большая прихожая, коридор, две спальни, одна из которых служила ей кабинетом, а также кухня и гостиная, разделенные длинной стойкой. Из гостиной через высокие створчатые двери можно было попасть во внутренний дворик, который изначально располагался со стороны фасада. Двор был огорожен изгородью из штакетника с калиткой. Когда-то ею пользовались как парадным входом.
- Мило здесь у вас, - оценил Эйдан. Поскольку он проник к ней в дом, она чувствовала себя обязанной предложить ему выпить, и теперь он рассеянно поигрывал бокалом со скотчем, глядя через стеклянную дверь во двор. - Это ваша собственная квартира?
- Нет, я ее снимаю.
- Ваш салон приносит доход?
- Я не жалуюсь.
- В округе, наверное, полно приверженцев вуду и оккультизма.
- Для моих клиентов это в основном развлечение.
Он отвернулся от окна и прошел за стойку, где уселся на высокий табурет.
- А есть такие, для которых это не развлечение?
Прежде чем ответить, она сделала хороший глоток водки с клюквенным соком.
- У вуду очень много серьезных последователей, на самом деле.
- Я тоже могу прочитать описания всех этих ритуалов в Интернете и объявить себя священником, - отмахнулся он. - Это не значит, что в этом есть что-то серьезное.
- Вуду была религией народов Таити. Это смесь древних африканских верований и католицизма. Вудуисты молятся святым и веруют в верховное существо, Бога.
- А еще они умеют наносить вред человеку, втыкая иглы в кукол, а их священники знают, как воскресить человека из мертвых, превратив его в зомби.
- Вы, случайно, не тайный вудуист? - усмехнулась Кендалл.
- Нет. Религии и верования меня вообще не интересуют, мне более интересны люди, которые используют эти вещи в корыстных целях.
- Не сочтите за оскорбление, - сказала она, пожимая плечами, - но почему вы решили, что тут происходит что-то ужасное? Не так давно по Миссисипи плавали не только кости, но целые трупы. Каждый день тут что-то находят. И еще не один год будут находить.
- Я знаю. Это была страшная трагедия.
- Но все-таки убеждены, что здесь нечисто. Помимо того, что на плантации живут бездомные, а я ничего об этом не знаю.
На его губах промелькнула печальная улыбка.
- Простите, если я обидел вас, - сказал он, поднимая свой бокал. - Вас было всего двое женщин, к тому же одна - старая и немощная, в огромном доме на огромной плантации. Вы не обязаны были за ней ухаживать, и я глубоко благодарен вам за вашу доброту, и, уж конечно, вы не нанимались в сторожа. И отчего же все это меня беспокоит? Назовите это интуицией, если хотите. Кость, которую я нашел у дома, показалась мне подозрительной потому, что ранее я обнаружил другую кость на берегу.
- Тут вокруг полно таких костей.
- Да, но…
- Но?
- Расскажите мне об Амелии, - вдруг попросил он, на удивление резко меняя тему.
Огромная черная персидская кошка по имени Иезавель выбрала этот момент, чтобы подойти к Эйдану и начать тереться о его ноги, так громко мурлыча, что Кендалл отчетливо слышала ее за три метра.
Неожиданно для себя Кендалл бросилась через всю комнату, схватила кошку и выставила в прихожую, мысленно отчитывая ее. "Не зря я назвала тебя Иезавель", - думала она.
- Какая красивая кошка, - заметил Эйдан.
- Спасибо, - сдержанно поблагодарила Кендалл.
Он ничего не сказал о том, что Кендалл не понравилось проявление кошачьей симпатии.
- Амелия… - напомнил он.
- Она всегда была очень добра ко мне. Наверное, между нами существовала духовная связь. Чудесная женщина. Она умерла от рака. Хотя адвокат вам, вероятно, сообщил.
- Я полагаю, она принимала морфий как обезболивающее? - спросил Эйдан.
- Да, - неохотно подтвердила Кендалл, зная, куда он клонит.
- И у нее бывали галлюцинации?
- Да, - еще более неохотно ответила Кендалл.
- А у вас?
Довольно с него любезностей. Его темно-синие глаза, подернутые инеем, в упор уставились на нее, тон изменился.
- Не знаю, что вам ответить. Недели за две до смерти ее постоянно преследовал страх. Я поставила раскладушку в ее комнату, чтобы быть с ней ночью. Порой она просыпалась, крича, что видит огни. Я всегда была полусонной, так что не могу вам точно сказать, видела ли я эти огни или нет. Не огромные фонари, как у летающих тарелок, а светящиеся точки в районе кладбища. Иногда ей что-то слышалось, но я опять же воспринимала все сквозь сон. Слышала ли я что-нибудь необычное? Я не уверена.
- А что вы слышали?
- Я слышала, как воет ветер. Иногда этот вой походил на крик, но так бывает, когда он свистит в старых дубах. Шорохи - опять, наверное, ветер. Или белки. Все это объяснимо, я уверена… Но вот в конце…
- Что… в конце?
"А он хороший следователь", - подумала она, подчиняясь его вкрадчивому голосу, который ласково принуждал ее продолжать.
- Меня тоже начали одолевать страхи. - Она глотнула из бокала и задумалась. - Вообще-то я всегда ощущала себя в безопасности на плантации. Словно… под защитой прошлого, как бы под защитой доброго духа. Может быть, у меня сложилось такое впечатление от красоты этого места. Но к концу Амелия все-таки заставила меня несколько раз понервничать. То есть ночью там бывает такое ощущение, будто ты одна на свете. И несмотря на ощущение безопасности, мне было не по себе… потому что я чувствовала, что вокруг происходит что-то злое, нехорошее… но если я буду смирно лежать на своей раскладушке, то никто меня не тронет. Слышала я что-то или нет - не знаю, но на всякий случай клала рядом с кроватью бейсбольную биту.
- Надо было класть ружье.
- Это было бы здорово, но я не умею стрелять. Чего доброго, я застрелилась бы сама или застрелила Амелию.
Он улыбнулся:
- Вам необходимо научиться стрелять. Особенно если вы планируете и дальше ночевать на уединенных плантациях. Понимаете, есть вещи похуже, чем привидения. И это вполне реальные чудовища из плоти и крови.
- Нет, знаете, я больше ничего такого не планирую, так что обойдусь без снайперских курсов.
- Ладно. Расскажите все до конца.
Кендалл невольно вздрогнула. Она ненавидела себя за это, зная, что он отмечает каждое ее движение.
- В конце ничего особенного не было, только она начала бредить, будто разговаривала с какими-то невидимыми мне собеседниками.
- И что она говорила?
- Разное.
- Например?
- Порой бывало так, словно она читает лекцию по истории. Она говорила о Реконструкции - после Гражданской войны, после Первой мировой, Второй мировой, вспоминала Мартина Лютера Кинга… и все в таком роде. О том, как она гордится своим старым домом. Мне казалось, что она счастлива. Казалось, что она говорит с…
- Духами?
- Именно.
- Ей кололи большие дозы морфия…
- Еще какие… Это делала не я, я ведь не медик. Я наняла медсестру, когда стало ясно, что Амелии недолго уже осталось. Она не хотела умирать в больнице. Она хотела умереть в том доме, где родилась. Но однажды…
- Что?
- Она была без сознания, в коме, и вдруг она открыла глаза и села. Посмотрела прямо на меня, попрощалась и сказала, что любит меня. А затем она протянула руку - будто рядом кто-то стоял - и сказала: "Пора. Я готова". И затем она умерла.
- Морфий, - тихо проговорил Эйдан, словно желая подбодрить ее, убедить ее в этом.
- Конечно, - ответила она, глядя ему прямо в глаза.
И вдруг ей стало не по себе, хотя он стоял далеко и не собирался ей угрожать. Он вел себя вежливо и даже по-доброму. Издевается? Нет, скорее всего. Она чувствовала его искренность. А когда он улыбался или просто задумчиво молчал, он был чертовски привлекателен. Высокий рост и широкие плечи придавали ему стать, а резкие суровые черты лица выдавали интригующую силу. В нем была внутренняя энергия, источавшая жар, и даже сексуальная харизма. Этим он в немалой степени был обязан своей уверенности, которая позволяла ему непритворно плевать на то, что подумают о нем другие.
Интересно, что все-таки случилось с его женой?
Но спрашивать она, конечно, не собиралась.
Она стыдила себя за свое внезапное смущение. Если он был свободным мужчиной, а она свободной женщиной, это не означало, что они должны броситься друг на друга. О боже! Что за нелепые мысли лезут в голову? Он не понравился ей с самого начала и по-прежнему не нравился. И как мужчина он…
"При чем здесь это? - одернула она себя. - Для него я не более чем мошенница".
А разве она сама порой не считала себя мошенницей?
Нет, он должен уйти. Она устала. Она чувствовала странную слабость, и это ее беспокоило. От усталости логическое мышление отказывалось служить ей.
- Мне, пожалуй, пора спать, - кашлянув, сказала она.
- Разумеется, - словно очнулся Эйдан, пристально изучавший ее, как и она его. Как давно? Что-то мелькнуло у него перед глазами. Вспышка. Будто он увидел в ней что-то привлекательное. - Конечно. - Он поставил свой бокал на стойку. - Спасибо.
Вежливые слова. Отстраненные. Она не пошла проводить его. Лишь услышав, как хлопнула входная дверь, она отправилась в прихожую и щелкнула замком.
Удивительно, но, оставшись одна, она не почувствовала долгожданного удовольствия от мысли, что теперь можно расслабиться, отдохнуть… Зато…
Ей было по-прежнему не по себе. И хотелось, чтобы он был с ней. Какая нелепость. Ее уютная квартира теперь казалась ей пустой. Ей было одиноко, как никогда в жизни.
Иезавель нерешительно мяукнула. Кендалл взяла ее на руки, потерлась подбородком о мягкую кошачью шерсть. Она любила всех животных, но при ее рабочем графике она могла позволить себе завести только кошку.
- Почему мне сейчас хочется, чтобы ты была собакой? Большой собакой, как мастиф или питбуль.
Иезавель снова мяукнула.
- Ты мне очень помогла, - иронически заметила Кендалл.
Но кошка была не виновата в том, что не могла избавить Кендалл от чувства одиночества. И страха.
Глава 5
Смерть.
Бывает насильственной и мирной, на поле боя, на улице, дома или в больнице. Мертвые люди иногда походят на спящих, а иногда их находят разорванными в клочки, со следами глумления и разложения.
В современном мире смерть быстро прячут с глаз долой, если только речь не идет о последствиях глобальных бедствий. Тогда появляются полевые госпитали, временные морги, а иногда массовые захоронения или сожжения.
Впрочем, ураган давно миновал. Новый Орлеан быстро восстанавливался.
Восстановили и морг, разрушенный стихией. Все здесь было новым. Посетители входили в тихую, со вкусом оформленную приемную, которая могла бы быть приемной врача или адвоката. Играла мягкая музыка, дежурная - молодая женщина с приятным голосом - предлагала помощь.
Было сделано все возможное, чтобы замаскировать присутствие смерти в месте, куда близкие приходили в последний раз взглянуть на тех, кого они любили. Иногда полицейские беседовали здесь с живыми, пытаясь разгадать тайны мертвых.
Эйдану был знаком этот морг, поскольку он бывал здесь несколько раз, приезжая в Новый Орлеан по делам. И как во всех моргах, несмотря на все попытки скрыть это, здесь было что-то… уже впитанное стенами. Никакой музыкальный центр не мог высушить слезы матери, потерявшей ребенка. И никакая белизна не помогала заглушить запах смерти.
Но девушка за стойкой была приятной, с виду полной искреннего сочувствия. А может быть, она стала хорошей актрисой за все время, что ей приходилось встречать полицейских, родителей, родных и друзей, тех, кто пришел сюда в страхе найти ближнего среди покойников, и тех, кто испытывал облегчение, избавившись, наконец, от заботы о ближнем.
- Здравствуйте, мистер Флинн, - приветствовала она Эйдана.
Очевидно, они уже встречались. Хорошим же он был сыщиком, что не запомнил ее. К счастью, у нее на груди висел именной жетон - Руби Бордо, так что он мог сделать вид, что узнал ее.
- Привет, Руби, - улыбнулся он. - Я надеюсь увидеть доктора Эйбела. Он здесь?
- Я сейчас узнаю.
Она улыбнулась и стала набирать номер. Когда ей ответили, ее улыбка мигом испарилась. Она нахмурилась. Слышно было, как на том конце орет Эйбел.
Руби положила трубку и виновато взглянула на него:
- Он очень занят. Извините.
- Хорошо, я подожду.
- Хм… он нескоро освободится, - зарделась юная Руби, которая, по-видимому, вообще легко краснела.
- Я могу хоть целый день его ждать, - сообщил ей Эйдан, садясь в кресло. - Только передайте ему, что я здесь. Я дождусь его.
Он подозревал, что здесь есть служебный выход, и хотел помешать Эйбелу им воспользоваться.
- Вы хотите, чтобы я… снова ему позвонила? - спросила Руби с таким выражением, будто он посылал ее в клетку со львом.
- Да, пожалуйста, если можно.
Она поколебалась, затем вышла из-за стойки.
- Мистер Флинн, вы должны понять. Вы не представляете, сколько у нас было работы в течение нескольких месяцев после "Катрины". Вы не знаете, как нам доставалось. Доктор Эйбел - неплохой парень, просто ему пришлось многое пережить, как и всем нам.
- Я понимаю, - мрачно ответил Эйдан.
- Тем более.
Она стояла, не двигаясь с места, и ждала, пока он уйдет. Она молилась, чтобы он ушел. Но как бы ни жаль ему было мисс Бордо, уходить он не собирался.
- Знаете, что бы ни случилось в прошлом, люди до сих пор погибают. Не все убийцы погибли во время урагана, и доктору Эйбелу это известно.
- О боже, вы расследуете убийство?! - воскликнула она.
- Возможно.
Кивнув, она выпрямилась и подошла к телефону. После кратких переговоров она положила трубку и сказала ему:
- Идемте со мной.