Батанья передернулась, вспомнив что-то из виденного в странствиях. Ради Нарцисса она надеялась, что прутья крепкие. "Тянутся" - это могло значить многое.
Через минуту гончие утратили видимый интерес к Нарциссу и пошли дальше патрулировать коридор. Красные глаза останавливались на каждом узнике по очереди, а когда они подошли к камере Батаньи, из глоток стало рваться рычание. На лице Батаньи была написана решимость не проявить своих чувств, но она побледнела, на лбу выступил пот.
- Ты только не подходи к решеткам, и они тебя не достанут, - посоветовала Кловач, усилием воли заставив себя говорить спокойно. - Они реагируют на твой…
Она не смогла произнести такое слово про наставницу.
Но Батанья ее поняла и сама сказала его.
- Да, они чуют мой страх.
Ей было мерзко это говорить, еще мерзее - чувствовать свою слабость. Ты воин, напомнила она себе. Это было много лет назад, пора перестать реагировать.
Собаки прижались головами к прутьям и залаяли. Она такого звука в жизни не слышала - вся сила воли понадобилась, чтобы не дать подогнуться коленям. Двое охранников-людей бросились из конца коридора проверять, что взволновало псов, а те так возбудились, что завертелись колесом и бросились в сторону охранников, для которых это было как гром с ясного неба. Они были вооружены чем-то вроде пистолетов, но коренастый, который был слева, даже не успел достать оружие, как ближайший пес на него прыгнул и здоровенной пастью перекусил шею. Голова с недоуменным выражением свалилась с плеч, покатилась по полу, остановившись возле камеры Амелии Эрхарт. Второй оказался быстрее и хладнокровнее и прыгнувшего пса встретил выстрелом. Пуля оборвала полет собаки коротким визгом, и ее товарищ, откусивший только что человеку голову, повернулся на звук и зарычал.
Но высокий смуглый стражник отступать не собирался.
- Застрелю! - крикнул он, и собаки, похоже, передумали нападать на человека столь же агрессивного, как они.
Та, которую застрелили, уже исцелялась, и только сгусток черной крови на камне напоминал о ране.
- Они бессмертны, - сказала Батанья.
На глазах у всех черная кровь зашипела, заклубилась черным дымом и исчезла, оставив на камне небольшую воронку.
- Боже всемогущий! - прошептала Амелия Эрхарт.
- Этот плохой дядя хотел тебя застрелить? - проворковал Нарцисс собаке, и застреленный пес обнюхал просунутую через решетку руку. Даже охранник уставился на это недоверчиво.
Пес лизнул руку Нарцисса.
У Кловач отвалилась челюсть. Все ждали, что будет, но Нарцисс не закричал, не свалился от боли. Он смотрел на страшного зверя с эгоцентрическим благоволением, а огромный язык, длинный, тонкий и в чем-то непристойный, смачивал ему ладонь собачьей слюной. Очевидно, только кровь была едкой.
- Хм.
Батанья теперь успокоилась, стыдясь своего страха, и стала думать. Псы ушли туда, откуда появились - стражник проводил их настороженным взглядом, не убирая оружие. Только когда они вышли, он присел и взялся за лодыжки покойного товарища. Потянул. Оставляя неприятный мокрый след, труп поехал за ним и скрылся с глаз. Через пару секунд стражник вернулся за головой. С заключенными он не говорил, и они тоже не сказали ни слова.
Когда он вышел, Кловач сказала:
- Похоже, что охранников набирают из неприятных и неумных.
Нарцисс улыбнулся:
- Да, они долго не держатся. Одно время у меня были особые условия: я объяснил стражникам, что псы меня любят и меньше будут нападать на тех, кто мне делает приятное. Какое-то время это действовало: я получил зеркало, дополнительное питание, даже расческу. Но потом большая собака разозлилась на одну стражницу - из тех, что похожи на насекомых, - и откусила ей голень. С тех пор мне ничего не дают сверх положенного.
- А как же она двигалась без голени? - спросила Кловач.
- Плохо. Я даже не мог не засмеяться.
Батанья посмотрела на него. Он бессердечен, вся его жалость и сочувствие направлены на него самого. Но не бесполезен.
- Как часто приходят сюда псы? - спросила она.
- Дважды в день. По крайней мере вчера так было, - быстро ответила Амелия. - Я думаю, сейчас утро, и это их первое посещение. Не знаете, который час?
Батанья пожала плечами:
- Потеряла счет времени.
- Я думаю, их спускают для регулярных обходов. Или как-то по-иному контролируют. Проводника я при них не видела. Как видите сами, они делают что хотят.
Батанья села на койку и стала думать. Хорошо хотя бы, что они с Кловач рядом. Рассчитывать на какую бы то ни было помощь от Нарцисса смысла нет - он в любую минуту может отвлечься на зеркало, и думает он только о себе. В любой момент он может решить, что для его комфорта и удовольствия лучше бездействовать, нежели действовать. А вот Амелия вроде наш человек.
Вероятно, Нарцисса, персонажа мифического и известного даже в литературе Спаулинга, можно считать вневременным, даже бессмертным. Но Амелия Эрхарт, согласно собственному ее свидетельству, вполне нормальная женщина, привязанная к конкретному моменту земной истории. Каким-то образом она успешно переместилась во времени - факт, который был бы крайне интересен механикам и магам Коллектива Бритлинген. Не то чтобы они как-то баловались со временем: сама мысль об этом Батанью отпугивала. Но если вернуться с Амелией, это может послужить компенсацией провала: они дали захватить Крика, своего клиента. Кроме того, Амелия кажется женщиной разумной, и у нее нет ни малейшего понятия, как вернуться на свое место и время в мире, каков бы этот мир ни был.
- Амелия, Кловач, слушайте, что я скажу.
Ей не нравилось, что Нарцисс тоже все слышит, но поделать нечего. Писать нечем и не на чем, телепатией она не владеет и азбукой глухонемых - тоже. Когда вернусь, подумала она, попрошу, чтобы азбуку глухонемых включили в программу. Она улыбнулась: крайне маловероятно, что ей удастся до этого момента дожить, но инстинкт выживания требовал строить планы на такой случай.
Амелия и Кловач подошли к решеткам своих камер.
- Сколько у нас времени до раздачи еды? - спросила Батанья у Амелии. Та задумалась.
- Полагаю, что очень немного. Кормят не так чтобы по расписанию, но три раза в день еду приносят. Примерно одно и то же, независимо от времени дня. Не то чтобы завтрак, обед и ужин.
- Надо отсюда выбраться, - сказала Батанья. - Рано или поздно Крик Люциферу надоест, или он забудет, что не хотел раздражать Коллектив - потом объясним, Амелия, - и нас всех убьют, или произойдет "несчастный случай". Сами видите - он очень небрежно обращается с солдатами.
- Понимаю, - согласилась Амелия. - А что с этим лапочкой делать будем?
Она кивнула в сторону камеры Нарцисса. Батанья глянула - красавец сосредоточенно расчесывал каштановую шевелюру.
- Ему самого себя достаточно. Лучшее, на что мы можем надеяться - что не будет путаться под ногами.
Нарцисс, все еще без одежды, стал рассматривать собственное тело, пору за порой. Приподнял гениталии, разглядел их как следует, уронил весь пакет небрежно, как букет увядших цветов.
- Какой у тебя план? - спросил Кловач.
- А вот какой.
Изложение много времени не заняло.
Через некоторое время зашли два стражника (тот, что отбился от псов, и змеечеловек Шa) и вкатили телегу с четырьмя большими мисками. Кормушки для мисок находились в дверях, внизу, и миски пихали в них, не особенно волнуясь, расплещется или нет ее содержимое. Вслед за миской просовывали ведро с водой - и для умывания, и для питья, поскольку на борту каждого ведра висел черпак. Змеечеловеку Ша все так же нравилась Кловач, и он своего восхищения не скрывал.
- Покажи-ка мне, что у тебя есть, малышка, - прошипел он, и Кловач несколько встревожилась. У него было копье и кинжал, висящий на поясе. Люцифер запретил своим стражникам входить в камеры, но Ша мог и ослушаться.
- Он не может тебя выпустить, а сам не может войти, - сказала Амелия. - Видишь, у него нет на поясе ключа.
Батанья увидела, как Кловач с облегчением опустила плечи, но лицо у нее осталось каменным. А Ша все рассказывал, что бы он хотел с ней сделать.
- А у кого ключ? - спросила Батанья у Амелии. Она не хотела, чтобы Кловач думала, будто она в тревоге. - У второго стражника тоже его нет.
- Я думаю, он всегда у начальника караула - насколько я могу судить по тому, что видела. Начальник караула - волчья морда по имени Марл.
Кловач надоело слушать предложения Ша, и она послала его по точному адресу. Батанья засмеялась, но увидела, что Амелия просто шокирована.
- Извини нас, - сказала она. - Мы с ней грубые солдаты, и язык у нас так же груб.
Лицо Амелии прояснилось, и она сумела улыбнуться в ответ.
- Вы заметили, как этот охранник не мог оторвать от меня глаз? - спросил Нарцисс.
Три женщины вздохнули в унисон.
Батанья наклонилась посмотреть, что там у нее в миске. План "А" у нее был весьма в зачаточном состоянии, и она пыталась его продумать, пока ела.
План "Б" отсутствовал полностью.
Как положено добрым бритлингенцам, Батанья и Кловач съели все, что лежало в миске. Что это была за еда, Батанья не поняла - вроде лапши с мясом, хотя чье это было мясо, поди знай, - но испорченной еда не была. Батанья тщательно принюхалась, нет ли отравы, спросила у Амелии, как она обычно тут чувствует себя после еды.
- Хорошо, - ответила та, несколько удивившись.
Наконец Кловач попробовала первый глоток, проверяя, не подмешали ли в еду какого-нибудь зелья. Такая проверка входит в обязанности ученицы. Несколько минут бритлингенки выждали.
- Все в порядке, - сообщила Кловач, и обе женщины без дальнейших слов взялись за еду. В каждой миске лежал вполне приличный на вкус кусок хлеба. Овощей не было - наверное, их трудно выращивать под землей. Здоровой едой это не назовешь, но силы вполне поддержит.
- Кусок мяса оставь, - сказала Батанья.
После еды и отдыха бритлингенки занялись зарядкой. Нарцисс и Амелия присоединились: Амелия - потому что она нормальная активная женщина, и ей скучно; Нарцисс - подумал, не могут ли физические упражнения сделать его тело еще прекраснее. Амелия показала им прыжки "ноги в стороны - ноги вместе", что Батанья нашла забавным. Потом был бег на месте, наклоны, приседания, удары по воздуху (Амелия назвала это "бой с тенью"), и под конец - сотня отжиманий от пола (во всяком случае, столько сделали Батанья и Кловач). Потом они легли подремать - за неимением лучшего занятия. Охранники не появлялись еще часа четыре, а когда открыли дверцу в конце коридора, то ввезли тележку с обедом… если это не был ужин. Или завтрак?
Батанье было стыдно, что она не запомнила, сколько времени они шли по туннелям, пока не попали в плен. Из Спаулинга они отбыли в середине дня, хотя это не значит, что в Ад они прибыли в тот же момент. И вообще, какая разница? Какие-то из адских обитателей должны не спать круглые сутки.
Услышав стук собачьих когтей по камню, Батанья изготовилась, хотя руки дрожали и пот бежал струйкой по спине.
- Гадские собаки, - шепнула она, но Кловач услышала.
- В карман лазила? - спросила она.
- В вашей одежде нет карманов, - напомнила Амелия.
- У нас свои, - ответила ей Батанья.
После одного очень успешного задания клиент выдал Кловач и Батанье приличный бонус. Кловач хотела съездить в Пардую и посмотреть танцы в знаменитом мужском борделе, но Батанья уговорила ее вместо этого сходить к одному медицинскому технику. И теперь у них имелась скрытая полость в одной щеке, созданная сложной и дорогой хирургической операцией. В этом потайном кармане у Батаньи сейчас лежало тонкое лезвие. Достаточно острое, чтобы отворить жилы - свои или чужие, но только в по-настоящему чрезвычайной ситуации.
Настало время пустить его в ход.
У Кловач был такой же потайной карман под мышкой, под правой рукой. Очень тщательный обыск мог бы обнаружить этот карман, и, быть может, даже карман Батаньи, но их обыскивали не слишком тщательно - еще одно подтверждение, что тюремную службу несут не лучшие солдаты Ада. Кловач шагнула к решетке одновременно с Батаньей.
- Нарцисс! - позвала Кловач. Юноша оторвался от рассматривания ногтей и посмотрел на нее. - Не расстраивайся, - сказала она уверенно. - Я тебе обещаю, они выздоровеют.
- Удачи, - очень тихо сказала Амелия, когда собаки вошли в коридор. Массивные черные головы мотались из стороны в сторону, будто псы решали, кто тут вкуснее. Глаза горели углями.
Бритлингенки протянули сэкономленные куски мяса, стоя как можно ближе к стене, соединяющей камеры. Псы, подергивая носами, осторожно приблизились. Рука Кловач была внутри решетки, и пес просунулся поближе. Голова, конечно, между прутьями не прошла, но нос оказался в камере. Левая рука Кловач кормила пса, а правая в это время просунулась в решетку, схватилась за шипастый ошейник, и лезвие полоснуло шкуру на шее. Выплеск крови был сигналом, что место выбрано удачно, и эта кровь плеснула на прутья, когда пес с воем и визгом подался назад.
И на руки Кловач тоже плеснула эта кровь.
Пес Батаньи слегка обернулся, прыгнул на решетку на стыке камер, пытаясь добраться до Кловач, встал на дыбы, подставив грудь и брюхо. Мелькнула рука Батаньи с лезвием, полоснула собачью шкуру. У бритлингенки хватило хладнокровия содрать с себя рубашку и прижать к собаке, что было удачно, поскольку артериальный фонтан не брызнул ей на кожу. Втащив обратно окровавленную рубаху, женщина прижала ее к металлу прутьев, внизу, чтобы подействовала впитавшаяся кровь. Батанья осталась полуголой, но сорвала с койки одеяло и набросила на плечи - надеясь, что отсутствие рубашки не заметят.
Вбежала группа стражников - посмотреть, из-за чего бесятся псы, и бритлингенкам колоссального труда стоило изобразить испуг и ошеломление. Нарцисс, хотя и вздрогнул, когда ранили псов, пока что промолчал. Амелия отлично отвлекала стражников, вопя во все горло, и пока стражники глядели на нее и на собак, Батанья и Кловач улучили минутку и успели спрятать лезвия туда, где их могли бы и не найти. Батанья сунула его в толстую подошву, Кло¬вач нашла тонкую щель в каменном полу.
- Руки в воду! - крикнула наставница хриплым голосом, и Кловач погрузила руки в ведро с водой. Батанья надеялась, что вовремя, и кожа не слезет.
- Они напали друг на друга! - сообщила стражникам Амелия. Американка не была великой актрисой, но видно было, как она взволнована, и они поверили.
- Никогда не видел, чтобы они друг на друга нападали, - прошипел Ша, но больше вопросов задавать не стал. В конце концов, заключенные сидят по камерам, и оружия у них нет.
Псы еще скулили, но раны уже закрывались. Нарцисс подозвал их к себе и стал гладить по головам. Сам он молчал так долго, что Батанья понадеялась, что он не проболтается. Он смотрел на все это с выражением, странным на его лице.
- О чем-то думает, кроме себя, - тихо сказала Кловач Батанье. Та придвинулась как можно ближе - хотела взглянуть на руки ученицы. - Вряд ли это к добру.
У нее по лицу бежали слезы. Очевидно, погружение рук в воду не полностью помогло.
- Спокойно, - сказала она, и Нарцисс отодвинулся в угол своей камеры посмотреть на решетку Батаньи. Она проследила за его взглядом: прутья за-дымились, слегка. В полумраке тюрьмы это можно было бы и не заметить, но все-таки…
Она встретилась взглядом с Нарциссом.
Давай, красавчик, подумала она. Не выдай меня. Я буду любоваться тобой, пока хобгоблины по норам не попрячутся, если ты меня прикроешь.
Она попыталась победительно улыбнуться, но это требовало слишком много усилий. Тогда она стала смотреть не моргая - это она умела куда лучше.
- Ты что делаешь, сука? - заорал Ша.
Кловач развернулась лицом к нему, с пальцев полетели капли воды. Кожа на руках пузырилась волдырями, и Кловач, глянув вниз, быстро сцепила их за спиной.
- Руки мою, а то ваши собаки мне их совсем замусолили, - огрызнулась она. - Вы их что, бритвами кормите? Чего они друг на друга налетели?
Ша на нее посмотрел, выразив на чешуйчатой морде подозрительность, а третий стражник - из пыльных шаров - каким-то невероятным образом подкатился поближе.
Поднимавшийся от прутьев пар становился все плотнее и плотнее, в любой момент стражники могли его заметить. Если бы их можно было сдвинуть с места чистой силой воли, они бы просто вылетели из дверей наружу. Псы, бросая злобные взгляды на Батанью и Кловач, вышли в караульную. Охранники, отпустив несколько угроз и вагон ругательств, последовали за ними. Двери захлопнулись как раз вовремя, потому что дым от прутьев пошел всерьез.
- Покажи руки, - сказала Батанья, и Кловач протянула ей ладони, покрытые ярко-красными пузырями. Вид у них был такой болезненный, что даже Нарцисс сочувственно вздрогнул. (Но ему стало лучше, как только он взглянул на собственные руки, белые, чистые.)
Кловач пожала плечами:
- Оно того стоило, если выберемся. Вернутся они, если мы тут поднимем шум? - спросила она у Нарцисса.
- Нет, - ответил красавец, минуту подумав. - Другие здесь все время кричали и вопили, а они вошли только потому, что завыли собаки, которые у Люцифера любимцы. Две недели назад тут один огр бился головами о прутья целый час, пока они заглянули.
Он вопросительно посмотрел на бритлингенок.
- Ты так разумно промолчал, когда здесь были собаки, - поспешно заговорила Батанья, - я так тобой горжусь! Просто не знаю, как бы мы обошлись без твоей помощи.
Временно удовлетворенный. Нарцисс очаровательно улыбнулся и достал расческу.
Дым клубился, густея, воздух стал еще противнее, чем был. Минут через пять дым начал рассеиваться, но еще трудно было разглядеть в тумане, что произошло с решетками. Батанья выбрала позицию, замахнулась тяжелым ведром с водой и обрушила его на место, казавшееся ей самым слабым. Потом наклонилась рассмотреть повреждения. На взгляд ничего заметно не было, но удар окованного железом ведра в прутья не ощутился так твердо, как был бы должен. Воодушевившись, Батанья снова размахнулась ведром, вложив в удар всю силу торса. Прутья выгнулись наружу, с металла посыпались хлопья ржавчины. Снова она ударила наотмашь, и еще дальше погнулись прутья. Кловач обожженными руками схватила собственное ведро и начала колотить по прутьям своей клетки. Они поддались не так быстро, потому что размазывание крови по большей поверхности дало лучший результат, чем интенсивный полив в несколько точек. Батанья, зарычав от усилий, нанесла десятый удар, и кусок решетки просто вывалился, образовав отдушину, куда Батанья могла пролезть. Амелия радостно завопила, Нарцисс разинул рот, а Кловач в изнеможенном облегчении прислонилась к собственной койке, но тут же бросилась с новой силой колотить ведром. Батанья побежала прятаться за дверью, а Кловач начала сопровождать все удары криком.