Велион, развалившись на мягких тюках с кожами, грелся на тёплом весеннем солнце. Было тепло, так как может быть тепло только в апреле - грело мягкое солнце, но воздух, пахнущий талым снегом, был ещё прохладным. Местами снег сошёл ещё не до конца, но по довоенной дороге обоз шёл хорошо, хотя не стоит ждать такой благодати от новых дорог, наверняка ещё не просохших.
На деревьях уже начали распускаться почки, тотенграберу даже казалось, что он чувствует их запах.
- Куды путь-то держишь? - раздался над ухом голос возницы.
- Эзмил.
- А чаво тама делать-то, а?
- Сверну, - солгал Велион.
Конечно же, он не собирался сворачивать, его целью был Эзмил.
Эзмил - хоженый перехоженный могильщиками и обычными мародёрами город. Когда-то к нему вёл крупный торговый тракт, по участку которого сейчас двигался обоз. Так получилось, что уже после войны люди начали тянуться к этому тракту, строить на нём города и сёла. Где это было возможно, конечно. Старый торговый тракт стал новым, только теперь шёл в обход города. Благодаря хорошей дороге могильщики слетались к городу, как мухи на мёд. Но город был не из простых, как и большинство крупных могильников, так что вероятность найти что-то ценное всё ещё существовала. Велиону же, просидевшему на месте почти четыре месяца, нужна была тренировка, иначе первый же действительно серьёзный могильник может стать для него последним. Да, чёрт возьми, это моветон, но если не подстёгивать себя такими мыслями, можно расслабиться и тогда… Тотенграберы никогда не говорили про могильники "Не он первый, не он последний".
Конечно, после Импа любой могильник может показаться простым…
Велион задушил в себе мысли о Импе. Всё. Он выжил. Элаги… Элаги - нет. Могильщик часто думал о ней. Что толкнуло её на тот шаг? На её глазах убивали младенца. Быть может, то, что она сама никогда бы не смогла стать матерью? Настоящей матерью, не кукушкой. Даже родив, могильщица не смогла бы воспитывать ребёнка: проклятье всё время тянуло бы её прочь из дома.
Поговаривают, что сильные эмоции порой перебивают тягу к могильникам, но сильные эмоции проходят быстро, а проклятье живёт столько же, сколько сам могильщик. Кой чёрт дёрнул его идти в Имп? Был же у него фокус, были могильники пусть и более далёкие, но куда более простые, но он пошёл в Имп. И виной тому проклятье. Некоторые даже из числа могильщиков не верят в него, но Велион теперь знал точно - оно есть. Именно проклятье заставило его идти в Имп, застлало глаза, затуманило разум и подтолкнуло в этот самоубийственный подход. Чёрт возьми, если он даже не задумывался о том, что ему не хватит еды на обратную дорогу…
На губы выползла горькая усмешка. Задушил в себе все мысли о Импе? Велион пытался сделать это всю зиму. У него не получалось, слишком… страшно было там. И слишком страшно забыть об этом.
Оставалось только идти вперёд. Вернее, ехать кверху пузом. Велион за зиму нарастил десятка полтора фунтов мяса, отрастил бороду, которую сбрил только перед выходом на большак. Короче - засиделся. Так что он не прочь был бы и пройтись пешком, могильщика, как и волка, ноги кормят. Если не можешь двигаться в достаточном темпе от одного города-призрака к другому, сдохнешь от голода по дороге. Но кто пойдёт пешком, когда можно ехать на повозке, лёжа, да ещё и с набитым брюхом?
Вообще, всё начиналось довольно удачно - Велион и не думал, что его подберёт первый же обоз, да ещё и согласятся кормить. Возможно, причиной тому было то, что он снял перчатки. Денег у него осталось столько, что можно было считать, будто их вообще не осталось - на дне кошеля катались, не встречаясь друг с другом, три медяка. Весной, когда еды было меньше всего, на эти деньги можно было бы запастись только сухарями из желудёвой муки. Да и то, вряд ли бы их хватило на недельный переход. С обозом тотенграбер вряд ли преодолеет расстояние до Эзмила быстрее, чем пешком, зато о еде можно не думать. Так что всё просто великолепно.
Велион почувствовал, что начинает задрёмывать. Что ж, можно и поспать… пешему такого не удастся - так, чтобы заснуть, а проснуться через несколько вёрст…
Когда к нему кто-то подсел, могильщик решил не просыпаться. Но когда кто-то осторожно тряхнул его за плечо, Велион резко сел, глядя широко раскрытыми глазами на подсевшего к нему человека. Им оказался сам Альх - имя купца тотенграбер выведал у возницы.
Когда Велион сел, купец отшатнулся, но его испуг прошёл быстро.
- Что-то случилось?
- Мог бы и не пугать, - пробормотал Альх, пожевав губами.
- Я спал.
- Да уж спал, - протянул купец, внимательно изучая могильщика.
Альх долгое время молчал, Велион тоже помалкивал, ожидая, что купец скажет ему. Даже если выгонит… ну и что? Поел, проехался, так что жалеть не о чем.
- Ты идёшь в Эзмил, - сказал, наконец, купец.
- Не в Эзмил, - снова солгал могильщик. - Я сверну к горам.
- Зачем к горам?
- Там, говорят, каждый меч на счету - горцы всё больше и больше наглеют.
- Говорят, что не они наглеют, а что их гонят с гор.
- И кто же, интересно? - хмыкнул Велион. Он окончательно расслабился - Альх пришёл просто поболтать. Поболтать… вернее, перекинуться парой-тройкой фраз могильщик был не прочь.
- Чудовища, - неуверенно произнёс владелец обоза. - Горные чудища, - сказал он более уверенным тоном. - Ещё говорят, что в горах всегда неурожай, так что горцам просто приходится воевать с королевскими пограничниками.
- Я иду воевать за деньги, - продолжал Велион свою легенду. - До причин войны мне разницы нет.
- Ну-ну, - протянул купец, отворачиваясь. Могильщик заметил, что взгляд его собеседника стал задумчивым и… немного разочарованным что ли.
- Значит, в горы, - сказал Альх после короткой паузы.
- Да.
- Ну, спи тогда.
Глава обоза спрыгнул с телеги и на ходу запрыгнул на плетущегося рядом коня.
Велион некоторое время смотрел купцу в спину. Что-то его беспокоило. Альх хотел что-то спросить, что-то ещё. Но не спросил. Значит, не судьба.
Не судьба?
Новоиспечённый наёмник завалился на спину. Сон больше не шёл. Голубое небо, облачка, весна, тепло, качается телега, поскрипывают колёса.
Могильщик заснул и даже не заметил этого.
Ему снилась лодка, в которой он ехал по пруду. С ним сидела какая-то девушка, но её лица разглядеть могильщик не мог. По пруду шла лёгкая рябь, которая раскачивала лодку. Велион хотел спросить у девушки, кто она, но неожиданно в борт ударила большая волна, лодка перевернулась. Спутница Велиона закричала…
Вот только голос был грубый, мужской, а выкрикнутая фраза содержала столько матов, что уши заворачивались в трубочки.
Сначала могильщик решил, что передняя телега наехала на корягу. Или попала в рытвину, которые всё-таки иногда встречались на дороге. Такое случалось два или три раза за те три дня, что Велион путешествовал с обозом Альха. Хотя, "путешествовал" сказать было трудно - он ел и сутками дрых на повозке. Всё было так хорошо, что казалось сказкой.
Но когда Велион увидел четверых вооружённых людей, высыпавших из леса, он понял, что сказка кончилась.
Типичная картина - срубленное дерево, перегораживающее дорогу, трое разбойников атакуют в лоб, четверо уже бегут на подмогу из леса. Скорее всего ещё двое или трое атакуют задние телеги. Может, в лесу засел…
Стрела пролетела около его лица и с мягким звуком воткнулась в один из тюков. Тотенграбер, выругавшись, схватил свой рюкзак и перевалился через борт телеги так, чтобы телега прикрывала его от стрелка. Значит, в лесу всё-таки есть лучник. Но раздумывать об этом времени не было. Могильщик расшнуровал завязки и принялся выгребать из рюкзака вещи. Перчатки лежали на самом дне. Они защитят его руки в драке и…
И будет то, что будет. Витать в облаках времени не было.
Натянув перчатки, могильщик выхватил меч и, пригнувшись, рванул в лес. Ему вслед неслись звон оружия и вопль Свирога.
- Гнида! - прокричал командир стражи.
"Сам урод", - раздражённо подумал Велион, поворачивая направо.
Он пробежал с десяток шагов и ещё раз повернул. Теперь он бежал в обратном направлении, но на расстоянии пятидесяти шагов в сторону от места драки. Проскочив дорогу, могильщик снова повернул, надеясь на то, что он заметит лучника прежде, чем тот заметит его. Велион умел двигаться по лесу быстро и бесшумно. Больше ни на что надежды не было.
Могильщику повезло - он заметил лучника первым. Кроме того, тот только что спустил тетиву и доставал очередную стрелу из колчана, висевшего за плечом. Эту стрелу Велион пустить ему уже не дал - наскочил с боку, быстрым ударом проткнул шею и бросился к обозу, оставив истекающего кровью лучника корчиться на земле. Велион не стал дорезать того специально. Возможно, это было излишней жестокостью… а возможно, наказанием за нападение. Последним уроком в жизни - кровь из шеи разбойника хлестала так, что чуть не забрызгала могильщику куртку.
Когда Велион выскочил из леса, ему сразу стало ясно, что дело дрянь. Нападающих было около десятка, один, тяжело раненый, валялся на земле, испуская последние проклятья, тонувшие в крови, обильно сочащейся изо рта. У обороняющихся из строя выбыло двое, причём один из них явно был мёртв. Впрочем, второй, тяжелораненый - у него из спины чуть выше поясницы торчала стрела - тоже ничем бы не смог помочь. Учитывая то, что Альх залихватски, но без какого-то толку размахивал своей саблей, семеро стражников, зажатые между двух головных телег, сражались против десяти… нет, одиннадцати нападающих. Возницы и кашевар куда-то смылись. Впрочем, на то они возницы и кашевар, чтобы в случае чего делать ноги. В противном возниц и кашеваров в этом мире было бы катастрофически мало. Надо было бежать… но Велион бросился в драку. Он не хотел предавать людей, которые бескорыстно приютили его, стали, хоть и на три дня, его компанией, даже - компаньонами. Плевать на неприязнь стражников, могильщик хотел вытащить хотя бы Альха, который находясь в седле, вместо того, чтобы дать дёру, дрался. Конечно, он мог защищать своё добро и больше ничего, но…
Велион наскочил на одного из нападающих. Тот успел заметить его приближение и развернулся, чтобы отразить атаку. Тотенграбер ударил наискось, намереваясь распороть противнику живот, но разбойник подставил свой меч, раздался лязг. Могильщик отскочил и правильно сделал - его противник напал достаточно прытко, меч едва не зацепил ему куртку. Велион скривился, начал заходить противнику в левый бок, но разбойник не дал этого сделать, резко переместившись вправо, так что оказался у Велиона практически за спиной, и атаковал. Могильщик успел отразить атаку, контратаковал, но безуспешно, его меч пронёсся в дюйме от рукава разбойника, а сам он получил тяжёлый удар в бедро, едва успев увернуться от лезвия противника. Велион отступил, тяжело наваливаясь на ногу, разбойник, видя это, ощерился и бросился добивать казалось бы обречённого противника.
"Три удара и я труп, - спокойно подумал могильщик. - Мужик, конечно, молодец… почти".
Велион отразил излишне торопливый удар меча противника, подставив свой меч самым основанием лезвия, и, продолжая движение, задрал меч высоко над головой. Он делал это излишне медленно. Разбойник, видя, что оппонент открылся, атаковал со всей скоростью, на которую был способен. И наткнулся на тяжёлый удар носком сапога, угодившим в солнечное сплетение. Разбойника согнуло пополам, он выронил меч и начал падать на колени. Велион резко опустил свой высоко поднятый меч, развалив затылок противника на две части. Конечно, бить ногой из такой позы было дико неудобно и очень рискованно… но разбойник действительно был силён, так что идти на риск было жизненно необходимо. Если бы его противнику кто-нибудь поспешил на помощь…
Велион мысленно скривился. Смерть в драке - не худший удел, далеко не худший.
- Убейте его! - зарычал кто-то незнакомым голосом. Могильщик поднял глаза от трупа. Вполоборота к нему стоял бородач немного похожий на его противника. У него было самый хороший меч из этой компании. Атаман? Наверняка. А это, судя по всему, труп его брата.
На могильщика бросились двое. Дело к этому времени было уже совсем плохо: Свирога ранили в руку, так что сержант оборонялся скорее для вида, прока от него было мало. Его, несмотря на то, что ещё один разбойник валялся в быстро растекающейся на камне луже крови, с остальными уже прижали к одной из телег, вот-вот и их добьют.
Значит, придётся рискнуть.
Велион отразился атаку одного из своих противников и пинком отшвырнул его как можно дальше. А под удар меча второго он просто подставил раскрытую ладонь левой руки.
Перчатка, конечно же, выдержала. Это было неприятно, даже больно - удар был достаточно сильным, рука Велиона на миг онемела. Но уже в другой миг могильщик крепко сжал лезвие меча. Разбойник рванул меч на себя, но не очень уверенно, в его глазах было всё нарастающее удивление.
Ещё через миг это удивление заменилось испугом. Испуг перешёл в ужас, дикий, животный. Глаза разбойника выскочили из орбит, рот раскрылся.
- Могильщик! - крикнул он. И второй раз, панически, истерично: - Могильщик! Мы прокляты!
Велион растянул рот в самой паскудной ухмылке, на которую был способен, и что-то зашипел. Разбойник отпустил меч и с воплем испуга бросился наутёк. Спина его компаньона уже скрылась за деревьями. Другие тоже побежали, кто-то быстрее, кто-то медленней, но бежали все.
Кроме одного, того, что приказал убить Велиона. Он обзывал своих подчинённых трусами, приказывал вернуться, но его быстро успокоил Альх, располосовав лицо саблей. Стражники свалили его на землю и добили несколькими ударами.
Велион скривил губы и, вогнав меч в ножны, быстрыми шагами направился к телеге, на которой оставил свой рюкзак. Надо уходить и быстро, иначе может получиться так, что стражники, которых он, по сути, спас, запросто закидают его камнями, опасаясь проклятья могильщика. Или, того хуже, их страх будет не так велик, как у разбойников, но достаточен для того, чтобы убить его. Так, на всякий случай.
Могильщик обошёл телегу и принялся засовывать в рюкзак свои вещи - свёрнутый плащ, вторые портянки, стакан и миску. Жаловаться было нечего, как-никак три дня на халяву жрал и путешествовал, лёжа на брюхе.
- Думаю, Свирог немного разочарован, - произнёс Альх, подъезжая к нему. - Но только благодаря тебе он вообще может испытывать это чувство. До сих пор может.
- Я рад за него, - пробурчал Велион, уже практически зашнуровавший свой рюкзак.
- Куда ты собрался… могильщик?
- Боюсь, как бы все твои стражники не бросились бежать от моего вида. Или того хуже.
- Они не настолько суеверны, - усмехнулся Альх. - Ты можешь остаться. Нет. Ты должен остаться.
Велион, не веря своим ушам, поднял глаза. Купец довольно усмехался. Но в этой его усмешке была и толика горечи.
- Кроме того, у меня к тебе есть дело, - добавил он. - Но о нём позже. Ты, случаем, не умеешь шить раны?
Велион пожал плечами. Пару раз ему приходилось штопать других могильщиков, ни один из них, правда, не выжил, но здесь раны немного другого рода, оторванных конечностей, по крайней мере, не было.
Стражники уже стащили тела поверженных разбойников и своего товарища к обочине. Свирогу заматывали тряпкой руку, а второго раненого положили навзничь на телегу. Он стонал и испуганно таращил глаза, не моргая даже из-за пота, который обильно тёк по его лицу. Велиону хватило короткого взгляда, чтобы понять, что случай безнадёжный.
- Стрела засела в почке, - сказан он глухо. - Парень скончается через несколько минут. Если вырвать стрелу - быстрее.
Раненый коротко взвыл, но сразу замолчал, закусив губу. Он плакал, крупные слёзы бежали по побледневшему лицу. Велион пожалел, что сказал это громко. Жаль, что раненый находится в сознании, а не отключился от боли, когда его затаскивали на телегу.
Могильщик поднял глаза. Стражники боязливо отводили от него взгляд, но никто, опасаясь сглаза, не закрывал лицо руками, не делали знаков, отпугивающих нечисть.
- Я сам сделаю это, - тихим голосом проговорил Свирог. - Потом, твою мать, замотаешь! - Он оттолкнул стражника, бинтующего ему рану, подошёл к повозке, на которой лежал раненый.
- Прости меня, Гарст, - всё так же тихо сказал сержант. И вырвал стрелу.
Гарст молча дёрнулся и потерял сознание. Из закушенной губы текла кровь. Он скончался через две минуты.
Когда это произошло, Свирог посмотрел на могильщика и произнёс:
- Ты тоже извини, парень. За то, что не верил тебе.
Велион кивнул, давая понять, что извинения приняты.
- Ну, ничего, - сказал Альх, спрыгивая с коня. - Разбойники убежали далеко, я только что проверил, вернуться вряд ли. Шумели они сильно, так что возницы скоро должны будут вернуться, они всегда возвращаются, сукины дети. Похороним своих и в путь.
- Ты говорил о каком-то деле, - сказал ему тотенграбер.
- Ты отведёшь меня Эзмил, могильщик. И проведёшь по городу. Мне надо там кое-что найти.
- Это неприемлемо, - в который раз за день повторил Велион. - Слишком опасно.
- Я заплачу тебе пятнадцать крон, - сказал Альх. В прошлый раз было двенадцать, в первый - десять.
- Нет. Пойми, я не набиваю цену, я отказываюсь тебя вести.
Купец недовольно засопел, сверля могильщика взглядом.
Солнце зашло уже пару часов назад, но никто ещё не спал - Свирог сетовал на боль в руке, орал на дружинника, которого поставили на часы. Остальные дружинники пили вино, поминая погибшего. Альх и Велион сидели у костра, медленно переговариваясь короткими фразами. Толку от этих переговоров продолжающихся, по большому счёту, уже весь день, не было никакого.
- Я могу дать двадцать марок, - произнёс Альх. - Но только после того, как реализую товар. Двадцать марок, могильщик, большие деньги. Огромные.
- Согласен, деньги большие, - хмыкнул Велион. - Но - нет. Пойми, эти двадцать марок ты платишь даже не за свою жизнь, а за смерть. Ты просто погибнешь.
- Ты меня выведешь.
- Может быть. Но вероятность этого невелика.
- Двадцать пять марок.
- Я не набиваю цену.
Альх снова засопел. Сопел он довольно долго, иногда что-то бормотал себе под нос, копаясь пальцами в бороде. Наконец, кашлянул и заговорил:
- Не думай, что это блажь. Хотя, можешь думать и так. Я ведь не говорил, что я собираюсь искать в Эзмиле?
Велион покачал головой.
- Я собираюсь найти тело своей дочери. Или то, что от него осталось. Она была могильщицей. Может быть, ты её знал? Её звали Элаги.