- Старею, - огорченно сказала Эша, и они выпили, и еще выпили, после чего Соня, забросив ноги на диванный подлокотник, вывалила на Шталь такой гигантский объем информации, что та несколько минут ошеломленно моргала. Информация больше всего походила на невероятно запутанный ворох бечевки. Подступиться к нему не представлялось возможным. Более того, к нему не хотелось подступаться, и вызывал он не заинтересованность, а исключительно раздражение и даже отвращение. Хотелось выкинуть его в мусорное ведро и пойти спать. Мелькнула вороватая мысль - посидеть в Костроме недельку, а потом позвонить Ейщарову и сказать, что ничегошеньки не нашла. В Пижманке-то было что-то конкретное, а здесь... Кто-то спятил, а кто-то заболел. И что? Администраторша ушла в запой. И что? Может ей скучно стало. Может, у нее мироощущение поменялось. Несчастная любовь, в конце концов! При чем тут вещи?! Вздохнув, Эша подступила к вороху и принялась выуживать то, что могло ей подойти. Подходило многое... но оно... наверное, оно должно быть очень внезапным.
Молодая адвокатесса внезапно начала страдать сильнейшей аллергией на все.
Худенькая студентка-экономист внезапно начала стремительно полнеть, и причины этому пока неизвестны.
Невероятно красноречивая сотрудница рекламного отдела одной фирмы внезапно потеряла работу из-за того, что на нескольких демонстрациях подряд не смогла сказать ничего связного.
Бухгалтерша строительного предприятия тоже лишилась работы, но по той причине, что из ее памяти внезапно вылетели все, даже самые примитивные основы ее профессии.
Школьная учительница, милая, скромная женщина внезапно ударилась в дикий разврат, в процессе которого ее уже несколько раз заставали прямо в кабинете.
Владелицы нескольких небольших, но крепко державшихся на плаву и удачливых фирмочек, внезапно разорились.
Внезапно развалилось несколько дружных и состоятельных семейных пар, причем инициатором разлада всякий раз являлся супруг.
И еще несколько женщин оказались в больнице из-за внезапных сердечно-сосудистых проблем или несчастных случаев.
Ах, да, Соньку часто бьет током.
Каждому из этих случаев могло быть тысячи причин. Абсолютно нормальных. Абсолютно реальных. Они и были. Как же иначе?
Схватившись за голову, Шталь несколько минут тупо смотрела в одну точку, автоматически переправляя содержимое тарелки себе в рот. Ей могло подойти все - и ничего. Внезапно... Ну и что? Стечение обстоятельств. Резкое проявление затаившейся вялотекущей болезни. Если она сама на улице споткнется на ровном месте и что-нибудь сломает, в этом будет виноват асфальт? Или ее неуклюжесть? Или провидение? А если подхватит грипп, кого еще обвинять, кроме вируса?
Обычно так и бывает.
Но то, что есть у нас... оно этому миру совершенно чужое. И мы... тоже стали какими-то чужими.
Спасибо, Гриша, вот тебя я в свои размышления не звала совершенно! Пострадавшие... ладно, пусть будут пострадавшие - в конце концов, они действительно пострадавшие... Большинство из них женщины. Почему? Соня сказала, что ничего общего у них нет - даже к ней в салон не все из них ходят. Вещи - какие вещи? Типично женские вещи... Разъяренное белье? Злые колготки? Косметика, притягивающая неприятности? Уй, да, да!.. мстительные прокладки! Тьфу! А водитель при чем тогда? А может, он как раз вообще не при чем? Или тайный трансвестит? Ой, милые мои, какой бред!
- Что у тебя с глазами, Шталь? - вкрадчиво спросила Соня слегка заплетающимся языком. - Вот точно такие глаза были у моего Леньки, когда он молнией прищемил себе...
- Замолчи сейчас же! - Эша погрозила ей вилкой. - И дай еще тех замечательных котлеток... - она осеклась, приметив ехидный блеск Сониных глаз, и пискнула: - Только не говори, что это были мозги!
- Зато у-умная будешь теперь, Эша!
Шталь посмотрела на нее свирепо.
- Сонечка, включи-ка чего-нибудь в розетку.
- Что мне нравится в таких людях, как ты, - философски заметила Соня, - так это то, что время не властно над их дружелюбным и гуманным отношением к окружающим. Пожалуй, я принесу тебе добавки.
* * *
На следующий день дождя не было. Небо по-прежнему оставалось низким, пасмурным, но температура воздуха значительно поднялась, и Шталь, бросив дома пальто, с облегчением натянула куртку и отправилась на изыскания, внутренне готовая к тому, что эти изыскания не принесут никаких плодов. И оказалась совершенно права. Единственным положительным результатом длительных хождений по городу и встреч с родственниками и друзьями предполагаемых жертв стало то, что она побывала-таки в Торговых Рядах и осмотрела нарядную церковь Воскресения на Дебре, старательно сняв на камеру и то, и другое. Пригодится для видеодневника или потомкам показывать... да уж, картинка что надо! - бабушка Эша с палочкой демонстрирует внучкам съемки, шепелявя беззубым ртом: "Вот тут я охотилась на ревнивые стиральные машинки. А вот в этом городе - на зачарованные женские прокладки..." Тьфу, Шталь, ну почему из всех женских вещей тебе в голову лезут именно прокладки?
Оглядываясь по сторонам и сердито кривя губы, Эша спустилась к Волге мимо парка, еще не вступившего в весеннюю лиственную пору, простучала каблуками по плиткам набережной, разглядывая здание речного вокзала, после чего по-простому забралась на железные перила. Перила были узкими и холодными, и будь здесь Поля, она наверняка сделала бы ей замечание, но Поля была далеко, и Шталь закурила, осторожно болтая ногами и глядя на подернутую легкой рябью ранневесеннюю реку, но тут же, поморщившись, вытащила из кармана требовательно запиликавший сотовый. Посмотрела на дисплей и настороженно сказала в трубку:
- Я ничего не делала!
- Это ты скажешь своему шефу, а я по другому поводу, - сообщила Полина. - Со мной связалась соседка и сказала, что нам привезли холодильник. Сейчас он стоит у нее в коридоре, потому что я сижу на переговорах в Екатеринбурге. Шталь, как это понимать?
- Э-э... ну, я его купила.
- Зачем нам два холодильника? Тем более, ни одна из нас там не живет. Или ты собралась вновь поселиться в Шае?
- Нет, ну... Что такое, женщина не может купить себе холодильник?! Пусть пока постоит... я потом все улажу. Поль, ты извини, я думаю!
- Это тебе несвойственно, - язвительно заметила сестра. - Ладно, я тебе сообщила, но ты учти - Танька такая, что может с ним что-нибудь и сотворить.
- Как бы не вышло наоборот, - пробормотала Эша. - Поль, мне надо бежать!
- Вранье! - сказала Полина спокойно и отключилась. Эша удрученно вздохнула, в который раз пожалев о родственных связях с детектором лжи, после чего набрала номер и, едва в трубке послышался голос нанимателя, принялась жаловаться: на погоду, на отсутствие информации, на то, что предполагаемых жертв, владеющих предполагаемыми нехорошими вещами, совершенно ничего не связывает, разве что четверо вместе работают, и их вещи тоже ничего не связывает, и все эти вещи куплены в разных местах и в разное время, и все это глупости, и они тянут пустышку. Она пожаловалась, что простудилась и у нее болят ноги. Она пожаловалась на дороги. Она даже пожаловалась Ейщарову на самого Ейщарова, после чего повторила просьбу о сворачивании поисков и немедленном посещении Ипатьевского монастыря. Олег Георгиевич выслушал очень внимательно, после чего холодно заявил, что если Шталь сию же секунду не прекратит нытье, то он спешно организует ей не только посещение монастыря, но и заточение в нем на веки вечные, благо это в его возможности.
- Бессердечный эксплуататор, - тихонько пробормотала Шталь, раскачиваясь на перилах. - Где были мои мозги, когда я подписалась на вашу чушь?!
- Почем мне знать? - отозвался Ейщаров и дал отбой. Эша ойкнула и спрыгнула с перил.
"Фабия" безмятежно стояла там, где она ее оставила. Шталь сердито плюхнулась на сиденье, завела двигатель и, включив радио, поймала "Серебряную ладью". Постучала пальцами по рулю и хмуро произнесла:
- Ну, и куда же нам ехать, девочка моя? Я уже не знаю. А ты? Может, у тебя есть какие-то идеи?
Машина тихо урчала двигателем. Если у нее и были идеи, то она явно не собиралась их выдавать. Вздохнув, Эша тронула "фабию" с места и неторопливо поехала по улице, глядя по сторонам. Прохожих было мало, все они выглядели совершенно нормально, и Эша раздраженно прибавила газу, но на первом же перекрестке, свернув направо, резко притормозила возле обочины, удрученно сказав самой себе:
- Ну вот, Шталь, опять начинается твое лихо!
Неподалеку возле одной из остановочных скамеек толпились люди, а рядом как раз останавливалась машина "скорой", и сердце Эши громко стукнуло. Стук отдался в ушах - звук был определенно азартным, зовущим. Может, таким представляется своре гончих звук охотничьего рога? Люди расступились перед подошедшими медиками, и Эша увидела, что на скамейке лежит молодая женщина - лежит на боку, подтянув ноги к груди и прижимая ладонь к пояснице. Ее побледневшее лицо с закушенной губой было перекошено от боли, а глаза крепко зажмурены. Рядом валялась сумочка.
- Это может быть что угодно! - произнесла Эша, наблюдая, как женщину загружают в машину. - Суеты нет, значит, ничего серьезного. Да какого черта?! Ты представляешь себе, сколько человек заболевает каждую минуту и со сколькими каждую минуту случаются какие-нибудь приступы?! По совершенно естественным причинам, заметь! Нипочем следом не поеду!
Но поехала, как миленькая, а как же?
* * *
- Если вы ее подруга, так почему бы вам не поговорить с ее матерью? - удивилась врач. - Они как раз сейчас у нефролога, подождите.
- Ну, просто у меня с ее матерью очень плохие отношения, - Эша с пугливым любопытством разглядывала аппарат ультразвуковой диагностики. Ей было не по себе - после аварии больницы наводили на нее панику, и Шталь хотелось как можно быстрее оказаться на свежем воздухе.
- Ну, так поговорите с подругой позже. Она же не остается в стационаре, домой скоро поедет. Приступ купировали, боли прошли. С почечными коликами такого рода держать в больнице смысла нет, если пациент не настаивает.
- Все равно мне нужно узнать это сейчас, вы же составили заключение, - трагическим тоном сказала Эша и быстрым движением продвинула ладонь по столешнице. Тотчас убрала, и врач задумчиво посмотрела на то место, где она только что была.
- Вообще-то... - она покачала головой и, приподняв брови, прижала тетрадью то, что осталось после Эшиной ладони. - Пока ничего серьезного, но запускать такое, конечно, нельзя. У нее нефромикролитиаз. Два микролита в левой почке, в правой - один и несколько микрокальцификатов.
- А вот теперь скажите то же самое, но человеку глупому.
- Камешки, - врач усмехнулась, поправляя прическу. - Песочек. Вероятно, камешек пошел, это и дало боли. Лежали, лежали - вот, решили выйти. Говорит, раньше таких приступов не было, но это и не за один день происходит. А подруга ваша обследований не проходила - вообще, не очень за своим здоровьем следила, я вам скажу. А обследоваться нужно регулярно. Так могла бы и раньше узнать, раньше начать лечиться. Одними браслетиками тут не обойдешься.
- Браслетиками? - непонимающе переспросила Эша, и лицо женщины стало на редкость снисходительным.
- Ну, скорее всего, ваша, - она сделала короткую паузу, - подруга носит их просто для красоты. Честно говоря, я в стоунотерапию не верю и вот лишнее доказательство. В таких случаях хорош не нефрит, а цистон... да и тем более, раз она не знала.
- Нефритовые браслетики, - произнесла Эша одними губами. - Ведь считается, что нефрит излечивает почечные болезни... А вы уверены, что это нефрит?
- У меня муж ювелир.
- И почти все они - женщины... а практически каждая женщина... ой, какая же я идиотка!..
- Вам плохо? - профессионально насторожилась врач.
- Мне было плохо! - сообщила Шталь, вскакивая. - Но теперь мне полегчало!
Вылетев на улицу, она хватанула губами добрую порцию прохладного небольничного воздуха и прыгнула в машину. Мысли устроили в голове веселую пляску, из которой, словно лицо танцора в провороте постоянно появлялось привычное "этоничегонезначит". Но украшения... Покажите женщину, которая не носит хоть какие-нибудь украшения?! И тогда пострадавшие-мужчины автоматически... стоп! У водителя, Королева, на ключах был брелок - она хорошо его рассмотрела тогда со своего места. Забавный брелок-собачка, с камешками. А бармен из "Ерофеича" носил в ухе серьгу - тоже с каким-то камешком... Но брелок - не украшение... подожди, Шталь!.. Мужики мужиками, но ты хотя бы представляешь, сколько побрякушек есть у каждой женщины?! Эша опустила взгляд на свои растопыренные пальцы, на которых блестели кольца, дотронулась до сережек, вытащила из-за пазухи жемчужную подвеску и приуныла. Поди разбери, у кого какое кольцо разозлилось и какие серьги обиделись?! И уж тем более, кто их этому научил?! В особенности, при учете того, что это - лишь версия! Подумаешь, нефритовые браслетики! Этоничегонезначит. Позвонить Ейщарову? Не слишком ли - звонить ему каждые пять минут? Да и смысл - нет сомнений, что Олег Георгиевич с радостью ухватится за эту версию. Шталь подумала, что радость, с которой Ейщаров велит ей проверять правдоподобность ее домыслов, кроме естественного азарта сильно отдает садизмом. Но все же позвонила.
- Поздравляю, что наконец-то у вас что-то появилось, - сказал Ейщаров, и Эша приуныла еще больше. - Сейчас еще довольно рано, так что принимайтесь проводить инвентаризацию, выясняйте, что и где куплено... ну, не мне вас учить. Прихватите специалистов - информация хозяек об их украшениях отнюдь не обязательно может соответствовать истине, сами понимаете.
- Олег Георгиевич, меня вместе со специалистами убьют на первом же адресе после таких вопросов! Особенно Ивашина! А к Буцкой я вообще ехать отказываюсь! Знаете, травма головы не сделала ее менее разговорчивой, а я не люблю, когда мне говорят всякие вещи про меня. Я от этого впадаю в депрессию!
Ейщаров сообщил, что он тоже знает много всяких способов вогнать Шталь в депрессию, причем в такую, что ее не вынет оттуда никакой психолог, после чего велел идти работать и отключился прежде, чем Эша, закипевшая с интенсивностью хорошего электрочайника, успела что-то ответить. Она ограничилась тем, что швырнула телефон на сиденье, тут же подхватила и позвонила Соне. Та ответила не сразу, и голос ее оказался безмерно раздраженным - голос очень занятого человека, страдающего остаточной абстиненцией.
- Золотце мое, тебя еще бьет током?
- Иди ты!.. - произнесло золотце с интонацией, подразумевающей положительный ответ.
- Нет, не пойду. Слушай, Сонь, у тебя есть знакомые ювелиры?
- Сколько тебе - десять, двадцать? - осведомилась подруга.
- А что, у тебя их так много?
- Шталь, ты в ювелирной столице России! - снисходительно сказала Соня. - Здесь полным-полно ювелиров!
- Ой, как это плохо! - застонала Эша, хватаясь за голову. - Я совсем забыла! Полно ювелиров, полно магазинов, полно мастерских... даже завод! Да мне в жизни тут ничего не найти! При изготовлении разозлили чей-то браслет или при продаже?! Нереально!
- Мы вчера, конечно, много выпили, но даже для этого у тебя очень своеобразное похмелье, - тревожно заметили в трубке.
- Молчи, женщина! Мне нужны ювелиры. Спецы. Которые все знают. Камни, модели... что и кто. Которые немедленно начнут ходить со мной взад-вперед и опознавать все, что я велю!
- Никто не станет заниматься такой ерундой!
- Я им очень хорошо заплачу, очччень! Даже вперед!
- Пожалуй, много кто займется такой ерундой. Перезвони мне через двадцать минут...
- Погоди. А знакомые стоунотерапевты у тебя есть?
- Это кто?
- Ясно. А, - Эша задумчиво потерла кончик носа, собираясь с мыслями, - знакомые ведьмы?
- Ой-ой, Шталь, - сказала Соня с откровенным испугом, - и правда зря я при тебе мозги чистила!
* * *
В следующий раз она позвонила Ейщарову только через два дня поздно вечером. Соня, устав возмущаться тем, что Эша завалила все доступное пространство гостиной грудами распечаток, записей и книг странного содержания и уже несколько часов лежит среди этого прямо на паласе, болтая в воздухе согнутыми ногами, ушла на кухню и сердито гремела там посудой до тех пор, пока подруга не подозвала ее к себе и очень осторожно спросила:
- Сонечка, золотце, а вот эти твои коралловые бусики... Ты всегда их носишь?
- На ночь иногда снимаю, - хмуро ответила Соня. - И когда купаюсь, естественно. Они мне нравятся. А в чем дело?
- Сними-ка их сейчас.
- Не рассчитывай, что я тебе их подарю! - Соня расстегнула ожерелье и протянула ей, но Эша как-то испуганно отмахнулась, и рука Сони недоуменно повисла в воздухе.
- Я не собираюсь на них смотреть! Не сомневаюсь - натуральные. Положи их.
Подруга опустила нитку кораллов на столик и посмотрела на нее мягким взором, как смотрят на душевнобольных добрые люди.
- А теперь, пожалуйста, нажми на выключатель. Или включи что-нибудь в розетку. Вообще включи что-нибудь.
- Мы договорились, что пока ты здесь, то ты этим и занимаешься, - подозрительно сказала Соня. - Ты хочешь моей смерти? Меня на работе с укладок сняли, потому что я фен в руках держать не могу! Еще неделька в таком темпе, и меня уволят! Все с фенами нормально - я нет! Все с розетками и выключателями нормально - я нет! У меня нет ничего, что могло бы притянуть электричество! Может, - Соня задумчиво почесала кончик носа, - я стала какой-нибудь феномен? Вроде тех, к которым железные ложки прилипают...
- Если так, то я немножко заработаю, продав тебя для опытов, - сообщила Шталь без всякого энтузиазма, шелестя распечатками и разглядывая снежные кораллы. - Ты много знаешь, да еще к тому же... Нет, так просто не бывает! Это было бы совершенно невероятным везением! Интересно, я встретила тебя, потому что хотела встретить сокурсницу-подружку, единственную знакомую в Костроме, или потому, что ты одна из тех, кого я хотела встретить для дела?..
- Не понимаю, зачем ты просила свести тебя с ювелирами? - задумчиво пробормотала Соня, и ее мягкий взор стал еще мягче, а в изгибе губ теперь чувствовалась удрученность. - Тебе не ювелиры нужны, Шталь. Тебе нужны психиатры. Штук пять.
- Иди к розетке! - свирепо сказала Эша, начиная терять терпение. Соня философски пожала плечами и направилась к ближайшей розетке с видом христианской мученицы, идущей на казнь. Потянувшись, сердито выдернула вилку телевизора из розетки, уронила, тут же подняла и снова воткнула в розетку. Задумчиво посмотрела на свою ладонь.
- Феномен и впрямь интересен! - Эша перевернулась и повалилась на груду бумаг, умостив голову на толстой книге об основах магии. - Продолжай в том же духе.
Но Соню уже не нужно было упрашивать. Она снова ухватилась за штепсель, а потом забегала по квартире, включая и выключая все, что было возможно. Она даже выключила пробки, на мгновение погрузив квартиру в темную тишину, после чего вновь включила свет, вернулась в гостиную и с облегчением сказала:
- Ой, похоже перестало! Слава богу, а я уж думала - может, меня сглазили?!