- Помню. Только она была не такая большая.
- Не такая, - кивнул я. - И чем больше ты ее делаешь, тем больше сил требуется для того, чтобы поддерживать ее в действии. Я даже слыхом не слыхал, чтобы кому-либо удавалось активировать такой объем энергии.
Я нарисовал на концах звезды маленькие крестики и обвел линии мелом еще раз, четче обрисовав пентаграмму. - Видишь? Луч, посланный от одной отражающей фигуры к другой, прожигает по дороге отверстия в стене. Отражатели превратили луч в огромную пентаграмму плюс-минус на уровне земли.
Мёрфи, хмурясь, вглядывалась в нарисованную мной нехитрую схему.
- Центр этой фигуры не покрывает всей площади здания.
- Нет, - согласился я. - Для полной уверенности, конечно, не помешало бы иметь на руках план дома, но мне кажется, центр пентаграммы расположен футах в двадцати от парадного входа. Этим, возможно, объясняется тот факт, что обрушилась только его передняя часть.
- То есть, взрыв произошел в этом твоем пятиугольнике? Магический тротил?
Я пожал плечами.
- Взрыв произошел в центре пентаграммы, но не факт, что вызван именно ею. Я хочу сказать, это вполне возможно было более-менее традиционное взрывное устройство.
- Помещенное в центр огромной пентаграммы? - усомнилась Мёрфи.
- Возможно, - кивнул я. - Все зависит от того, для чего использовалась эта пентаграмма. А чтобы это понять, мне необходимо знать, где ее север, - я очертил маленьким кружком верхний конец звезды. - В смысле, откуда изначально исходил луч.
- А что, от этого что-то зависит?
- Угу, - ответил я. - Большинство рисует звезду так, как это сделал я. Снизу, слева - вверх. Так делается в случаях, когда тебе необходимо защитить что-то, оградить от воздействия извне или от сторонних сил.
- Значит, это могло использоваться как оберег? - спросила Мёрфи.
- Не исключено. Но пентаграмма может использоваться и для другого - если рисовать звезду в другом порядке.
- Например, выстроить клетку для кого-то? - предположила Мёрфи.
- Угу, - я недовольно нахмурился. - Или отворить дверь для кого-то. Или для чего-то.
- Судя по твоему лицу, это может означать большую пакость.
- Я… - я тряхнул головой. Мне даже думать не хотелось о том, какой ужас мог вырваться в наш мир с помощью пентаграммы такого калибра.
- Я думаю, если через эту пентаграмму прошло что-нибудь, соответствующее ее размеру, в городе сгорит не один дом.
- Ох, - только и сказала Мёрфи.
- Послушай, пока я не знаю, для чего была предназначена эта пентаграмма. Все, что я говорю - чисто умозрительные предположения. И потом, тут есть еще одна странность.
- Какая еще?
- Я не нашел ни следа остаточной магии, а им полагалось бы сохраниться. Блин, да при том количестве энергии, что здесь использовали, всему кварталу полагалось бы светиться. А он этого не делает.
Мёрфи медленно кивнула.
- Ты хочешь сказать, они стерли следы.
Я поморщился.
- Вот именно, а я даже представления не имею, как такое вообще возможно. Блин-тарарам, да мне такое и в голову не приходило.
Я молча отхлебнул остывшего кофе из чашки и попробовал убедить себя в том, что пробиравшая меня дрожь происходит единственно от холода. Потом протянул чашку Мёрфи - она отпила немного с другой стороны и вернула ее мне.
- Выходит, - сказала она, - у нас одни вопросы и никаких ответов. Зачем какому-то сверхъестественному налетчику из высшей лиги помещать пентаграмму в пустующем жилом здании? И вообще, зачем ему потребовалась эта пентаграмма?
- И зачем потом было взрывать это здание? - я нахмурился, потому что в голову мне пришел еще один, совершенно очевидный вопрос. - А почему именно этот дом? - я повернулся к Мёрфи. - Кому он вообще принадлежит?
- Венчурной компании Озера Мичиган, - ответила Мёрфи. - Подразделению Митигейшн-Лимитед, чьим генеральным директором является…
- Трижды блин, - выругался я. - Джентльмен Джонни Марконе.
Глава ПЯТАЯ
Я попробовал соскрести немного крови, чтобы попытаться вычислить ее изначального обладателя, но у меня ничего не вышло. Или кровь слишком пересохла, или человек, которому она принадлежала, уже умер. У меня сложилось неприятное ощущение того, что томатургическое заклятие не сработало вовсе не по причине зимнего холода.
Впрочем, этого можно было ожидать. Дело, в котором тем или иным образом замешан Марконе, простым не бывает.
Джентльмен Джонни Марконе был непререкаемым повелителем преступного мира Чикаго. При том, что материалов на него у полиции более чем достаточно, бастионы бумаг, обороняемые легионами юристов, до сих пор оставались неприступными, и положению его, равно как доходам, ничего не угрожало. Ну, возможно, тем, кто пытался подкопаться под него, стоило бы проявить больше настойчивости, но бесстрастные факты свидетельствовали: методы управления Марконе оставались относительно приемлемой альтернативой большинству других возможных вариантов. Он придерживался относительно цивилизованных принципов, пресекая насилие в отношении как к обычным гражданам, так и к представителям закона. Бизнес его не становился от этого менее грязным, но ведь могло быть и гораздо хуже, и городские власти хорошо это понимали.
Но, конечно, городские власти не знали того, что все и на самом деле гораздо хуже. Марконе начал укреплять свое положение и с помощью сверхъестественных сил, подписав Неписаный Закон в качестве свободно ассоциированного члена. В глазах правителей сверхъестественного мира он представлял собой что-то вроде небольшого нейтрального государства, силы, с которой стоило считаться, и я мало сомневался в том, что он и эту, новую власть использует в тех же целях, что и все остальное - для расширения своей преступной империи.
И все это стало возможным не без участия Гарри Дрездена. Единственное, что, возможно, меня оправдывало - это то, что из всех имевшихся у меня на тот момент альтернатив эта была наименее угрожающей.
Я оторвался от круга, нарисованного мелом на асфальте, и покачал головой.
- Извини. Ничего не выходит. Может, кровь слишком сухая. Или донор мертв.
Мёрфи кивнула.
- Значит, поищу по моргам.
Я стер мел рукой, разрушив круг, и поднялся с колен.
- Можно тебя спросить? - сказала Мёрфи.
- Конечно.
- Скажи, а почему ты сам пентаграммами почти не пользуешься? Я, например, ни разу не видела - только как ты круги рисуешь.
Я пожал плечами.
- Ну, это вопрос пиара. Сама представь: я начну бегать и рисовать повсюду пятиконечные звезды - в этой-то стране. Все вокруг поднимут визг насчет Сатаны. Включая сатанистов. У меня и без этого проблем достаточно. Если мне нужна пентаграмма, я смогу просто представить ее себе мысленно.
- А ты можешь?
- Вся магия - ну, почти вся - у тебя в голове. Ты представляешь себе тот или иной образ и удерживаешь его в сознании. Теоретически практически все можно делать без мела, фигур и всего такого.
- Тогда почему ты этого не делаешь?
- Потому что при тех же результатах это требует неоправданно больших усилий, - я запрокинул голову и прищурился, глядя на продолжавший сыпать с неба снег. - Ты коп. Мне нужен пончик.
Она фыркнула.
- Грешишь стереотипами, Дрезден?
- Копам приходится чуть не день напролет торчать в своих машинах. Очень часто у них нет даже времени до ближайшего "Макдоналдса" доехать. Им нужна еда, которая не портится в машине. Пончики для этого подходят едва ли не лучше всего.
- И диетические хлебцы тоже.
- Роулинз что, мазохист?
Мёрфи как бы невзначай толкнула меня плечом, едва не сбив с ног, и я ухмыльнулся. Мы вышли из переулка на почти опустевшую уже улицу. Пожарники уже сделали все, что могли, и у дома оставалась только одна пожарная машина. Стоило огню погаснуть, как все запорошило снегом, поэтому зевак и след простыл. На месте происшествия оставалось еще несколько полицейских, да и те по большей части попрятались от снега по машинам.
- Так что все-таки у тебя с лицом? - спросила Мёрфи.
Я рассказал.
Она безуспешно попыталась удержаться от улыбки.
- Три барана?
- Четыре. И не забывай, они считаются убийцами троллей.
- Я видела раз, как это делал ты. Это трудно?
Я невольно ухмыльнулся.
- Мне немножко помогали.
Мёрфи тоже не удержалась от улыбки.
- Еще одна подобная шуточка, и ты рискуешь схлопотать.
- Мёрфи, - укоризненно произнес я. - Мелкая мстительность не в твоем стиле. Что, пожалуй, хорошо.
- Не умничай. Не забывай: я всегда выше тебя… когда ты валяешься на земле.
- Что правда, то правда. Но удар ниже пояса. Постараюсь быть выше этого.
Она погрозила мне кулаком.
- Смотри у меня, Дрезден.
Мы вернулись к ее машине. Роулинз сидел на правом переднем кресле и притворялся, что дремлет. Впрочем, он не из тех людей, чтобы спать в первую подвернувшуюся минуту.
- Значит, на тебя наехали Летние, - сказала Мёрфи. - Думаешь, нападение на дом Марконе с этим как-то связано?
- Как-то не верю я больше в случайные совпадения, - признался я.
- Ясно, - кивнула она. - Что ж, давай тебя до дому подброшу.
Я мотнул головой.
- Возможно, я мог бы сделать здесь еще кое-что, только для этого мне надо побыть одному. И пончик.
Мёрфи удивленно изогнула золотую бровь.
- Что-ооо?
- Да вынь же свои мозги из сточной решетки и достань мне этот гребаный пончик.
Мёрфи тряхнула головой и полезла в машину, под ветровым стеклом которой, со стороны Роулинза, лежал на торпедо пакет от "Данкан-Донатс".
- Эй! - возмутился Роулинз, так и не открывая глаз.
- Ради благого дела, - заверил я его и благодарно кивнул Мёрфи. - Позвоню, как только узнаю что-нибудь.
Она нахмурилась.
- Ты уверен, что тебе не нужен помощник?
Я подмигнул ей подбитым глазом.
- Это из тех вещей, которые чародею приходится делать в одиночку.
Роулинз подавил смешок.
Черт, не уважают меня все-таки.
Они уехали, оставив меня под снегом. Стояла предрассветная тишина. На месте происшествия оставались еще несколько пожарных и примерно столько же полицейских; последние продолжали перекрывать улицу, хотя первые уже ничего не гасили. Дом опустел, покрывшись коркой льда, но я-то знал, что в стенах запросто может таиться что-то, готовое выскочить наружу. Я услышал, как один из копов говорит другому, что бригада дорожников, посланная расчищать завалы, задержалась где-то в пути, помогая застрявшему снегоочистителю, но прибудет, как только освободится.
Я отошел примерно на квартал в сторону, нашел не слишком заснеженный переулок и зашел в него со своим пончиком. Некоторое время я обдумывал, какой подход выбрать. В конце концов, мои отношения с этим источником информации на протяжении последних лет заметно менялись. Логика подсказывала, что мне лучше всего держаться давно уже заведенного ритуала. Инстинкт же напоминал, что логика подводила меня не раз и не два, и что логики в ней, собственно говоря, осталось не так и много.
Видите ли, мы с моими инстинктами давно уже сжились и понимаем друг друга.
Поэтому вместо того, чтобы расставлять примитивный (пусть и магический) силок с наживкой, я широко расставил ноги, вытянул перед собой правую руку с лежавшим на ней в виде подношения пончиком и негромко произнес Имя.
Имена - с большой буквы И - обладают властью. Если вы знаете чье-либо Имя, вы автоматически получаете средство связи, с помощью которого можете связаться с его обладателем… ну, или проделывать с ним всякие магические штучки. Иногда это очень и очень некстати. Произнесите, например, Имя какого-нибудь большого злобного духа, и вы, конечно, сможете коснуться его - но и он, в свою очередь, сможет коснуться вас, и никто не обещает, что это окажется вам приятно. Это может стоить вам жизни - или души.
Однако Небывальщина велика, и, как говорится, несть числа рыбы в этом море. В ней буквально несть числа существам, не обладающим особенной силой и влиянием, и позвать их на помощь, назвав их по Имени, не составляет сложности.
(Кстати, у людей Имена тоже есть. Ну, вроде того. Видите ли, смертные обладают неприятной привычкой постоянно менять что-то в своей личности, в своих ценностях, в своих убеждениях, поэтому использовать против смертного его Имя - дело скользкое.)
Мне известно несколько Имен. Я произнес одно из них как мог мягко, осторожно, чтобы не показаться невежливым.
Мне не пришлось долго ждать. Я и дюжину раз не повторил Имени, как появился тот, кого я с его помощью призывал. Небольшой, размером с баскетбольный мяч шар голубого света вынырнул из снежной завесы и устремился мне в лицо.
Я стоял на месте, не шевелясь. Даже имея дело с мелкими представителями Небывальщины, не стоит выказывать робости.
Шар резко остановился, недолетая до пончика примерно фута. С этого расстояния я мог уже разобрать в светящейся сфере очертания крошечной человекоподобной фигурки. Крошечной, но все же не такой крошечной, какой она мне запомнилась по последней встрече. Блин-тарарам, да с тех пор он подрос едва ли не вдвое.
- Привет, Тук-тук, - кивнул я фэйри.
- Здравия желаю! - пропищал Тук, вытягиваясь по стойке "смирно". Внешне он напоминал хрупкого сложения юнца, наряженного в доспехи из всякого мусора. На бледно-лиловые волосы он нахлобучил шлем, который представлял собой крышку от трехлитровой бутылки "Кока-Колы". На изготовление кирасы, похоже, пошел пузырек из-под желудочного сиропа, а на сделанной из аптечной резинки перевязи висел макетный нож в оранжевых пластиковых ножнах. На ножнах кто-то написал черным лаком для ногтей корявую надпись "ПИЦЦА ИЛИ СМЕРТЬ!". На поясе в чехле от шарикового стержня висел длинный гвоздь с тщательно обмотанной изолентой шляпкой. Башмаки он, похоже, позаимствовал у Кена, а может, у древнего игрушечного солдатика.
- Ты вырос, - удивленно заметил я.
- Так точно! - гаркнул он.
- Уж не тот ли это макетник, который я дал тебе тогда? - поинтересовался я.
- Так точно! - с энтузиазмом подтвердил он. - Это мой макетник! На него много охотников, но он мой! - до меня дошло, что он подражает сержанту из "Цельнометаллической Оболочки", и мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы не улыбнуться. Похоже, он относился к этому со всей серьезностью, и я не хотел уязвить его чувства.
Какого черта. Почему бы не подыграть ему.
- Вольно, рядовой.
- Есть! - радостно заверещал он, залихватски отсалютовал рукой и описал в воздухе небольшой круг над пончиком. - Ух ты, - заметил он своим обычным тоном, - пончик. Это мой пончик, Гарри?
- Возможно, - кивнул я. - Я предлагаю его тебе в качестве платы.
Тук как мог равнодушнее пожал плечами, но его стрекозьи крылышки буквально жужжали от возбуждения.
- За что?
- За информацию, - сказал я и мотнул головой в сторону разрушенного здания. - Несколько часов назад в этом доме и вокруг него кто-то занимался серьезным колдовством. Мне нужно знать все, что известно об этом Маленькому Народцу, - я решил, что немного лести никогда не повредит. - А когда мне нужна информация от Маленького Народца, лучше тебя, Тук, не найти.
Закованная в "Пепто-Бисмол" грудь даже чуть раздалась от гордости.
- Многие из наших готовы служить тебе, Гарри, за то, что ты освободил их от бледнокожих охотников. Некоторые из них вступили в Гвардию Ца-Лорда.
"Пицца-Лорд", "Властелин Пиццы" - титул, присвоенный мне отдельными представителями Маленького Народца. Преимущественно, за еженедельные взятки в виде халявной пиццы. Многие - в том числе, и люди моего круга - этого не знают, но Маленький Народец вездесущ, и видят они гораздо больше, чем многие считают. Проводимая мною политика пиццевых подачек помогла мне завоевать среди окрестных эльфов много сторонников. Когда же я добился того, чтобы мои временные союзники освободили несколько десятков пленных фэйре, моя популярность у Маленького Народца выросла еще сильнее.
Но даже так, "Гвардия Ца-Лорда" - это что-то новенькое.
- У меня что, теперь гвардия? - спросил я.
Тук выпятил грудь еще сильнее.
- Конечно! А кто, по-твоему, не позволяет Ужасному Зверю Мистеру убивать тех брауни, которые приходят убираться в твоей квартире? Мы! Кто разит наповал мышей, крыс и омерзительных огромных пауков, готовых забраться к тебе в кровать или грызть твои шлепанцы? Мы! Не бойся ничего, Ца-Лорд! Ни самая гадкая крыса, ни самый сообразительный паук не побеспокоит твоего дома, покуда мы дышим.
Этого я еще не знал. Выходит, в дополнение к бесплатной уборке я получил еще и санобработку жилья. Что ж, если подумать, это очень даже не лишне. У меня в лаборатории хватает предметов, которые плохо отреагировали бы на возможность превратиться в гнездо грызунов.
- Потрясающе, - признался я. - Так ты хочешь пончик или нет?
Тук-тук даже не ответил. Он просто рванул от меня по переулку маленькой кометой, оставив за собой вихрь возмущенного снега.
Вообще-то, эльфы имеют обыкновение все делать стремительно - во всяком случае, если хотят этого сами. Не успел я допеть себе под нос "Покачаться на звезде", как Тук-Тук вернулся. Правда, окружавший его светящийся шар поменял цвет, окрасившись возбужденным алым.
- Беги! - пропищал Тук-Тук на лету. - Беги, милорд!
Я зажмурился. Что угодно ожидал я услышать от маленького эльфа, только не это.
- Беги! - повторил он еще раз, заложив у меня над головой отчаянный вираж.
Мой мозг продолжал еще переваривать информацию.
- А пончик? - тупо спросил я.
Тук-Тук спикировал к самому моему лицу, уперся ручками мне в лоб и толкнул изо всех сил. Он оказался сильнее, чем я думал - мне пришлось сделать шаг назад, чтобы не потерять равновесия.
- Забудь про пончик! - заорал он. - Беги, милорд!
Забыть? Пончик???
Наверное, это более другого подстегнуло меня. Тук-Тук не из тех, кто легко ударяется в панику. Если уж на то пошло, в том, что касалось разнообразных опасностей, он вел себя прежде в высшей степени беспечно. И уж во всяком случае игнорировал их, когда дело касалось человеческой пищи.
В тиши зимней ночи до меня донесся из дальнего конца переулка звук. Шаги - тихие, неспешные.
Панический голос у меня в голове приказывал мне послушаться Тука. Сердце мое билось как сумасшедшее. Я повернулся и устремился в направлении, которое он мне указывал.
Я вырвался из переулка и свернул налево, утопая в глубоком снегу. От полицейского участка меня отделяло квартала два или три. Там наверняка свет, люди - это не может не задержать того, кто гонится за мной, кем бы он ни был. Тук летел рядом, держась над моим плечом. На лету он извлек откуда-то маленький пластиковый свисток, извлек из него резкую трель, и еще несколько разноцветных светящихся шаров, вынырнув из снега, полетели параллельным с нами курсом.
Я пробежал квартал, потом другой, и на бегу оставил последние сомнения в том, что за мной гонятся по пятам. Я ощущал это кожей, загривком, и не скажу, чтобы это ощущение доставляло мне удовольствие. Из этого следовало только одно: на меня обратил внимание кто-то действительно жуткий. Страх добавил мне сил, и я припустил со всех ног.
Я свернул направо и увидел сквозь снег огни спасительного полицейского участка.