Мистический роман о расследование странного необъяснимого преступления
Дино Динаев
Дурная Слава
Из людей, посланных вглубь суши, не вернулся никто. В море вынесло лишь несколько мертвецов с содранным до костей мясом. Трепеты вселили ужас в самые отважные сердца своею кровавой тризной.
Нилутаифаг.1век до н. э.
1
- Здравствуйте, господин Шуберт! - голос Маринки прозвучал чересчур громко, чересчур радушно, будто отца родного увидела.
Вот где она часами пропадает, подумал Бен. Почти у самого чердака, в месте, известном как "старая касса", заброшенном с тех самых пор, как фирма перешла на банкоматы. С Маринкой была еще одна размалеванная девица, с нарочитым уважением поздоровавшаяся с начальником отдела, которого нелегкая принесла в их потайное место.
Бен попросил их посторониться, ногой пододвинул стул и сосредоточенно полез в узкое оконце, единственное не забранное решеткой. Последнее, что он увидел, немое изумление в глазах девиц, не ожидавших от начальника подобных легкомысленных действий. Пройдя сквозь пустовавшее помещение и отомкнув щеколду, Бен спустился вниз по лестнице, никогда не пользуемой, и вследствие этого пыльной, с паутиной на ступенях, в которой его лаковые штиблеты оставляли неряшливые прорехи. Лестница привела его в тупик с железной дверью с огромным висячим замком снаружи. Замок был нейтрализован Беном заранее с помощью гидравлических ножниц и существовал чисто номинально. Беглец толкнул дверь, заменяющая замку дужку полоска скотча порвалась, и, перебежав через улицу, свернул за угол. Вскоре Бен с облегчением занял кресло в своем автомобиле, который он, имея нехорошие предчувствия, уже неделю не оставлял в служебном гараже. "Сбежал", - констатировал он.
Бен сбежал от всех: от оперативников службы внутренней безопасности "Кайсара", опытных садистов, заслуженно носивших кличку "косари", от внешней военизированной охраны, которой уже был отдан приказ не выпускать его из офиса, и от Красного, змея-искусителя, втравившего его в провальную операцию.
На квартиру Бен не вернулся. Она была съемной, и ценных вещей он в ней не держал.
Пусть теперь "косари" пороются в его не стираных вещах. Счет в "Алга-центре" скорее всего уже закрыли, ну и нехай с ним. Там лежала лишь последняя получка, которую он не успел снять - гроши по сравнению с тем, что он держал на депозите в Алгинском мясном банке.
Машину, нижнекорейское корыто, он оставил в проулке с ключами в замке, если повезет, угонят, и это еще более запутает следы, а если нет, машина взята в кредит под нехилые проценты, нехай директора банка жаба задушит. Дорогой модный мобильник без сожаления закинул в мусорный бак. Всяческие материальные следы старой жизни были уничтожены, и Бен исчез как "Стелс", вошедший в режим невидимости.
До банка он взял такси, и здесь его ждал первый облом. Он пил кофе в баре, на самом деле больше всего на свете ему хотелось исчезнуть и появиться за тысячу километров отсюда. У зеркальных дверей банка стояли трое мужчин: коренастых, с рано постаревшими, выцветшими серыми лицами и буравили посетителей взглядом. "Косари"!
Вот они какие - прожженные жизнью и оттого ставшие безжалостными ищейки Транквилевского. Они перекрыли все входы? Или не все?
Пара в хлам затонированных лимузинов с ходу проследовали прямо во внутренний двор заведения, отгороженный бронзовыми резными воротами. Водители при этом ткнули под нос громилам некими корочками, и те повели себя смирнее кроликов.
- Хозяева жизни, - вздохнул оказавшийся по соседству пузатый бездельник.
- Кто такие?
Мужчина красноречиво кивнул на свою кружку, и Бен велел бармену ее наполнить.
- Группа компаний "Роса"! Слыхал про такую? У них допуск повсюду. Даже при плане - перехвате "Вулкан" их не имеют права задерживать.
Бен кивнул с пониманием. "Роса" была одной из самых молодых и прожорливых финансовых акул в городе. Повсюду в городе она скупала землю, и в перенаселенном центре у нее имелись обширные стоянки, пустующие даже в час пик.
У Бена земля горела под ногами, косари ходили под самыми окнами бара, но уехать без денег он не мог. Существовал единственный способ их добыть, это договориться с Севой. Бен пересчитал страховой запас, который всегда носил в портмоне. Десять тысяч эйров и еще мелочь. Мелочь на жизнь, остальное Севе.
Сева жил в новостройках, в подъезде, где вообще не было двери. Просто подъезд.
Он числился дальним родственником Бена, возможно, их троюродные братья просто сидели на соседних горшках в яслях, но Сева хранил ему верность, и Бен знал, что он никогда его не выдаст. Ну конечно, если только его не возьмут за жабры по настоящему. Но в такой ситуации он и сам бы любого выдал.
Сева был дома. Насколько Бен себя помнил, Сева из дома не выходил никогда, даже продукты ему покупали добрые тетеньки из соцобеспечения в магазине для малоимущих. Маленький, худой, с огромной дынеобразной головой, вытянутой параллельно полу - его за глаза называли голованом, только не свои, потому что он обижался - Сева шел, словно проводник по коридору, заставленному рухлядью.
- Слышал про твою беду, Вениамин, - сказал он, усадив родственника в пыльной комнатушке на старый диван с продавленными седалищами.
Бен не удивился, Сева знал все, к другому он бы не пошел, и другой бы ему не помог. В ситуации было что-то мистическое: Сева все про всех знал.
- Тебе надо исчезнуть из города. Документы я тебе сделаю, но сам понимаешь, это стоит денег. Я работаю не один. Вернее, я здесь совершенно посторонний человек, все сделают люди, которых по существу я сам плохо знаю. Таксу ты знаешь.
- Я заплачу. Только я не хочу уезжать из города. Ты же знаешь, что с моим сыном.
Хоть я и в разводе, но я его не брошу.
- Это не разумно. Конечно, не пожелаю никому, что случилось с твоим сыном, но это все исправимо. Я думаю, что с возрастом он выправится. Наш род крепкий и еще не было случая, чтобы мы сдавались без боя. Это образное выражение! - поднял палец Сева. - Ты сможешь помогать Артему на расстоянии. Тебе для этого даже не придется посылать денежки, по которым тебя сразу вычислят твои враги. Оставишь для начала деньги мне, и я их частями через тех же совершенно посторонних людей буду передавать твоему сыну. За это даже не придется платить. Они ненамного увеличат взнос за документы и все.
- Я тебе еще не все сказал. Дело в том, что я собирался оплатить лечение Артема в Эссенской клинике у профессора Хузенцвегера и для этого отложил почти все свои деньги на депозит в АМБ. Теперь оказалось, что я не могу их снять, потому что меня там пасут косари. Есть единственный способ их оттуда снять, это поступить в фирму "Роса", у которой имеется свободный доступ в банк.
В ответ на его слова в глазах Севы мелькнул суеверный испуг.
- Надо же. Не верь после этого в судьбу.
- А что случилось?
- Не поверишь, но буквально на днях открылась вакансия в "Росе". Свят, свят.
Ответственно могу тебе заявить, что это решительно не наш случай. Нам это не подойдет.
- С чего ты так решил? Говори, а уж я сам буду решать.
- Я говорю, не подойдет, значит, не подойдет!
В привычках Севы было ломаться. Он считал себя старше Бена и старался вести себя соответственно: защищал и покровительствовал. Сопротивление всегда легко преодолевалось, но не в этот раз. Сева трясся, заикался, что бывало лишь при самом сильном не наигранном волнении. Бен несколько раз вставал и делал вид, что уходит, угрожая, что обратится к другим людям. Совершенно посторонним.
- Д-дурак! Против "косарей" тебе здесь ник-к-кто не поможет кроме меня. Н-никто даже связываться не будет. Т-тебя просто сдадут, так и знай, - кричал Сева вдогонку.
Бен дошел до входной двери, потом вернулся и спросил:
- Успокоился? Сева, мне очень нужна эта должность. Ты же знаешь, для Артемки Эссен это единственный шанс.
- Пойми, дурья башка, я эту должность специально держал для клиента. Чтобы и от врага избавиться, и деньги с него слупить за его же собственную погибель. И что же теперь получается? Я своего подставлю? Что-то нечисто с этой фирмой.
Заместитель директора внезапно умер, и даже я не смог выяснить никаких подробностей. Со мной никто не захотел говорить даже за очень солидные деньги.
Вакуум.
- Мне нужна работа в "Росе", и я готов рискнуть, чтобы добраться до своих денег.
- Деньги можно заработать иным путем, - осторожно предложил Сева. - Те же самые совершенно посторонние люди готовы приплатить тебе, если ты сольешь им компромат на руководителей "Кайсара".
- Вряд ли это будет безопаснее вакансии в "Росе". Косари в таком случае меня из-под земли достанут. Начальником у них Транквилевский под кличкой Борман. Внешне он напоминает неандертальца, и ему не составляет труда сломать подозреваемому пару пальцев на допросе, чтобы добиться нужных признаний.
- Господи, во что ты ввязался! - застонал Сева.
- Пока еще ни во что, - поспешил успокоить Бен. - Даю слово, что в "Росе" я буду сидеть тише запеченного в духовке утенка под шоколадным соусом. Я трус, у меня нюх на все эти дела. Запахнет жаренным, и я сразу линяю. Даю слово, что из города.
- Если успеешь.
- Из "Кайсара" же успел.
Сева еще поворчал, успокаиваясь.
- Имя менять будешь? - перешел он на деловой тон.
- Только фамилию.
- Так и знал. Большинство оставляют себе настоящее имя. Ты заметил, что к фамилии у всех довольно прохладное отношение? Нет, на словах, конечно, все говорят: вот какая славная фамилия! Не позорь свою фамилию! Но на самом деле фамилия используется довольно редко. Разве что в официальных случаях. Подсудимый Иванов!
Это образное выражение! И не совсем удачное. Присутствующих не касается. Чур меня, чур.
Сева подошел к древнему комоду, покопавшись, вынул стопку паспортов.
- Фотографию принес? Нет? Приходите как в магазин. У меня тут не фотоателье!
Ладно, давай старый паспорт, все равно он тебе больше не понадобится.
Взяв паспорт у Бена, он несколькими резкими чирками ножниц высек из него фотографию.
- Осторожнее! - невольно вскрикнул Бен, видя, как Сева небрежно макает ее в клей.
- Бойтесь подделки! - дурашливо воскликнул Сева и шлепнул фотку в новый бланк. - Поздравляю вас с совершеннолетием. Вы получаете свой паспорт полноценного гражданина. Можете избирать и быть избранным.
- Не заметут меня с таким то сокровищем? - опасливо поинтересовался Бен.
- Постовые нет. Прописка настоящая. Все настоящее. Но при тщательном исследовании, конечно, узнают, что это фуфло. Как вас там? - он заглянул внутрь. - Господин Магерамов!
- Ни фига себе фамилия! Не могли с подходящим имечком попасться! - вырвалось у Бена.
- Не фамилия красит человека! Идите по жизни честно, и все будут уважать вашу фамилию.
- Надеюсь, это образное выражение, и к присутствующим отношения не имеет! - передразнил Бен.
2
- Меня зовут Вениамин Николаевич Магерамов. Мне 42 года. Образование высшее.
Закончил Алгинский мясной техникум.
- Вы хотите сказать-университет.
- Это было еще до того, как АМТ вошел в состав Алгинского университета.
Бен перевел дыхание, подумав, что он много успел до того как. До того, как Мясной техникум стал университетом. До того, как в нем стали культивировать исключительно богатых дегенератов, и техникум перестал выпускать классных специалистов. Таких как он. Магерамов хмыкнул. Сидевший перед ним очень полный молодой человек в дорогом костюме от Паоло Карпани укоризненно посмотрел на него сквозь золоченые очки, но Магерамов и не подумал извиняться. За что? За то, что он классный специалист? Таких сейчас не производят. В университет берут по результатам собеседования. Без экзаменов, но с учетом толщины кошелька. Бывший ректор Александр Равв в гробу бы перевернулся. Не было рядовых предметов.
Практику по черчению профессор Радомилов вел. Выпускники нарасхват шли по всему Союзу. А сейчас, стоит увидеть диплом АТУ все руками- ногами открещиваются. Нет, спасибо, у нас своих клоунов хватает.
Бен не особенно утруждал себя, чтобы попытаться произвести впечатление: он знал, не было случая, чтобы протекция Севы подвела. Сидевший перед ним полный молодой человек (кило сто двадцать, не меньше, при возрасте не больше двадцати) был начальником отдела кадров фирмы "Роса".
- Я вам представился, а как ваше имя? - нагло поинтересовался Бен.
- Я разве не говорил? - деланно удивился толстяк, знает ведь, что нет, чего ж Ваньку валять. - Меня зовут Яков Валерьянович Цехмистер. Вы нам подходите.
- Отлично, - подчеркнуто безразлично произнес Бен, на самом деле внутри был мандраж.
Откровенно говоря, Бен по жизни был трус. Это было наследственное, у него дед от разрыва сердца умер. Увидел ночью, выйдя по нужде, как с чердака медленно спускается некто в белом. Потом обнаружили на веревке сушащееся белье. И от этого самого пугливого деда поселилось внутри Бена живое воплощение вечного страха, которого он частенько представлял себе в виде маленького зашуганного мальчика - Венички. Всю сознательную жизнь Бен старался вытравить из себя Венечку, даже воровать начал из-за этого, в Алгинский техникум назло всем поступил, одолев жуткий конкурс 12 человек на место. Какие там умные головушки учились! Из сокурсников Вениамина и миллиардеры вышли и генералы получились. Не говоря уже о космонавтах и героях России.
И все-таки не мог он никак вытравить из себя Веничку. Сидел тот внутри него по жизни и вел себя неприметно, но стоило жизни маленько придавить, а еще почище, припугнуть, как Веничка выскакивал в самые неожиданные моменты со своими дурацкими страхами, вечно ввергал его в краску, заставляя стыдиться. Не было в нем стержня. Еще Гришка Шарапа, впоследствии разбившийся на авто и умерший молодым, пенял ему:
- Не можешь ты никого на хрен послать! Любой мужик, а особенно баба это чувствует.
Вот и сейчас повторилась та же история. Знал же заранее, что примут, никуда не денутся, и все равно мандражировал. Спросить почему, он бы не смог вразумительно ответить. Ему космогонию читали люди, лично знавшие Гагарина и запускавшие первые корабли! Он с будущим мэром вместе столовался в студенческой столовке, нередко одалживая талончик за 30 копеек. И все равно Венечка тут как тут.
- Вы нам подходите, - повторил Цехмистер. - Образование достаточное. Если надо будет подучиться, фирма оплатит все затраты, но это уже решим позже. Сейчас вам надо будет пройти в нашу фотолабораторию, вам сделают цифровые фотографии и выпишут пропуск.
- Извините, вы ничего не сказали о моей новой работе.
- Разве? В качестве заместителя директора по новой технике. Замов у нас девять.
Эта вакансия недавно освободилась, - Цехмистер нажал кнопку селектора и попросил.
- Нина Петровна, найдите Краюшкина. Пусть введет в курс дела нового сотрудника.
И узнайте что с контрактом? - после чего повернулся к Вениамину. - Сегодня сможете приступить к работе? Вот и чудесно.
Стоило Бену выйти в приемную, как секретарша Цехмистера, оживленно беседовавшая с другой женщиной, резко прервала разговор, из-за чего Вениамин понял, что он касался его личности. В приемной повисла неловкая пауза. Вениамин по прошествии энного времени попытался прервать тишину, но как всегда это получилась у него неловко, желая сказать "Ну что, будем работать вместе", но успел только протянуть:
- Ну…
Как в приемную вбежал Краюшкин. Получилось, как если бы он понукал лошадь, и женщины посмотрели на него с недоумением.
Краюшкину на вид было лет шестьдесят. Это был типичный хозяйственник, затурканный, с погасшим от вечной нехватки времени взглядом, сухонький и маленький. Костюм на нем смотрелся словно на школьнике. Седой школьник протянул крохотную ладошку, сказав:
- Гена.
Кадровик оказался суетливым дядькой. Забрав документы, он припустил из кабинета.
Магерамов услышал, как Нина Петровна произнесла вслед с траурной интонацией:
- Вместо Базилевского.
Сделав снимки для нового пропуска, они зашли в комнату, где за конторкой сидело три женщины, стучавших крашеными коготками по клавишам компьютеров. Краюшкин передал самой молодой фото и документы. Женщина достала бланк, шлепнула на него клей, потом фотку и дала на роспись. Расписываясь, Бен поймал себя на том, что не слышит стука коготков. Подняв голову, он столкнулся с взглядами всех трех женщин одновременно. Те опомнились и уткнулись в свои клавы обратно.
Краюшкин уже говорил по сотовому, крепко напирая на невидимого собеседника.
- Срочно, я сказал. Что значит перерыв? Какие вам еще нужны сроки? Это надо было сделать еще вчера! Несите все… - он спросил у женщин. - Какая у вас комната? 215-я? Несите все в 215-ю! - и пояснил Бену. - Сейчас ваш контракт принесут.
Бен немного задело, узнав, что его дело решается в таком лихорадочном темпе. Его словно хотели побыстрее спровадить. Принесенный контракт его даже немного возмутил. Сумма его вполне устроила, хоть фирма, идя в ногу с модой, указала годовую зарплату. Будто он собирался деньги получать раз в год. Ну да бог с ней, с модой.
- Скажите, а обязательно я должен жить за городом? В этом поселке… "Ареал"? - уточнил он. - Я в городе квартиру снял. Даже задаток заплатил.
Конечно, никакого задатка он не платил, но его насторожило, что контракт жестко оговаривает условия его проживания. Не успел он еще устроиться, как его привязывают к какому-то месту. Как его? Ареал. Помнится из биологии, это слово означает обособленное место распространения биологического вида. Сравнение коробило. Бену никогда не нравилось, когда человека сравнивали с животным. Даже если это делал сам Карл Маркс, заявивший однажды, что человек это коллективное животное. Из-за этого у Бена по научному коммунизму в АМТ случилась напряженка.
Современный студент, поди ж ты, и не догадывается что за хреновина такая-научный коммунизм.
- Условия контракта обязательны для исполнения. Разве на прежнем месте работы это было не так? - кадровик изобразил удивление, но Бен уловил всем своим нутром, закаленным многочисленными бюрократическими проволочками, что этот вопрос Краюшкину задавали не в первый раз. - С квартирой вы поторопились. Кстати в контракте и про машину сказано. Вам предоставляется в пользование автомобиль "Ниагара".
Бензин и обслуживание за счет фирмы. Может быть, тоже желаете отказаться и ездить за свой счет? - в последнем вопросе проскользнул сарказм.
Вениамин не отказался. Только поинтересовался, что машина такая. О такой модели он не слышал.
- Новая модель. Немецкая, - Краюшкин передал ему блестящую карточку.
Скрипя сердцем, Вениамин подмахнул контракт в двух экземплярах, и Краюшкин проводил его на новое место работы на четвертом этаже. В общую приемную выходили двери двух кабинетов. Место секретарши пустовало. Нужный кабинет оказался заперт, и кадровик куда-то звонил, что-то требовал, потом, ругаясь, убежал, говоря, что никому нельзя ничего доверить, приходится все делать самому.