- Конечно, козел, - кивнула Жанна, обнимая козла за шею. - Козлик мой ненаглядный, утеха моя в безлунные ночи, лучший мой мужчина…
- И я должен с козлом… - разделяя каждое слово, трясясь от злости, выдавил Сергей.
- А ты что думал, вонючка? - проблеял ему в лицо козел. - Потрахался с девочкой - и в расчете? Шалишь! Дешево отделаться хочешь. Придется тебе, дружок, сначала со мной поразвлекаться, иначе…
Сергей попятился к выходу. Но позади него возникла Жанна. Спереди, поднявшись на задние ноги, надвигался козел, сверкая желтыми глазами.
- Врешь, пташка, не уйдешь, - тенором заблеял козел, и в этом теноре Сергей с ужасом распознал интонации Виктора. - Лучше по-хорошему скидывай-ка штанишки…
Козлиная морда надвигалась, увеличивалась в размерах. Сергей задохнулся от тошнотворного запаха. Желтые глаза закрыли сверкающие очки Виктора. Морда разрасталась, заслоняя собою весь мир…
- Не-ет! - мысленно закричал Сергей, теряя сознание.
Глава 6. Альфия
Сознание возвращалось медленно. С каждым толчком пульса открывались все новые фрагменты прошлого. Козел… Жанна… Улица… Алтарь…
Вдалеке гулко пробили часы. Один раз. Знакомый бой, подумал Сергей и, приподняв голову, с трудом открыл глаза. Он лежал на постели поверх покрывала. Маленькая комнатка освещалась стоящей на комоде настольной лампой. Комод был накрыт белой кружевной скатеркой. Еще в комнате был пушистый ковер на полу и массивный платяной шкаф в углу. И все. Из приоткрытой двери в соседнюю комнату доносилось громкое, отрывистое тиканье.
- Какие знакомые часы… - прошептал Сергей, морща лоб, но не мог вспомнить, где слышал такие.
Не желая пребывать далее в неизвестности, он вскочил с кровати и осторожно выглянул из спальни. Потом, крадучись, прошел в соседнюю комнату.
Комната не изменилась. Тот же черный плюш на стенах, диванчик и столик. Те же напольные часы, похожие на саркофаг, с причудливыми резными фигурками поверху. То же бросающее в дрожь распятие на стене. Он снова в квартире Альфии.
- Ну, сейчас начнется, - устало вздохнул Сергей и негромко позвал: - Альфия?
Молчание и тишина, прерываемая лишь стуком часов.
Сергей зашел на кухню, увидел заваленную грязными чашками раковину, проверил поочередно ванную комнату и туалет. Пусто. Включив в коридоре свет, дернул входную дверь. Заперта. Зияла замочная скважина…
Ушли, значит, и заперли, подумал Сергей. Чтоб не сбежал… Альфия живет одна, где-то должен быть запасной ключ.
На стенах коридора, кроме вешалки с одиноким женским плащом, висело лишь большое зеркало и деревянная разукрашенная маска - ухмыляющаяся козлиная морда. И никаких ключей. В карманах плаща тоже пусто.
Сергей вернулся в спальню. Ключ должен быть где-то здесь, решил он, выдвигая верхний ящик комода. Словно толстые змеи, там свернулись несколько женских кос.
Во втором ящике валялась куча фотографий Альфии в странных, неестественных с точки зрения человеческой анатомии позах. Альфия позировала в каких-то экзотических одеяниях, но чаще без них. Сергей с силой захлопнул ящик.
Что еще можно найти в благопристойном жилище такой славной и милой девушки? - с горечью подумал он.
В следующем ящике лежал набор щипцов и игл, а также толстая книга с деревянными корками и красиво выполненной надписью на немецком. "Молот ведьм" - перевел Сергей, еще не совсем забывший студенческие занятия.
Сергей задвинул ящик, подошел к шкафу и распахнул левую дверцу. На полке блеснул ряд выпуклых банок с плавающими в них мужскими органами различных размеров.
Поспешно захлопнув дверцу, Сергей взялся за соседнюю и замер. Стоит ли открывать? Зачем? К чему все это? Зачем им я?..
Сергей отпрянул от шкафа и заметался по комнате. На комоде рядом с лампой лежала выполненная на белой фольге пентаграмма с изображением в центре существа с головой петуха, туловищем человека и змеями вместо ног. Внизу извивалась надпись: "АБРАКСАКС". В углу спальни Сергей споткнулся о гипсовый муляж человеческой задницы. Из задницы торчала змеиная голова с разинутой пастью. Часы в соседней комнате оглушающе тикали, отбивая, казалось, последние минуты жизни.
Сергей рванулся на кухню, пустил на полную мощность холодную воду и сунул голову под кран, но легче не стало. Брызги летели во все стороны. Строгие очертания холодильника корежились, будто что-то распирало его изнутри. Газовая плита вспыхнула всеми четырьмя конфорками, явственно запахло серой.
Сергей вернулся в спальню и рванул на себя оставшуюся дверцу шкафа…
Остекленевшие, неподвижные глаза Альфии глядели на него. Мертва, ударило в голову. Укокошили, проклятые хироманты!..
Альфия улыбнулась уголком ненакрашенных губ и шагнула из шкафа, поправляя широкое, напоминающее рясу черное платье с закрытым воротником. Сергей попятился, не сводя с нее глаз.
- Долго же ты меня искал, - сказала Альфия, поправляя волосы перед стоящим на комоде зеркальцем в форме удлиненного гроба. - Мог бы и раньше догадаться.
- Я… я… - помертвевшими губами прокаркал Сергей. - Что все это значит?
- А почему это должно что-то значить? - холодно улыбнулась Альфия. - Это просто игра.
Она села на краешек кровати и указала Сергею на незамеченное им глубокое кресло с резными подлокотниками.
- Разве игра значит что-нибудь, кроме игры? - продолжала она, когда Сергей устроился в кресле. - Игра подразумевает только саму игру и больше ничего. Азарт, стремление выиграть, соперничество - да. Но не стоит искать в игре более глубокий смысл, его просто нет.
- Значит, игра? - нехорошо улыбаясь, перебил ее Сергей. - А можно спросить, во что же я играю?
- Ты? - подняла черные брови Альфия. - Причем же здесь ты? Играют тобой, Сережа. Тобой и всеми нами, но мы-то принимаем это как должное. Более того, - она наклонилась вперед и понизила голос, - должна тебе сказать, что нам это нравится. Чувство единения, общности, знаешь ли…
- Кто? Кто играет нами? - почему-то тоже снизив голос до хриплого шепота, выдохнул Сергей.
- А ты еще не догадался? - с улыбкой шепнула Альфия. - Впрочем, дело-то ведь не в этом, - продолжала она нормальным голосом. - Тебе бы подумать, что будет дальше.
- А разве еще не все кончено? - с тревогой спросил Сергей. - Я думал…
- Кого интересует, что ты думаешь? - жестко прервала его Альфия. - В конце концов, сам во всем виноват.
- Но я же случайно попал на ваш сеанс! - выкрикнул Сергей. - Вы должны были предупредить…
- Какой в этом смысл? - презрительно бросила Альфия. - Ты же верил лишь в то, что можно потрогать руками… Даже не так. В то, что ты уже трогал. А на остальное тебе было наплевать…
- Мне и сейчас наплевать, - глухо сказал Сергей. - Мне бы уйти…
- Уйти нельзя, - вздохнула Альфия. - О, если б можно было уйти!..
В ее голосе Сергею почудилась тоска и жалость. Он поднял голову и с надеждой взглянул ей в глаза. Настольная лампа давала слишком мало света, чтобы можно было что-то разглядеть в темных, блестящих омутах.
- Отпусти меня, - безнадежно прошептал он. - Я не хочу быть игрушкой…
- Разве держу тебя я? - покачала головой Альфия. - Я могу отпереть дверь, выпустить тебя из квартиры… Но ты все равно вернешься сюда. Разве недостаточно прошел ты кругов? Узел должен быть развязан здесь. Откуда возник, туда и снизойдешь - таков закон…
- Какой узел? - попытался улыбнуться Сергей.
- Событий… - Альфия встала и пошла к двери. - Подожди меня здесь. Скоро все кончится.
Сергей остался один в спальне. Дверь в гостиную была чуть приоткрыта, оттуда доносился шорох и скрип передвигаемых тяжелых предметов. Сергей подошел к окну, уперся лбом в холодное стекло, но тут же отпрянул. Ему в лицо скалился с беззвездного неба кривой, багровый серп луны. Гулко пробили часы в гостиной. Один раз. Снова час ночи. Сергею захотелось завыть. Он прошелся по спальне, кусая костяшки пальцев. Пнул безвинное кресло, но легче не стало.
- Входи, Сережа. - Альфия стояла в дверях, скрестив руки на груди, и с печальной улыбкой глядела на него.
Гостиная изменилась. Столик был отодвинут к дивану и накрыт белой блестящей скатертью, расшитой странными знаками. На скатерти стоял канделябр с шестью потушенными свечами, возле него лежал трехгранный стилет - точная копия Ирининого. Стулья выстроились в ряд у стены. А на черной стене над столиком парил, словно в бездонной космической глубине, распятый Христос, кривя тонкие губы в глумливой ухмылке.
- Садись, - очень серьезно сказала Альфия. - Не сюда, - добавила она, когда Сергей направился к дивану. - На стул.
Сергей послушно, как робот, изменил направление и сел на один из стульев. Альфия стояла перед ним. В ярком свете люстры Сергей отчетливо видел жалость в ее глубоких глазах.
- Послушай меня, - сказала Альфия. - Ты прервал сеанс, не ведая, что творишь. Не будем сейчас говорить о том, чья тут вина. Теперь это не важно. Дух Джека-Потрошителя остался в этом мире и вселился в одного из нас. Естественно, он жаждет вернуться, но для этого должен совершить ритуальное убийство. Только тогда распахнутся врата и он сможет удалиться в свой мир. Другого исхода нет. Что должно случиться, то случится.
- В кого вселился Джек? - неповинующимися губами прошептал Сергей.
- Этого я не знаю, - покачала головой Альфия. - Хочу надеяться, не в меня. Ведь искупляющей жертвой должен стать ты, Сережа.
Она подошла и, прижав голову Сергея к себе, нежно провела рукой по волосам.
- Я не хочу… Я не знал… Я… - пробормотал ей в платье Сергей.
- Что должно случиться, то случится, - повторила Альфия и, резко оттолкнув его, вышла на середину комнаты, взметнула вверх руки со сжатыми кулаками и пронзительно выкрикнула: - Шабаш!..
Глава 7. Шабаш
С треском распахнулась дверь и в гостиную ввалились, толкая друг друга, смеясь, весело сверкая глазами, возбужденные участники сеанса.
Проходя мимо застывшего на стуле Сергея, Жанна показала рожки и сделала неприличный жест.
Павел плюхнулся на диван и, глядя на Сергея, закатил в истоме глаза.
Ада издали раскинула руки, будто собираясь заключить Сергея в объятия.
Зловеще рассмеялся Виктор, сверкая очками, обнажив корешки сгнивших зубов.
Все громко хохотали и переговаривались между собой. До Сергея доносились обрывки слов и фраз, но он не улавливал их значения. Он сидел, холодный, окаменевший, стискивая побелевшие кулаки. В голове бились слова Альфии об искупляющей жертве. "Что должно быть, того не миновать", - беззвучно шептал он словно чужими губами.
Постепенно все успокоились и замолчали. Альфия встала спиной к столику. К ней подошел Виктор, торжественно протянул деревянный раскрашенный фаллос, который Альфия приняла обеими руками без тени улыбки и шестикратно поцеловала. Все зааплодировали.
- Владыка смерти и воскрешения, князь белой тьмы и черного света, чье имя есть тайна тайн, - громко провозгласила Альфия, когда стихли аплодисменты, - наши сердца открыты тебе. Войди же в нас! Засияй жгучим светом в нашей крови! Укрепи силы мужчин и сделай бездонным желание женщин! Нас нет вне тебя! Тебя нет здесь вне нас! Соединенные, мы две стороны одного бытия! Жизнь и смерть, правда и ложь, свет и тьма, добро и зло сплелись в нас змеей, кусающей свой хвост! Снизойди же, мы молим тебя! Не покидай нас!
Альфия замолчала и положила фаллос поперек столика возле канделябра.
К столику подскочили Павел и Виктор. Встав на цыпочки, сняли со стены распятие и трижды обнесли его вокруг комнаты на вытянутых руках.
- Знак Сатаны! Знак Сатаны! Знак Сатаны! - нарочито гнусавыми голосами пели в это время девушки.
Парни поставили распятие на столик за канделябром, прислонив к стене. Альфия зажгла свечи. Отблеск их пламени упал на вызывающе торчащий вверх фаллос Христа… "Антихриста", - поправил чей-то голос внутри Сергея.
К Альфие подошла Жанна, сжимая обеими руками невесть откуда взявшегося черного петуха. Петух дергался и пытался клюнуть ее в руку. Широкая улыбка на лице Жанны открывала мелкие, острые зубы.
Заорав, все сгрудились, извиваясь словно в каком-то танце, вокруг них. Альфия поставила на столик глиняную чашу. Жанна поднесла к чаше петуха, издала переливистый вопль и, наклонившись, впилась зубами в горло птице.
Струйка крови брызнула в чашу. Жанна отвернулась, оскалясь. По ее губам и щекам текла кровь. Когда струйка иссякла, Жанна бросила еще трепещущего петуха в угол.
Альфия обмакнула пальцы левой руки в чашу и брызнула на распятие. Одна капля попала в пламя свечи. Свеча зашипела, но не потухла.
Чаша пошла по кругу. Каждый отпивал по глотку и, не вытирая испачканных губ, передавал чашу следующему. Последней приложилась к чаше Альфия.
Потом Павел с Виктором оказались вдруг рядом с Сергеем, ухватили его за плечи. Сергей было дернулся, но Альфия уже опустилась перед ним на колени, поднося к его губам чашу.
- Пей, - властно шепнула она, и Сергей не мог ослушаться.
В чаше оставался всего глоток. На вкус он оказался теплым и солоноватым. В голове сразу зашумело, как после стакана водки.
Альфия сунула чашу под стул, вскочила, снова воздела руки и истошно выкрикнула:
- Шабаш!..
В ответ все дико завыли.
Альфия на миг исчезла в спальне и оттуда грянула дергающаяся, нервная, с резкими барабанными переходами музыка. Все стали кружиться, дергаться и прыгать под нее.
Сергею внезапно сделалось легко и весело. Он было вскочил, чтобы присоединиться к танцующим, но покачнулся и упал обратно на стул. Перед глазами все плыло. Комната меняла очертания, то сжимаясь в крошечную каморку, то расширяясь до величины бального зала. Сергей попытался протереть слезящиеся глаза, но это не помогло. Дальнейшее он видел отрывочными фрагментами.
Запрокинув голову, дико хохоча, Жанна сбрасывает юбку и льнет к Павлу, который лихорадочно срывает с нее кофточку…
Ада с Виктором падают на пол возле дивана, сжимая друг друга в объятиях. Мелькают потные, трясущиеся щеки Ады и распяленный в чудовищной гримасе рот Виктора…
Извиваясь в ритме музыки посреди комнаты, Альфия медленно стаскивает с себя трусики…
Дико вопя, Виктор гоняется за противно хихикающим Павлом. На бегу Павел звонко хлопает себя по белым, тощим ягодицам…
На диване Жанна сидит верхом на визжащей Аде. Жирные телеса извиваются под худенькими ногами…
Альфия прижимает Павла к часам. По ее загорелой спине с выступающими, бешено работающими лопатками катятся блестящие струйки пота…
Голова Виктора свисает с дивана, а весь он закрыт и расплющен трясущимся студнем тела Ады. Ада сладострастно подвывает…
Обхватив себя руками, Жанна катается по полу и дико вопит: "Угодно Сатане!" На кровавых губах пузырится белая пена…
- Угодно Сатане! - подхватывают все вокруг. - Угодно Сатане!.. Угодно Сатане!..
Тяжело дыша, чувствуя жжение в груди, Сергей рванул рубашку и вскочил со стула. Ослабевшие ноги подломились. Он рухнул на колени. Нагая Альфия подбежала к нему. Гибкие пальцы понеслись по пуговицам, освобождая его от давящей, не дающей вздохнуть одежды. Сбоку на помощь ей пристроился Павел. Глаза выпучены, он давится в крике: "Угодно Сатане!.."
- Угодно Сатане… - еле слышно прохрипел Сергей.
Груда скользких тел навалилась на него. Слюнявые губы впились ему в рот неистовым поцелуем. На нем извивались, дергались. По нему бегали и топтались. На нем занимались любовью все разом, А Сергей лежал распластанный, восторженный, чувствующий непреходящий экстаз слияния со всеми, и неистово выкрикивал:
- Угодно Сатане!..
- Он с нами! - прорезал всеобщий гам пронзительный крик Альфии.
И наступила тишина.
Резко оборвалась музыка. Смолкли крики и страстные стоны. Тяжесть тел мигом слетела с Сергея. Он сел, недоуменно моргая, чувствуя слабость и опустошение.
И тут погасла люстра. Несколько мгновений горели свечи на столике, озаряя распяленного, торжествующего в глумлении и похоти Антихриста, но тут же их пламя изогнулось, съежилось и исчезло. Еще миг светились тлеющие искорки фитилей, но погасли и они.
Воцарилась полная темнота. Темнота и тишина, не прерываемая ничьим дыханием. И в этой тишине, словно удар колокола, пробили часы. Один раз…
Глава 8. Джек-потрошитель
Сергей вскочил на ноги, чувствуя, как покрывается кожа пупырышками. Восторга, блаженства, экстаза как не бывало. "Я - ЖЕРТВА!" - гремело в голове. Сергей осторожно шагнул назад. Еще шаг. Сердце билось у горла так сильно, что заглушало тиканье часов. Еще шаг, и голая спина коснулась чего-то мягкого и ворсистого. Сергей отпрянул, но тут же, мысленно рассмеявшись, прижался спиной к ласковой глади. Стена, обитая плюшем…
По крайней мере, сзади теперь не нападут. Спина надежно защищена. "Меня убьют? Меня не будет?" - пронеслось в голове. Сергей никак не мог принять эту мысль. Он никогда не думал о собственной смерти и уж никак не мог представить ее такой: внезапный удар в темноте, боль, судороги и… пустота. МЕНЯ УБЬЮТ?!
Тело по-прежнему сотрясала крупная дрожь, но разум стал ясным, холодным и яростным. Стараясь дышать бесшумно, Сергей скользнув вдоль стены и замер. Прижав кулаки к груди, чуть согнув ноги, он приготовился отразить грядущее нападение, хотя понимал, что ни за что не успеет.
Минуты растянулись до бесконечности. Сергей слышал чье-то тяжелое дыхание. Потом неясное перешептывание. Совещаются, как наброситься? Чего же они медлят?..
Сжатого кулака коснулось что-то твердое и прохладное. Сергей ударил в темноту, но никого не задел.
- Спокойно, - раздался над ухом неузнаваемый шепот, - держи нож. Все уже вооружены…
Сергей инстинктивно ухватил то, что совали в руку. Неровная, но удобная рукоятка. Он провел свободной ладонью по лезвию. Трехгранное… Стилет, который он видел у Ирины и который лежал на столике во время шабаша… Распятие Антихриста вместо рукоятки… Впрочем, Сергею даже понравилась мысль защищаться их же оружием.
Но только на миг. Движение рядом. Прерывистое дыхание… Сергей ударил наугад, но лезвие встретило пустоту. Странно, что совсем не слышно шагов… Шелест голосов справа - или шумит в ушах? Сергей сделал еще выпад, но опять никуда не попал.
Дрожь в теле не прекращалась. Пальцы до боли стискивали стилет. Сергей почувствовал, как между лопатками ползет струйка пота. Он с силой сжал зубы, подавляя желание закричать во все горло. Ярость и страх клокотали в груди. Все чувства были обострены до предела…
Намек на движение слева. Сергей резко выбросил свободную руку, держа наготове стилет для решающего удара. Пальцы скользнули по нагой женской груди. Резким движением Сергей схватил женщину за руку выше локтя и дернул к себе.
Она не стала отбиваться, даже не издала ни звука. Гибкое тело послушно прижалось к нему. Несколько мгновений Сергей обсасывал мысль использовать ее как щит. Пусть лучше она, а не он, Сергей, примет направленный кем-то смертельный удар. Но это были последние ясные мысли.
Откуда-то из глубины желудка поднималась новая волна ярости, страха и бешеного желания. Сергей попытался сопротивляться, но она разметала единым ударом все заслоны и доводы разума, культуры и воспитания.