Василий упал на колени, обхватив голову руками. Он снова плакал, и все тело его сотрясалось от рыданий. Эти слезы обжигали сильнее раскаленного железа или расплавленного свинца. Огонь как будто пожирал его изнутри, причиняя невыразимые страдания. Он корчился и извивался, но не мог сойти с места, словно сам был привязан к столбу, как те, другие, на площади.
"Так вот, оказывается, что испытывает человек, сгорая заживо…"
Эта мысль стала последней для него. Еще миг - и в ночное небо взметнулись языки пламени. Тело его вспыхнуло как факел, и через несколько секунд все было кончено. Осталась лишь маленькая горстка пепла.
Адский огонь не оставляет следов…
Ирина проснулась оттого, что солнце било прямо в глаза. Значит, уже не утро - день на дворе! Непонятно было, почему она легла спать одетая, а главное - что это за дом и как она тут оказалась.
Комната была просторная, стены обшиты деревянными панелями, и окно выходит в сад… Ирина лежала на низкой и широкой тахте, покрытой пестрым тканым покрывалом. Как ни странно, выспалась она хорошо и впервые за несколько месяцев чувствовала себя легкой и отдохнувшей.
Лишь вспомнив события вчерашней ночи, она заволновалась. Теперь, при ярком дневном свете, все это казалось лишь дурным сном, и все же, раз она здесь, значит, это на самом деле было - погибшая Альвина, маньяк-убийца в черных перчатках, странный человек, который привел ее сюда, и тот, другой… А что будет дальше? Она ведь дома не ночевала, там небось все с ума сходят. И что скажет Витя? Ужас, просто ужас.
Ирина посмотрела на часы и ахнула. Надо же, почти двенадцать! Проспала полдня. Где бы она ни оказалась, надо поскорее выбираться отсюда.
Дверь отворилась, и в комнату вошла высокая красивая девица с распущенными черными волосами. Прямо как фотомодель… Даже в журналах Ирина таких не видела!
- Доброе утро! - приветливо поздоровалась она. - Меня зовут Диана. Хорошо ли тебе спалось, сестра?
Ирину немного покоробило, что молодая особа, которая, наверное, ей в дочери годится, фамильярно обращается на "ты". И потом, это странное слово "сестра"… У них тут что, секта, что ли?
Словно прочитав ее мысли, девушка чуть улыбнулась и сказала:
- Все мы братья и сестры. Наша мать - Земля, а отец - Небо!
Ну, если в этом смысле - тогда ладно. Каждый имеет право на свои убеждения!
Ирина вовсе не расположена была спорить, тем более о таких абстрактных понятиях. Гораздо важнее было другое - поскорее уйти и добраться до дому. Она встала, пригладила растрепавшиеся волосы и поискала глазами свою сумку. Ах, вот она, стоит себе спокойненько на полу в уголке… Надо бы проверить, не пропало ли чего, но в присутствии незнакомки она как-то постеснялась это делать.
- Мне надо идти! - сказала она, стараясь, чтобы голос звучал строго и уверенно. - Подскажите, пожалуйста, как отсюда быстрее добраться до Москвы?
На секунду ей стало страшно. Промелькнула нехорошая мысль - а что, если ее вообще не выпустят? Мало ли кем окажутся эти странные люди, а она совсем одна, и никто на свете не знает, где она находится…
Но Диана только рассмеялась:
- Не бойся! Никто не собирается тебя здесь задерживать. Через час ты будешь уже дома. - Она помолчала минуту и добавила уже серьезно: - Но на твоем месте я не стала бы так торопиться.
Да уж… Ирина подумала о том, что ожидает ее по возвращении, о Викторе - и сразу сникла. Зачем ее вообще понесло к этой колдунье? Вляпалась теперь из-за нее в нехорошую историю!
- И в самом деле - зачем? - вдруг спросила девушка.
Ирина подозрительно покосилась на нее. Она что, мысли читает? И какое ей дело? Кто она такая, что так бесцеремонно лезет в ее жизнь?
Но девушка ничуть не смутилась.
- Я про Альвину, ту, которая называла себя ведьмой, - объяснила она, - что тебе от нее было нужно?
Ужасно не хотелось признаваться в том, что пыталась прибегнуть к помощи магии, но почему-то Ирина покорно ответила:
- Мужа хотела приворожить.
Ее собеседница, кажется, ничуть не удивилась. Она повернула голову и с любопытством спросила:
- Приворожить? А для чего?
Ирина задумалась. Как рассказать этой молодой красивой девице, у которой наверняка от кавалеров отбоя нет, о своем горе? О чувстве, когда земля уходит из-под ног и кажется, что жизнь кончена? Об одиночестве, которое подкрадывается, как хищный зверь, и вонзает в сердце свои когти?
Она, наверное, не сможет понять такого… По крайней мере, сейчас.
Она сглотнула комок в горле и сказала:
- У него появилась другая женщина. А я… я его любила!
Но красотка все не унималась:
- И как, помогло?
Ирина кивнула:
- Помогло… Но лучше бы уж не вышло ничего!
- Это почему же?
- Он стал… как будто бы не он.
Неожиданно для себя она вдруг стала рассказывать все с самого начала - про колдунью, про лес, про осинку, про то, каким стал Виктор… И про то, зачем собиралась к Альвине в тот вечер, когда застала ее мертвой.
- Я так больше не могла! Он меня просто возненавидел, понимаешь? И уйти никуда не мог, каждый вечер после работы - сразу домой! Я хотела снять это…
Ирина вдруг вспомнила, что теперь, когда Альвины больше нет в живых, снять наложенные чары уже невозможно, и тихо всхлипнула:
- А теперь - и помочь некому…
- И она бы тебе тоже не помогла, - усмехнулась Диана.
- Почему?
- Ну, это долгая история. И знать ее тебе, наверное, не нужно… Скажи лучше - ты и сейчас этого хочешь?
- Да.
- И готова его отпустить?
- Да, готова.
- Ладно! Пойдем со мной.
Диана потянула ее за руку. Они вышли из комнаты, спустились по длинной винтовой лестнице и через несколько минут оказались в маленькой темной комнатушке без окон.
Девушка плотно закрыла дверь, и они остались в полной темноте. Ирина даже испугалась и зачем-то прижала к себе сумку. Час от часу не легче… Что она еще задумала?
Вспыхнул крошечный огонек, и темноту осветило колеблющееся пламя светильника, похожего на бабушкину керосиновую лампу, только поменьше. Ирина увидела круглый стол, покрытый затейливой резьбой, массивный шкаф, кресло… Девушка достала какие-то странные предметы - старинную медную чашу, изукрашенную узорами в форме сложных узлов, перекрещивающихся между собой, кувшин с водой и толстую черную свечу.
Ирина наблюдала за ней со страхом и любопытством. Она стала в углу, боясь лишний раз пошевелиться, а Диана вовсе не обращала на нее внимания. Лицо ее было сосредоточенно, словно она занималась каким-то важным делом. Она прилепила свечу ко дну чаши, осторожно налила воду, щелкнула пальцами - и свеча зажглась, как будто сама по себе.
Девушка смотрела на нее долго, не отрываясь. Она водила руками над пламенем, что-то приговаривая, и тут Ирина задрожала всем телом. Она почувствовала присутствие того существа, что видела в лесу в ту самую ночь, которую теперь так хотела бы забыть навсегда! Вот оно совсем рядом, так что можно коснуться рукой, вот давит на плечи, сжимает грудь… Она хотела было закричать от ужаса - и не смогла. Прямо перед собой она увидела круглые желто-янтарные глаза.
А девушка запела. Голос ее был тих и нежен, но какая сила таилась в нем!
Разбиваю эту силу.
Пусть все станет так, как было…
Пламя свечи затрещало, разбрасывая искры во все стороны. Ирина вжалась спиной в стену - только пожара здесь еще не хватало! Но страх скоро прошел, наоборот, стало легко и радостно, и даже искры казались какими-то нестрашными, как бенгальские огни на Новый год. Темное живое облако вдруг вспыхнуло - и тут же сгорело, как лист бумаги. Только хлопья сажи остались, несколько секунд летали по комнате, да сильно запахло горелым.
Свеча зашипела и погасла. Вода в чаше сразу стала темной и какой-то мертвой.
Вот и все. Диана погасила светильник, взяла ее под руку и вывела на свет. В первый момент солнечные лучи просто ослепили Ирину после темной комнаты, она щурила глаза и шла почти ощупью за своей провожатой. Миновав застекленную веранду, они вышли из дома.
Участок оказался довольно большой, огороженный высоким забором. Правда, росли здесь не груши и яблони, а какие-то странные, непривычные деревья и кусты. Ирина даже названия их не знала…
У ворот стояла машина - огромный, сверкающий полировкой джип. Диана пошарила в кармане, достала ключи, деловито уселась за руль и помахала ей рукой.
- Садись! Я же сказала, что через час будешь дома.
Ирина открыла дверцу и устроилась на сиденье рядом с ней. Немного странно было, что о ней так заботятся, даже домой доставят с комфортом… Девушка даже не спросила, куда, собственно, нужно ехать! Ирина принялась было объяснять, но получилось отчего-то длинно и путано.
- Не надо, - остановила ее Диана, - сама знаю.
Интересно, откуда? Ирина хотела было спросить об этом, но промолчала.
Девушка уверенно и ловко управлялась с громоздким автомобилем. По трассе они неслись со скоростью километров под сто пятьдесят… На МКАД она свернула в сторону Профсоюзной. Ирина хотела было предупредить, что там обычно в это время выстраивается длинная пробка, но было уже поздно.
- Не волнуйся, - сказала девушка, - сейчас свободно.
Нет, она точно мысли читает! Даже страшно.
Возле дома Ирины Диана остановила машину со стороны улицы, а не во дворе. Она потянулась было открыть дверцу, но девушка остановила ее:
- Подожди. Еще одно слово… Что ты будешь делать дальше?
- Не знаю…
Ирина пожала плечами. Впервые она не задумывалась об этом, и будущее ее не страшило. Как-то оно будет… Главное - теперь она свободна, и наваждение исчезло!
- Что-нибудь буду, наверное. На работу устроюсь…
- А что ты любишь делать больше всего?
Ирина задумалась. А вот и в самом деле - что?
Раньше все ее время занимали домашние хлопоты - убрать, постирать, приготовить, проверить уроки, помыть посуду… Не сказать, чтобы она особенно любила всем этим заниматься, но куда ж денешься?
И только в редкие свободные часы, устраиваясь на диване с очередной книжкой, она чувствовала себя счастливой! Да, это занятие она любит по-настоящему… Но какому идиоту придет в голову платить за него деньги?
- Читать книги! - выпалила Ирина, чувствуя себя полной идиоткой.
Но ее собеседница, кажется, ничуть не удивилась.
- Значит, будешь читать книги! - совершенно серьезно, без улыбки сказала она, заглянула Ирине прямо в глаза и зачем-то прищелкнула пальцами.
Звук этот отозвался в голове, как будто клацнули стальные шестеренки, приводя в движение какой-то очень сложный механизм. В глазах на мгновение потемнело. Душно, наверное, стало или укачало в дороге… Ирина поспешила выйти из машины на свежий воздух и зашагала к подъезду. "Нет уж, хватит с меня чудес!"
Девушка приоткрыла стекло и помахала ей рукой:
- Прощай, сестра! И… будь благословенна!
Ирина несмело шагнула через порог. Теперь она думала только о том, как будет объясняться с мужем, но ничего на ум не приходило. В самом деле, очень нехорошо получилось - ушла и исчезла непонятно куда, телефон не работает, дома не ночевала… Он же бог знает что мог себе вообразить! И правду говорить нельзя. Такая правда только для психушки. Ирина решила, что сразу же позвонит ему на работу, сообщит, что с ней все в порядке, а до вечера придумает что-нибудь.
Но, против ожиданий, Виктор оказался дома. Среди недели это было более чем странно. Еще больше ее удивило, что муж никак не напоминал человека взволнованного или растерянного. Напротив, он спокойно сидел у телевизора, но теперь больше не переключал каналы, а увлеченно смотрел какую-то передачу и жевал бутерброд. Раньше он никогда не хватал куски, ел только за столом…
Увидев ее, он тут же выключил телевизор и вышел навстречу, но особой радости его лицо не выражало.
- А-а, явилась наконец-то! Очень хорошо.
Ирина совсем растерялась и залепетала:
- Понимаешь… Тут такое произошло… В общем, это совсем не то, что ты мог бы подумать!
Но Виктор вытянул вперед ладонь, останавливая ее:
- Я ничего не хочу знать. Где была, там была… Я давно подозревал, что у тебя появился любовник.
- Витя, о чем ты? - возмутилась Ирина. - Какой любовник? У меня никого нет!
- Ага, и ночевала ты, конечно, у подруги! И вы с ней вслух сказки читали. Но сейчас не об этом речь.
Ирина пыталась вставить хоть что-нибудь в свою защиту, но не могла. Казалось, что слова Виктора тяжелые, как камни, они давят…
- Послушай меня. Я решил, что нам надо расстаться. Давно хотел сказать тебе об этом, но все как-то случая не было… Но теперь - с меня хватит! И так живем как чужие люди, но жена-шлюха мне не нужна! Сама живи как хочешь и мне не мешай.
Ноги у Ирины подкосились от этих жестоких, несправедливых слов. Хотя она и ожидала, что, скорее всего, придется расстаться с мужем и потом как-то пытаться жить дальше одной, но все равно продолжала надеяться неизвестно на что.
Но главное… Было очень обидно, что Виктор обвиняет во всем ее\ Словно это и не он был неверен, не он заставил ее страдать, не из-за него она рисковала не только жизнью, но и душой…
Ирина опустилась на диван и тихо сказала:
- И вот это что - все? Мы же столько лет были вместе, я всегда старалась для тебя и Толика…
- Что? Ты старалась? Это я всю жизнь работал как вол, понимаешь? Пока ты дома сидела на диване, читала свои дурацкие книжонки, я пахал день и ночь!
Взгляд его упал на книжку, лежащую на журнальном столике. Ирина почему-то забыла убрать ее в потайное место на полке за собранием сочинений Достоевского. И почему он обратил на нее внимание только теперь?
- Везде, куда ни сунься, валяется это дерьмо!
Он со злостью швырнул на пол пухлый томик в цветной обложке. Ирина сжалась, как от удара. На секунду ей показалось, что в ее присутствии обижают живое существо.
А Виктор все не унимался:
- Сейчас я наконец-то хочу пожить для себя! Я имею на это право? Фирму я продал, деньги перевел на свои счета за границей, так что ничего ты не получишь! И не вздумай в суд подавать на раздел имущества. Адвокаты у меня хорошие, не даром хлеб едят. Так что не надейся.
Ирина молчала. Видимо, приняв ее молчание как признание своей правоты, Виктор как будто смягчился, сказал почти мирно:
- Квартира, так и быть, остается тебе.
На секунду он стал прежним Витей, который покупал ей апельсины, отстаивая за ними длиннейшую очередь, вставал по ночам к маленькому Толику и гулял с ним в парке по воскресеньям. Но только на секунду…
В следующий миг Виктор как будто опомнился - на его лице появилась та же брюзгливая гримаса, и в голосе зазвучали жесткие нотки.
- Больше ни на что можешь не рассчитывать! В конце концов, я не обязан всю жизнь тебя содержать.
Больше всего Ирине хотелось встать и уйти, провалиться сквозь землю, исчезнуть - лишь бы закончить, наконец, этот тягостный разговор. Лучше бутылки собирать или полы мыть, чем рассчитывать на помощь этого человека! Но ведь остается сын, она не имеет права думать только о себе…
Ирина сглотнула комок в горле и тихо спросила:
- А как же Толик?
Упоминание о сыне озадачило Виктора. На миг в его взгляде мелькнуло удивление, словно он как-то позабыл о его существовании.
- Ну, от сына я, конечно, не отказываюсь… - протянул он, - может приходить к нам, когда захочет.
Виктор говорил так, будто и сам себе не верил. В его лице, в глазах Ирина видела совершенно другое - там, в новой жизни отца, Толик будет лишним! Молодой жене вряд ли понравится присутствие взрослого отпрыска - живого напоминания о том, что у Вити когда-то была другая жизнь, другая семья…
- Да, пусть приходит, Оля тоже будет рада… Когда устроимся, ремонт сделаем, обживемся на новом месте - пожалуйста! В любое время.
Конечно, общение отца с сыном - это хорошо… Но в данный момент Ирину волновал совершенно другой вопрос. Она понимала, что говорить о деньгах сейчас будет неуместно, даже унизительно, но ведь это не ради себя, ради сына! Сама-то она как-нибудь перебьется, но почему мальчик должен страдать?
- Но институт… Понимаешь, в этом году такой конкурс на бюджетное отделение, а если Толик не поступит, его могут в армию забрать.
Виктор сразу помрачнел. Куда только девалось благостное настроение! С полминуты он сидел насупившись, а потом сказал как отрезал:
- Мужик должен сам в жизни пробиваться! Мне, в конце концов, никто не помогал.
Ирина хотела напомнить, что во времена их студенческой молодости платного образования не существовало в принципе, а в институте даже платили стипендию. И к тому же мама всегда подкидывала деньжат, если не хватало, а Витины родители присылали по пятьдесят рублей ежемесячно, возможно отказывая себе в самом необходимом.
Можно было бы, конечно, пытаться что-то объяснить, но Ирина поняла вдруг, что сейчас не сможет его переубедить. И сказала совсем другое:
- Витя, это же наш сын… Ты подумай только, армия - это ведь такой ужас! Говорят, там бьют, голодом морят, про это и в газетах пишут, и по телевизору показывают. Толик - домашний мальчик, он не выдержит… Я так боюсь за него!
Она чувствовала, как в голосе звенят слезы, но ничего не могла с собой поделать. Толик - это последнее, что у нее осталось, и ради него она будет бороться до конца, даже если придется унижаться перед бывшим мужем.
Но Виктор не стал слушать дальше. Он аккуратно сложил в чемодан кашемировый свитер (Ирина вспомнила некстати, что всего пару месяцев назад сама покупала его!) и сказал как отрезал:
- Другие служат, а он чем лучше?
Теперь ей стало ясно окончательно, что помощи от него ждать не придется. А главное - ему совершенно все равно, что станет с Толиком, лишь бы не досаждал, не требовал ничего и не мешал строить новую жизнь с этой самой Олей.
Ирина уже не чувствовала обиды за себя, но такое равнодушие к сыну казалось совершенно чудовищным. "Как я вообще могла жить с этим человеком?" - думала она. Столько лет засыпать и просыпаться в одной постели, есть за одним столом, разговаривать - и не знать, совсем не знать, какой он на самом деле! Вот уж точно кем-то сказано - чтобы узнать мужчину по-настоящему, с ним надо развестись.
Сейчас ей хотелось только одного - чтобы он ушел поскорее. Все время, пока муж ходил по квартире, собирая свои вещи, спрашивал у нее, куда подевался синий костюм и где висит белая рубашка, она сидела, уронив руки на колени и уставившись в одну точку, совершенно безучастная ко всему происходящему. Некая часть ее существа, привыкшая заботиться о близких (про себя Ирина окрестила ее "наседкой"), готова была заставить ее встать, показать, где что лежит, помочь собраться… Но другая, новая Ирина не позволила ей этого сделать. Просто ждала, пока все кончится.
Когда за Виктором захлопнулась дверь, Ирина встала, аккуратно подобрала брошенную на пол книгу, разгладила загнувшийся уголок бумажной обложки и бережно поставила ее на полку.