- Я-то погожу, но наш героический водитель ждет, когда мы уже умотаем из его машины, - заметил Дюша. - Ты, может, дома сообразишь? Девушку Чэнь надо отпустить, опять же. Сколько ж она мою хату будет сторожить…
Чижиков резко выпрямился.
"Господи! Дед! Что же я раньше-то!.."
- Нет-нет, - вдохновленный внезапно пришедшей мыслью, Котя отрицательно помотал головой. - Домой мы не пойдем. Не сейчас. Ты вот что, Дюша, садись-ка обратно… Твой партнер, Гу Пинь, где сейчас?
- Ну… - Громов погрузился обратно на переднее сиденье, и машина ощутимо просела. - Сейчас дальше поедем, - успокаивающе махнул он рукой водителю. - Наверное, в лавке. У нас сегодня завоз, так что… Позвонить?
- Позвони, - кивнул Котя. - Он мне очень нужен. И поехали в лавку.
* * *
Гу Пинь оказался на месте. В лавке прибавилось картонных ящиков - больших, с написанными от руки иероглифами на боках: видимо, тот самый завоз. Китаец проглядывал какие-то бумаги - за узким столом у дальней стенки, но при виде входящих Чижикова и Громова отложил их, встал и, широко улыбаясь, пошел навстречу.
- Добрый вечер, добрый вечер! - поприветствовал он приятелей, извлек из-за ящиков два потрепанных стула и установил около своего стола. - Извините за беспорядок и тесноту. Я не успел разобрать товар. Андэли должен был сегодня прийти еще днем, но задержался, - и Гу Пинь с легким упреком взглянул на Дюшу. Глаза его округлились. - Андэли! Что с тобой? Это кровь? У тебя на лице?
- Да, Гу, - подтвердил Громов. - Это кровь.
- Что случилось? - всполошился китаец. - Надо врача? Полицию? Кэсыцзя… Вас побили?
- Ничего не надо, уважаемый Гу, - улыбнулся Чижиков. - Спасибо за заботу. Произошло… маленькое недоразумение. Всего лишь несколько царапин. Ерунда.
- Ну как же… - всплеснул руками Гу Пинь. - Это может быть опасно. Заражение. Воспаление. Инфекция.
- Нет-нет, Гу, не бери в голову, - прогудел Дюша. - Все нормально.
- Да? - недоверчиво спросил китаец. - Кэсыцзя… Это связано с тем, о чем я думаю? - обернулся он к Чижикову. - У тебя хотели что-то отнять?
- Вроде того, - кивнул Котя. - Но не отняли. Мне друг помог, - хлопнул он по плечу Громова. - И кот, - улыбнулся он Шпунтику.
- Друзья - это важно, очень важно, - закивал Гу Пинь с пониманием. - Может, вы хотите чаю? - поднял он глаза на Чижикова. - Или ваш кот хочет поесть?
- Ничего он не хочет, - глянул на принюхивавшегося к коробкам Шпунтика Чижиков. - А если и хочет, то потерпит. Извините за беспокойство, уважаемый Гу, но у меня к вам есть просьба.
- Простите… - Гу Пинь опять улыбнулся. - Все никак не могу привыкнуть к тому, как здорово вы говорите по-китайски… Какая просьба?
- Точнее, у меня их несколько, этих просьб… Не знаю, могу ли я обременить вас ими? У вас тут так много дел…
- Уважаемый Кэсыцзя! - Гу Пинь сделал многозначительную паузу. - Вам известно, что нас связывает нечто большее, чем простое знакомство и общий друг Андэли, и это, безусловно, дает вам право обременять меня просьбами. Хочу сказать вам откровенно, что не могу точно гарантировать выполнение ваших просьб, но определенно сделаю все, что от меня зависит… и что не повредит мне.
- Вот тут я не понял, - вклинился Громов, - какую связь нужно осуществить? Ты, брат, все же делай скидку, что у меня с китайским плохо.
- Да мне, Дюша, в Интернет надо попасть, понимаешь? - исказил суть беседы Чижиков. - Вот только в голову стукнула отличная идея, и я хочу срочно ее проверить. А из дома опасаюсь, - добавил он.
Гу Пинь бросил на Котю быстрый взгляд. Кажется, китаец понимал по-русски значительно лучше, чем делал вид. Что ж, оно и понятно.
- Так у нас тут есть Интернет! - Громов поднялся. - На второй этаж, вон по той лесенке. Рюкзак, кстати, можешь прямо тут бросить.
- Ага, спасибо, Дюша. Я тогда не буду вам мешать какое-то время. - Котя тоже встал, но с рюкзаком не расстался. - Дюша, ты действительно пока царапины промой как следует. Ну и ребра… Может, повязку там наложи, я не знаю… А я постараюсь побыстрее.
Получив от Гу Пиня еще один внимательный понимающий взгляд, Чижиков, сопровождаемый Шпунтиком, двинулся к указанной лестнице. Лестница оказалась узкая, крутая, а второй этаж - всего лишь небольшой комнатой, уютной настолько, насколько может быть уютным офис торговцев чаем, который одновременно является комнатой отдыха. Тут тоже был стол с могучим стационарным компьютером, шкаф с посудой и прочей полезной ерундой вроде подарочной упаковки для чая, а также мягкий диван и пара стульев.
- Прелестно… - Котя огляделся, снял рюкзак, извлек из кармана Дракона и уселся на стул.
Шпунтик немедленно забрался на рюкзак и погрузился в кошачью нирвану.
Чижиков положил Дракона перед собой на стол и некоторое время сосредоточивался: сейчас понадобятся все силы, а после встречи с Высоковым их осталось не так много.
Дед.
Дед Вилен.
Уж коли он не только припрятал Дракона в бюстике Председателя Мао, но еще и разыграл собственную смерть, а сам в строжайшей тайне подался в Китай, то кто, как не он, должен быть в курсе происходящего! Или по крайней мере знать, как происходящее объяснить и - главное! - куда двигаться дальше. Потому что, несмотря на всю искренность монолога раненого Борна, Котя по-прежнему продолжал верить в дружбу, людскую привязанность, любовь и вовсе не желал признавать, что все вокруг только и делают, что врут в корыстных интересах и безжалостно используют друг друга. Котя верил в то, что дед Вилен сможет дать ответы хотя бы на некоторые вопросы. Ведь это его родной дед.
Остались сущие пустяки.
Найти одного человека в огромном Китае. Среди полутора миллиардов китайцев.
Судя по тому, что Чижиков видел в последний раз, когда "пробивал" деда, обитал тот в Пекине - по крайней мере, так решил Котя, исходя из своих скудных представлений о Китае. Теперь Котя не был в этом уверен: на месте деда Вилена Чижиков как можно скорее и незаметнее перебрался бы в самую отдаленную глушь, затерялся бы, растворился в необъятных просторах китайской глубинки. Чтобы никто не нашел. А в том, что дед Вилен имеет все основания скрываться, Котя теперь был убежден. Стремительные события жизни научили.
Чижиков вдохнул полной грудью и выдохнул. Решительно взял Дракона, воскресил в памяти образ Чижикова-старшего - не памятного по петербургской жизни крепкого старика, а того нового деда, что сидел на лавочке рядом с пожилой китайской женщиной. И, зажмурившись, сжал Дракона в ноющем от удара по Высокову кулаке.
И дед явился. Он снова был на лавочке - на сей раз один, без птички в клетке, без спутницы и без привычной кружки с чаем. Правда, на столе стоял небольшой термос и лежала газета. Дед сидел, неторопливо курил трубку с длинным прямым мундштуком и маленькой чашечкой - и глядел в бездонное небо. Позади деда виднелась кирпичная серая стена, и на той стене отчетливо, крупно были выведены мелом иероглифы - семь штук, причем в одном Котя с ходу опознал цифру "пять". Вынув мундштук изо рта, дед задумчиво заглянул в чашечку, постучал ею о лавку, выбивая пепел, достал из кармана кисет и стал набивать трубку наново. Было видно: дед Вилен сидит тут уже давно. Основательно сидит. Ждет.
Котя вывалился из видения. Отер пот.
"Так… Иероглифы. Вот то, чего мне не хватало. И если там есть цифра, значит, скорее всего, это адрес".
Наконец-то!
Осталась малость: адрес прочитать. Амулет-переводчик такой возможности носителю не давал. Устная речь - пожалуйста, а вот письменный, печатный текст оставался для Чижикова полной тарабарщиной, и в этом смысле он был сродни Громову, выбиравшему блюда в ресторанах по картинкам в меню.
Но не зря Котя, в долгий ящик не откладывая, помчался с Дюшей к Гу Пиню. Природный китаец Гу Пинь читать иероглифы умеет. К тому же он - человек, в события вокруг зеркала не вовлеченный, а с другой стороны, о предметах Гу Пинь знает, и, судя по всему, на этой почве за прошедшие пять минут они с Чижиковым умудрились заключить молчаливый союз, не сказав притом ни одного лишнего слова. Прямо "братство кольца" какое-то.
Гу Пинь поможет.
Осталось только записать иероглифы. Всего-то. Ерунда. Знать бы еще, как их писать правильно… Но особого выбора у Коти не было. Он нашел среди бумаг на столе чистый лист, положил перед собой, взял в правую руку ручку, в левую - Дракона и снова "пробил" деда.
Чижикову понадобилось пять попыток и почти все силы, чтобы более или менее похоже воспроизвести - криво нарисовать? - те иероглифы, что были написаны мелом на стене за дедом Виленом. Проведя последнюю черточку, он в изнеможении откинулся на спинку стула. Усталый, но довольный. Шпунтик, возлежавший на рюкзаке в позе сфинкса, будто понимая, что происходит важное, внимательно посмотрел на хозяина.
- У тебя под рукой… тьфу ты, под лапой нет случайно бутылки холодной минеральной воды? - с вялой улыбкой спросил Котя Шпунтика. - Во рту пересохло.
Кот в ответ лишь моргнул.
Чижиков еще пару минут посидел, приходя в себя, потом встал и на нетвердых ногах спустился вниз. Умытый и намазанный мазью Дюша ворочал коробки. Гу Пинь, сдвинув очки на кончик носа, сверялся с листком бумаги. При появлении Коти оба обернулись.
- Уважаемый Гу… не могли бы вы пройти со мной наверх? Нужна ваша помощь с компьютером, - попросил Чижиков. Дюша вопросительно глянул на него, и Котя успокаивающе прикрыл веки: все нормально.
- Конечно, конечно! - Гу Пинь с готовностью встал. - Андэли, ты тут пока проверь позиции номер двенадцать и семь, ладно? Должно быть пять коробок одной и три второй.
- Хорошо, - буркнул явно обиженный Громов.
- Спасибо, Дюша, - посмотрел на него Котя. - Как ребра?
- Да ладно, брат, - махнул рукой Громов, смягчаясь. - Нормально все. Синяк только будет здоровый.
Наверху Чижиков усадил Гу Пиня за стол перед компьютером и положил перед ним листок.
- Написано криво, уважаемый Гу. Я не умею писать по-китайски.
- Да что вы? - Гу посмотрел на Котю поверх очков. - Но это написали вы?
- Ну да, - смущенно признался Чижиков.
- Но как же?..
- У меня свои пути, - со значением ответил Котя, вспомнив Нику и Фэй луна.
- А! Конечно, конечно, - закивал Гу Пинь. - Понимаю.
- А не могли бы вы сказать, что… гм… тут написано?
- Это… - Китаец сосредоточился на листке, задумчиво стал писать невидимые иероглифы пальцем на столе. - Написано отвратительно… о, простите. Конечно. Итак, это адрес. Если вы не ошиблись, шествуя своими путями, то тут сказано: "Вэйминцунь, Бэйцзе, номер пять". Вэйминцунь - это село Вэймин, смешное такое название, потому что "вэймин" значит "безымянный", Бэйцзе - Северная улица, ну а "номер пять" - номер дома, не иначе.
- А вот это село Вэйминцунь… где оно расположено?
- Можно посмотреть… - Гу Пинь притянул к себе клавиатуру, набрал сетевой адрес. - Самая крупная китайская поисковая система, - прокомментировал он возникшее на экране окно. - Так… Вэйминцунь… Сейчас… - Гу погрузился в изучение открывшихся ссылок, защелкал мышью. - Возьмите там, в холодильнике, холодной воды, Кэсыцзя, - не отрываясь от экрана, предложил он. - Я вижу, вам надо.
Котя открыл маленький холодильник, притулившийся у шкафа: там действительно нашлась вода. Чижиков открыл бутылку и с наслаждением отпил.
- Кэсыцзя, - позвал его Гу Пинь, - если отбросить все не относящееся к населенным пунктам, то остается поселок неподалеку от города Чунцина, а также небольшое село под Турфаном. Но, как я вижу, в том Вэйминцуне, что у Чунцина, нет никакой Северной улицы. А про Вэйминцунь, что под Турфаном, ничего сказать не могу: сведения отсутствуют. Каким из двух сел вы интересуетесь?
Котя задумчиво покрутил в руках бутылку.
- А этот Чунцин… он большой?
- Ну… Миллионов тридцать пять там живет.
- А в Турфане?
- Тысяч триста.
- Мне кажется, я интересуюсь тем Вэйминцунем, что под Турфаном, - решил Чижиков. - И… простите мне мою серость, уважаемый Гу, но где конкретно находится Турфан?
- В Синьцзян-Уйгурском автономном районе.
- А как туда попасть, уважаемый Гу? - спросил Чижиков. - Мне очень важно попасть туда как можно скорее. Помогите, прошу. У вас есть машина?
* * *
- О, чаек! - обрадовался Сумкин, входя в лавку "Русско-китайского чайного дома". - Прелестно! Привет, Дюша. Будь немедленно другом и напузырь мне самого вкусного чая в самую изящную и приятную глазу чашечку! Ах, вечер в Пекине, в самом сердце знаменитого чайного района! Отдохновение души и прочих частей тела!.. А где прочие фигуранты? И вообще, что происходит? Уже кто-нибудь объяснит мне толком? Я, между прочим…
- Федор Михайлович!
- А! Мой неприкаянный друг-одноклассник! Чертовски приятный вечерок! Да-да, зубик уже почти не болит, и благодаря целебным китайским мазям почти спала опухоль… О! Добрый вечер. Разрешите представиться: Фэйцзя Сумэйцзин, китаевед. Ученый.
- Гу Пинь, продаю чай. Очень приятно, очень. По-русски ваше имя Федор? Правильно?
- О, вы прекрасно говорите по-русски!
- А вы - по-китайски!
- Федя… - Громов переместился за широкий стол для дегустации чая. - Феденька, тебе какого именно чая напузырить?
Чижиков про себя усмехнулся: уж больно забавен был огромный Дюша, называющий Сумкина Феденькой.
- Садитесь, пожалуйста, садитесь! - Гу Пинь убрал с прохода пару коробок и пододвинул табуретки. - Выпьем чая. Семилетний пуэр будет в самый раз, Андэли.
Громов кивнул и стал рыться в бумажных пакетах. Достал из одного блин прессованного чая и отломил изрядный кусок.
- Ну-те… - Сумкин огляделся. - Уважаемый Гу, тут можно курить? А то у меня серьезная травма лица, нужно снимать боль никотином…
- Разумеется! - Гу Пинь поставил перед великим китаеведом пепельницу. - Вы знаете, Фэйцзя, я поражен: за короткий срок я встретил уже двух русских, говорящих на моем языке чуть ли не лучше, чем я сам. Где вы учились?
- В ленинградском университете, - отвечал Сумкин, принимая из рук Громова небольшую чашечку. - Старая школа. Палочная муштра. - Он яростно оторвал у сигареты фильтр.
- К делу, друзья! - Чижиков утвердил на столешнице локти. - У меня созрел план… Федор Михайлович, я тебе потом все расскажу в мельчайших подробностях…
- В самых мельчайших! - ткнул в Котю пальцем Сумкин. - В самых!
- Да, только сейчас слушай и не перебивай, ладно?.. Хорошо. - Котя прочистил горло. - Итак, у меня есть план. И для того чтобы он был успешно осуществлен, мне нужна помощь каждого из вас. При этом я заранее приношу вам извинения, что сейчас не могу открыть больше, чем необходимо, и прошу вас всех поверить мне на слово: так надо. Если кто-то из вас - в том числе вы, уважаемый Гу, - не согласен с этим условием, пусть скажет.
Воцарилось молчание.
- Да ладно, брат, - буркнул Громов. - За кого ты нас принимаешь? Даже обидно.
- Что за фигня! - желчно выкрикнул Сумкин. - В иных обстоятельствах я вызвал бы тебя на смертельную дуэль на мясорубках, но сейчас… - он махнул в сторону Чижикова сигаретой.
- Я не возражаю, - коротко поклонился Чижикову Гу Пинь.
- Спасибо, - голос Коти дрогнул: единодушие собравшихся, даже Гу Пиня, который видел Чижикова второй раз в жизни, тронуло его почти до слез. - Тогда… Дюша, я буду говорить по-китайски, но постараюсь попроще, ладно? Нужно будет сделать следующее…
* * *
- Отлично. Просто прекрасно… - Чижиков обошел вокруг стоящего посреди Дюшиной гостиницы Сергея. На нем был джинсовый Котин костюм, а также кепка с длинным козырьком, закрывавшим лицо. И черные очки. - И на свету-то похож, а уж в темноте и подавно. Чижиков-третий.
- Ну да, ну да, - пробурчал Сумкин, борясь с горячей лапшой с мясом: есть великий китаевед хотел изрядно, но жевать было еще больно. - Вылитый Чижиков. И рост, и фигура. Но главное, чтобы незамутненность совпадала. Чтоб прямо-таки зашкаливала. Сергей, как у вас с незамутненностью?
- Костя, извини, конечно, но как ты его терпишь? - спросил Сергей, указав на великого китаеведа. - Он же всех оскорбляет, на каждом шагу!
- Он забавный… - Громов подошел сзади к громко чавкающему Сумкину и нежно погладил его лапищей по лысеющей голове. - Кушай, маленький, кушай, ушастый. Не бойся, они тебя не стукнут. Я не позволю.
- И показывать пальцем некрасиво! - поддакнул совершенно удовлетворенный Сумкин. - Дюша, дай пива!
- Федор Михайлович, заканчивай уже жрать, - велел Чижиков. - Так, Сергей, все понял? В ближайшие часы ты - Чижиков Константин Петрович. Дюша и Федор тебя сопровождают. Вместо кота возьмете с собой пустую переноску.
- Зачем пустую? Во! - Громов положил на стол здорового плюшевого кота с идиотской улыбкой на розовой морде.
- Спасибо, - поблагодарил Чижиков и засунул игрушку в переноску. Пристроил мордой к выходу. Шпунтик наблюдал за ним вытаращенными глазами. - Очень похож. Значит, как договорились: выходите, ни в чем себя не стесняя, шумно ловите такси и едете на вокзал. Ну и дальше по плану. Морочите голову тем, кто за вами будет следить.
- Уж сегодня я ни в чем себя не стесню, уж я заморочу, - сварливо пообещал Сумкин, прикладываясь к пивной бутылке. - Не волнуйся, старик. Мы будем неподражаемы.
- Верю, - улыбнулся Чижиков. - И… Сергей, спасибо тебе, что сразу откликнулся. Что согласился помочь.
- Не за что! - Сергей крепко пожал Коте руку.
- Ну все. На выход, - скомандовал Чижиков и выключил свет.
Он проследил, как троица погрузилась в лифт, и осторожно закрыл дверь. В квартире стало совсем темно. Новый замок вместо сломанного Громов вставил еще час назад - сразу после того, как отпустил дежурившую в незапертой квартире соседку с ее любимым хомяком. Правда, Чэнь не удержалась и выпустила Кьюху погулять на стол в кухне, а хомяк, воспользовавшись случаем, обильно на том столе поднасрал. Дюша счел это проявление хомячьей распущенности малой платой и, не сказав дурного слова, тряпкой смахнул какашки в помойное ведро…
- Ну что, кот, - тихо сказал Шпунтику Чижиков. - Пойдем и мы, да?
Он забросил за плечо рюкзак, подхватил тощую сумку с необходимыми вещами и втихаря покинул квартиру. Шпунтик легко скользил следом. Спускаться пришлось пешком - крадучись, Котя преодолел девять этажей вниз и, никем не замеченный, просочился к двери черного хода. Дверь была закрыта на замок, но у Дюши нашелся ключ. Замок чуть слышно скрежетнул и открылся.
Душная майская ночь встретила Чижикова.
Котя, а за ним Шпунтик прошли по узкому проходу между стеной дома и забором - до небольшой калитки, запертой на обычную щеколду. Хеколда тихо лязгнула, беглецы выскользнули на боковую улицу, и Чижиков аккуратно прикрыл калитку. Слева шумела моторами и сверкала огнями реклам улица Маляньдао, справа метрах в пяти стояла машина с выключенными фарами. Котя уверенно к ней направился. Распахнулась задняя дверца - в темном салоне за рулем сидел Гу Пинь.
- Вот и мы, - негромко сказал Котя, устраиваясь сзади и сажая Шпунтика рядом. - Я лягу, уважаемый Гу, чтобы меня не было видно. - Он тихо, без хлопка, закрыл дверь.
- Хорошо, - тихо сказал китаец. - Теперь в аэропорт?
- Да, теперь в аэропорт, - кивнул Чижиков.