Леха приметил, что из кармана старика, когда он поднимался со скамейки, выпал маленький ключик. Деда Стасик, впрочем, потери не заметил, а стоял, полными слез глазами смотрел куда-то вдаль. Леха быстро подобрал ключ и положил его себе в карман. Неожиданно подумалось, что им можно, наверное, открыть тот самый секретный шкаф.
Леха сам не знал, почему так решил. Просто такого ключа он никогда еще не видел.
Распрощались с дедом Стасиком очень тепло. Завтра он ждал Леху в обкоме. Надо было обсудить празднование наступающего Первомая.
***
Собственно, из заседания Леха запомнил мало. Он все больше косился на шкаф, изучая прорезь замка. Та была овальной формы, глубоко утоплена в дерево. Само же, предназначенное для ключа, отверстие было вертикальным, немного s-образным. И это позволяло предполагать, что ключ, который выпал у деда Стасика из кармана, все же к этой двери подойдет.
Старики обсуждали завтрашнюю демонстрацию. Кто какие транспаранты понесет, у кого будет мегафон.
Особым пунктом повестки заседания была организация застолья.
Леха ловил себя на ощущении густо замешанной на нервозности скуки. Ему не терпелось поскорее проверить свою находку. Но как это сделать?
Ответ пришел неожиданно. Ночью! Действительно - ночевать в обкоме никто не будет. А сам Леха успеет и открыть дверь шкафа, и внимательно изучить то, что там найдет. И не просто изучить, но еще и обдумать находки. Если верна его первоначальная версия о том, что девчонок убивали именно коммунисты, он еще успеет заявить в милицию. Хотя верить в это и не хотелось. Тем более, что вчерашняя беседа с дедой Стасиком произвела на Леху достаточно сильное впечатление.
…Наступила ночь. Из дома Леха выбрался почти без шума. Правда у самого выхода нарвался на батю.
- КУДА, БЛЯДЬ, ПОШЕЛ?!! - привычно затрубил батя.
- Погулять…
- ЧТО ТЫ ТАМ НА ХУЙ ШЕПЧЕШЬ?! ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ГОЛОСОМ ГОВОРИ!! ВОТ ЖЕ НЕДОДЕЛАННЫЙ!!!
- ДА ПУСТЬ ЕГО ВАЛИТ, КУДА ХОЧЕТ!!! - заорала из своей комнаты Зинка. - ЗАЕБАЛИ, ПОСПАТЬ ДАЙТЕ!!!
Тут же разверещался младенец.
В общем, выбрался Леха, по семейным меркам, без особого шума.
По темным, почти безлюдным улицам он домчался до обкома. Открыл дверь.
Тут-то Леха и столкнулся с неожиданностью. Ключ неожиданно застрял в замке. Леха попытался его выдернуть, но тот засел, как влитой. Леха решил разобраться с ним позже.
Перед тем, как включить свет, задвинул шторы. Затем достал потерянный дедом ключ и вставил его в замок шкафа.
Ключ вошел, как влитой.
С легким скрипом дверь открылась.
Леха рассчитывал обнаружить внутри все, что угодно. Одной из вероятных находок были фрагменты расчлененных тел, или орудия убийства. Но с такой же вероятностью в шкафу могли лежать какие-нибудь запылившиеся книги, или наглядная агитация.
Однако ни того, ни другого внутри не оказалось.
В шкафу на уродливо раскоряченных, по-слоновьи толстых ногах стояла…
- Бля! - шарахнулся Леха. - Что это еще за нахуй?
Из шкафа на него по-жабьи выпученными из-под очков глазами смотрела женщина-политик Валерия Новодворская. К тому же совершенно голая.
Леха потер ладонями глаза. Потом больно ущипнул себя за запястье. Нет. Все-таки он не спал.
***
Леха попятился, не сводя настороженного взгляда с Новодворской.
Валерия Ильинична тоже смотрела на Леху. Делала это пристально и злобно. Даже не моргала.
"Что она здесь делает?" - в ужасе пытался думать Леха. Однако мысли скакали, подобно красноармейской коннице в атаке.
Если бы Леха чуть лучше знал женщин, его неминуемо насторожило бы то, что Валерия Ильинична никак не пытается прикрыть перед ним свою наготу.
- Извините, - бормотал Леха, пятясь.
Но вдруг оказалось, что отступать дальше некуда. Леха уперся спиной в дверь. Неожиданно услышал щелчок.
Новодворская в шкафу стояла спокойно. Нападать не пыталась. Леха решился оглянуться.
Щелчок мгновением раньше издал дверной замок. Сам того не желая, Леха заставил его сработать. И теперь он защелкнулся изнутри. Леха стал поспешно поворачивать ручку замка. Но не тут-то было. Устройство не работало. Должно быть, мешали ключи, застрявшие с внешней стороны.
- Во попал! - пробормотал Леха.
Новодворская, не моргая, как кобра, наблюдала за суетливыми Лехиными метаниями.
- Да пошла ты! - разозлился наш герой и пнул ножку шкафа. - Помогла бы лучше…
Шкаф покачнулся, а женщина-политик пришла в движение. Тело ее стало клониться вперед. Миг, и она полетела на Леху. Самым жутким было то, что она не пыталась выставить перед собой руки и хоть как-нибудь застраховаться от падения.
Тут Леха все-таки проявил слабину и закричал от ужаса. А в следующий миг Новодворская рухнула на него.
Леха не исключал, что массивная женщина-политик может просто его раздавить. Однако, когда она упала на него, наш герой пережил два открытия. Первое - Валерия Ильинична оказалась подозрительно легкой. Второе - она была холодной.
"Она же дохлая!" - в ужасе осознал Леха.
Он заорал, отталкивая Новодворскую прочь. Та рухнула на стол, опрокинув чайник.
Прошло больше минуты, прежде, чем Леха сумел взять себя в руки. Первым делом он вновь попытался открыть дверь. Однако ключ снаружи намертво заблокировал работу замка.
Но это было как раз-таки разрешимой проблемой. Леха решил позвать на помощь, когда услышит в подъезде чьи-нибудь шаги. Вытереть вытекшую из чайника воду - тоже было задачей не из безнадежных. А вот мертвую Новодворскую следовало убрать в шкаф.
Леха осторожно приблизился к телу. "Ладно, чувак, не бздеть, не укусит", - подумал он.
Подхватив женщину-политика под мышки, он неожиданно понял, что она - не труп. Нет, Валерия Ильинична не шевелилась и не подавала каких-либо признаков жизни. Дело было в другом. То, чего касался Леха, не являлось человеческой плотью.
Это был воск. Леха, наконец, опознал этот запах. Да и на ощупь Новодворская была, как свеча. Холодная и чуть скользкая.
- Бля, - только и смог произнести все еще удивленный Леха.
Положительно, сегодня была ночь сюрпризов.
***
Постепенно Леха успокаивался, отходил от испуга. Наконец-то вернулась способность мыслить связно.
Восковая скульптура Новодворской была, несомненно, делом рук деда Стасика. Только зачем, спрашивается, потребовалось ему ваять ее, да еще и в голом виде? Ответить на этот вопрос казалось невозможным. Но тут Леха вспомнил, что видел когда-то афишу, зазывавшую на выставку восковых фигур. Сам, конечно, не пошел, потому что очень дорого стоил билет. Если разобраться, дядя Стасик - профессиональный скульптор. Он вполне мог подрабатывать, ваяя восковых знаменитостей. Вот и все объяснение. А мастерская у него - в том же обкоме. Правда, возникает вопрос: почему Леха об этом не знал? Но, с другой стороны, он и в партии всего второй месяц. Не может он всех секретов знать…
Восковая Новодворская по-прежнему лежала на полу, а Леха решил, во избежание дальнейших сюрпризов, проинспектировать шкаф. В конце концов, он и пришел-то сюда, чтобы выведать страшные секреты.
И действительно, кое-какие сюрпризы в шкафу присутствовали. Правда, скорее, приятного свойства. Например, у стены стояла початая бутылка водки.
"Выпить, что ли?" - подумал Леха.
Суровое бухло он не любил. Но сейчас, после всех переживаний, дело, наверное, стоило того.
Леха достал бутылку и принялся откручивать пробку. Наш герой уже знал, что деда Стасик, несмотря на кажущуюся немочь, был человеком богатырской силы. Наверное, именно он и прикрутил так туго пробку. Леха стиснул пальцы на ребристых краях пробки, с силой провернул ее.
Пробка поддалась, но пальцы тут же обожгло болью.
- Вот, блин! - вполголоса произнес Леха.
Вот уж кто бы мог подумать, что он порежется о металлическое колечко? Вернее, о заусенцы на его краях.
Из пальцев текла кровь, и Леха быстрым движением, будто бряцая на балалайке, стряхнул кровь. Капельки упали на восковое тело Валерии Ильиничны.
"Ладно, потом сотру!" - решил Леха.
Несколькими каплями водки он продезинфицировал порезы на указательном и среднем пальцах. Потом перевел дух и сделал большой глоток из бутылки. Тут же затошнило. Леха перешагнул Новодворскую и бросился к подоконнику, где, как он знал, стоял графин с водой. Та оказалась теплой, но тошнота унялась. По телу разлилась волна жара.
…В подъезде было тихо. Очевидно, все жильцы сидели по домам.
На улице зарядил ливень. Леха понял, что запросто может просидеть здесь и до утра. Можно было бы вылезти и через окно. Но на окне стояли крепкие металлические решетки. Первый этаж все-таки.
Впрочем, происшедшие события больше не пугали Леху. Казались, скорее, забавным анекдотом. Он сделал еще один глоток водки, запил из графина. Вместе с новой ударной волной жара появилась озорная мысль.
"А что, если ее трахнуть?" - думал Леха, разглядывая лежащую на полу восковую скульптуру.
Конечно, сексуально привлекательным чучело политика назвать было нельзя. Огромная, бесформенная и слегка дряблая грудь. Крапинки целлюлита тут и там. Жировые отложения в районе поясницы.
"Интересно, как деда Стасик до такого додумался? - подумал Леха. - Или это он из головы ваял? А вдруг он гений? А я-то и не знал…"
Вместе с третьим глотком Леха решил исследовать межножье скульптуры. Действительно, там, где у всех женщин располагается пизда, у восковой Новодворской тоже имелась щель. И тоже вертикальная. А ее края отстояли друг от друга на достаточно большое расстояние.
Озадаченный Леха погрузил туда поцарапанные пальцы, уже ощущая нездоровое возбуждение.
"А что? - думал он. - Почему бы нет?"
Для храбрости он сделал еще один глоток. Потом расстегнул штаны. Хуй стоял твердо и уверенно.
- Ну, поехали, - сказал Леха, падая на восковую Валерию Ильиничну.
Ебать статую было как-то странно. Но вскоре Леха приспособился и даже стал держаться руками за бесформенные сиськи.
Кончил Леха достаточно быстро. И теперь лежал на статуе, со спущенными штанами, ощущая внезапное отвращение к объекту своей внезапной страсти. То, что еще минуту назад казалось привлекательным, теперь вызывало отвращение.
"Господи! - подумал Леха. - И как я только мог трахать такое?"
Он попытался выйти. Но не тут-то было. Вдруг выяснилось, что восковые края влагалища совершенно неожиданно и непредсказуемо стиснули основание хуя и теперь не выпускают.
- Э-э! - воскликнул Леха, пытаясь вырваться.
В тот же момент ему показалось, что Новодворская под ним словно бы ожила. Ее тело, совершенно определенно потеплело, в нем даже угадывался какой-то пульс.
Лехе стало страшно. Он грубо уперся восковой фигуре в грудь. Без всякой пользы дернулся. На мгновение Лехе показалось, что на восковых губах оживающей Валерии Ильиничны промелькнула коварная усмешка.
В довершение всех бед за спиной загрохотал замок.
За окном, в шуме дождя, мелькнула яркая вспышка. И тут же оглушительно пророкотал раскат грома.
Леха вдруг облился холодным потом. Он понял, что злоключения, оказывается, только начались.
В обком кто-то входил.
Леха отчаянно рванулся, пытаясь освободиться из коварной хватки воскового влагалища. Но не тут-то было. Восковые стенки словно уплотнились и цепко держали незадачливого ловеласа за самую нежную часть его тела.
- Я все объясню! - отчаянно говорил Леха тем, кто вошел. - Я все…
- А ничего не надо объяснять, - раздался скрипучий голос скульптора деда Стасика. - Ленин Владимир Ильич говорил, что важны не слова, а дела. А ты, внучок, все, что надо, уже сделал.
- Что я сделал? - испуганно зашептал Леха.
- Для того, чтобы оживить эту куклу, нужны были кровь и семя девственника. И вот сейчас она оживает.
- Освободите меня! - прохрипел Леха. - Пожалуйста!
- И не только тебя освободим, - заявил деда Стасик. - Но и всех остальных угнетенных… Поворотись-ка набок.
Леха послушно исполнил требуемое, увлекая за собой оживающую статую. А деда Стасик быстро и ловко ткнул морщинистым пальцем в восковую жопу.
В ту же секунду стенки влагалища разошлись, и Леха ощутил свободу.
- Ох, спасибо вам! - произнес он, вставая и торопливо застегиваясь.
- Да это не нам, это тебе спасибо! - ответил деда Стасик, а затем почти незаметно кивнул сопровождавшим его старухам.
В то же мгновение крепкая баба Надя вполне профессионально заломила Лехе руки за спину, а баба Вера вместе с бабой Любой принялись связывать запястья веревкой.
- Ай, что вы делаете?! - отчаянно закричал Леха.
- Нейтрализуем тебя, - невозмутимо отвечал деда Стасик. - Ты уже все, от тебя зависевшее, сделал. Теперь только мешать будешь…
- Так вы это все специально подстроили? - запоздало сообразил Леха.
- Революционер, как говорил товарищ Сталин, обязан мыслить на два, а то три хода дальше своих противников, - ответил скульптор, наставительно воздев поросший седым волосом палец.
- Но зачем? - завопил Леха. - Объясните хоть!
- Поехали, - проскрежетала баба Надя.
- Поехали уже, - поддержали ее другие бабки.
- А я считаю, бабоньки, что Алексей все-таки имеет право знать, во имя чего приносится наша святая жертва.
Старик пристально посмотрел на Леху и сказал:
- Сейчас, чтобы ты знал, ночь особая, Вальпургиевая. Любое заклятье, творимое в эту пору, действует куда сильнее, чем совершаемое в обычное время. Мы поедем на Лысую гору. И там пробьем сердце этой твари, - Дед кивнул на куклу Новодворской, - осиновым колом. После того, как мы это сделаем, та иудища, по образцу которой сделана эта фигура, в скором времени издохнет в страшных муках. Как это случилось с другими предателями: Ельциным, Гайдаром, Шандыбиным. Думаешь, от чего они издохли? А?
- Это вы их?...
- Конечно, мы.
- А кровь и семя?
- Тоже были. Только не девственников, а девственниц. Сложные были операции.
- И что потом с девушками стало? - отчаянно спросил Леха.
- Ладно, поехали, - решительно сказал дед.
- Я имею право знать! - завопил Леха.
- Ишь, крикун какой, - проворчала баба Надя. - Кровь мы у них выпили, вот что.
- Но… но зачем?
- Во имя революции, - ответил деда Стасик. - На молодое поколение надёжи никакой. Вот в себе мы жизненную силу поддерживаем. Ладно, пора нам.
Старухи поволокли Леху к выходу.
Во дворе стояла "газель". Леху грубо втолкнули внутрь. На него швырнули Новодворскую. Та, пробужденная Лехой к жизни, уже, кажется, начинала шевелиться.
Вошел с красным знаменем деда Стасик. Только сейчас Леха обратил внимание на то, что нижний край древко заострен, подобно карандашу. Это, выходит, и был осиновый кол.
Баба Надя села за руль. Взревел мотор.
***
Дорога оказалась тряской. Несколько раз мотор "газели" натужно ревел. Возбужденному сознанию Лехи он казался каким-то визгливым животным, которое топят-топят, но до конца утопить не могут. А горластый зверек орет, сопротивляется…
Того, что с ним происходило, Леха не боялся. Все эти события казались ему ненастоящими. В качестве одного из вероятных исходов виделся такой: его выводят из "газели", развязывают. Деда Стасик говорит что-то вроде: "Ну, вот и проверили мы тебя на вшивость, Алексей. А ты молодцом держался. Не сдался, не сломался. С тобой можно дела партийные обсуждать". А потом они будут смотреть на багровый первомайский закат и пить за праздник водку из пластиковых стаканчиков.
Немного, правда, смущала Новодворская. Она лежала на Лехе и, как казалось нашему герою, дергалась и дышала. Впрочем, эти ощущения можно было списать на волнение.
После подъема и нескольких ухабов мотор заглох окончательно. Дверца салона распахнулась.
- Приехали! - заявил деда Стасик. - Ну, что, бабоньки, падлу для начала уконтрапупим?
- Падлу, падлу, - заскрежетала баба Надя.
- Так костер разводите, знак чертите, не стойте.
Леха ощутил, как его освобождают из объятий восковой куклы. Ему даже показалось, что Новодворская тихо и испуганно взвизгнула.
- И ты вылазь, паренек, - незлобиво велел деда Стасик.
Как-то даже и не верилось, что он сейчас убьет Леху.
Кое-как выбравшись из "газели" (а со связанными руками это - удовольствие невеликое), Леха осмотрелся. Они находились неподалеку от вершины горы. Как раз там, где кончался чахлый лесок, и начиналась массивная плешь из песка и камня.
Дождя уже не было.
Баба Надя возилась у костра, ломая об колено совсем не тонкие сучья. Некоторые из них могли бы даже сойти за бревно.
- Вот здесь посиди пока, - деда Стасик отвел Леху к стволу одного из деревьев. - Вздумаешь убегать, больно умертвим. Без наркоза…
- А если не буду?
- А не будешь, так водочки дадим. Пьяненьким за дело революции погибнешь, не мучаясь.
- Разве нельзя без… вот этого всего? - тревожно спросил Леха.
- Что как маленький? - доброжелательно спросил деда Стасик. - Революция, как говорил Владимир Ильич, в белых перчатках не делается. Для великого переворота нужны мозолистые и кровавые руки. А ты, паренек, не переживай. Мы, когда победим (а победим мы обязательно), твоим именем улицу назовем. Или школу какую-нибудь. Не забудем твоего вклада…
- Я живой, может, больше пользы принесу? - возразил было Леха.
Но дед вдруг отрезал:
- Ладно, некогда мне с тобой. Тут еще жертву святую надо принести.
С неожиданной ловкостью он поставил Лехе подножку, и наш герой пребольно хлопнулся наземь. В тело тут же впились шишки, сучки, случайный осколок стекла…
- Бля! - взвыл Леха. Ему было больно.
На краю леса занимался костер.
- Из искры возгорится пламя! - вещал, размахивая знаменем, деда Стасик.
На мгновение Лехе показалось, что изо рта у скульптора вырастают клыки. Длинные, как у вампира.
Баба Вера и баба Люба чертили на земле пятиконечную звезду. Восковое чучело Новодворской лежало на животе. Массивная белая задница мелко дрожала.
С немалым удивлением Леха отметил, что восковая фигура все-таки по-настоящему ожила. Сейчас она тоненько попискивала и скребла землю пальцами.
- Лежать! - рявкнул на нее деда Стасик. - Лежать, контра! Ну, что там, бабоньки? Все ли готово? Пентаграмма в норме?
- Все хорошо, - ответили старухи.
- Вбивайте колья! - скомандовал дед.
Баба Люба прошла к "газели", открыла дверь, достала оттуда кувалду и стальные колья. Залихватски хэкая, она принялась вколачивать в грунт стальные штыри.
- Теперь веревки! - руководил дед.
Новодворская, чувствуя скорую свою погибель, вдруг пронзительно заверещала.
- ША!!! - заорал на нее дед страшным голосом.
Да так, что Лехе тоже стало жутко.