Однажды зимним вечером Машенька раскрывает Лене страшную-престрашную тайну.
- Я невидимка, - говорит Машенька. - Меня видишь ты. И больше никто!
- Даже папа? - удивляется Лена.
У папы - большущие очки. Как-то он хвастался Лене, будто может видеть через них звезды и планеты. Как в телескоп.
- Даже папа! - улыбается Машенька.
- А как ты живешь невидимой? Должно быть, обидно, что с тобой не играют?
- Зато я играюсь с тобой. Ты - моя любимая подружка! - говорит невидимая девочка.
- Ты ведь не бросишь меня? - шепчет Лена, засыпая.
- Скоро мы расстанемся, - говорит подружка.
Это огорчает Лену. Девочка начинает всхлипывать.
- Не плачь! - смеется Машенька. - Зачем скуксилась? Я уйду от тебя. Но это когда еще будет! А пока я с тобой, мы будем играться.
- Ты уйдешь навсегда?
- Нет, - улыбается Машенька. - Может быть, я вернусь, когда ты станешь большой.
- Не хочу становиться большой! - капризничает Лена. - Взрослые - противные и грустные.
- Я вернусь, и мы повеселимся.
Засыпает Лена все равно счастливой.
Они часто играют с Машенькой, когда не видят родители. Для одной игры надо поймать как можно больше тараканов. Притом больших. Поместить их в коробку от спичек. Однако нужна еще и полная коробка. И моток ниток. Дальше Лена и Машенька привязывают к таракану спичку. И поджигают. Он потом так смешно бегает.
Пустые коробки иногда отсутствуют. Тогда Машенька велит Лене разжечь газовую плиту. Девочки кидают пленных тараканов на огонь. Их панцири очень смешно трещат. И лопаются.
Однажды им удается поймать мышку. Та вырывается, пытается кусаться, но девочки засовывают ее в бутылку. Та совсем пустая. С обалденной картинкой. На этикетке выведено "Rum", изображен дядька со шпагой. Лена мечтает, чтобы ее будущий жених выглядел именно так. Мышка не хочет в бутылку, пищит, обкакивается. Девочки хохочут. Они толкают мышонка в попу карандашами и, наконец, добиваются своего.
Дальше Машенька советует налить внутрь папин одеколон. И еще мамины духи. А потом они бросают внутрь зажженную спичку. Мышонок очень смешно визжит, потешно дергается. Девочки смеются. Правда, начинает ужасно вонять. Подружки выносят бутылку на задний двор и закапывают в землю.
Машенька пугает Лену. Она говорит:
- Представь, вдруг обгорелый мышонок смоется?
Лена принимается рыдать. Ей не жалко мышонка. Ей просто делается очень страшно.
В садике Лена и невидимая подружка дразнят жирную Машу. Фамилия толстухи и ябеды - Мухоморова.
- Мухомора - обжора! - кричат девочки. - Обжора Мухомора нажралась помидоров!
Толстая Маша плачет и жалуется воспетке. Нянечка ставит Лену в угол. Хотя там ей не скучно. Рядом верная Машенька.
Внезапно к ним домой приходит "обжорная толстуха". Приходит вместе с мамой.
- Ваша Лена изводит дочу! - жалуется обжорная мамаша.
Она - такая же рыхлая, как и дочь. Лена смущена, она хочет убежать.
После того, как незваные гости уходят, мама бьет Лену. Девочка плачет.
- Не смей больше обижать ее! - кричит мама. - Чтобы больше я о таком не слышала!
Лена плачет в кроватке.
- Не грусти! - заявляет Машенька, которая уже тут. - Все равно глупая корова не скроется.
Для того, чтобы отомстить, нужна выдержка. Семь бесконечных дней они не трогают "корову". Потом выдается удачный момент. Лена и Маша проникают в коридор со шкафчиками. И Лена писает на "обжорины" колготки. Это случается незадолго до прогулки.
Глупая корова обнаруживает, что ее вещи - мокрые. Начинает пускать сопли.
- Мухомора обоссалась! - кричит Лена. А с ней и все дети.
Дома Лену снова шлепают.
- Мы ей отомстим раз и навсегда! - уверяет подружка.
Поздней весной группа отправляется на экскурсию. Сначала их везут на автобусе. До самого горного перевала. Там открывается вид потрясающей красоты. Обжора подходит к самому обрыву. Нянька тоже любуется.
- Давай! - кричит Машенька. И Лена толкает Мухомору в спину. Та летит, нелепо махая жирными руками, словно пытаясь взлететь.
Лена пятится. Теряется среди детей. Замечают пропажу Мухоморовой. Поднимается крик.
Но Лену тревожит другое. Куда делась Машенька? Ее нет! Лена ищет ее, а все думают, что она переживает за глупую Мухомору.
С тех пор Машенька исчезает. Лена плачет, но вскоре забывает Машеньку. Совсем…
Коломенская - Каширская
На "Коломенской" место рядом с Леной освободилось. Туда немедленно устроилась женщина с книжкой. Начала усиленно двигать тазом, словно расчищая большее пространство.
Сознание Лены вернулось к реальности. Воспоминания настолько поглотили ее, что окружающая реальность утратила какую-нибудь значимость. Те, давно забытые, события больше походили на кошмар. Однако часто именно кошмары сбываются. А если видишь что-то приятное, сразу ясно - к действительности это отношения не имеет. То, что выплыло из глубин памяти, сном не являлось. Однако некоторое сходство имело. Лене казалось, что она посмотрела некий фильм. Но как будто в полудреме.
Нельзя сказать, чтобы она восприняла увиденное именно кошмаром. Было в нем и кое-что приятное. Машенька. Неожиданно Лена поняла, как же ужасно она скучала без этой девчонки. Пускай и невидимой. Пускай воображаемой. Но - лучшей подружки. И как же сейчас не хватает Машеньки…
"А, может, этого и не было, - подумала Лена. - Чудовища же ненастоящими оказались. Вдруг это меня от таблетки проглючило. А я за чистую монету это принимаю?"
Но в глубине души залегало ощущение того, что увиденное, являлось правдой. Картины детства тронули некую струнку в глубине сознания. А, значит, так все и было.
Толстую Машу было, конечно, жалко. Впрочем, если разобраться, об этом не узнали. Ни Ленины родители. Ни Машины. Ни воспитательница. Ни другие малыши. Знала невидимая девочка Машенька. А призрачных друзей, как известно, не существует. Они - лишь порождения детской фантазии. Правда осталась неизвестной. И пусть остается. Лена не проболтается.
Тетка с книжкой все шевелила задом. Лене показалось, что та специально идет на конфликт. Вот делать нечего. Охоты ругаться у Лены не было.
"Интересно, в постели с мужиком она тоже жопой кренделя нарезает?" - Лена хихикнула.
Она представила эту тетку голой. Целлюлит, обвисшие сиськи, дрожащие в нетерпении пожилые телеса. Представила чей-то абстрактный хуй, на который тетка садится. Представила - и вздрогнула.
На секунду ей показалось, что хуй вонзился… Блин, да что же это такое? Могло ли такое быть? Сейчас в Лене определенно был чей-то хуй. Толстый, длинный, раздражавший самые нежные и потаенные местечки. Шевеливший заспавшиеся складочки.
- Охх! - застонала Лена.
Тетка покосилась. Просканировала Лену цепким взглядом. Однако сейчас Лена не удостоила ее вниманием.
Хуй размеренно и сильно двигался вперед-назад. Вперед-назад. И снова.
- О-о-о-ххх!
Лена покраснела. Она не понимала, что делается. И как ей быть, тоже не понимала.
Если смотреть на факты, то получалась диковинная картина. Лена была полностью одета. Ноги ее были сдвинуты. На коленках лежала сумочка. Вокруг толпились посторонние люди.
И в то же время кто-то Лену ебал.
Призрачный хуй вдруг нырнул очень глубоко. Задел в погружении совсем уж тайную кнопочку. Восторг брызгами шампанского расплескался по изнанке тела. По коже разбегались мурашки. Мозг упивался неожиданным восторгом.
А невидимый хуй будто знал, что делал. Обнаружив "точку наслаждения", хуй-призрак давил ее, гладил, возбуждал.
- Ой, мамочки!..
Лена уже не пыталась сдерживаться. Восторг рвался наружу, игнорируя препятствия. И нормы приличия, впрочем, тоже.
- Девушка, вам плохо? - спросил какой-то мужчина.
- Нет, - простонала Лена.
- Водички попейте! - неизвестный бородач тянул руку с минералкой.
- Нет, - затрясла Лена головой. - Спа… Охххх, бля!
Точка удовольствия, которую бережно обрабатывал призрачный хуй, неожиданно взорвалась. По телу будоражащими волнами растеклось сумасшедшее наслаждение. Блаженство, от которого становились дыбом волосы. От которого хотелось стонать и выть.
- Девушка, ведите себя прилично! - решилась на конфликт тетка-соседка.
- Плохо девушке! - вступился бородач с минералкой.
- Знаем мы это плохо, - буркнула тетка. - Вибратор под трусы засунула и кончает.
Зловредная целлюлитная баба почти угадала. И плевать. Лена парила над вагоном. Над мелкими страстями и комплексами зажатых людишек. Над всем этим миром.
- Врач есть? - истерил кто-то. - Помогите девушке!
Первая, безумная, насыщенная электричеством волна экстаза отхлынула. На какое-то время Лена обрела способность мыслить здраво. "Что же со мной делается?!" - испуганно подумала она.
И тут фантомный хуй снова пошел в атаку. Лена стиснула зубы. На фиг стонать.
На этот раз призрак трудился медленно и даже вдумчиво. Его жаркий ствол поглаживал тайные складочки. Лену мелко трясло. Не хотелось, чтобы это волшебное ощущение когда-нибудь прекращалось.
Второй оргазм подкрался незаметно. Зато хлынул волной настолько мощной, что Лена прижала к губам руку. Только бы не заорать в голос.
- Да что же это? - недоумевал кто-то. - Плохо вам? Да?
"Почему все эти люди хотят, чтобы мне было хуево?" - задумалась девушка.
А трудяга-хуй уверенно вел Лену на очередной заход. Теперь призрак быстро и уверенно долбил ее, как отбойный молоток.
- У-уххх! - Лене только и оставалось, что сбивчиво дышать, хватая ртом воздух.
- Доктора! - вопили пассажиры. - Доктора!
А Лена вдруг поняла, что этот невидимка ей откуда-то знаком. Очень знаком. Когда-то, не так давно, она уже принимала его в себя. Именно такой - огромный, нежный, безустанный. Миг, и она вспомнила.
Хуй принадлежал украинцу, с которым она встретилась в Египте. Та же ширина. И длина, наверное, тоже. Лена тогда еще впечатлилась размерами. Это был именно он. Верные сто процентов.
"Но откуда?" - изумилась Лена. И тут же поняла, что к ней возвращается забытое. То, что украло неведомое альтер эго. Наверное, ее тело каким-то образом вспоминало потерянное блаженство.
К моменту подхода третьей волны оргазма, Лена была не способна даже застонать. Только жалобно поскуливала. И вдруг произошло что-то неожиданное.
Хуй стал другим. Более тонким и словно загнутым. Этого гостя Лена узнала немедленно. Это был Димка. Больше некому. За месяцы, проведенные вместе, Лена досконально изучила его.
Разгоряченное тело немедленно отозвалось свежей волной экстаза.
На смену Димке планомерно явился Мишка. Лена уже не могла кончать. Она тяжело дышала.
Думать удавалось плохо. Однако Лена ясно понимала, что ей нужен секс. Прямо сейчас. Живой. Настоящий. Не призрачный. Иначе эти призраки бывших хуев затрахают ее до смерти.
Перегон казался нескончаемым. Когда состав затормозил, Лена вскочила и устремилась на платформу.
Люди что-то кричали ей вслед. Однако Лене было наплевать. На бегу ее каблуки цокали о платформу. Лена бежала на воздух. Навстречу, хотелось верить, реальному сексу.
Каширская - Кантемировская
Окрестности "Каширской" глаз не радовали. Шумная дорога, заплеванные тротуары, с которых просто не успевали очищать мусор. Поодаль - многоглазые и словно бы грязные жилые дома. Торговые палатки были облеплены уставшими людьми. Близ ларьков перетаптывались угрюмые, мятолицые алкаши.
Сладкая волна желания изводила Лену. Однако какие-то фрагменты здравомыслия в ее изможденном разуме пока сохранялись.
"Надо бы презерватив купить, - рассудила она. - А то мало ли…"
По идее, те должны быть в ларьке. Лена пристроилась к очереди, рассматривая впереди стоящих мужиков.
Первый у окошка, алкаш с багровой физиономией, категорически не годился. Если бы мир постигла катастрофа, а из самцов остался только этот… Разве что при таких условиях. И то - Лена бы подумала.
А вот следующий казался получше. Юноша, почти мальчик. Чуть сутулый. Правда, с багровыми отметинами недодавленных угрей. В голубом пуховике, самых обыкновенных джинсах и кроссовках. Паренек этот казался Лене существом фактически непорочным. Ее желание вспыхнуло будоражащим огнем. Тело предвкушало наслаждение.
- Мне пива… э-э… "Бочкарев", - гундосил юноша в окошко. - И сигарет… "Винстон" синий.
Он вынул из кармана пригоршню мятых десяток. Отсчитал несколько. Взял бутылку, принялся неловко ковырять у горлышка открывашкой. Та была привязана к окошку веревкой, чтобы не украли.
- Будьте добры, презервативы, - вкрадчиво сказала окошку Лена.
Подросток бросил на Лену робкий взгляд. Почему-то завистливым.
Лена подмигнула ему. В голове промелькнула мысль: "Блин, что я делаю?"
Открыв пиво, юнец удалялся куда-то в сторону домов. Взяв упаковку презервативов, Лена направилась следом. Подросток оглядывался. Остановился, стал неловко закуривать.
- Привет, - сказала Лена.
- Э-э… привет! - хриплым от смущения голосом выговорил юнец.
Почему-то он стал вертеть головой. Озирался, что ли?
В одном дамском журнале упоминали, будто парни хотят ебаться каждые семнадцать минут. Сейчас проверим…
- Что делаешь? - начала Лена более-менее издалека.
- Пиво хлебаю, не видишь, что ли…
Лене показалось, что юнец хамит. От смущения?
- Меня Лена зовут…
Господи Боже, она еще не снимала у метро пацанов. Было стыдно. Хотя этот стыд был очень возбуждающим.
- А я Леха…
"Ну же, убожество! Хоть пошути как-нибудь… Развлеки, бля, даму…"
Однако подросток лишь туповато молчал, раздевая ее взглядом.
- Я ебаться хочу, - Эти слова напоминали прыжок в бездну.
- А я чо? - Юнец побагровел, стал озираться.
- С тобой потому что хочу.
"Я, что ли, не волнуюсь?" - досадовала она.
- А чо ты? - сказал Лёха, после некоторого раздумья. - Странная такая…
- Потому что симпатичный ты, - решилась Лена на комплимент.
Она лукавила. Симпатию юнец мог вызвать разве на полном безрыбье.
Бесполезно. Юнец выдавил блеклую улыбку и, очевидно, мечтал смыться.
Больше интуитивно, чем осознанно, Лена пошла ва-банк. Нужно было задеть самолюбие.
- Ты мальчик, что ли? - спросила она.
- Не, а чо я мальчик? - забубнил Леха.
- Не ебался?
- Э-э… ебался, конечно.
- Ну, и давай, - Она помахала упаковкой кондомов. - Ты здесь вообще живешь?
- Ага, - Подросток сглотнул комок. - Только у меня… э-э… паханы дома.
Лена ощутила едкое разочарование. Оно жгло, словно кислота.
- Может, к тебе? - предложил Леха.
- Я далеко живу. На "Речном".
- Далеко. Ага…
Скорее всего, мыслительная деятельность Лехи на этом прекратила работу.
- Пошли туда, - кивнула Лена в сторону ближайшего двора.
- Э… А чо там?
- Гаражи там есть?
- А… Ну, да…
Мужики говорят, что бабы дуры. Лена сейчас фатально убеждалась в обратном.
Они с Лехой перешли дорогу. Лена решительно направилась в гаражи. На ходу она распечатывала презервативы.
- На, ковбой, - протянула она юнцу фольгу. - Вперед и с песней.
За гаражами пахло мочой. Валялись бутылки. Над чьим-то говном жужжали мухи.
Лена стянула трусики и колготки, задрала юбку, наклонилась, уперевшись руками о бедра.
Юнец пыхтел, возился, глухо матерился.
- Не стоит, что ли?
- Чо там не стоит? - заворчал Леха.
А несколько томительных мгновений спустя в Лену ринулся хуй. Живой и настоящий. Лена охнула. Это ощущение стоило всех предшествующих мучений.
Она рычала, кончала, игнорируя звонящий в сумочке мобильник.
Кантемировская - Царицыно
Диана Арбенина в телефоне продолжала надрываться. Лена, кажется, стала догадываться, отчего бесилась Нинка.
Кончил юнец быстро, и Лена, поправив одежду, достала мобильный. Ее счастье было так велико, что она не испугалась, когда увидела экран мобильного. "Абонент засекречен".
"Не отвечать!" - думала Лена. Однако зачем-то нажала кнопку "прием".
- Ты чем занимаешься? - раздался в мембране аппарата наглый голос. - Тебе где сказано быть?
- Я… - Испуг накатил холодной волной, почти лишил дара речи. - Ну… скоро буду…
- Хуй гну, - огрызнулся бельмоглазый. - Еще раз свернешь, пожалеешь.
Зазвучали короткие гудки. Хорошее настроение испарилось.
- Эй, ты куда? - окликал ее расхрабрившийся после секса Леша. - А пивка?
Лена предпочла не отвечать. К тому же, снова начинался ливень.
Она влетела на станцию, думая: "Ладно уж, козлина белоглазый. Съезжу я на твою "Красногвардейскую". Так и быть".
Странно, но теперь Лена ощущала что-то вроде боевого задора. Черт с ним. Она съездит на эту дурацкую "Красногвардейскую". Потусуется там. Выпьет заодно какого-нибудь джин-тоника. Может быть, найдет какую-нибудь помойку, чтобы выкинуть оружие. Или, если помойки не будет…
На "Кантемировской" выходили многие. Освободились места. Лена устроилась на одно из них, чувствуя себя прекрасно. Прошли глюки. Сексуальное наваждение тоже испарилось. Воспоминания детства больше не одолевали. Лена ощущала, как ее тело наполняется энергией. Теперь ей казалось, что, будь желание, она хоть горы свернет.
Только бы от пистолета избавиться…
И вдруг нечаянная мысль заставила Лену остановить дыхание. Ведь она могла это сделать! Блядь! Ну, что же за дура тупорылая!
У "Павелецкой" она заходила в синюю кабинку туалета. Она же могла тупо забросить ствол в дырку. В нечистоты и химию. Пускай бы его обнаружили. За день там бывает столько людей, что прилично одетую молодую женщину не вспомнят. Какая же дура!
Ну, да ладно! Она сделает это на "Красногвардейской". Главное, не хвататься за ствол. Не оставлять следов. А останутся ли они на ткани? Вроде, не должны. Хотя кто его знает.
Ладно, решено.
Лена блаженно улыбнулась и закрыла глаза. Люди могут подумать, что это за дура такая? И плевать. Пусть думают, что хотят. Уже скоро Лена освободится.
Вагон покачивало на стыках. Сна, что удивительно, не было. Новые чудо-таблетки помогали. Да еще как! Но теперь Лена - другой человек. Она больше не станет мучиться. Этим вечером она доказала себе что-то главное. Она может изменить свою жизнь. Может добиться цели. А, избавившись от пистолета, докажет… Но что? Хотя бы то, что страх можно побороть.
Все, произошедшее с Леной за день, неожиданно обрело глубину и ёмкость. За каждой мелочью угадывался смысл. Любое, даже самое мелкое и глупое происшествие являлось, если не уроком, то экзаменом.
Например, был экзамен: сможет ли она добиться полового удовлетворения? И вот - пожалуйста! Смогла! Get satisfaction! Господи, что за хрень лезет в башку? Это еще откуда взялось?