* * *
Горин, что называется, не верил своим глазам. Как она могла оказаться здесь? Анна, казалось, была не меньше, чем Горин, удивлена этой встречей. Несколько секунд длилась немая сцена: Горин, вывернувший голову назад, в сторону двери, Анна, опершаяся на дверной косяк, магистр Збруев, будто исполнявший, с номером "Московской страшилки" в руке, какую-то рекламную акцию: "Вы еще не поставили себе самое изящное в мире огородное пугало? Тогда я иду к вам!"
Первой нарушила молчание Анна, в какой-то степени прояснив ситуацию:
– Значит, и ты тоже тут лечишься?
Вот как: выходит, что она у магистра лечится. Интересно, от чего?
– А вот это врачебная тайна, – как бы прочитал его мысли магистр, хотя отвечал он, конечно, на реплику Анны.
– Врачебная тайна бывает у врачей, – угрюмо заметил Горин.
– А это вы, батенька, напрасно! Диплом врача у меня есть. Я, между прочим, когда-то работал на станции "скорой помощи".
И тут Горин вспомнил. Ну, конечно же! Несколько лет назад в "Вечерке" была статья, называвшаяся "Магистр в законе" или что-то в этом роде. Горин посмотрел на Збруева несколько под другим углом своего любопытства…
– Между нами говоря, – добавил тот, – у вас обоих одна общая тайна. Можно, я расскажу, Анна Васильевна?
Анна повела плечами, давая понять, что ничего не имеет против.
– Ну а вы меня поправьте, если что… Некоторое время назад госпожа Вихрова обратилась ко мне, известному в своей области специалисту. Ведь, как это и сказано в рекламной статье, которую вы обо мне пишите, я активно использую практику психоанализа. В том числе – и на почве избавления от всяческих фобий. В данном случае, у пациента наблюдалась фобия, развившаяся из детских страхов. Еще несколько сеансов умеренной терапии, и с этим будет покончено навсегда.
Так вот оно что! – подумал Горин. – Значит, ему вовсе не померещилось, что магистр, танцуя над ним, когда он лежал на кушетке, повторял слово "пугало". Похоже, что он и его взялся тут "лечить"…
– Случай с госпожой Вихровой изрядно запущен. Тот колдовской ритуал, который вы провели в детстве, действует до сих пор. Произошло серьезное повреждение ауры, которое надо устранить. Для этого необходимо повторить ритуал, в тех же самых условиях.
– Но я не смогу этого сделать, пока не найду сундук колдуньи! – с отчаянием в голосе воскликнула Анна.
– Именно! Все должно быть точно так же, как и тогда.
Горин оторопел:
– Вы хотите сказать, что нам опять надо собраться вместе и повторить все то, что мы сделали тогда?
– Как можно более точно! – магистр весь сиял, как будто ему одному была известна простая, но великая истина. – Словом, я порекомендовал госпоже Вихровой найти других участников детского колдовства. Но, увы – все оказалось напрасно: сундук не найден. Что ж, попытаюсь воспользоваться менее надежными средствами. Самой, так сказать, традиционной медициной… С вашего позволения, – Збруев обратился к Горину, – я продолжу занятия с моей пациенткой.
* * *
Итак, все объяснилось. Сундук действительно нужен, но не магистру, а Анне. И не для чего-то конкретного, а для того, чтобы провести сомнительный ритуал. Но даже теперь, когда все, казалось бы, встало на свои места, у Горина остался некий червячок сомнения. Что-то во всей этой истории было не так.
Ожидая Анну на лавочке, напротив поликлиники, где магистр арендовал кабинет, Горин вспомнил тот старый материал в "Вечорке". Автор разоблачал всех колдунов и экстрасенсов как класс, в качестве примера приводя именно магистра Збруева. Главным козырем в борьбе с инфернальщиной была биография Збруева: когда-то он действительно работал врачом "скорой помощи", но попался на хищении наркосодержащих медикаментов и был осужден на два года лишения свободы. То есть, это был никакой не магистр, а самый обыкновенный жулик и зэк.
Горину пришла в голову простая мысль: а не подсыпал ли ему он чего-нибудь такого в кофе? И на самом деле – никакого гипноза все-таки не было?
Тут, будто в подтверждение его догадки, на ступенях поликлиники показалась Анна: женщина спускалась, опираясь ладонью о стену… Горин бросился к ней, поддержал за локоть.
– Ты еще здесь? – удивилась она.
Похоже, она была вовсе не рада, что он ее подождал.
– Тебе не кажется, что он просто водит тебя за нос? – сказал Горин.
– Нет, не кажется, – холодно ответила Анна. – И вообще, это мое дело, куда ходить, на что тратить деньги.
Горин вдруг подумал: а что, если у нее с этим магистром что-то есть? И ходит она к нему вовсе не за тем, чтобы избавиться от каких-то там фобий… Горин почувствовал укол ревности: неприятное, горькое ощущение.
– Ты просто ему нравишься, – примирительно произнес он.
– Вот и хорошо, – отрезала Анна. – Кто ж не любит нравиться? А если у вас у всех такая память короткая, то я сама найду этот сундук. Найму лозоходца, и он отыщет сундук.
Горин желчно рассмеялся:
– Никаких лозоходцев нет! Вот всегда вы, женщины, так: верите во всякую ерунду.
Этого говорить не следовало – Анна в ответ взорвалась:
– Знаешь что! Терпеть не могу вашего мужского шовинизма. Я и без тебя справлюсь.
Она вдруг повернулась и быстро пошла прочь. Горин остановился. Да пусть она едет со своим магистром в деревню Старицу, перекапывает там хоть весь берег Клязьмы…
И тут он вспомнил…. Ну, конечно! Ведь у него где-то должен быть план. Он как раз в те дни читал "Остров сокровищ", и его поразило, что капитан Флинт расставил везде указатели в виде настоящих скелетов…
– Эй! – крикнул Горин. – Я знаю, что делать. У меня остался план! Того места, где мы зарыли сундук.
Анна круто развернулась и подошла к нему.
– Тогда другое дело!
– Но мне все же не нравится, что ты позволяешь так беззастенчиво обманывать себя.
– Где план?
– Где-то в доме. В деревне.
– Может быть, ты съездишь туда, привезешь… Давно же в деревне не был!
– Правда, я сомневаюсь, найду ли эту бумажку теперь…
Горин прекрасно знал, что найдет, потому что есть только одно место, где она могла быть. Но тащиться в деревню, копаться в земле… И тот дом… Последний раз он был там как раз с Мариной, когда между ними произошло это внезапное, странное… Горину неприятно было вспоминать об этом, увидеть снова эту кровать… Нет. Уж лучше отговорить Анну от ее дурацкой затеи.
– Не тянет меня в деревню. Да и в редакции у меня срочное задание…
– Но все-таки есть надежда, что план найдется?
– Надежда всегда есть.
Анна щелкнула пальцами, будто приняв какое-то внезапное решение.
– А ты давно был в кино? – спросила она.
ЖЕНЩИНА ВОЗВРАЩАЕТСЯ
Горин попал домой далеко за полночь. Его душевное состояние можно было определить как высокий, стремительный полет. Они сидели в кинотеатре, ели вместе мороженое, одно большое на двоих, как школьники, черпая ложечками из общей чаши… Говорили тихо и серьезно. Анна рассказала свою жизнь – то, что произошло с нею за эти двадцать лет. Удивительно, но на это потребовалось не более часа.
И назначила ему свидание на завтра.
Фильм был заурядным ужастиком, рассказывающим о тысячелетнем племени каких-то заводных людей. Они существовали на протяжении всей человеческой истории, словно горцы, и строили козни обычным людям, как правило – монархам и президентам. Будучи по совместительству вампирами, заводные люди постоянно сосали чью то кровь, которая лилась с экрана широкой рекой. Именно это больше всего и понравилось Горину, потому что Анна, во всякий момент, когда кровососы приступали к кормлению, тесно прижималась к нему, хватала его за руку, и он несколько раз с сильным волнением ощутил упругость ее груди… Когда же завод кончался, вампиры становились вялыми, ходили, пошатываясь, словно зомби, и Анна снова отодвигалась, замерев в своем кресле. Горин поневоле начал болеть за вампиров, ожидая, когда же они снова активизируются, чтобы послать к нему тепло и трепет женщины, которую он любил.
В этот вечер Горин узнал о ней многое. Анна никогда не была замужем, а с последним своим "другом" рассталась больше года назад. Она работала дизайнером в фирме, которая выпускает детские игрушки, и с утра до вечера была окружена сказочными героями. На работе она была счастлива: в ее обязанности входило проектировать миниатюрные одежды для кукол. Поистине девочка, которая сама забыла, что выросла.
Горин хорошо помнил момент, когда понял, что любит ее. Наутро после того случая с пугалом все, как обычно, собрались у журавля на деревенской площади. Юра Горин пришел первым, потом – Марина Яровая, Игорь Кошелев и Саша Петухов. И в тот момент, когда в глубине улицы появилась синяя фигурка Анны, Юра почувствовал, что его сердце бьется, будто от сильного страха. Он так и замер с открытым ртом, не договорив, так и остался стоять с протянутой в незаконченном жесте рукой, словно каменный Ленин.
– И что? – тихо спросил Игорь, продолжая разговор. – Значит, ты… ты… ты… – похоже, он заикался, чего раньше с ним не было, – ты мне тоже не веришь? В-вот, Аня идет, п-посмотрим, что она скажет.
Когда она подошла, Игорь вновь рассказал, опять заикаясь, свою историю.
Все убежали, а он остался, потому что "как будто врос в землю". А пугало наоборот. Сначала оно смотрело, как бегут дети, кивало головой-чугунком, будто что-то соображая… Потом шест пугала раздвоился, у него появились две "ноги", и оно медленно ушло с огорода. Пугало шло кустами смородины, шелестя, и долго было видно его шляпу, а под шляпой – его чугун…
– Тебе все это померещилось! – сказала Марина. – Я и сама сейчас не могу понять, отчего мы все удирали.
– Нет, не померещилось… – задумчиво проговорил Саша. – Я посмотрел с утра на огороде. Там… В общем, там остались следы.
Во время всего этого разговора Юра чувствовал себя так странно, как никогда раньше. Что-то с ним происходило новое, непонятное…
Почему-то он просто не мог смотреть на Аню, как будто от нее исходил слепящий свет. Он нормально смотрел на других ребят, но как только его взгляд касался лица Ани, происходило что-то удивительное: он сразу отводил глаза и чувствовал, что уши у него становятся красными, будто его застали за неким постыдным занятием.
Аня предложила пойти в огород и посмотреть следы. Все двинулись. Юра шел позади, украдкой рассматривая Аню со спины. Теперь он успокоился: никто не видел, что он на нее смотрит, и таким образом – скрытно – смотреть на нее было очень приятно. Он чувствовал даже какое-то странное тепло внизу живота, будто только что наелся чего-то досыта…
На огороде и вправду были следы. Одна глубокая лунка – в том месте, куда поначалу воткнули пугало. Затем – мелкие лунки, расположенные, как шаги, будто кто-то ковылял на ходулях. Ветка на крайнем кусте была надломлена, уже немного подсохла и болталась на ветру. Аня задумчиво потрогала ветку, Юра заметил, какие красивые у нее пальцы, и сразу вспомнил, что еще вчера заметил, какие красивые у нее пятки, когда они мелькали перед его глазами – ее бегущие голые ноги среди высоких сорняков…
– Я д… Я д-дальше… Не п-пойду… – сказал Игорь и вдруг заплакал.
– Да он же заикается! – воскликнула Марина. – Он от страха стал заикаться. Бедный…
Юра недоверчиво посмотрел на Игоря, нагнулся, потрогал лунку в земле.
– Он притворяется, – сурово сказал Юра. – А вы и поверили. Это он вчера сам дергал чучело за веревочку.
– Но он же показал руки! Ничего он не дергал.
– Ага. Он показал руки, а сам привязал веревочку себе за ногу и дергал ногой. А потом прокрался сюда, спрятал пугало и понаставил этих лунок. А теперь заикается. Я так тоже могу. З-з-заикаться…
– Прекрати! – вскричала Марина. – Только посмотрите все, как ему плохо.
Игорь действительно выглядел очень странно. Весь белый, глаза закатились, по подбородку течет слюна.
Решили отвести его домой. И в тот же день бабушка повезла Игоря в город, в больницу, а ребята отнесли сундук на высокий берег Клязьмы и зарыли его там. Теперь Горин хорошо помнил, как он отсчитывал шаги от большой сосны, играя в пирата, как нарисовал план, как спрятал план в свой тайник…
Вечером Юра и Аня сидели у журавля. Они вышли первыми и ожидали, когда после ужина выйдут остальные. Теперь Юра уже знал, что с ним произошло. Он, конечно, слышал об этом, видел по телевизору, читал… Вот оно как, оказывается, бывает.
Он не совсем представлял, чего именно хочет от Ани. Но твердо знал, что она будет всегда с ним, а когда они вырастут, он на ней женится. И они будут долго и много разговаривать обо всем. Но только теперь он не мог связать с ней и двух слов, будто не Игорь, а он сам стал заикаться от испуга.
– Ты понял, куда оно убежало? – спросила Аня.
– Не очень…
– Оно в лес побежало. И знаешь, верь Игорю или нет, но у меня теперь есть точное доказательство, что пугало есть. И бегает оно теперь неизвестно где…
Какое доказательство? – хотел спросить Юра, но не успел: по улице к ним приближался Саша. Увидев его, Аня быстро встала, поправила платье и двинулась к нему. Вскоре и пугало, и все с ним связанное ушло на дальний план, и даже забылось. Потому что влюбился не только Юра. Но и Аня. Но влюбилась она вовсе не в него.
* * *
Фирма, где дизайнер Анна Вихрова проектировала свои кукольные платья, располагалась недалеко от метро "Первомайская", в подвале жилого дома, где-то на опушке Измайловского парка. Анна назначила Горину свидание у деревянных ворот парка, чтобы он не блуждал среди старых домов незнакомого района с путаной нумерацией.
Весь день они переговаривались по телефону, перебрасывались эсэмэсками, дизайнера задержали в офисе до позднего вечера, уже темнело, когда Горин добрался до места, поставил машину на сносной площадке и подошел к воротам.
Вокруг не было ни души. Бывают же в Москве такие странные места, насмерть отрицающие всякую цивилизацию… Наверное, все дело в том, что, по слухам, в Измайловском парке завелся очередной маньяк, нападающий на женщин.
Едва Горин вспомнил о маньяке, как где-то в глубине парка послышался слабый женский крик. Горин, не раздумывая, побежал по аллее. Для него, бывшего боксера, не было проблемой поймать какого-то ничтожного маньяка. Он успел даже представить, что Анна, увидев, как он ведет за шиворот этого маньяка (жалкого, с колодой порнографических карт за пазухой), сразу восхитится мужественным Гориным, и тогда…
И тут он внезапно увидел это…
Горин не сразу понял, что за чувство испытывает и почему. Как в тот миг, когда впервые ощутил любовь к Анне… Это был страх – невообразимый, животный ужас. Ноги его подкосились, он схватился за дерево, чтобы не упасть. Пугало шло впереди него, оно остановилось, оглянулось… Коричневое пальто, коричневая шляпа, старый чугунок… Пугало, посмотрев на него, продолжило свое плавное движение по аллее, как бы приглашая следовать за собой. Горин с трудом сделал несколько шагов. Пугало опять оглянулось и вошло в кусты, прошелестев листьями… Шляпа, надетая на чугун, коротко мелькнула и скрылась за березовым стволом.
И тут страх отпустил Горина. Осталась растерянность. Этого просто не может быть. Нет никакого пугала! Горин нервно рассмеялся – громко, запрокинув голову. И вдруг он как бы увидел себя со стороны, будто бы сам он и есть пугало: стоит посреди аллеи и гулко смеется своим чугунком…
Вдруг снова раздался крик, и Горину показалось, что это кричит Анна. Он бросился в кусты, удивляясь, что теперь, когда пугала перед глазами нет, он вовсе не боится его, а просто спешит на помощь.
Ветки хлестали его по лицу. Сделав шагов десять, вернее, даже – с десяток стремительных прыжков, он ощутил в своих руках что-то теплое, трепещущее. Это была Анна. Она кричала и билась.
– Чучело! Оно вернулось. Я снова его видела! Оно было здесь…
Горин обнял ее, но Анна, казалось, не узнавала его: она уперлась руками ему в грудь, мотала головой, глаза ее были крепко зажмурены. И, не понимая, что он делает, Горин вдруг крепко прижался губами к ее губам. И остановилось это лихорадочное движение.
* * *
Машина неслась по пустынному шоссе сквозь ветреную ночь. И в голове у Горина был только ветер. То, что произошло в парке, не поддавалось никакому логическому объяснению.
Оказывается, Анну отпустили с работы раньше, и она решила немного погулять. Парк был пустой, она свернула на одну, другую аллею и вскоре заблудилась. Увидев прохожего, она пошла было за ним. У Анны плохое зрение, и она не сразу разглядела, что этот прохожий какой-то странный: несмотря на летний день на нем было длинное пальто… Вдруг он повернулся и пошел прямо на нее. Высокая, худая фигура раскинула руки, и Анна увидела, что это пугало, то самое пугало! Оно шевелило корявыми пальцами, сделанными из корней сорняков. Его глаза горели в сумерках желтым огнем. Анна побежала, споткнулась, пугало преследовало ее, Анна потеряла сознание от страха и очнулась только когда Горин…
– Не делай так больше, – сказала она.
– Как – не делай?
– Не целуй меня без спросу, – с улыбкой ответила она.
– А если спрошу?
– Я подумаю, что тебе ответить. А теперь смотри лучше на дорогу.
Они ехали в деревню Старицу. Горин должен был разгадать эту непостижимую загадку как можно скорее. Чем бы ни было пугало, оно как-то связано с сундуком. И если это галлюцинация, такой, скажем, долговременный психоз, который укоренился у них обоих еще тогда… Чушь какая-то. Такого просто не может быть! Горин знал только одно: они едут искать сундук, и Анна сидит рядом с ним.
Короткая летняя ночь была уже на излете, когда они прибыли на место. Ворота дачного поселка, в который теперь превратилась деревня Старица, оказались закрытыми, заспанный похмельный сторож не хотел открывать, Горин сунул ему сто рублей.
Анна с изумлением осматривалась вокруг: часть домов снесли, часть перестроили, вниз и вверх по реке, на живописном берегу, выросли большие трехэтажные коттеджи из красного кирпича, еще не отделанные…
Ключ, как всегда, лежал под стрехой, но, подойдя к своей двери, Горин понял, что ключ ему не понадобится: замок был сломан. Они вошли и замерли на пороге.
Все в доме было перевернуто вверх дном. Ящики стола выдвинуты и вытряхнуты. Постель, та самая, на которую Горину не хотелось смотреть, разорена и сброшена на пол.
Это не было похоже на визит каких-нибудь бомжей. Незваные гости были здесь с определенной целью: они что-то торопливо искали.
Горин снял с восточной стены репродукцию – прекрасный гурзуфский вид с Медведь-горой, и выдвинул ящик своего детского тайника. Там лежала курительная трубка, дедушкин охотничий патрон, сомнительные вырезки из журналов и свернутый вчетверо листок – план того места, где они зарыли сундук.
Анна облегченно вздохнула:
– Ну, теперь все в порядке!
– Думаю, что нет, – пробормотал Горин, пряча листок в карман.
– Здесь есть лопата?
– Разумеется. Но вряд ли она нам понадобится прямо сейчас. Пойдем-ка пока налегке. Но сначала я бы хотел нанести визит сторожу.
Это был полупьяный молодой парень в камуфляжной форме. Его напарник истерически храпел в соседней комнате, сотрясая стены сторожки.
Горин рассказал, что произошло в его доме, и потребовал объяснений. Сторож переменился в лице:
– Так я и знал.
– Что это значит? – не понял Горин.