- Если что-нибудь стрясется, я приложу все усилия, чтобы вы понесли ответственность, полную ответственность! - Она резко повернулась и ушла.
- Не могу поверить, что я это сделал, - сказал Гольдман.
- Как вы думаете, сможем мы получить гипносил к завтрашнему дню? спросила Томпсон.
- Мы попытаемся.
Гольдман повернулся и пошел прочь, затем остановился и посмотрел на нее:
- Надеюсь, вы понимаете, во что вы нас втягиваете.
* * *
Тем же вечером Дженнифер сидела в телевизионной комнате, борясь со сном. Она нажимала на кнопки пульта дистанционного управления и остановилась на программе Дика Каветта, который интервьюировал Салли Келлерман.
- В этом заключается "великая американская мечта", не так ли? - спросил Каветт. - Приехать в Лос-Анджелес и стать телевизионной звездой?
- Да, пожалуй, так, - ответила Келлерман. Дженнифер заморгала глазами, когда изображение на экране затянуло снегом.
- Актер должен учиться, изучать явления, - добавила Келлерман. - Я думаю, это самое важное.
- Кого заботит, что ты думаешь? - вмешался торжествующий голос Фредди.
Глаза Дженнифер широко раскрылись, она замерла, уставившись на экран.
Ничего, кроме снежной метели.
Нахмурившись, она поднялась и слегка стукнула по стенке телевизора, пытаясь вернуть изображение. Но это не помогло.
Внезапно с обеих сторон телевизора выросли две руки, которые представляли собой комбинацию из конечностей Фредди и телевизионных трубок и проводов.
Сверху на телевизоре появилась и начала расти голова Фредди с двумя антеннами, напоминающими заячьи уши, и похожая на какое-то отвратительное насекомое. Дженнифер закричала.
- Вот так, Дженнифер, - сказал Фредди. - Это твое грандиозное появление на телевидении.
Телевизор взорвался, превратившись на миг в облако электрических разрядов и разбивающегося стекла.
* * *
Несколькими днями позже Дженнифер и Филипп были похоронены на кладбище на склоне холма. Легкий дождь кропил группу людей у двух могил, вырытых рядом. Среди них были Симмс, Макс и Томпсон.
Гольдман стоял выше по склону под прикрытием большого дуба, но тоже уже промокший. Он смотрел вниз на могилы, убитый горем, и его слезы скрывал дождь.
- Не стыдитесь слез, молодой человек, - сказал мягкий женский голос. - Это место печали.
Гольдман обернулся и увидел монахиню, стоящую рядом. Она выглядела старой, но держалась с бодростью, скрывавшей ее годы. Гольдман вытер слезы.
- Какую религию вы исповедуете? - спросила монахиня.
Гольдман выдавил из себя с горьким смехом:
- Полагаю, что науку.
- Печальный выбор, - сказала монахиня.
- Временами она не предлагает большого успокоения, - признал Гольдман. - Я видел вас ранее, сестра?..
- Мария Хелена, - представилась монахиня.
- Вы добровольно работаете в больнице?
- Я прихожу время от времени, когда во мне есть необходимость.
Гольдман посмотрел на похороны, поглощенный своим горем.
- Я мог бы их спасти, - пробормотал он.
- Только одна вещь может спасти детей. Неугомонный дух должен обрести покой. Он ненавидит Бога и человека.
- Простите, я не понял, - произнес Гольдман.
- Нил! - внезапно позвала Томпсон. Гольдман повернулся и подошел к краю бугра, куда приближалась Томпсон. Все закончилось, и люди расходились.
- Что вы здесь делаете? - спросила девушка.
- Я только что говорил с." - он обернулся, но не увидел монахини.
- С кем?
- Неважно, - сказал Гольдман, пожав плечами.
- Пошли, - сказала Томпсон, - надо спрятаться от дождя.
Когда они уходили, на вершине холма появилась монахиня. В руках она держала венок из роз и шептала молитву, следя за ними глазами.
Вечером Гольдман и Томпсон сидели в ее квартире перед камином, заканчивая обед, взятый из китайского ресторана. Гольдман был внутренне спокоен. Он обратил внимание на украшенную орнаментом куклу из бусинок на кофейном столике.
- Что это такое? - спросил он.
- Это малайзийская кукла для снов, - ответила Томпсон. - Она приносит счастье и, как говорят, добрые сны.
- Я бы хотел увидеть такие сны сейчас, - сказал Гольдман.
Томпсон протянула ему куклу:
- Вот, возьмите.
Гольдман устало улыбнулся:
- Ну что вы. Я пошутил.
- Я действительно хочу, чтобы вы взяли ее. Гольдман взял куклу. - Спасибо. - Он встал, подошел к окну и уставился на дождь за окном. - Я думал, что смогу что-то сделать для ребят-, что-то изменить… но они проскальзывают у меня сквозь пальцы.
- Вы делаете все, что в ваших силах, Нил.
- Да? У меня больше нет ответов. Больной в состоянии сомнамбулического сна уходит из охраняемой палаты на башню, куда невозможно забраться. Девочка, находясь одна в комнате, умирает, врезаясь в телевизионный приемник. Ни в чем больше нет никакого смысла.
- Тогда, возможно, вы готовы. Гольдман обернулся озадаченный:
- К чему?
- К правде.
- Испытайте меня. Томпсон заколебалась:
- Только если вы согласны отставить в сторону все что знаете, и довериться мне. Способны ли вы на это?
Гольдман подумал:
- Способен.
Глава 5
На следующий день Томпсон закрыла на ключ изнутри дверь палаты групповой терапии и, обернувшись, посмотрела на оставшихся подростков - Кристен, Кинкайда, Уилла, Тарин и Джо. Гольдман сидел тут же с блокнотом на колене. Симмс многозначительно отсутствовала.
- О'кей, здесь говорим только откровенно, - сказал Гольдман.
- Мы являемся группой? - спросила Тарин.
- Гм, неофициально, - ответил Гольдман.
- Довольно скоро нас будет недостаточно, чтобы называться группой.
- Внимание, - сказал Гольдман, - у Нэнси есть кое-что сказать нам. Томпсон выдержала паузу:
- Я знаю, кто стремится убить вас. Он носит грязную коричневую шляпу. Он страшно обожжен, на правой руке у него бритвы.
Все смотрели на Томпсон.
- Кто он? - выдавила из себя Тарин.
- Фредди Крюгер, - ответила Томпсон. - Он был детоубийцей, пока не умер. Но после смерти он стал еще хуже. Шесть лет тому назад Фредди убил моих друзей. Он чуть не убил меня. Я думала, что избавилась от него, но, пожалуй, он оказался слишком силен.
Вся группа смотрела на нее с изумлением, не зная, верить или сомневаться.
- Почему он преследует нас? - спросил Уилл.
- Да-а… - вступила Тарин. - Что мы такого сделали?
- Дело не в том, что сделали вы, - сказала Томпсон. - А в том, что сделали ваши и мои родители. Они сожгли его живьем. Мы платим за их грехи. Вы последние из детей с улицы Вязов.
Ребята смотрели друг на друга в полном замешательстве.
- Мама и папа? - спросил Уилл. - Это невозможно. Они никогда не говорили…
- Ну конечно, - вмешалась Тарин, - именно о такого рода вещах родители рассказывают своим детям. Спокойной ночи, радость моя. Не забудь помолиться. Между прочим, прошлой ночью мы с папочкой сожгли тут одного маньяка.
- Итак, что нам делать с этим чудовищем? - спросил Кинкайд.
- В прошлый раз я схватилась с ним, - сказала Томпсон. - В одиночку я бы не справилась. Ключ в руках Кристен. У нее особый талант, удивительное качество.
- Я не могла этого делать с тех пор, как перестала быть маленькой девочкой, - сказала Кристен.
- Но ты сделала это на днях, - возразила Томпсон.
- Это совсем другое дело.
- Такой дар никогда не исчезает, - заявила Томпсон. - Можно только забыть, как им пользоваться. Ну как? Ты попытаешься?
Кристен кивнула в знак согласия.
- Каждый из вас обладает внутренней, силой, чем-то особенным, чем вы обладали в самых прекрасных своих снах. Вместе мы можем научиться пользоваться ею, если… попытаемся.
- О'кей, сейчас мы испытаем небольшой групповой гипноз, - сказал Гольдман. Он повернулся к электронному маятнику, стоявшему на столе, и включил его. Маятник медленно качался из стороны в сторону, в то время как крохотный луч очень яркого света ритмично пульсировал. Все смотрели на маятник.
- Следите глазами за движениями маятника. Забудьте все, кроме этого маятника ничего не существует.
- Возьми нас с собой туда, Кристен, - тихо сказала Томпсон.
- Дышите глубоко, расслабьтесь, - наставлял Гольдман. - Продолжайте следить за маятником.
Вся группа пристально смотрела на маятник, постепенно поддаваясь гипнозу.
- Вы чувствуете себя усталыми, - произнес Гольдман. - Сейчас нет ничего лучшего, чем хороший, продолжительный, глубокий сон.
Глаза Кристен закрылись.
- Я буду считать с пяти в обратном порядке, - сказал Гольдман, - и когда закончу, вы все заснете. Пять-, четыре… три…
Томпсон смотрела на маятник, убаюканная им.
- Два… один…
Глаза Кристен открылись, и она посмотрела вокруг. Все выглядело по-старому.
- Мне очень жаль, - сказала она. Все были разочарованы.
- Мы можем попытаться снова, - сказала Томпсон.
- Все заснули на счете "пять", - сообщил Гольдман.
Некоторые ребята встали, чтобы размяться.
Гольдман подошел к Томпсон и отвел ее в сторону.
- Послушайте, я согласился на это ради спокойствия ребят. Однако нужно реально оценивать ситуацию.
Тем временем Джо напился воды из охладителя и задержался около него, услышав ритмичное повизгивание колесиков тележки. Забавная Марси, продавщица сладостей, подошла к двери со своей тачкой. Она увидела Джо и остановилась. Джо улыбнулся ей.
Марси оглянулась по сторонам, убедилась, что кругом никого нет, улыбнулась и жестом пригласила Джо выйти в коридор.
Он посмотрел вокруг и выскользнул незамеченным в дверь.
В это время Гольдман с отсутствующим видом играл металлическими шариками на своем столе.
- Нил, давайте попробуем еще раз, - попросила Томпсон. - Если не получится, то обещаю…
Гольдман в этот момент поднял один из шариков и выпустил его. И вдруг все они начали плавать в воздухе.
Ошеломленная Томпсон смотрела, как они проплывают мимо ее головы.
Все, кто был в комнате, замерли, уставившись на летающие металлические шарики.
- Мы здесь, - сказал Уилл. - Где здесь? - спросила Тарин.
- Да, - сказала Кристен, - мы находимся в мечте.
Гольдман смотрел на шарики как зачарованный. - Нет, мы не., мы в группе.
- Во сне я могу ходить, - сказал Уилл. - Сейчас я чувствую в ногах силу.
Все повернулись, наблюдая, как он встает, высокий и прямой. Его коляска исчезла. Уилл взял один из летающих шариков, подержал в кулаке, а затем дунул в него. Из кулака вылетела стрекоза.
- Мы добились своего, - воскликнула Томпсон. - Нил, мы добились!
Гольдман пригнулся, когда стрекоза пролетела мимо него:
- Но это невозможно. А если возможно, что, черт побери, я здесь делаю?
- Попробуй что-нибудь сделать, Кристен, - попросила Томпсон. - Что ты можешь делать в своих снах?
Кристен отошла на несколько шагов назад, а затем с разбегу продемонстрировала серию превосходных сальто-мортале с поворотами через всю комнату.
- Великолепно! - закричал Уилл. - Толпа вне себя от восторга!
Кинкайд схватил металлический стул и растянул его, как скрепку для бумаг, голыми руками:
- Вот так!
Затем все обернулись к Тарин. Она превратилась в ошеломляющего панка блестящие платиновые волосы, откинутые назад как у индейского племени могаук, а одета она была в обтягивающий костюм из черной кожи с серебряными цепочками.
- В моих снах я красавица, - сказала она. Внезапно лампочки потускнели и замигали. Все стояли неподвижно, беспокойно оглядываясь.
- Что происходит? - спросил Гольдман.
- Он где-то поблизости, - сказала Кристен.
- Фредди? - спросила Томпсон.
- Он уже бухает в залах, - ответила Кристен.
Тарин оглянулась вокруг.
- Где Джо?
У Кристен глаза полезли на лоб:
- Фредди схватил его! Мы должны ему помочь! Гольдман подбежал к двери и попытался открыть ее, но тут же отдернул руку. Дверь была раскалена докрасна. Затем она стала деформироваться и шипеть от страшного жара, который сделал воздух в комнате невыносимо горячим.
- Комната меняется! - закричал Уилл. Стены начали сближаться. Вся группа отступила в центр комнаты, так как она приняла цилиндрическую форму наподобие топки. На стенах появились заклепки, потому что теперь они представляли собой обгоревшие стальные плиты. Гольдман отступил назад:
- Это сумасшествие! - Он посмотрел вниз и увидел, что его ноги топчутся в дымящейся золе.
Кинкайд попытался поддеть дверь снизу и выбить ее, но отскочил назад, размахивая обожженными руками.
Все беспомощно озирались, а дым тем временем все сгущался. Языки ревущего пламени плясали вокруг них.
Внезапно дверца топки распахнулась. В совершенно нормальном больничном коридоре стояла Симмс. Воцарилось молчание.
- Что здесь происходит? - спросила она. Гольдман, Томпсон и другие сидели на своих местах и медленно поднимали головы, приходя в себя. Они дико озирались, все еще в состоянии смятения.
- Что случилось с Джо? - спросила Симмс. Джо лежал без сознания по полу у своего стула. Симмс подбежала к нему. - Он не дышит!
Оттолкнув ее, Томпсон склонилась над Джо и начала отчаянно вдувать воздух ему в рот.
Глава 6
Вечером того же дня Джо лежал в состоянии комы в реанимационном отделении. Различные приборы и респиратор были подсоединены к его телу. Вокруг стояли техники и нейрохирурги.
Гольдман и Томпсон, вне себя от тревоги, наблюдали за происходящим. Доктор Карвер, главный врач "Уэстин Хиллз", кипя от сдерживаемого гнева, находился тут же. Здесь была и Симмс с самоуверенным выражением лица.
Наконец из палаты вышел нейрохирург и покачал головой:
- Он находится в состоянии глубокой комы. Мы ничего не можем для него сделать. Карвер повернулся к Гольдману:
- Этому не может быть никаких оправданий.
- Эксперимент не был разрешен, - сказала Симмс. - Он нарочно проводился без моего ведома.
- Требовались необычные шаги, - возразил Гольдман.
- Именно это что ли я должен сообщить родителям молодого человека? огрызнулся Карвер. - Как я понимаю, вы прописали сугубо экспериментальное лекарство?
- Доктор Карвер, - сказала Томпсон, - Джо находится в коме не из-за гипносила.
Карвер пристально посмотрел на Томпсон:
- Юная леди, ваше мнение меня совершенно не интересует. Более того, по мнению доктора Симмс, вы сеете панику среди пациентов.
- Это не соответствует действительности, - сказал Гольдман.
- Доктор Гольдман, - произнес Карвер, - за последние четыре дня у нас произошли два самоубийства. Сейчас мальчик в коме. Я думаю, будет справедливо сказать, что ваш подход провалился полностью. Вы оба освобождены от своих обязанностей. Я хочу, чтобы вас здесь больше не было. Сегодня же.
- Мне жаль, Нил, - сказала Симмс, - но вы навлекли это на себя сами.
- Пожалуйста, Элизабет, - попросил Гольдман, - постарайтесь помочь детям. Прислушивайтесь к ним.
- Конечно, - сказала Симмс и удалилась.
- Что нам теперь делать? - спросила Томпсон.
- Мы ничего не можем теперь. Теперь это не в наших руках.
Той же ночью Гольдман укладывал личные бумаги в багажник своего автомобиля, поставленного у стены больницы. Он наткнулся на фото пикника, на котором он был заснят вместе с Дженнифер и Филиппом, и печально задержал на нем взгляд. Затем он захлопнул багажник и случайно бросил взгляд на неиспользуемое крыло больницы.
Это была старая, неухоженная и ветхая часть здания. В окне верхнего этажа стояла белая фигура.
Гольдман ахнул от изумления, узнав монахиню. Прежде чем он успел позвать ее, она повернулась и исчезла из виду.
Гольдман чуть подождал, а затем подошел к зданию. Он попытался открыть двойные двери, но они были перехвачены ржавой цепью, запертой на висячий замок.
Гольдман приблизился к сломанному окну и посмотрел сквозь доски, которыми оно было забито. Перед ним был длинный главный зал. Затем он увидел очертания фигуры монахини в дальнем конце, сходящей по лестнице. Она повернулась на лестничной площадке, чтобы направиться в цокольный этаж.
- Сестра! Сестра! - закричал Гольдман, колотя по доскам. Одна доска отскочила, и он вошел в здание.
Гольдман оказался в заброшенном пыльном коридоре, стены которого были покрыты облупившейся краской и пятнами сырости. В его дальнем конце виднелась приоткрытая ржавая железная дверь с забранным решеткой небольшим окошком. Оттуда слышалось слабое жужжание, то усиливавшееся, то ослабевавшее.
Гольдман подошел к двери:
- Прошу прощения. Сестра?
Никакого ответа, лишь новое жужжание. Гольдман толкнул дверь, которая громко заскрипела. Он вошел в огромное темное помещение, напоминающее подземную тюрьму. Осыпающиеся цементные столбы стояли, задрапированные паутиной. На полу валялись заржавевшие остатки кроватей и обломки дерева. Жужжание стало громче, затем заглохло.
- Эй! - позвал Гольдман.
Рядом с ним зажглась спичка, что прозвучало как выстрел в тишине. Внезапно появилась монахиня. Гольдман открыл рот от изумления.
- Здесь все началось, - печально сказала монахиня. Она повернулась и зажгла свечу перед статуей Девы Марии в крохотном алькове. Затрещал тусклый огонек.
- Это крыло было закрыто в течение многих лет, - сказал Гольдман, оглядываясь вокруг. - Что здесь было?
- Чистилище, созданное руками людей, - ответила монахиня. - Изуродованные, потерянные души, худшие среди сумасшедших с криминальными наклонностями были заперты здесь подобно животным.
- Это заведение было закрыто в сороковых годах, не так ли? Был какой-то скандал… Монахиня кивнула в знак согласия:
- Молодая штатная сотрудница была случайно заперта здесь во время праздников. Заключенные ухитрились скрывать ее в течение многих дней. Ее сотни раз насиловали. Когда ее обнаружили, она была едва жива и беременная. Это была Аманда Крюгер. Ее дитя…
- Фредди! - вскрикнул Гольдман.
- Сын сотни маньяков. Некоторые утверждают, что он был убит, но тело его так и не было обнаружено.
Гольдман насторожился, когда снова услышал жужжание. Мимо него в темноте пролетела муха.
- Вы что-то говорили… о том, чтобы похоронить его?
- Вы должны найти его останки, - сказала монахиня, - и похоронить их в освященной земле. - Она повернулась и пошла вверх по лестнице.
- В освященной земле? - повторил вопросительно Гольдман.
Монахиня остановилась на верху лестницы:
- Если ваша единственная вера - наука, доктор, то, возможно, именно вам нужно его похоронить.
Монахиня ушла, и дверь начала медленно закрываться за нею, погружая помещение в темноту. Гольдман быстро поднялся и схватился за ручку двери до того, как она закрылась. Он прошел в коридор и огляделся. Монахиня исчезла.