Миссис Карта отпрянула, прижала ладони к стене. Ее глаза неестественно блестели. Голос превратился в хриплое завывание.
- Куда вам понять! Такой как вы.… Куда вам понять, каково это - увидеть кусочек подлинной жизни, полной блеска, развлечений, красивых платьев и настоящих мужчин, а потом вернуться сюда как в тюрьму, мыть полы, варить капусту и выйти замуж за идиота с мозгами обезьяны. Я сидела у кухонного окна, смотрела на улицу и ненавидела всех и вся. Эдди никогда не понимал меня. Сколько раз я просила повезти меня в город, но он всякий раз говорил, что не может себе такого позволить. Как-то мне удалось наскрести немного денег на поездку в Чикаго. Я столько мечтала об этом. Но я уже была не ребенком. Люди на улице глазели на мое платье. Мне хотелось плакать.
Я отпил виски. - Да. Кажется, я вас понимаю.
Она завыла еще громче. С уголков губ стекала слюна.
- Потом я вернулась, а однажды увидела, как Эдди целовал нашу поденщицу, и тогда я взяла топор и ударила его по голове. Он упал и стал биться как рыба, а мне показалось, что я снова стала молодой. И все на меня смотрят и говорят, какая я красивая, какая я чудесная…
Крики раздражали своей монотонностью. Точь в точь заевшая пластинка. Она сползла по стене на пол, опустилась на голые доски, на губах показалась пена. Начались судороги, Рут залилась истерическими рыданиями, но когда она вдруг засмеялась, это было еще неприятнее.
Я схватил Розамунду за руку и вытащил из комнаты. - Пойдем навестим наших ребяток, пока Рут не нашла топор.
Мы опять спустились на кухню, и я рассказал Джеду и Лему о том, что произошло. Лем захихикал, тряся жирными складками на щеках, и пошел к лестнице. Джед нацедил воды в графин и последовал за ним.
- С Рут такое случается, - сказал он, не оборачиваясь. - Но обычно быстро проходит. - С этими словами он удалился.
Розамунда все еще держала лампу. Я забрал ее, осторожно поставил на стол и отдал жене бутылку. Мы допили виски. Потом я подошел к задней двери и толкнул ее. Заперта, конечно.
- Любопытство всегда было моей слабостью, - объявила Розамунда. Она указала на стену. - Как ты думаешь…
- Сейчас выясним. - Спиртное начало действовать. Вооруженный лампой, я нажал на панель в стене, и перед нами открылся черный провал. Мы заглянули вниз: похоже на склеп. Там, как и везде в доме, воняло сыростью.
Я первым спустился по лестнице. Мы оказались в сводчатом подвале. Пусто. Но под ногами зиял открытый люк. Засов отодвинут, крепкая крышка орехового дерева откинута.
Мы продолжили веселое путешествие по ведущей вниз лестнице. На протяжении почти десяти футов она шла прямо. Потом мы очутились в проходе с глинобитными стенами. Сюда шум бури почти не долетал. На полке лежала потрепанная записная книжка. К ней привязан засаленный шнурок с карандашом. Розамунда открыла ее, я заглянул ей через плечо.
- Гостевая книга, - заметила она.
Каждая страница заполнена именами и фамилиями, а рядом с ними довольно интересные пометки. Например:
"Томас Дарди - 57 долларов 53 цента. Золотые часы. Кольцо".
Розамунда захихикала, пролистала книжку до конца и на последней странице вывела: "Мистер и миссис Денхем".
- Твое чувство юмора просто убивает, дорогая, - холодно сказал я. - Честное слово, если бы не любил тебя, свернул бы сейчас шею.
- Иногда спокойнее умничать, - шепнула она.
Мы пошли дальше. В конце прохода увидели маленькую каморку с прикованным к стене скелетом. В полу круглое отверстие, закрытое деревянной крышкой с кольцом. Я поднял ее, посветил лампой, и перед нами открылся глубокий темный колодец. И запах… нет, это не Шанель!
- Еще скелеты? - поинтересовалась Розамунда.
- Не могу разглядеть, - отозвался я. - Хочешь спуститься и выяснить?
- Ненавижу темноту, - прерывающимся голосом сказала она; я поскорее опустил крышку люка, поставил на пол лампу и изо всех сил обнял ее. Она припала ко мне как ребенок, испугавшийся темной комнаты.
- Не надо, родная, - пробормотал я и коснулся губами ее волос. - Все в порядке.
- Нет! Это отвратительное.… Лучше уж сразу умереть. Я тебя люблю, Чарли. Я ужасно тебя люблю!
Мы разжали объятия, потому что услышали шаги. Появились Лем, Джед и Рут. Кажется, они совсем не удивились, застав нас здесь. Лем уставился на скелет, облизал свои вислые губы и захихикал. Рут смотрела прямо перед собой невидящим взглядом, с застывшей кривой улыбкой на лице. Джед Карта злобно сверкнул на нас зелеными глазами и поставил на пол лампу, которую принес с собой.
- Привет, ребята, - сказал он. - Значит, сами нашли сюда дорогу, а?
- Мы хотели знать, есть ли у вас тут бомбоубежище. Знаете, в нем как-то уверенней себя чувствуешь при нынешнем международном положении.
Старик хрипло рассмеялся. - Я смотрю, тебя не напугаешь. Эй, Рути! - Он снял висевший на стене кнут из воловьей шкуры и бросил дочери. Та сразу ожила. Подошла к прикованному скелету и стала избивать. Лицо ее походило на ужасную смеющуюся маску.
- Только это-вот и может успокоить ее, когда на нее так находит, - объяснил нам Джед. - С тех пор, как Бесс померла, Рути совсем не в себе.
- Бесс? - слабым голосом спросила Розамунда.
- Она… в общем, она была у нас поденщицей. Щас-то ей уже не больно, я так думаю, а Рути все поспокойнее.
Миссис Карта бросила кнут. Ее лицо не изменилось, но голос звучал совершенно нормально:
- Поднимемся наверх? Думаю, нашим гостям не совсем приятно находится здесь.
- Да, - подхватил я. - Пойдемте. Может, у вас где-нибудь завалялась еще одна бутылка, а, Джед?
Он кивнул на деревянную крышку в полу. - Хотите заглянуть туда?
- Уже заглянул.
- Лем очень сильный, - будто между прочим заметил старик. - Ну-ка покажи им, Лем. Попробуй бессину цепь. Щас уже неважно, пускай будет сломана, верно? - Кажется, семейство Карта от всей души забавлялось.
Лем склонился всей тушей над скелетом и легко оторвал цепь. - Чудно, - сказал я. - Значит так. Малютка действует ручками. У вас есть нож, Джед. А чем пользуется Рути? Надо полагать, топором?
Джед ухмыльнулся. - Вы что, и вправду решили, что мы убиваем людей, которые у нас останавливаются? А может думаете, что если у них есть машины, то мы их топим в большой луже за домом, а?
- Ну, если вы ко всему прочему еще и хеншейвские вампиры, нет, не думаем. Тогда вы должны до смерти бояться проточной воды.
- А она не проточная. Загнила совсем. И не стоит вам ввязываться в такие-вот дела.
- Все двери заперты, на окнах решетки, - тихонько произнесла Розамунда. - Мы нашли вашу гостевую книгу. Заглянули в люк. Все сходится, верно?
- Ты щас забудь эту ерунду, - поучающим тоном посоветовал Карта. - Лучше спать будешь.
- Мне не хочется спать, - отозвалась Розамунда.
Я подхватил лампу, взял жену за руку. Семейство Карта шествовало следом за нами по проходу, потом вверх по лестнице, в кладовую и на кухню. В одном из темных уголков я заметил ванну с водой.
Буря ревела во всю свою бешеную силу.
- Я приготовил сухую постель для вас двоих, - сказал Карта. - Пойдете щас?
Я потряс потухшую лампу. - Подлей-ка сюда еще керосина, ладно? Моя жена сойдет с ума от страха, если ночью мы останемся без света.
Джед кивнул Лему; тот прошаркал в кладовую и вернулся с зазубренной жестяной банкой. Старик налил в лампу керосин.
Мы все вместе поднялись наверх. Джед, похожий на пугало в грубом черном парике, шел первым. За нами, нагло ухмыляясь, следовал Лем, а позади Рут со своей застывшей улыбкой и пустым взглядом зеленых глазищ.
- Эй, послушайте, - произнес я. - Вам придется тащить наши трупы в подвал. К чему вам лишние хлопоты?
- Я подумал, вы притомились, - хихикнул старик. - Мне щас надо кой-чего сделать, увидимся позже.
Кошмарная процессия: мы шествовали по лестнице, которая громко скрипела под тяжестью шагов, словно пыталась о чем-то предостеречь. Я поделился своей мыслью с остальными.
Розамунда надула губы. - Дешевая мелодрама.
- Здесь должно быть тринадцать ступенек. Интересный штрих, - заметил я легкомысленным тоном. Джед оглянулся, обдав нас угрюмым вопросительным взглядом, и я пояснил, - Тринадцать ступеней на виселицу.
- Болтаете тут всякую ерунду, - хрипло пробормотал он. - Если думаете, что мы душегубы, почему не уходите?
- Дверь заперта.
- А вы бы попросили меня открыть.
Я ничего не ответил: он явно издевался. Лем радостно пускал слюни у нас за спиной. Мы прошли по всему верхнему коридору к последней спальне. Она пропахла сыростью. Ветки деревьев стучали в зарешеченное окно. Летучая мышь лихорадочно билась о раму.
Все прошли в комнату и остановились. Я поставил лампу на пыльный столик у кровати. Лем, Джед и Карта застыли у двери. Словно три зеленоглазых волка, они неподвижно смотрели на нас.
- А вам не приходило в голову, что мы можем оказаться не такими уж овечками? - спросил я. - Вы ведь даже не спросили, откуда мы пришли, как добрались до вас.
Джед любезно улыбнулся нам, показав свой единственный зуб. - Вы наверняка незнакомы с хеншейвским округом, мистер. С давних пор у нас тут никаких законов нету. А мы уж старались, чтобы никто ничего не заметил. Я так думаю, властям до нас никакого дела нет. А здешние не могут нанять себе дельного шерифа. И не думай тут хитрить, все равно ничего не выйдет.
Я пожал плечами. - Разве похоже, что мы вас боимся?
В голосе Джеда звучало невольное уважение. - Вас не так-то легко напугать. Ну ладно, мне тут надо кой-чего сделать перед тем как… пойти спать. Еще увидимся.
Он исчез в темноте.
Рут дернула рукой. Лем облизал губы и тоже исчез.
- Я знаю, о чем вы думаете. Чего вы боитесь, - сказала Рут со своей застывшей гримасой-улыбкой. - Да, вы не ошибаетесь. - Она отступила и захлопнула дверь. Щелкнул замок.
- Джед забыл дать мне новую бутылку, - заметил я. - Очень скоро я буду совершенно трезв. Мне захочется пить. Ужасно захочется. - Я прислушался к собственному голосу. Он немного изменился. - Все в порядке, родная. Иди сюда.
Губы Розамунды стали совсем ледяными; я чувствовал ее дрожь.
- Здесь как в холодильнике, - пробормотала она. - Я никак не могу привыкнуть к холоду, Чарли. Не могу привыкнуть к холоду!
Я просто обнял ее и изо всех сил прижал к себе.
- Попытайся вспомнить, - спокойно произнес я. - Сейчас не ночь. Никакой бури. Нас здесь нет. Мы в парке, а над нами светит солнце. Помнишь, родная?
Она спрятала лицо у меня на плече. - Иногда очень трудно поверить.… Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как мы видели солнечный свет. Этот ужасный дом… лучше уж сразу умереть, чем такое, милый!
Я легонько потряс ее. - Розамунда! - Она судорожно глотнула.
- Прости меня, родной. Просто… ну почему все случилось именно с нами?
Я пожал плечами. - Скажем, судьба. Очевидно, мы не первые. Закрой глаза и вспоминай.
- Ты.… Думаешь, они что-то подозревают?
- С какой стати? Они слишком увлечены своей игрой в убийц.
Я чувствовал, как она дрожит от отвращения.
- Мы не можем изменить то, что должно случиться. Не можем изменить их… или себя, - уговаривал я ее.
Из-под ресниц Розамунды медленно потекли слезы. Мы прижались друг к другу как дети, которые испугались темноты. Я даже не мог придумать какой-нибудь подходящей остроты. Иногда такое становится непосильным делом.
Лампа мигнула и погасла. Спичек у меня не было. Но сейчас это не имеет никакого значения. Сейчас это уже неважно.
- Хорошо бы Лем не забыл про новую бутылку, - пробормотал я спустя некоторое время. - Виски помогает. В любом случае, нам повезло, что мы смогли хоть немного выпить.
Буря быстро уносилась прочь. Слабые серебристые лучи уже проникали в окно. Я вспомнил Дракулу и странные очертания, которые проявляются в лунном свете. Он делает прозрачными даже прутья решеток.
Но ведь семейство Карта не вампиры, сказал я себе. Они просто убийцы. Безумные, хладнокровные, безжалостные убийцы. Иначе они не говорили бы об этом даже намеками. Настоящие вампиры так не поступают. Например, Дракула.
Я прижал к себе Розамунду и крепко закрыл глаза. Где-то часы пробили полночь.
И тогда…
Примерно в два часа ночи, как я и ожидал, щелкнул замок. Дверь открылась, на пороге появился Джед Карта. Он дрожал всем телом. Лампа тряслась в его руке. Попытался заговорить, но голос изменил ему.
Он не смог сказать ни слова. Знаком велел следовать за ним. Мы повиновались, хотя знали, что нас ждет. Я слышал, как Розамунда еле слышно стонала, - Лучше уж не жить! Ох, лучше совсем не жить…
Джед провел нас в спальню напротив. На полу распростерлась Рут Карта. Она была мертва. На тощей шее виднелись крохотные кровавые ранки, обескровленные сосуды расчертили тело глубокими извивающимися впадинами.
Сквозь открытую дверь соседней комнаты виднелось огромное неподвижное тело. Лем тоже стал трупом.
- Чего-то пришло, и… - наконец почти выкрикнул Джед. Его лицо превратилось в дрожащую, искаженную судорогой ужаса маску. - Хеншейвские вампиры! - выдавил он с трудом.
- Волки пожирают друг друга, - произнес я. Повернулся к Розамунде. Она встретила мой взгляд и сразу отвернулась с таким знакомым мне отвращением, за которым таилась стыдливая алчность. Я понял, что пришло время сыграть клоуна снова - что угодно, лишь бы она не смотрела на меня вот так.
- Я щас удивлю тебя, Джед, - я придвинулся к нему ближе, еще ближе… - Знаю, что ты думаешь об этих вещах, но уж хочешь верь, хочешь нет, мы и есть хеншейвские вампиры.
-
Сюжет рассказа писателя-фантаста Дэвида Келлера (David Keller) немного напоминает "Локис" Мериме. Неторопливая, спокойная манера изложения, полное отсутствие романтически "приподнятого" стиля и фантастических деталей придает ему убедительность случая из жизни, поэтому развязка так пугает.
ДЭВИД Х. КЕЛЛЕР
НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ
(Heredity)
Да, ничего не скажешь, впечатляет, подумал доктор Теодор Оверфилд. Огромный участок, большой каменный особняк, вокруг - девственный лес и, главное, высокая ограда из кованого чугуна, опоясывавшая имение, свидетельство тщательной планировки и богатства владельца. Дом уже довольно старый, деревья просто дышат древностью, но ограда выглядит так, будто ее только что изготовили. Острые наконечники фигурных прутьев, блестя, вздымались, как ружейные штыки на параде.
Приняв приглашение, доктор рассчитывал, что ему придется иметь дело с чем-нибудь не слишком серьезным: припадком неврастении, алкогольным психозом или женской истерией. Но очутившись за воротами, услышав резкий стук сразу же захлопнутых створок, он осознал, что может столкнуться с неординарным случаем, необычным пациентом. Несколько испуганных ланей бросились врассыпную и исчезли в лесной чаще. Какие красивые создания. Очевидно, чтобы их удержать и понадобилась такая ограда.
В доме мрачный неразговорчивый слуга отпер дверь и провел его в комнату, которая очевидно служила хозяину библиотекой. Собранные здесь книги выглядели так, словно их постоянно перечитывали. Не очень много собраний сочинений, зато обилие отдельных томиков - очевидно, первые издания. У стены красовалось изваяние Меркурия, напротив - белоснежная статуя Венеры. Между ними располагался камин, рядом с ним расставлено несколько кресел. Выглядит очень уютно.
- Что ж, провести здесь неделю, да еще за прекрасную плату - не так уж плохо, - пробормотал вслух доктор. Его приятные размышления были прерваны пожилым джентльменом маленького роста с живыми молодыми глазами и гривой почти полностью поседевших волос. Он представился.
- Петерсон. Это я послал вам приглашение. Если не ошибаюсь, вы - доктор Оверфилд?
Они обменялись рукопожатием и устроились возле камина. Было начало сентября, и в этой горной местности уже стояли холодные дни.
- Мне известно, что вы - отменный психиатр, доктор, - начал седовласый джентльмен. - Во всяком случае, меня уверили, что вы способны разрешить мою проблему.
- Не знаю пока, в чем состоит ваша проблема, - отозвался доктор, - но всю следующую неделю я в вашем распоряжении. Однако в своих письмах вы не упоминаете о том, что, собственно, вас беспокоит. Не хотите рассказать мне об этом?
- Чуть позже. Возможно, после обеда. Хотя, полагаю, вы сами все увидите. Я провожу вас в вашу спальню; к шести часам спуститесь в столовую и там встретитесь с остальными членами моей семьи.
Комната, которую отвели Оверфилду, показалась ему в высшей степени комфортабельной. Петерсон вышел, затем вернулся и, нерешительно глядя на доктора, произнес:
- Небольшое предупреждение. Когда остаетесь здесь один, проверьте, хорошо ли заперта дверь.
- Закрывать ее, когда ухожу?
- Нет. В этом нет необходимости. Никто ничего не украдет.
Доктор прикрыл дверь, послушно щелкнул замком и подошел к окну. Оно выходило в лес. Вдали различались силуэты ланей. Ближе к дому, на лужайке резвились белые кролики. Прелестный вид. Но почему стекла прикрыты решетками?
Решетки! Он что, попал в тюрьму? "Проверьте, хорошо ли заперта дверь"… Чего здесь можно бояться? Во всяком случае, не грабителей. Интересно, все ли окна зарешечены? Любопытно, очень любопытно. А эта ограда? Каким надо быть смельчаком, чтобы попытаться перелезть через нее, даже если воспользоваться переносной лестницей. Хозяин дома производит впечатление неврастеника, и в то же время не торопится поделиться жалобами. Очевидно, решил, что облегчит себе задачу, если позволит врачу самостоятельно докопаться до некоторых вещей.
Долгая дорога утомила доктора: он снял ботинки, расстегнул воротник и сразу же задремал. Стояла полная тишина. Малейший звук настораживал. Прошло несколько минут. Неожиданно раздался странный шум, будто кто-то пытается повернуть ручку, но ни шагов, ни стука в дверь доктор не услышал. Перебирая в памяти события дня, он не заметил, как крепко уснул. Когда пробудился, уже стемнело; он бросил взгляд на часы. Десять минут шестого. Пора переодеваться к обеду. Он не знал, принято ли так поступать в этом доме, но, во всяком случае, хорошие манеры еще никому не повредили.
Внизу его ожидал хозяин вместе с женой. Очевидно, миссис Петерсон догадалась, что доктор наденет парадный костюм, и не желая его смущать, выбрала соответствующий случаю туалет. Но супруг ее был все в той же повседневной одежде. Он даже не счел нужным как следует причесаться.
За столом седовласый глава семьи хранил молчание. Зато его жена оказалась блестящей собеседницей, и доктор получил от разговора с ней не меньше удовольствия, чем от изысканного обеда. Миссис Петерсон довелось побывать в разных странах, она многое видела и очень живо описывала свои впечатления от путешествий. Казалось, нет темы, которая ее не интересует.
Великолепный образец культурной женщины, подумал Оверфилд. Она знает обо всем понемногу и умеет выбрать подходящее время для своих рассказов.
К этим достоинствам доктор мог бы добавить еще одно: миссис Петерсон отличалась необыкновенной красотой. Он почти бессознательно воспринимал исходящее от нее обаяние. Как могла такая женщина выйти замуж за иссохшее ископаемое вроде Петерсона? Судя по всему, неплохой человек, но совершенно ей не пара.