Мисс Мур выводит нас обратно к свету, потом через лес, но каким-то иным путем, и мы выходим к узкой грязной дороге. По другую сторону стены, что тянется вдоль дороги, я вижу цыганский табор, раскинувшийся под деревьями. Фелисити вдруг оказывается рядом со мной; мой высокий рост она использует как прикрытие, на тот случай, если ее Итал где-нибудь поблизости.
- Энн, мне кажется, тебя звала мисс Мур, - говорит Фелисити.
Энн обычным неловким шагом направляется к нашей учительнице.
- Джемма, пожалуйста, не сердись! - Фелисити осторожно высовывается из-за моей спины, всматриваясь в цыган. - Ты его видишь?
Но на виду нет ничего, кроме трех фургонов и нескольких лошадей.
- Нет, - не слишком приветливым тоном отвечаю я.
- Слава богу.
Она снова берет меня под руку, не обращая внимания на мое дурное настроение.
- Могла бы получиться большая неловкость. Представляешь себе?
Она изо всех сил старается очаровать меня. И у нее получается. Я невольно усмехаюсь, и Фелисити тут же расцветает одной из тех редких роскошных улыбок, которые делают мир забавным и вполне терпимым местом.
- Послушай, у меня есть грандиозная идея. Почему бы нам не основать наш собственный орден, некое тайное общество?
Я застываю на месте, похолодев.
- И что делать?
- Просто жить.
Я облегченно вздыхаю и шагаю дальше.
- Мы и без того живем.
- Нет. Мы играем в некую предопределенную для нас игру. Но что, если бы мы нашли такое место, где могли бы играть только по своим собственным правилам?
- Ну и где, по-твоему, мы могли бы таким заниматься?
Фелисити оглядывается по сторонам.
- А почему бы нам не встречаться хоть в этой пещере?
- Ты шутишь, - отмахиваюсь я. - Ты ведь шутишь, правда?
Фелисити качает головой.
- Ты только представь: мы строим собственные планы, сами решаем, что нам делать, мы веселимся, когда только можем. Мы могли бы даже постепенно завладеть школой.
- Нас даже могут со временем исключить, тем дело и кончится.
- Но мы ведь не допустим, чтобы нас поймали. Мы слишком умны для этого.
Где-то впереди Сесили принимается утешать Элизабет, ужасно расстроившуюся из-за того, что испачкала ботинки. Я кошусь на Фелисити.
- Они не такие уж плохие, это понимаешь, когда познакомишься с ними поближе.
- О, я уверена, что рыбка-пиранья тоже вполне мила со своими родными, но я бы не хотела знакомиться с ней чересчур близко.
Энн оглядывается на меня. Она только что узнала, что мисс Мур вовсе ее не звала. И никто не звал. У нас могут быть неприятности. Но, возможно, есть способ изменить положение дел.
- Ладно, - говорю я. - Я в игре, но с одним условием.
- С каким?
- Ты должна пригласить Энн.
Фелисити не знает, то ли ей рассмеяться, то ли облить меня черной злобой.
- Ты это не серьезно.
Я молчу, и она добавляет:
- Я этого не сделаю.
- Позволь напомнить, что ты у меня в долгу.
Фелисити усмехается, давая мне понять, что идея в целом кажется ей неприемлемой.
- Да и девушки этого не допустят. Ты ведь и сама это знаешь.
- А вот это уже твои трудности. - Я, не удержавшись, улыбаюсь. - Ну, не стоит так хмуриться! Они ведь на самом деле совсем не злые. Правда-правда!
Фелисити щурится и решительным шагом направляется в сторону Пиппы, Элизабет и Сесили. Через мгновение они уже спорят, и я вижу, как Элизабет и Сесили энергично качают головами, а Фелисити раздраженно фыркает. При этом Пиппа довольна, что снова сумела привлечь внимание Фелисити. В следующую минуту Фелисити, исходя яростью, возвращается ко мне.
- Ну и?..
- Я тебе говорила - они не хотят принимать ее. Она не принадлежит к нашему кругу.
- Что ж, очень жаль слышать, что твой клуб обречен на гибель, не успев возникнуть, - говорю я с легким самодовольством.
- Я не говорила, что на этом все кончено! - возражает Фелисити. - Я вполне могу убедить Пиппу. Правда, Сесили в последние дни стала уж слишком высокомерной. Но ведь это я подняла ее из ничтожества. И если они с Элизабет думают, что могут здесь, в школе, обойтись без моей поддержки, то они здорово ошибаются!
Да, я недооценила стремление Фелисити к власти. Она предпочитает взять в компанию меня и Энн, чем признать, что потерпела поражение от своих прихлебательниц. Она и вправду настоящая дочь адмирала.
- И когда ты предполагаешь там встретиться?
- Прямо сегодня в полночь, - отвечает Фелисити.
Я уверена, что ничего хорошего из этого не выйдет, и что в итоге нам придется до тошноты слушать рассуждения Пиппы о романтическом идеале любви, - но, по крайней мере, эти девицы хотя бы ненадолго прекратят издевательства над Энн.
За поворотом тропы мы видим Итала. Фелисити резко останавливается, как напуганная лошадь. Она крепко стискивает мою руку, не желая даже смотреть в сторону цыгана.
- Боже мой… - выдыхает она.
- Но он ведь не осмелится заговорить с тобой прямо здесь, на глазах у всех? - шепчу я, пытаясь не замечать, как ногти Фелисити впились мне в кожу.
Итал нагибается, чтобы сорвать лесной цветок. Потом, напевая, он легко перепрыгивает через стенку и протягивает этот цветок Фелисити с таким видом, как будто я и не стою между ними. Девушки оглядываются, выясняя, что за суета началась за их спинами. И хихикают, одновременно и пораженные, и приведенные в восторг увиденной сценой. Фелисити опускает голову и смотрит в землю.
Мисс Мур, похоже, развеселилась.
- Кажется, у вас появился поклонник, Фелисити!
Девушки переводят взгляды с Итала на Фелисити и обратно, наблюдая и выжидая. Цветок, красный и душистый, как будто светится в пальцах Итала.
- Красота для красоты, - говорит он низким, мурлычущим голосом.
Я слышу, как Сесили бормочет себе под нос: "Ну и наглость…" Фелисити с каменным лицом швыряет цветок на землю.
- Мисс Мур, неужели невозможно очистить лес от этих отбросов? Они же все тут замарали!
Ее слова звучат как пощечина. Фелисити осторожно приподнимает подол юбки, наступает на цветок, намеренно с силой придавив его подошвой своего ботиночка, и решительно идет вперед. Девушки поневоле тащатся следом за ней.
Я ощущаю чудовищное унижение вместе с Италом. Он стоит у стены и смотрит нам вслед. Когда мы дошли до поворота тропы к школе, он все также стоял на месте, держа в руке растоптанный цветок, - его фигура издали казалась маленькой, и он как будто был умирающей звездой, выпавшей из созвездия.
ГЛАВА 13
Мы выбираемся из школы сразу после полуночи, мчимся через лес, освещая себе дорогу фонарями, и вскоре оказываемся в темном чреве пещеры. Фелисити зажигает свечи, которые она украла из буфетной. Через несколько минут все вокруг наполняется светом, и рисунки начинают танцевать на каменных стенах. В зловещем свете черепа Морриган как будто кивают и покачиваются, словно живые, и я отворачиваюсь, чтобы не видеть их.
- Ух, ну здесь и сырость! - бормочет Пиппа, осторожно садясь на пол.
Фелисити как-то сумела уговорить ее пойти с нами, и Пиппа теперь выражает недовольство всем подряд.
- А кто-нибудь догадался взять что-то перекусить? Я умираю от голода!
Энн достает из кармана плаща яблоко. Оно лежит в ладони Энн, пока та решает, что для нее важнее: собственный голод или желание войти в круг избранных. После нескольких мучительных мгновений она предлагает яблоко Пиппе.
- Можешь взять это.
- Ну, наверное, мне придется это сделать, - со вздохом заявляет Пиппа.
Она тянется к яблоку, но Фелисити хватает его первой.
- Не сейчас. Мы должны все сделать как полагается. Сначала - тост.
В глазах Фелисити сверкает дьявольский огонек, она извлекает из-под плаща бутылку с вином для причастия. Пиппа восторженно взвизгивает, и в пещере как будто все звенит. Она всплескивает руками:
- Ох, Фелисити, ты просто великолепна!
- Именно так, я всегда это говорю.
Мне хочется напомнить ей, что это я рисковала жизнью, руками и ногами, даже душой и даже отчислением, чтобы раздобыть это вино, но сейчас не время дуться и ссориться.
- Что это такое? - спрашивает Энн.
Фелисити округляет глаза.
- Рыбий жир! Ну как ты сама-то думаешь, что это может быть такое?
Энн заметно бледнеет.
- Но это ведь не спиртное, нет?
Пиппа мелодраматическим жестом прижимает руку к груди.
- О небеса, нет, конечно!
Энн, похоже, только теперь начинает понимать, во что вляпалась. Она пытается прояснить ситуацию, подшутив над кем-нибудь другим.
- Леди не пьют спиртное, - говорит она, подражая сочному голосу миссис Найтуинг.
Она так похоже изображает директрису, что мы все хохочем. Польщенная Энн повторяет шутку снова и снова, пока она становится не смешной, а раздражающей.
- Пора уже и остановиться, - сердито бросает Фелисити.
Энн тут же скрывается за своей обычной маской.
- Миссис Найтуинг наверняка никогда не забывает приложиться к шерри перед сном. Ох, все они такие ханжи и лицемерки! - заявляет Пиппа, делая основательный, совсем не дамский глоток из бутылки.
Она передает бутылку Энн, и та, вытерев горлышко ладонью, мнется.
- Ну же, вперед, она тебя не укусит! - восклицает Фелисити.
- Но я никогда прежде не пробовала спиртного…
- В самом деле? Я потрясена! - хихикает Пиппа, изображая изумление, а я вдруг думаю, как бы она выглядела, если бы я сейчас вылила все вино из бутылки на ее безупречно уложенные локоны.
Энн пытается вернуть бутылку, но Фелисити проявляет твердость.
- Это не просьба, Энн! Выпей, или вылетишь из нашего клуба. Ты можешь тогда отправляться назад в школу одна, прямо сейчас.
Эти испорченные девчонки представления не имеют о том, как это болезненно для Энн - нарушить правила. Они-то всегда могли себе позволить попасть в небольшие неприятности, но для Энн дисциплинарный проступок мог оказаться роковым, ее бы просто выгнали из школы.
- Оставь ее в покое, Фелисити!
- Но это же ты захотела, чтобы она пошла с нами, - ты, а не мы! - безжалостно возражает Фелисити. - Так что теперь - никаких привилегий! Если она хочет остаться с нами, она должна выпить. То же и тебя касается.
- Ладно, отлично, - говорю я. - Давай ее сюда.
Бутылка оказывается в моих руках.
- И не вздумай выплюнуть! - насмешливо предостерегает меня Фелисити.
Из бутылки пахнет одновременно и сладко, и резко. Запах говорит о чем-то могущественном, магическом и запретном. Жидкость обжигает горло, заставив закашляться и выплюнуть все-таки немного вина, возникает ощущение, что кто-то зажег огонь прямо у меня в легких.
- Ах, это вино самой жизни! - с бесовской усмешкой восклицает Фелисити.
Все, включая Энн, смеются. Вот вам и благодарность.
Я с трудом выговариваю, мгновенно охрипнув:
- Что это такое?
Это совсем не похоже на то вино, которое я иногда отпивала из бокалов родителей, мне показалось, что в бутылке налито нечто такое, чем слуги натирают полы или полируют мебель.
У Фелисити вид довольный, как никогда.
- Это виски! Ты случайно схватила бутылку из личной коллекции преподобного Уэйта.
На глазах у меня выступают слезы от жгучего напитка, но я по крайней мере снова могу дышать. Удивительное тепло плывет по всему телу, и оно восхитительно тяжелеет. Мне нравится это ощущение, но Фелисити уже забрала бутылку и передает ее Энн, которая делает глоток с видом послушной девочки, принимающей лекарство, и лишь слегка морщится, ощутив вкус. Потом и сама Фелисити делает глоток, и мы все как бы получаем посвящение. Посвящение во что именно, я не очень хорошо понимаю. Потом бутылка еще несколько раз проходит по кругу, и у всех нас слабеют коленки, как у новорожденных телят. Я как будто плыву. Я могла бы вот так плавать многие дни подряд. Реальный мир со всеми его огорчениями и разочарованиями превращается в легкий шум за пределами защитной оболочки, которую мы выстроили вокруг себя, напившись. Да, снаружи что-то затаилось, ожидая, но мы слишком легкомысленны, чтобы нас это могло обеспокоить. Глядя на поблескивающие камни, мои новые подруги тихонько переговариваются, а я гадаю: возможно, именно так видит и ощущает мир мой отец, плотно замкнувшись в коконе опиума? Никаких страданий, лишь отдаленные нежные воспоминания. Только грусть, привлекательная, захватывающая… и я погружаюсь в нее.
- Джемма? Ты в порядке?
Это спрашивает Фелисити, смущенно глядя на меня; я вдруг осознаю, что плачу.
- Да, в порядке, это так, ничего… - бормочу я, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
- Только не говори, что собираешься стать сентиментальной плаксивой пьяницей, - говорит Фелисити, пытаясь обернуть все в шутку, но от ее слов слезы у меня текут сильнее.
- Так, тебе больше ни глотка! Эй, а у нас тут есть кое-что съедобное!
Она прячет бутылку за камень и протягивает мне до сих пор нетронутое яблоко.
- Что-то наша вечеринка становится скучной. У кого есть идеи?
- Если мы организовали клуб, разве у него не должно появиться хорошее название? - Пиппа сидит, прислонившись к каменной стене пещеры, и ее голова покачивается, а глаза болезненно блестят от выпитого.
- Может, "Юные Леди Спенс"? - предлагает Энн.
Фелисити строит гримаску.
- Звучит так, будто мы - старые девы с испорченными зубами!
Я смеюсь чересчур громко, но зато слезы перестают катиться из глаз, чему я очень радуюсь; впрочем, дышать все еще трудновато.
- Ну, это просто первое, что пришло мне в голову, - огрызается Энн.
От выпитого виски у нее, похоже, отросли клыки…
- А раздражаться незачем! - не остается в долгу Фелисити. - Попробуй еще раз.
Энн встряхивает головой, но Фелисити уже протягивает ей бутылку, и Энн делает еще один осторожный глоток.
Пиппа вдруг хлопает в ладоши.
- Знаю! Давайте назовем себя "Леди Шелот"!
- Ты хочешь сказать, что мы все скоро умрем? - спрашиваю я, не в силах сдержать глупый смех.
Голова у меня легкая, как перышко на ветру.
Фелисити поддерживает меня.
- Джемма права. Это уж слишком угрюмо.
Мы начинаем придумывать разные названия, хохоча во все горло: "Жрицы Афины"! "Дочери Персефоны"! - и даже нечто уж совсем ужасное: "Возлюбленные Четырех Ветров"! Наконец мы умолкаем, и некоторое время сидим, прислонившись спинами к камням, глядя перед собой. На стенах охотятся и резвятся богини, не скованные условностями, сами создающие правила своей жизни и без раздумий карающие нарушителей.
- А почему бы нам не назвать себя Орденом? - говорю я.
Фелисити резко выпрямляется.
- Вот это просто великолепно! Джемма, ты гений!
Я слегка смущаюсь и принимаюсь дергать за черешок яблока, которое все еще держу в руке, пока этот черешок не отрывается с легким треском. Фелисити хватает мою руку, подносит ко рту и откусывает от фрукта, зажатого в моей ладони. Ее губы еще сладкие от яблочного сока, когда она целует меня прямо в губы. Мне приходится прижать ко рту ладонь, чтобы утихомирить странное покалывающее ощущение, все тело при этом окатывает жаром.
Фелисити поднимает мою руку с надкушенным яблоком вверх, крепко сжав ее бледными пальцами.
- Леди, я объявляю вам о возрождении Ордена! Орден, возродись!
- Орден, возродись! - повторяем все мы, и наши голоса наполняют пещеру эхом, отразившимся от стен.
Пиппа стискивает меня в объятиях. Мы все как будто оживаем, став обладательницами новой тайны, радуясь, что мы теперь связаны особым образом, что у нас есть нечто кроме долгих скучных часов сейчас и скучной рутины в будущем. На меня это подействовало даже сильнее, чем виски, и мне захотелось, чтобы так было всегда.
- А как вы думаете, такой женский Орден действительно существовал? - спрашивает Пиппа.
Фелисити фыркает.
- Ох, не будь такой доверчивой! Это же просто волшебная сказка.
Мне не хочется, чтобы чары такой чудесной ночи кончались слишком быстро.
- А что, если это правда?
Я быстро достаю из-под плаща тонкую тетрадь в кожаном переплете и открываю ее, не успев даже хорошенько подумать, что делаю.
- Что это такое? - спрашивает Энн.
- Тайный дневник Мэри Доуд.
Энн кажется, что она чего-то не дослышала или не поняла.
- Кто такая эта Мэри Доуд?
Я вкратце рассказываю всем то, что успела узнать о Мэри Доуд и ее подруге Саре, о том, что они были членами Ордена. Фелисити выхватывает тетрадь из моих рук, и девушки, склонившись над дневником, начинают читать, все быстрее и быстрее переворачивая страницы.
- Вы уже дошли до того места, когда она входит в сад? - спрашиваю я.
- Мы уже дальше, - отвечает Фелисити.
- Эй, погодите-ка! Я же сама еще не читала, что там дальше! Где вы сейчас? - жалобно спрашиваю я, как обиженный ребенок.
- Пятнадцатое марта. Давай я буду читать вслух, - предлагает Фелисити.
Мы с Сарой сегодня вели себя дурно и снова отправились в сферы без руководства наших сестер. Сначала мы думали, что заблудились, потому что мы оказались в туманном лесу, где бродило множество потерявшихся духов, и все эти бедные заблудшие души просили нас о помощи, но мы ничего не могли сделать для них. Евгения говорит…
- Евгения! Как вы думаете, она имеет в виду миссис Спенс? - восклицает Энн.
Мы дружно шикаем на нее, и Фелисити продолжает читать.
…Евгения говорит, что они не могут окончательно уйти, пока не выполнят свои задачи, в чем бы они ни заключались, и только после этого обретут покой. Некоторые из этих блуждающих душ никогда не найдут освобождения, и со временем они станут темными духами, которые причиняют разное зло. Они будут изгнаны в Зимние Земли, сферу огня, льда и теней. Только самым сильным и мудрым из наших сестер позволяется проникать туда ради того, чтобы темные обитатели той сферы могли высказать тысячи своих желаний. Эти духи могут превратить тебя в раба силы, если ты не знаешь, как ею пользоваться, и не умеешь изгонять их, как это делают старшие сестры. И если ты ответишь на зов такого погибшего духа, свяжешь себя с ним, ты можешь навсегда изменить равновесие сфер.
Фелисити отрывается от дневника.
- Ох, честно говоря, это самая худшая попытка сочинить готический роман! Здесь только не хватает скрипучих полов замка и героини, которой грозит потеря девственности.
Пиппа выпрямляется и хихикает.
- Ну так давайте прочитаем дальше и выясним, может, они все-таки потеряют девственность?
Сегодня мы снова очутились в том саду, полном ошеломительной красоты, саду, где величайшие желания могут стать реальностью…
- Вот это уже ближе к делу, - заявляет Фелисити. - Похоже, они сейчас вляпаются в какое-то приключение.
Пышный вереск с нежным ароматом, цветом напоминающий вино, покачивался под оранжевыми с золотом небесами. Мы долгие часы просто лежали в нем, ничего не желая, одним лишь прикосновением пальцев превращая стебли травы в бабочек, зная, что по нашей воле и желанию реальным может стать все, что мы только вообразим. Сестры показали нам потрясающие вещи, которые мы могли бы делать, способы исцеления, передали формулы красоты и любви…