- Будь так добр, выведи Джинджера размяться, хорошо?
Мальчик уходит к стойлам, где переминаются с ноги на ногу лошади, и выводит на улицу гнедого жеребца.
- Как тебе нравится мой новый костюмчик? - спрашивает Картик.
- А тебе не кажется, что это уж слишком большая дерзость с твоей стороны - устраиваться кучером в наш дом? - злым шепотом говорю я.
- Но я ведь говорил тебе, что буду поблизости.
- Да уж, ближе не придумаешь! Как тебе удалось это устроить?
- Ракшана могут очень многое.
Ну конечно. Ракшана. Разумеется.
Вокруг тихо, только фыркает лошадь в дальнем конце помещения.
- Ладно, - говорю я.
- Ладно, - эхом повторяет Картик.
- Итак, все продолжается.
- Да. Хорошо, что ты решила зайти сюда. Выглядишь отлично!
Меня тошнит от этой вежливости.
- Я принесла тебе ужин, - поясняю я, подавая ему тарелку.
- Спасибо, - кивает он, придвигая мне табурет и одновременно снимая с него толстый том "Одиссеи". Сам Картик садится на ступеньку кареты. - Значит, Эмили не придет, я так понимаю.
- Кто такая Эмили? - спрашиваю я.
- Горничная. Она приносила мне обед. Выглядит очень приятной девушкой.
Мои щеки вспыхивают.
- И ты разобрался в ее характере при столь мимолетном знакомстве?
- Да, - кивает Картик, очищая кожуру с драгоценного апельсина, без сомнения положенного на тарелку приятной Эмили.
Я пытаюсь угадать, думал ли Картик когда-нибудь обо мне как об обычной девушке, о такой, к которой можно питать склонность, которую можно желать, которую можно назвать "приятной".
- Есть новости о Храме? - спрашивает он.
- Мы сегодня побывали в месте, которое называют Лесом Света, - говорю я. - И я там встретилась с существом по имени Филон. Он не знает, как найти Храм, но предложил помощь.
- Какого рода помощь?
- Оружие.
Картик прищуривает глаза.
- То есть, похоже, оно тебе понадобится?
- Да. Филон дал нам магические стрелы. Я-то не в состоянии ими воспользоваться, но вот Фели… мисс Уортингтон довольно искусна в стрельбе из лука. Она…
- А что он попросил взамен?
- Поделиться с ним магией, когда мы отыщем Храм.
- Но ты отказалась, разумеется.
Я не отвечаю, и Картик с негодованием бросает апельсин на тарелку.
- Ты вступила в союз с существами сфер?!
- Я этого не говорила! Я ничего не обещала, - огрызаюсь я. Это не назовешь правдой, но это и не ложь. - Если тебе не нравится то, что я делаю, почему бы тебе самому не отправиться туда?
- Ты знаешь, что мы не можем входить в сферы.
- В таком случае, полагаю, тебе придется поверить, что я делаю все, что в моих силах.
- Я тебе верю, - негромко произносит он.
Нас окружают тихие вечерние звуки; крошечные зверьки шуршат тут и там в поисках еды и тепла.
- Ты знал, что члены Ордена и члены братства Ракшана когда-то были любовниками? - спрашиваю я.
- Нет, не знал, - отвечает Картик после долгого растерянного молчания. - Как это… интересно.
- Да. Весьма.
Он разламывает апельсин, выдергивает белый стержень сердцевины и протягивает мне очищенную дольку.
- Спасибо, - говорю я, беру из его пальцев дольку сочного фрукта и кладу ее на язык.
Апельсин очень сладкий.
- Не за что.
Он чуть заметно улыбается. Мы несколько мгновений сидим молча, смакуя апельсин.
- А ты когда-нибудь…
- Что?
- Я просто подумал - ты не видела там, в сферах, Амара?
- Нет, - отвечаю я. - Я его ни разу не видела.
Картик как будто испытывает облегчение.
- Должно быть, он ушел на другую сторону, тебе не кажется?
- Да, полагаю, так оно и есть.
- А на что вообще похожи сферы? - спрашивает Картик.
- Одна их часть прекрасна. Так прекрасна, что не хочется их покидать. В саду можно превращать камни в бабочек, или нарядиться в платье из серебряных нитей, которые поют, или… или вообще получить все, что вздумается.
Картик улыбается.
- Продолжай.
- И там есть корабль, похожий на корабли викингов, с головой горгоны на носу. Она провезла нас сквозь золотой водопад, а может, то была стена золотого тумана… и он оставил на нашей коже золотые искры.
- Как золото в твоих волосах?
- Гораздо красивее! - отвечаю я, краснея, потому что уж очень необычным кажется то, что Картик обратил внимание на мою внешность.
- Так что же там есть еще?
- Там есть места совсем не такие приятные. Там живут странные существа… ужасные, пугающие твари. Думаю, именно поэтому я должна связать магию… чтобы они не могли завладеть ею.
Улыбка Картика гаснет.
- Да. Я тоже так думаю. Мисс Дойл?..
- Да?
- Как тебе кажется… а что, если бы ты осталась там, в сферах, после того как отыщешь Храм?
- Что ты имеешь в виду?
Картик осторожно стирает с пальцев остатки апельсинового сока.
- Похоже, это неплохое место, чтобы спрятаться.
- Похоже, ты говоришь странные вещи.
- Я имел в виду жить там. Неплохое место для жизни, ты так не думаешь?
Иногда я совершенно не понимаю Картика.
Фонарь бросает свет на солому и грязь под его ногами. Хорошенькая горничная возникает из ниоткуда, и на ее лице написано изумление.
- Прошу меня простить, мисс. Я забыла, что мистеру Картику нужно принести еще и кофе.
Видимо, это и есть та самая упомянутая в разговоре Эмили.
- Я как раз ухожу, - говорю я, взлетая с табурета. - Спасибо за подробный и очень полезный рассказ о… по…
- Как безопаснее всего обходиться с каретами, - подсказывает Картик.
- Да. С такими вещами всегда следует быть поосторожнее. Спокойной ночи, - говорю я.
- Спокойной ночи, - откликается Картик.
Эмили не собирается уходить следом за мной.
Когда я шагаю мимо конских стойл, я слышу ее негромкий смех; девушку развеселили какие-то слова Картика.
Лошадь фыркает, уставившись на меня.
- Невежливо так таращиться, - говорю ей я и бегом устремляюсь в дом, в свою комнату, чтобы в одиночестве отдаться дурному настроению.
На ночном столике рядом с моей кроватью стоит коробка, подарок Саймона. Я поднимаю второе дно и вижу зловещую коричневую бутылочку.
- Ты уже никогда не должна понадобиться, - говорю я.
Коробка ложится в дальний угол шкафа и скрывается между нижними юбками. Из окна я вижу фонари у конюшен и каретного сарая. Я вижу, как возвращается к дому Эмили, держа в руке небольшой фонарь. На лицо девушки падает свет, когда она оборачивается и улыбается Картику, который машет ей рукой. Потом он поднимает голову, я стремительно шарахаюсь назад и убавляю огонь в лампе. Комната погружается в полутьму.
Почему меня так беспокоит, что Картику нравится Эмили? Что нас связывает друг с другом кроме дела, долга? Наверное, именно из-за долга я и тревожусь, решаю я. Ох, мне следует забыть обо всем остальном. Это же просто глупо.
Завтра наступит новый день, семнадцатое декабря. Я буду ужинать с Саймоном Миддлтоном. Я приложу все усилия, чтобы очаровать его матушку, постараюсь ничем ей не досадить. А потом я снова примусь за поиски Храма. Но на один вечер, на один прекрасный, свободный вечер, я намерена стать другой. Я надену красивое платье и буду наслаждаться чудесным обществом Саймона Миддлтона.
- Как поживаете, мистер Миддлтон? - говорю я в воздух. - Нет, не так.
Я понижаю голос:
- Как поживаете, мисс Дойл? О, просто великолепно, мистер…
Внезапно меня пронзает болью. Я не могу вздохнуть. Боже! Я не могу дышать! Нет, нет, нет, прошу, оставьте меня, прошу!.. Бесполезно. Меня уносит, как сильным течением, и я погружаюсь в видение. Я не хочу открывать глаза. Я знаю, что они там. Я их чувствую. Я их слышу.
- Идем с нами… - шепчут они.
Я приоткрываю один глаз, потом второй. Да, вот они, три призрачные девицы. Они выглядят такими растерянными, такими печальными, у них мертвенно-бледная кожа, щеки ввалились, под глазами залегли тени…
- Мы должны кое-что тебе показать…
Призрак кладет руку мне на плечо. Я застываю - и ощущаю, что лечу куда-то. Я не знаю, где мы. Передо мной нечто вроде замка, огромная разрушенная каменная крепость. Камни покрывает густой темно-зеленый мох. Яркий свет вырывается наружу, и сквозь высокие арочные окна я вижу мелькание чего-то белого. Там резвятся девушки. Не просто какие-нибудь девушки… это те самые девушки, одетые в белое. Но как они чудесно выглядят, какие они здоровые, оживленные, веселые!
- Поймай меня, если сможешь! - кричит одна из них, и мое сердце сжимается от боли, потому что в эту игру матушка играла со мной, когда я была ребенком.
Две девушки выскакивают из-за стены, пугая третью. И все три смеются.
- Элеонора! - зовут они все вместе. - Где ты? Пора! Мы получим силу - она обещала!
Они бегут к краю утеса; внизу бушуют морские волны. Девушки останавливаются, их фигуры вырисовываются на фоне осеннего неба; они похожи на внезапно ожившие греческие статуи. Девушки смеются, они так счастливы, так счастливы…
- Ну же, идем, не копайся там! - весело кричат они четвертой девушке.
Я не могу рассмотреть ее как следует. Но я вижу быстро приближающуюся женщину в темно-зеленом плаще; вижу ее длинные, широкие рукава, которые треплет ветер. Женщина ведет за руку отставшую четвертую девушку.
- Пора, да? - кричат остальные.
- Да! - кричит в ответ женщина в зеленом плаще.
Крепко держа за руку четвертую девушку, она закрывает глаза и поднимает руки к морю. Она что-то негромко бормочет… Нет, она призывает что-то! Во мне просыпается ужас, я едва дышу… Нечто выходит из моря, и женщина зовет его! Девушки визжат от страха. Но женщина в зеленом не открывает глаз. Она не останавливается.
Зачем они показывают мне это? Я хочу уйти! Я просто должна сбежать от этого "нечто", от их ужаса… Я снова в своей комнате. Девушки маячат рядом. Их остроносые ботинки шуршат по полу - скр… скр… скр… Мне кажется, я сойду с ума от этого звука.
- Зачем? - спрашиваю я, задыхаясь, с трудом сдерживая тошноту. - Зачем?
- Она лжет… - шепчут девушки. - Не верь ей… не верь ей… не верь ей…
- Кому? - с трудом выговариваю я, но девушки уже исчезли.
Тяжесть сваливается с меня. Я кое-как восстанавливаю дыхание, глаза полны слез, из носа течет. Мне не вынести этих чудовищных видений. И я их не понимаю. Не доверять кому? И почему я не должна верить той женщине? Кто она?
Но в этом последнем видении было что-то другое, кое-какие детали, которые я теперь вспоминаю. Что-то насчет руки этой женщины… На ее пальце было какое-то кольцо, необычное кольцо… Я сажусь на пол, чтобы прийти в себя. А потом я понимаю наконец, что это было.
Кольцо на руке той женщины представляло собой двух переплетенных змей.
А я ведь видела прежде это кольцо… в сумке под кроватью мисс Мак-Клити.
ГЛАВА 20
- Джемма, прекрати дергать себя за волосы!
Бабушка, сидящая рядом со мной в карете, выражает неодобрение сердитым голосом.
- Ох… - спохватываюсь я.
Я ушла в свои мысли и не замечаю, что наматываю на палец тонкую прядь волос. Весь день я не в себе, постоянно думаю о ночном видении, о том, что оно означает. Женщина с кольцом из переплетенных змей на пальце. Такое же кольцо у мисс Мак-Клити. Но как она может быть связана с той женщиной в зеленом плаще или с девушками из моих видений? Эти видения не имеют смысла. Кто эти девушки, почему они нуждаются в моей помощи? Что они пытаются мне показать, рассказать?
Но прямо сейчас я должна выбросить эти мысли из головы. Я еду в гости, и мне вскоре придется предстать перед лицом грозной леди Денби; эта встреча куда как пострашнее всяких там видений.
Когда мы подъезжаем к дому Саймона, я вижу сразу три только что прибывшие кареты; особняк Миддлтонов - величественное зрелище камня и света. По другую сторону большой лужайки притаился Гайд-парк, едва различимый за завесой раскаленных газовых фонарей, окружающих нас нимбами света, делающих нас ярче, чем мы есть на самом деле, как будто мы - неземные существа. Картик подает мне руку, помогая выйти из кареты. Я наступаю на подол платья и едва не падаю на него. Он подхватывает меня за талию, и на мгновение я оказываюсь в его объятиях.
- Поосторожнее, мисс Дойл, - говорит он, поддерживая меня.
- Да, спасибо, мистер Картик.
- Наш старый Потт никогда бы не сумел вот так ее поймать, осмелюсь предположить, - посмеивается отец, дразня Тома.
Я оглядываюсь и вижу, что Картик смотрит мне вслед, изучая мое голубое платье и бархатный плащ… у него такой вид, словно я - что-то чуждое, незнакомое ему.
Отец берет меня под руку и ведет к дверям. Отлично выбритый, в белом галстуке и перчатках, он почти такой, каким я его помню.
- Ты потрясающе выглядишь, папа, - говорю я.
Что-то вспыхивает в глубине его глаз.
- Дым и зеркала, - говорит он, подмигивая мне. - Вот и все волшебство. Дым и зеркала.
Вот этого я и боюсь. Как долго будет работать магия? Нет, прямо сейчас я ничего не опасаюсь. Пока что она действует, и рядом со мной - прежний любимый отец, а скоро я буду ужинать с красивым молодым человеком, которому я почему-то кажусь интересной.
Нас встречают целые толпы лакеев и горничных, одетых в такие обтягивающие униформы, что непонятно, как они дышат. Похоже, в этом доме есть отдельный слуга для всего, чего угодно. Бабушка вне себя от радостного волнения. Если бы она попыталась держаться еще чуть-чуть прямее, у нее, наверное, не выдержал бы позвоночник. Нас провожают в очень большую гостиную. У камина стоит Саймон, погруженный в беседу с двумя джентльменами. Он хищно усмехается, увидев меня. Я отвожу взгляд, как будто только что заметила бумажные обои на стенах и зачарована ими сверх всякой меры, хотя сердце отстукивает в бешеном ритме: "Я ему нравлюсь… я ему нравлюсь… я ему нравлюсь…" Но некогда впадать в экстаз. Леди Денби движется по гостиной, совершая обряд приветствия; ее жесткая юбка громко шуршит при каждом шаге. Она тепло здоровается с каким-то джентльменом и весьма прохладно - с его супругой.
"Если ты понравишься леди Денби, весь мир будет принадлежать тебе. Если же ты ей чем-то не угодишь, ты станешь отверженной".
У меня язык присох к нёбу. Я не в силах сглотнуть. Леди Денби, приближаясь, окидывает меня взглядом с головы до ног. В то же мгновение рядом с ней оказывается Саймон.
- Матушка, позволь представить тебе мистера Джона Дойла; его мать, миссис Уильям Дойл; мистер Томас Дойл и мисс Джемма Дойл. Томас - мой давний друг, мы вместе учились в Итоне. Теперь он ассистент в Королевском госпитале в Бетлеме, под руководством доктора Смита.
Леди Денби тут же проникается приязнью к Тому.
- Как же, доктор Смит - наш давний друг. Скажите, а правда ли, что у вас там есть пациент, некогда бывший членом Парламента? - спрашивает она, надеясь услышать интересную сплетню.
- Мадам, если бы мы заперли в больнице всех сумасшедших из Парламента, у нас бы и Парламента не осталось, - шутит отец, забыв, что отец Саймона - тоже член Парламента.
Я готова провалиться сквозь землю.
Как ни удивительно, леди Денби смеется при этих словах.
- Ох, мистер Дойл! Вы весьма остроумны.
Я с таким шумом перевожу дыхание, что вряд ли это может остаться незамеченным.
Дворецкий возвещает, что ужин подан. Леди Денби обходит гостей, как старый генерал, готовящий войско к битве. Я изо всех сил стараюсь припомнить, чему учила нас миссис Найтуинг в части хороших манер. И смертельно боюсь допустить какую-нибудь чудовищную оплошность и навеки опозорить своих родных.
- Вы позволите? - говорит Саймон, предлагая мне руку.
Я кладу пальцы на его локоть. Мне никогда не приходилось идти под руку с мужчиной, с которым я не состою в кровном родстве. Мы соблюдаем между собой приличную дистанцию, но это не избавляет меня от внутренней дрожи.
После супа подают жареную свинину. Вид поросенка, лежащего на огромном блюде с яблоком в пасти, ничуть не улучшает мой аппетит. В то время как прочие болтают о своих деревенских поместьях, охоте на лисиц и о том, как трудно найти по-настоящему хороших слуг, Саймон шепчет мне:
- Я слышал, эта свинья обладала весьма дурным характером. Постоянно жаловалась. Никто не слышал от нее доброго слова. Однажды со зла укусила утенка. Так что на вашем месте я бы преспокойно ее съел, не чувствуя вины.
Я улыбаюсь. Но в этот момент звучит голос леди Денби:
- Мисс Дойл, мне ваше лицо кажется знакомым.
- Я… я вчера была гостьей миссис Уортингтон в клубе "Александра", слушала пение мисс Брэдшоу.
- Пение мисс Брэдшоу? - Том, похоже, в восторге от того, что Энн так высоко взлетела по социальной лестнице. - Замечательно!
Я в ужасе смотрю на леди Денби, которая говорит:
- Да, весьма странно, что мистер Миддлтон, - она поворачивается к своему супругу, - никогда не слыхал о герцоге Честерфилде.
- Да, это верно, но, возможно, он не увлекается охотой?
Леди Денби поджимает губы, как бы обдумывая что-то, потом говорит:
- Я слышала, вы учитесь в школе Спенс?
- Да, леди Денби, - нервно отвечаю я.
- И как вы находите эту школу? - спрашивает леди Денби, кивая лакею, разносящему жареную картошку.
Я себя чувствую чем-то вроде жалкого крошечного насекомого под прицелом объектива микроскопа.
- Это очень хорошая школа, - говорю я, отводя взгляд.
- Конечно, у Джеммы была отличная английская гувернантка в Индии, - вмешивается бабушка, в страхе нарушить правила высшего общества. - И я очень боялась отправлять ее далеко от дома, но меня заверили, что Спенс - отличная школа для молодых девушек.
- А вы как думаете, мисс Дойл? Вы считаете, что молодых леди в наши дни следует учить латыни и греческому? - спрашивает леди Денби.
Вопрос совсем не так прост, как кажется на первый взгляд. Леди Денби меня испытывает, я уверена.
- Я думаю, что для девушек так же важно учиться, как и для юношей. Иначе как нам стать хорошими женами и матерями?
Это самый безопасный ответ, какой только я сумела придумать. Леди Денби одаривает меня теплой улыбкой.
- Я совершенно с вами согласна, мисс Дойл. Вы весьма разумная девушка.
Я облегченно вздыхаю.
- Теперь я понимаю, почему мой сын так очарован, - заявляет леди Денби.
Я чувствую, как мои щеки загораются, и понимаю, что не в силах посмотреть на кого бы то ни было. И мне приходится прилагать немало трудов, чтобы не позволить губам расползтись в глупейшей улыбке. У меня в голове мельтешит одна-единственная мысль: Саймон Миддлтон, молодой человек, представляющий собой истинное совершенство, заинтересовался мной, странной и нелепой Джеммой Дойл.
Гости тихо переговариваются.
Я не понимаю, почему Фелисити такого плохого мнения о леди Денби. Она так мила со мной, и мне она очень нравится.