Яркие огонечки были видны уже издалека. Громкая музыка и женский смех. Уже на входе толпился народ.
Когда мы подошли ближе, то Юру затерзали сомнения:
– Наверное, нас не пустят, слишком много желающих попасть внутрь.
Я промолчала в ответ. Этим вечером заранее для себя решила говорить как можно меньше. Пусть другие болтают без умолку, а я буду за всеми наблюдать и запоминать.
Кто-то громко поздоровался с Юрой. Мой парень протянул руку для рукопожатия.
– Привет, Юрок! С кем ты сегодня? – и тут приятель увидел меня, – А, с этой! Ну, еще увидимся!
И прошел мимо. Признаться честно, эти слова больно задели меня. Царапнули когтями по сердцу. Но ничего, милашка, я тебя запомню.
Вход в бар был закрыт здоровенным вышибалой. Лысая голова, на которой отражался свет фонаря. Глаза, в которых не читался интеллект, равнодушно смотрели на толпу.
– Мест нет!
Один из несостоявшихся посетителей крикнул в ответ:
– Ничего, мы у дверей постоим.
– Сказано вам, мест нет!
Юра потупил взор и, не глядя на меня, тихо прошептал:
– Пойдем отсюда, все равно разговаривать с ним без толку.
– А ты денег предложи, – отозвалась я ехидной улыбкой, – или у нас сегодня карман пуст? Тогда не нужно было звать.
Я понимала, что мое настроение было безнадежно испорчено. Понимала и то, он ни в чем не виноват, что хамлю ему, но ничего с собой поделать не могла.
Он застыл на месте, но промолчал. Странный какой-то. Другой бы мне в ответ такого наговорил, что я б неделю красная от стыда ходила, а этот – размазня. Вдруг стал меня ужасно раздражать.
Смотрю на него и чувствую, что я сильней его. Я как танк, пойду сейчас и размажу по стене этого чертова вышибалу.
Столько злости в себе я не ощущала уже очень давно. Кипя от негодования, я топнула ногой и направилась к двери в бар.
– Эй ты, любезный, смотри сюда, – проревела на всю деревню, что было сил.
Все, кто стоял рядом, схватились за головы, закрывая уши. Но мне было плевать. Я смотрела вышибале в глаза.
Подул ветер. Опавшие листья поднялись с земли и взмыли вверх. В темном небе блеснула молния. Одна. Вторая.
Яркая вспышка мелькнула над головой у вышибалы и коснулась его лысой головы. Тонкая струйка дыма пошла вверх, прямо от его затылка.
Глаза остекленели, и мужчина свалился замертво прямо лицом на ступеньки клуба. Вышибала был мертв.
Внезапно начавшийся ветер вмиг стих. Стайка сухих листьев упала мне под ноги. На душе стало спокойно и светло.
– Путь свободен, – из моих губ вырвался громкий истерический смех, – прошу всех в клуб.
Подпрыгивая от радости, я бросилась к ступеням. Касаясь перил рукой, я осторожно обошла тело мертвого мужчины и встала у дверей.
– Ну, кто со мной?
В ответ гробовая тишина. Внутри зазвенели тревожные звоночки. Я медленно повернулась и посмотрела назад. Вся толпа молча смотрела на меня. На их лицах читался неподдельный ужас.
Вдалеке завыла собака. Одна из женщин истошно закричала.
– Она убила его.
Услышав этот крик, я лишь рассмеялась еще веселей.
– Будешь так орать, ляжешь рядом с этим покойником, поняла?
Затем быстро перевела взгляд в толпу. Юра смотрел на меня. Таким, как тогда, я не видела его никогда. Белая маска вместо лица. Он был напуган. Причем не просто напуган, а смертельно, до самых недр своей жалкой души.
– Будь любезен оказать мне честь, – промурлыкала я, – войти внутрь. Живо!
Повинуясь мне, он сделал над собой усилие. Отрывая несгибающиеся ноги от земли, он шагнул вперед. Он шел ко мне, как на казнь. Я видела это, но мне было плевать.
Едва он поднялся по ступенькам вверх, я взяла его за локоть и буквально втолкнула внутрь.
Громкая музыка заставила меня немного расслабиться. Разглядывая места, я выбрала столик у бара. Оттуда был чудный вид на танцевальную площадку.
Не оглядываясь, я шагнула вперед. Юра шел за мной сзади. Легким движением руки я бросила сумочку на край стола и заняла место у прохода.
– Юра, принеси мне апельсинового сока. Ужасно хочется пить.
Мне показалось, что он только этого и ждал. Кивнул и быстро направился к барной стойке. Рассматривая его спину, я вдруг подумала о том, какой он обыкновенный и нудноватый. Куда я смотрела раньше?
Высокий, но какой-то худой. Даже сгорбленный. Внутренне зажатый и неуверенный в себе. Стоит у бара и боится посмотреть в глаза своим друзьям. Он ведь раньше не был таким.
Раньше был совсем другим. Раскрепощенным и самовлюбленным. Помню, как все девчонки на него смотри, как буквально заглядывали в рот. Он уверенно пользовался этим.
Все друзья, завидев его, радостно пожимали руки и звали посидеть поболтать. Сейчас он жалок. Он сломлен.
Отчего-то мне вдруг стало весело. Вся ситуация показалась фарсом. Напуганные, как дети, люди вокруг, глупая музыка, звучащая со всех сторон, и этот, передвигающий еле ноги от страха, неудачник-кавалер.
Я рассмеялась своим мыслям. От всей души. Когда Юра принес мой сок, я неожиданно для себя выпила весь бокал одним залпом. Как будто не пила целую вечность.
– Что замер? Садись, – велела я, и он сел, – себе почему ничего не заказал?
– Не хотел, – отрезал он и отвернулся.
Юра был со мной из-за страха. Боялся, что я с ним что-нибудь сделаю. Ведь, поди, узнай, что у меня на уме.
Он не любил меня. Никогда не любил. Это больно задевало. Его сердце было отдано той Елене Уродине. Несмотря на то, что с ней сейчас происходит, он все еще в нее влюблен. Искренне. Все еще. Какая драма!
Глава 12
Потянувшись в постели, Мила открыла глаза. За окном светило солнце. От его ярких лучей не спасала плотно зашторенная занавеска. Хотелось еще поспать.
Поправляя край одеяла, девушка посмотрела на раскрытый дневник, что оставила на тумбочке. До конца записей оставалось не так много. Еще пару дней, и она его прочтет.
Загадочная ведьмочка, что вела этот дневник, все больше и больше интересовала ее. Интересно знать, как она выглядит и как ее имя. Ведь Мила прочла уже больше половины, а имени хозяйки странного дневника так и не узнала. Мила протянула руку и кончиками пальцев захлопнула тетрадь.
Соседняя кровать была заправлена. Катерина, должно быть, приводила себя в порядок. Ее косметичка и халат отсутствовали.
Скинув одеяло, Мила поднялась с постели. Ступая по прохладному полу, она направилась к высокому зеркалу в углу.
Медовые волосы немного спутались и торчали во все стороны, как антенны. Деревянным гребешком она провела по всей длине. Через мгновение они засияли. Недолго думая, девушка собрала их в тугой хвост.
– Так-то лучше, – бросив гребень на тумбочку, она поискала глазами свой халат, – где же ты? Ах, вот.
Голубой, с дурацкой аппликацией на груди халат лежал на спинке стула. Едва Мила потянулась за ним, в комнату стремительно вошла Катерина.
– Доброе утро, – улыбнулась Мила, – как настроение?
Ответа не последовало. Катерина подняла с пола свою сумку и стала что-то искать. Вынула сначала серую водолазку, а затем и черный футляр.
– Мила, сегодня у нас важный день, – ее голос был резким, если не сказать грубым, – мы идем на болота. Но прежде предстоит разговор с Иваном. Надо выяснить, бивал ли он свою внучку или нет.
– Что это?
Мила указала на черный футляр. Катерина проследила за ее взглядом и, пожав плечами, ответила:
– Фотоаппарат. Нужно сделать пару снимков на том месте, где был дом колдуньи. Думаю, это может нам понадобиться.
Не говоря больше ни слова, она скинула на пол халат и надела приготовленную водолазку на голую грудь. Затем села на кровать и потянулась за вчерашними джинсами.
Катерина не носила нижнего белья. И это было необычным.
– Что? – черные глаза ведьмы нехорошо сверкнули.
– Извини, – начала Мила, пряча изумленный взгляд, – просто ты не носишь белья. Это, наверное, ужасно неудобно.
– Это ужасно приятно. Не люблю, когда где-то что-то давит или тянет. Я отношусь к своему телу спокойно. Считаю его красивым.
– Да, ты права, извини.
– Перестань все время извиняться, – отмахнулась Крайт, – давай, собирайся, нам надо идти. Иван в огороде возится на грядках.
Мила посмотрела в окно. Старик стоял к ним спиной с граблями в руках. Кажется, собирал ботву растений.
В халате не было никакой надобности. Мила направилась к стулу, где накануне оставила свои вещи. Краснея и смущаясь, скинула на пол ночную рубашку, стала одеваться.
За спиной послышался цокающий звук:
– Детка, у тебя есть, на что посмотреть! С такими данными не стоит никого стесняться. Тебе б на подиум.
Мила покраснела еще больше. Она не привыкла, что ее откровенно кто-то рассматривает и, тем более, отсылает комментарии.
– Ты меня смущаешь.
– Не уж-то?
Крайт наслаждалась этим зрелищем. Гибкое тело с тонкой талией, высокой грудью и полными бедрами. Не каждая девица могла похвастать такими великолепными данными.
После того, как Мила оделась, Катерина поднялась с кровати.
– Сейчас идем на кухню. Нужно подготовиться к допросу, – забрала свой фотоаппарат и направилась к двери, – кажется, вчера ты говорила, что у тебя есть свой метод расколоть его, я вся в предвкушении.
Мила взглянула на ее спину, но промолчала. Заветный пузырек она вынула из верхнего ящика тумбочки.
Перед тем, как выйти из комнаты, посмотрела на свое отражение в зеркале – растерянное лицо с раскрасневшимися щеками.
– Надо взять себя в руки, – и она тряхнула головой, – только бы от всего этого не сойти с ума.
Она расправила ворот рубашки, затем подтянула пояс брюк и только после этого вышла из комнаты.
Катерина сидела на кухне и пила горячий чай. На ее лице как всегда не было никаких эмоций. Она думала о чем-то своем. При виде подруги указала на пустой стул рядом с собой.
– Нет, я сяду напротив входа. Так нужно.
– Как скажешь.
Катерина равнодушно пожала плечами. На обеденном столе стояли тарелки со сливочным маслом, сыром, вареными яйцами, свежие булочки из печи и мед. Мила взяла булочку и стала намазывать на нее масло.
– Итак, я вся во внимании, – прошептала Катерина, придвигаясь ближе, – что же это за способ такой?
Без лишних слов Мила продемонстрировала баночку, наполненную темным порошком.
– Щепотка этой субстанции развяжет его язык так, что он расскажет то, чего не делал.
Катерина лишь усмехнулась в ответ:
– Боже мой, простейшая магия, и как я не догадалась. Ну, раз ты уверена и так решила, то я уступаю тебе. Но если все пойдет не так, то вмешаюсь я, и ты мне не мешай.
– Договорились.
– Откуда сей рецепт?
Мила положила нож на край тарелки и посмотрела на свой бутерброд:
– Вычитала в одной книжице.
– Учебник по магии?
– Нет, скорее личный дневник ведьмы.
– Хмм, что-то новенькое, – Катерина погладила кончиками пальцев край своей чашки, – раньше ведьмы действительно вели дневники, вернее Магические Книги. Сейчас все изменилось. Сейчас все в электронке. Можешь дать посмотреть?
– Конечно, без проблем.
– Отлично. Давно я не читала ничего подобного. Современные ведьмы обленились, перестали что-либо записывать. Все, как в компьютере, держат в своей голове. Зря!
В сенях послышался скрип открывающейся двери. Иван Андреевич что-то бурчал себе под нос. Затем, судя по звуку, поставил что-то тяжелое в угол и, наконец, зашел дом.
– Доброе утро, девоньки! Завтракаете?
– Да, присаживайтесь, – улыбнулась Мила в ответ, – составьте нам компанию.
– Только руки помою и непременно присяду с вами.
Едва он скрылся из виду, Мила взяла с тарелки новую булочку. Порезала надвое и обе части посыпала содержимым из баночки. Сверху все замазала толстым слоем сливочного масла. Когда все было готово, выложила на чистую тарелочку и села на стул подле.
Когда Иван вернулся на кухню, ведьмы о чем-то оживленно беседовали меж собой. В их чашках стыл ароматный липовый чай.
При виде приготовленных для него бутербродов старик блаженно улыбнулся.
– Благодарю за заботу, – и, недолго думая, взял один, от которого откусил добротный кусок.
Через несколько минут во рту понемногу ощутил вязкий вкус. Онемело небо и верхняя губа, в голове возникло ощущения легкой эйфории.
Иван посмотрел на ведьм, и его лицо расплылось в еще большей улыбке.
– Очень вкусный бутерброд. Правда, со странным вкусом, но от этого он еще вкусней, – и громко хохотнул.
Порошок начал действовать. Мила поставила на стол пустую чашку и стала наливать для Ивана чай.
– Скажите, а у вас дети есть?
Лицо старика не дрогнул ни единый мускул.
– Был сын. Он погиб вместе со своей женой в автомобильной катастрофе, когда возвращались от меня в город. В тот самый день, когда оставили у меня внучку. Машеньку. Тем летом ей только-только исполнилось шестнадцать. Школу заканчивала, готовилась в институт поступать. На курсы записалась. Планы строила.
Старик потупил взор. Было видно, что воспоминания о девочке его сильно волновали. Иван искренне любил ее и тяжело переживал утрату.
Катерина еле заметно кивнула. Все шло как нельзя лучше. Тогда Мила продолжила:
– Маша гостила у вас летом часто?
– Да, каждое лето приезжала. Как только учебный год заканчивала, то уже через неделю у меня была. Любила это место и этот дом.
– Что с ней стало? Она вышла замуж?
От этого вопроса старик тяжело вздохнул. Его глаза наполнились безграничной болью.
– Она умерла.
Голос Милы был безжалостным и холодным.
– Что произошло?
– Ее убили?
– Убили? Может быть, это сделал именно ты?
– Не правда, – в его глазах мелькнуло безумие, смешанное с отчаянием. – Я не убивал ее.
– Тогда кто это сделал?
– Не знаю. Убийца так и не был найден. Я сам лично пытался найти его. Но все напрасно. Никаких следов. Ничего. Я даже не уверен, что она, моя Машенька, мертва. Возможно, ее похитили. Тело ведь так и не было найдено.
– Нам известно, что девочек было трое. Тела других были найдены?
– Нет, – старик пожал плечами, – ничего, никаких зацепок. Всей деревней искали, ничего не нашли.
– В озере искали?
– Да, все мужики в деревне с сетями переползали, но ничего, кроме коряг и тины, не нашли. Говорю же, их похитили.
– Выкуп просили? Откуда такая уверенность?
Старик посмотрел на свои мозолистые руки.
– Выкупа никто не просил. Со дня похищения прошло пять долгих лет. Тела найдены не были. Возможно, что я не найду ее никогда. Хотя мне было бы намного легче знать, что она жива.
Несмотря на то, что старик отвечал на вопросы, находясь под контролем магического порошка, Катерина ему не верила. Продолжать дальнейший расспрос бессмысленно. Пустая трата времени.
Ведьма допила остатки чая и поднялась из-за стола. Легким кивком головы дала понять, что пошла во двор.
Пока Мила вела беседу с Иваном, ведьма вернулась к себе в комнату и взяла из сумки черную свечу со спичками. Ей необходима была тишина и одиночество.
Ритуал, который она решила вершить, был недолгим, зато весьма эффективным. Поскрипывая половицами, она вышла на крылечко дома. Зажгла свечу и посмотрела сквозь яркое пламя огня.
Мир, который видит обычный человек, сквозь огонь был совершенно иным. Земля, предметы, деревья, покрытые черной пеленой. Белое свечение только от когда-то живого, но теперь мертвого. Именно его искала Крайт.
Белое свечение как трепещущая душа, то сияет ярким светом, то гаснет, как от дуновения ветра. Приближаясь к ведьме, оно может посылать мысленный образ – картинку из прошлого или настоящего, которая врезается в мозг, представляя серию образов. Именно эта картинка и дает информацию о конкретных событиях.
Катерина стала медленно спускать вниз по деревянным ступенькам. Ее черные глаза видели только это маленькое пламя в руках. Огонек горел ровно и все образы, что являлись ведьме, были четкими.
Она легкой поступью обошла весь двор. Заглянула в сарай и баню. Вернулась к поленнице и пошла по дорожке за дом. У высокого забора она остановилась.
Чтобы призвать на помощь могущественные силы, ведьма прикрыла глаза и тихо прошептала: "Высшие силы, помогите мне увидеть".
Когда она открыла глаза, то пламя свечи оставалось прежним. Среди темной пелены иного мира ведьма не заметила забытых душ. Дом и вся земля Ивана были чистыми. Никаких следов преступления, а тем более мертвых душ здесь не было. Старик не убивал.
Крайт потушила черную свечу и направилась в дом. В это время Мила мыла посуду.
– Где Иван?
– У себя в комнате, сказал, что неожиданно закружилась голова и ему нужно прилечь.
Из глубины дома послышался громкий храп. Старик уснул.
– Ну, ты его укатала, – пошутила Крайт, опираясь бедром о дверной косяк, – кажется, будет спать весь день. Кстати, сегодня замечательная погода. Можно устроить пикник на болотах.
Мила выключила воду в кране и взяла в руки полотенце.
– Неплохая идея. Вот только если кто заметит нас, то либо решат, что мы сумасшедшие, либо что сами ведьмы.
Катерина смахнула с плеча невидимую пылинку.
– Мы и есть ведьмы, разве забыла? Сейчас, например, ты использовала магический порошок, который в три счета распустил старику язык. Он ведь тебе на самом деле правду сказал.
– Думаешь?
– Надо быть уверенной в той магии, что используешь. Если ты сама не веришь, что она поможет, то ничего не получится. Вера в то, что творишь, уже на половину увеличивает шансы колдовства.
Мила задумчиво взяла в руки чашку и принялась вытирать. Те же самые слова были написаны в дневнике. Маленькая ведьмочка тоже утверждала, что надо верить в свое творение.
– Катерина, ты вела когда-нибудь дневник?
Ведьма пожала плечами.
– Это было очень давно, мне, наверное, было лет двенадцать. Завела розовую тетрадку в клеточку. Такими обычно пользуются первоклашки. Написала на лицевой стороне крупными буквами что-то типа "мой дневник". Вела его раз в четыре дня, потому что времени на это было катастрофически мало. Я оказалась не такой обязательной по отношению к нему, чем ожидала. В итоге это все закончилось тем, что я его сожгла со всеми почестями во дворе собственного дома. Спустя пару лет я завела новый.
– Новый? – Мила настороженно приблизилась, продолжая вытирать и без того уже сухую чашку. – Как он выглядел?
– Ну, это тоже тонкая тетрадь. Темного цвета.
– Ясно, а ты помнишь, где он сейчас?
– Не знаю, должно быть, остался у матери в моей комнате. Она хранит у себя все детские вещи и все, что связано со мной. Она очень сентиментальная. А почему тебя это так интересует?
– Да так, подумала, что это, наверное, странно, что все ведьмы ведут свою Книгу, а я нет.
– Ну, это не так страшно, уж поверь мне.
Мила поставила сухую чашку на стол. Именно сейчас ей в голову вдруг пришла мысль, что тот дневник, что она читает, принадлежит Крайт. Хотя это, наверное, полная чушь. Ведьма могла его видеть ранним утром на ее тумбочке. Или не могла?