Когда потухла последняя звезда, он спрятался за корягу, и незаметно для себя уснул. От пережитых волнений Тринадцатый проспал весь день. Проснулся он лишь, когда на небе вновь величаво воцарились звёзды. Ни Меченый, ни Неприятный так и не появились. Он прождал их ещё сутки. И, боясь, что не успеет вернуть в тело до погашения последней звезды, полетел домой.
Всю дорогу Тринадцатый ругал себя за свою безответственность, и искал слова оправдания для Стервы. Ему оставался всего лишь квартал до дома, где в кроватке росла без него его плоть. Он уже предчувствовал радость встречи, как вдруг нимб съехал набок мантии, и померк.
- Держи крепче. Силён гад. Отъелся на казённых харчах.
Это были первые и последние слова, которые услышал Тринадцатый.
Алёнушка
Сквозь сон Алёнушка услышала тихие всхлипывания. Она сразу же проснулась и затаилась. Всё своё внимание направила к детской кроватке. Нет, всхлипывание слышалось не из кроватки. Сын мирно посапывал, и плакать не собирался. Материнским чутьём, а оно у Алёнушки обострилось сразу же, как только они прибыли домой, подсказало - у сынишки всё нормально. Улыбнувшись своим мыслям Алёнушка, закрыла глаза. Надо спать. До кормления осталось два часа. Сын ждать не будет - потребует завтрак ровно в шесть утра.
Не успела она, провалится в сон, как те же всхлипывания повторились. Теперь Алёнушка точно знала, что всхлипывает Иванушка. Сон окончательно прошёл. Она стала ждать. Иванушка спал, отвернувшись к стенке. После появления сына Бориса, они поменялись местами. Иван так не любивший спать у стенки, ради сына согласился на жертву и уступил место на краю постели жене.
После четвёртого всхлипывания Алёнушка поняла - двух мнений быть не может - всхлипывал муж. Она нежно погладила его по голому горячему плечу.
- Ванечка, Вань, проснись. - Ласково прошептала она.
- Что? Что, случилось? - Даже в темноте, Алёнушка сумела разглядеть глупую рожицу мужа, и улыбнулась.
- Ты плачешь.
- Да?
- Перевернись на другой бок. Или ложись на животик.
Алёнушка сама не знала, что обладала огромным даром психолога. С мужчинами она всегда разговаривала, как с душевно больными людьми. И, они воспринимали эту манеру за чистую монету. Они готовы были идти за ней на край света. Вот, и сейчас, Иванушка, безропотно выполнил её приказ. Повернулся на животик, и крепко заснул.
- Опять приснилась снежная лавина. Когда же это закончиться? Надо будет обязательно показать его врачу. Может, существуют какие ни будь таблетки? Попьёт, и всё наладиться.
Она хотела уснуть. До кормления оставалось полтора часа. Но, сон не шёл. Алёнушка вспомнила рассказ Иванушки о пережитой им в детстве трагедии, которую он поведал ей в первый же день знакомства.
- Такого счастливого отца я видел первый раз в своей жизни. В тот день, мой отец - Борис Андреевич - получил звание профессора. До этого дня очень редко бывал отца дома. Когда он уходил на работу - я ещё спал. Когда он возвращался с работы - я уже спал.
Мама, будущая профессорская жена и домохозяйка по совместительству, заменяла мне и старшему брату Сергею, обоих родителей.
Знаешь, только потом я понял что, мой отец был очень целеустремлённым человеком. Он никогда не растрачивал времени даром. За всё своё детство, я ни разу не видел, что бы папа просто так лежал на диване, и бездумно смотрел телевизор. Он даже литературу читал сидя в кабинете за рабочим столом.
Всей семьёй мы собирались раз в год на две недели, когда уезжали в отпуск. Лишь две недели за весь год отец мог себе позволить отдохнуть. Да, и в эти две недели я чувствовал, как напряжён отец. Он постоянно, что считал в уме, производил подсчёты, решал формулы. Может, поэтому я в математике профан. Его математика мне мешала его любить.
И, всё - таки папа добился, осуществил свою мечту.
Я в свои десять лет не интересовался, над какой проблемой работает отец. Знал только, что он занимается "в сфере космических разработок". Так говорила мама, и знакомые тети, которые часто приходили попить с мамой чаю.
Мне его просто не хватало как человека. Я ощущал это остро, почти болезненно. Ты, не представляешь, как я завидовал одноклассникам, у которых отцы приходили к ребятам на школьные собрания. Помню, в третьем классе, я специально разбил в школьном коридоре окно. Конечно же, в школу вызвали родителей. Должен был прийти папа, я надеялся, - всё - таки разбитое стекло - но, пришла мама. Заплатила за стекло, затем оплатила работу плотника, и всё. Инцидент был исчерпан. И, я на него обиделся. Обиделся по-мальчишески зло.
Неизвестно, как бы я справился с этой проблемой, если бы не брат, который был старше меня на шесть лет. Это Сергей заметил мой талант к рисованию, и отвёл в художественную школу. Просто заставил меня развить свой талант. И, в спортивную секцию определил тоже он.
- Здесь ты научишься защищать себя, и свою семью.
- А, разве папе с мамой нужна защита. - Не понял я тогда своим десятилетним умом намёк брата.
- Конечно, нужна защита. Защита всем нужна. - Рассмеялся Сергей.
С тех пор со всеми вопросами о смысле жизни я шёл к брату. И, брат откладывал все дела, что бы объяснить мне "смысл" жизни. Теперь я только понял, что обратить на меня внимание Сергея попросил отец. Так мы и жили, пока отец не получил звания профессора, а к нему в придачу трёх недельный отпуск. Из трёх недель - две для меня стали сказкой. Отец полностью растворился в семье.
- Я, вам столько должен. - Постоянно повторял он.
На сказанную фразу каждый из семьи реагировал по-своему. Мама счастливо смеялась. Сергей ухмылялся, а я недоумевал, что должен отец. Но спросить боялся. Боялся вспугнуть хорошее настроение семьи.
Отдыхать мы поехали в Прикарпатье. Ну, куда ещё можно ехать, если отпуск дали в марте месяце.
- Покатаемся на лыжах. - Улыбался отец. - Спасибо Вере Николаевне, чудные путёвки достала. Там чудесный климат, и прекрасная лыжная база. Чем не отдых?
- Конечно, милый. Ты мечтал об этом целых десять лет. - Счастливо улыбалась мама в ответ.
Мы собрались, и поехали отдыхать.
В то утро мата и папа нас не разбудили. Они захотели побыть наедине. Я и Сергей на завтрак отправились вдвоём. Без родителей было грустно, поэтому после завтрака мы углубились в чтение. На базе была собрана великолепная библиотека. С тех пор я очень люблю читать. Там я впервые открыл для себя Сергея Есенина и Михаила Булгакова.
Время до обеда, за книгой пролетело не заметно. И, на обед пришлось идти вдвоём. Я помню, что ёщё никто не волновался, не задавал вопросов. Только после ужина все начали бить тревогу. По базе поползли страшные догадки.
Оказалось, что в восемь часов утра с западного склона сошла небольшая лавина. Взрыватели базы специально спустили намокший снег со склона. Отдыхающих оповестили о проводящихся работах ещё за две недели. Даже вывесили объявление на щите перед базой. Но, кто будет читать объявление? Да, и с западного склона отдыхающие катались на лыжах редко. Очень длинный подъём. Надо было встать в сумерках, что бы часам к девяти добраться до первой отметки. Ты, представляешь, был специально отключен подъёмник. Скорее всего, маму и папу это не остановило. Они были так счастливы в те дни, что для них не существовало препятствий. Они отправились пешком.
Зачем именно туда отправились родители для меня, осталось загадкой.
Мать и отца искали трое суток. Поиски результатов не дали. Домой мы вернулись сиротами. Такое страшное слово. Такая нелепость, и невозможность, вернуть родителей обратно. Наша жизнь изменилась. Родительские обязанности взял на себя Сергей. Он остался для меня единственным на свете родным человеком. Ни к бабушке по материнской линии, ни к остальным родственникам жить мы не поехали.
Коллеги отца заказали на кладбище место и поставили памятник. В день трагедии мы обязательно приезжаем на кладбище. В этом году Сергей не смог прилететь. Он в командировке. Брат очень похож на отца. Такой же целеустремлённый, как отец по жизни в делах.
Однажды, мне приснился сон - картина гибели отца и матери. А, ещё сниться снежная лавина, летящая на отца и мать. Я кричу им во сне, зову, прошу остаться на базе. Они меня не слышат. И, погибают под толщей снега. А, я кляну себя за беспомощность, и плачу от отчаяния.
Алёнушка встревожилась. Последние полгода Ваня хорошо спал по ночам. Она уже забыла, когда его последний раз преследовал "снежный" кошмар. И, как всякая женщина, познавшая родовые схватки, сразу очень расстроилась. Теперь уже точно она не заснёт до кормления сына.
Сначала, Алёнушке не понравилось имя - Борис. Она хотела назвать сына Александром. Но, спорить с мужем не стала. Если уж хочет Иван назвать сына именем отца, то пусть будет, так как он хочет.
А, Борис видно почувствовал, что мама не спит. Для начала он покряхтел. Потом недовольно поворочался, и понимая, что на его мелкие капризы мать не обращает внимания, - громко закричал.
Для молодой матери крик младенца, что приказ генерала для солдата. Алёнушку с кровати точно ветром сдуло. Через три минуты довольный бутуз уже поглощал нектар жизни.
- Алёна, - тихо позвал жену Иван.
- Что, Ванечка? Почему ты не спишь? Ещё рано. Спи. Я через час тебя разбужу.
Она подняла на мужа глаза, и улыбнулась. Ваня, не мигая, смотрел на жену и сына. В этот миг он был счастлив.
- Интересно, кем он будет, когда вырастет?
Алёнушка пожала плечами. Крепче прижала к себе крошечное тельце.
- Нашим сыном будет. А уж, каким человеком, всё зависит от нас.
Иван улыбнулся ей в ответ, и натянул на лицо одеяло.
- Я вас очень сильно люблю. А, вы, и не знаете. - Донеслось глухое признание из-под одеяла.
Наевшись досыта, сын закрыл глаза. Вернее сказать, они у него закрылись сами.
Алёнушка не спешила класть обратно сынишку в коляску. Еле слышно она запела колыбельную песню. Ту, песню, родом из детства, которую напевала ей бабушка Настя.
Меченый
- Прости, но ты выполнил свой долг. Ты, и так незаконно существуешь уже лишних два круга. Тебе пора на утилизацию.
- За что?
- Ну, почему сразу такой вопрос? Утилизируют ни за что-то. Утилизируют потому, что ты износился.
- Значит, лучше было заржаветь?
- Мы не будем спорить, и заниматься человеческим словоблудием. Ты можешь, радоваться. У тебя есть отличная замена.
- Тогда отпусти вторую душу. Она не виновата.
- Не могу. Её тоже утилизируют.
- А, если я попрошу отпуск. Не большой. Я ведь, заслужил отпуск.
- Что с девочками хочешь развлечься?
- А, хотя бы и так. Разве запрещено?
- Для тебя да.
- Почему?
- Ты слишком много знаешь. Всё. Мне пора. Прости, брат, дел очень много.
- Знаешь, - Меченый оглянулся на полпути к выходу. - Спасибо тебе.
- Не за что. - Эхом прозвучало в ответ. С Меченым разговаривало двойное изображение брата. У брата для брата не нашлось времени для встречи.
В сполохах Северного Сияния появился ещё один яркий, изломанный лучик.
Душейство
Туманная пелена спала с нимба Тринадцатого, он вновь мог видеть и слышать.
- Ну-с, милейший, как же ты посмел такое натворить?
Тринадцатый повернулся на голос. Перед ним во всём боголепии восседало Высшее Душейство.
- Что молчим? За свои поступки следует отвечать. А, ты, нарушив закон, не желаешь признать свою вину. - Душейство поднялся со святого места. Подошёл в плотную к Тринадцатому.
Склонив нимб, и тупо созерцая небесную гладь под стеклянной сферой пола, Тринадцатый не мог вымолвить ни слова.
- Молчим. Виноватые всегда играют вмолчанку. А, что Нам прикажешь делать? Отправить тебя на утилизацию?
Такое предложение испугало Тринадцатого, он вздрогнул всей мантией.
- Но, увы, Мы не можем так портить материал. Так бесхозяйственно относиться к Нашему же созданию.
Тринадцатый облегчённо вздохнул. Высший постояв около него некоторое время, вернулся на святое место.
- Значит, так, утилизировать Мы тебя не можем. Но, и в плоть впустить, тоже не имеем права.
- Почему? - Искренни удивился Тринадцатый. Вообще-то, его начинал занимать разговор с Высшим Душейством. Он ожидал грома и молний. Представлял себе ужасные картины наказания. А, сейчас происходило то на, что Тринадцатый не смел даже надеяться. Высший разговаривал с простой душой за номером Тринадцать, как с равным. Точнее сказать, как со своим младшим братом, который нечаянно совершил проступок. Он даже огляделся, что бы найти угол, в который его возможно сейчас поставят, что бы Тринадцатый осознал свою вину. Но, увы, угла не было. Кабинет Высшего имел сферическую форму.
- Как же, тебя можно впустить в плоть, если ты побывал в центре Пороков?
- Но, я же вернулся чистым! - Запротестовал Тринадцатый.
- Мы знаем, Нам доложили о твоей чистоте. Если бы ты запачкался, Мы бы отправили тебя сразу на утилизацию. Обратно в Отстой. А, теперь ты сам должен определить себе меру наказания. Думай.
- Я могу выбрать?
- Друг мой, Создатель и так наградил души не по заслугам. Два сокровенных таинства отдал Создатель в привилегию Душе: Таинство Рождения и Таинство Смерти. Остальные Таинства познаёт плоть. Между Таинством Рождения и таинством Смерти должно существовать познание Таинства плоть. Ты же нарушил очерёдность. Нарушил главный закон бытия души и плоти. О каком выборе может идти речь?
Тринадцатый не мог вникнуть в суть требования. Он полностью осознал свою вину, но не находил наказания, которое смогло бы смыть вину.
- Я не знаю. - Подумав, ответил он на вопрос Высшего Душейства. - Я, не знаю себе наказания, но понимаю всю глубину своей вины.
- Да, дружок! - Вдруг, рассмеялся Душейство. - Побывав в низинах, в самом центре Порока, ты остался таким же наивным, каким прилетел в Небесную канцелярию полгода назад за распределением. Мы рады за тебя.
- Вы, запомнили меня? - Вновь Душейство смог поразить Тринадцатого.
- Конечно. Мы даже иногда следил за тобой. И, поверь, Нам бы было очень печально, если бы ты просто получил Судьбу, и отработал в ней положенный срок.
Нимб Тринадцатого покачнулся. Его снова окружила полоса непонимания. С одной стороны - его наказывали, с другой стороны - хвалили за проступок.
Высшее Душейство вновь подлетел вплотную к Тринадцатому.
- Ну - ну, голубчик, опять насторожился? - Он похлопал Тринадцатого по мантии. - Правильно и делаешь. Нам полностью доверять нельзя. Мы можем изменить всё сразу и навсегда. Но, ты можешь расслабиться. В тебе очень много Энергии. Ты смог её накопить, и не растратить, будучи тростником. Теперь изволь эту энергию отдать на общее дело.
- Что я должен сделать? - Сготовность отреагировал Тринадцатый, и, тут же, вспомнил о Меченом. Положение друга очень волновало его.
- Много, очень много. А, о Меченом не расстраивайся, просто, сохрани приятные воспоминания. Он был моим агентом. Ничего не скажу - хорошим агентом. Но, его срок вышел. Завтра его отправят на утилизацию.
- Но, с ним так поступать нельзя! - Тринадцатому было жаль Меченого всем нимбом.
- Можно. Ты не представляешь, сколько на землю выпадет Радости и Счастья после того, как его утилизируют. И, не печалься по нему. Пройдёт время, и ты поймёшь, что это самый великий конец для души.
Высшее Душейство вновь вернулся на святое место. Молча расправил мантию. Тринадцатый замер в ожидании дальнейших распоряжений.
- Время бежит ужасно быстро, - вдруг, раздался голос Высшего в тишине. - Я многое не успел сделать, что задумал. - Тринадцатого поразило, что Высший перешёл к себе на "ты". - Не взирай на Нас так. Мы тоже прошли все двенадцать кругов Судьбы. И, из жизни на земле я понял одно: душа вырывается из плоти и только тогда обретает свободу от плотской мысли. Я не сумел сделать, что задумывал сделать. Я вырывался из плоти, и обратно возвращался в плоть, что бы сделать задуманное. Но, каждый раз - круг замыкался. Ты сделаешь то, что не смог сделать я. - Высшее Душейство сверлило своим нимбом нимб Тринадцатого. - Ты готов пойти на это?
- Я не знаю ещё, что я должен сделать, но я готов. - Тихо произнёс Тринадцатый.
- Молодец. - Капельки удивления сумели просочиться через божественную белизну. Высшее Душейство заметив такое чудо в Небесном чертоге, - поинтересовался.
- Ты не хочешь знать, что ты должен сделать?
- Хочу. Но, не могу осмелиться. - Пролепетал Тринадцатый.
- Что ж, сгущать краски. Ты должен воплотить в жизнь людей - идею Высшего Эгоизма.
- Я?
- Ты.
- А, разве я смогу?
- Пока Мы в силе - Мы тебе поможем. А, пока ступай.
Чертог раздвинулся, появились два клерка. Молча встали у входа, сверкая нимбами.
Высшее Душейство больше не обращая своего высокопоставленного внимания на Тринадцатого, приказал Клеркам.
- В двенадцатый отдел его.
Неведомая сила подтянула Тринадцатого к входу. Уже на самом выходе, Высшее Душейство добавил, своим невидимым для Тринадцатого клеркам.
- Если попросит, разрешите ему день отпуска. Пусть попрощается с друзьями.
Прекрасное лицо Алёнушки, не состоявшейся матери всплыло в памяти Тринадцатого. Даже хулиганистый папашка, показался ему в этот миг довольно милым человеком.
Эпилог
Новизна в существование ни поражала Тринадцатого. Он получал знания и выполнял безукоризненно приказы Кураторов курса, как и все сто тридцать его однокурсников.
На его нимбе появился отличительный знак в виде лиловой звезды. Он принял это, как должное.
Один только раз, Тринадцатый, призвал к своему нимбу гроздь Воспоминания, когда нечаянно услышал разговор Кураторов.
- А, Меченый всегда поставляет отличный материал.
- Уж, это у него не отнять.
- Жаль, что его утилизировали.
- Как утилизировали?
- Так. Взяли, отправили на утилизацию.
- А, я и не знал.
- Теперь будете знать.
Что-то очень знакомое, до боли родное мелькнуло в имени Меченый. Тринадцатый попытался вспомнить, но так и не смог. Не затуманивая свой нимб долгими рассуждениями, он отправился на дисциплинарную подготовку.
Тринадцатого ожидала Идея. Он с ней уже познакомился. Видел Идею издалека. Осталось - самая малость - её достичь.
Время подгоняло Тринадцатого. Нужно было спешить, познать, что бы творить Добро.
Конец первой части.