- Равно как и никому доподлинно не известно, что именно произошло при разъединении, - продолжил мистер Киббл - Некоторые считают, что с неба упал огненный шар - метеор или комета, а другие ссылаются на извержение вулкана. Возможно, и то и другое - правда; с уверенностью ничего сказать нельзя. Но что бы уж ни послужило тому причиной, небо заволокли клубы дыма, стало темно, и мгла не развеивалась долгие месяцы. Затем с севера наползли ледяные глыбы, и мир замерз.
- Я видела Англию в моем географическом атласе, - проговорила Фиона. - Это остров, правда ведь, и до него очень далеко?
- Да, бесконечно далеко. Нужно пересечь огромный континент и огромный океан.
- И Европу я тоже видела. Франция ведь там?
- Да, Франция там. Или, точнее, была там.
- А дым и тьма дошли до Солтхеда? Здесь люди тоже умирали?
- Очень немного, - отвечал секретарь. - Нам удивительно повезло: бедствие нас почти не затронуло, так что люди продолжали жить, как жили. Но к тому времени корабли перестали прибывать к здешним берегам, и некому было доставить вести о большом мире. Все сношения с Англией прекратились. Отныне никто из тех, кто отплывал в Англию, не возвращался. Собственно говоря, никому не известно, существует ли еще Англия, или любая другая страна, если на то пошло. Никто не знает, что погибло, а что осталось - если осталось хоть что-нибудь. Никто больше туда не плавает, и оттуда никто с тех пор не приезжал.
- Может, про нас забыли, - предположила Фиона.
Мистер Киббл удрученно покачал головой.
- К сожалению, я не верю, что там есть кому забывать. Все, что нам доподлинно известно, сводится к следующему: здесь, в Солтхеде, и к северу от Саксбриджа, и на восток до Ричфорда, и к югу до островов в проливе люди выжили.
- Понятно, - протянула Фиона, молча осмысливая услышанное и рассеянно теребя остатки сервелата. - Это все очень грустно.
Разговор угас сам собой. Лаура, вознамерившись рассеять мрачную атмосферу, глянула на свою подопечную.
- Фиона, милая, ты не поможешь мне принести из кухни чудесный десерт, что состряпала миссис Минидью?
Девочка мгновенно просияла.
- Ох да, конечно, мисс Дейл, с удовольствием!
- Тогда пошли.
Вскоре они возвратились: Фиона несла огромное блюдо с засахаренными сливами, Лаура - поднос с миндальной карамелью, а миссис Минидью - чайник с ромашковым чаем.
- Сдается мне, роскошнее трапезы этот дом не знал, - проговорил профессор, отведав вновь принесенных кулинарных изысков. - Миссис Минидью, мисс Дейл - вы сегодня превзошли самих себя. Вы… вы… вы совершенно неутомимы!
- Все изумительно вкусно, - вторил мистер Киббл, энергично кивая.
В этот самый момент комнату огласили жалобные вопли мистера Плюшкина Джема: кот, спрыгнув с кресла, устроился у ног профессора и теперь выжидательно поглядывал вверх.
- Никак, попрошайничаете, юноша? - укорил профессор кота. - Где же ваши хорошие манеры?
Десерт и впрямь оказался восхитителен. В результате разговор оживился, время летело незаметно. Наконец со стола убрали тарелки и сняли скатерть. Джентльмены удалились в гостиную; профессор курил трубку, задумчиво глядя в огонь, а мистер Киббл допивал ромашковый чай.
Спустя некоторое время в гостиную заглянула весьма удрученная Фиона - пожелать всем спокойной ночи. Профессор обнял девочку и поцеловал ее в лоб. Мистер Киббл потряс крохотную ладошку с застенчивой церемонностью человека, к детям непривычного. Девочка удалилась вместе с мисс Дейл, что дожидалась ее под аркой в холле.
Тем временем миссис Минидью покончила с кухонными хлопотами, и профессор счел уместным предложить партию в вист, на что и домоправительница, и мистер Киббл готовностью откликнулись. Как только возвратилась Лаура и, в свою очередь, поддержала эту мысль, участники полились на две команды, и игра началась. Миссис Минидью, считавшаяся весьма и весьма осмотрительным игроком, как и следовало ожидать, выбрала в партнеры мисс Дейл, предоставив мистера Киббла и профессора самим себе.
Карты порхали над столом вот уже примерно с полчаса, когда отрадное потрескивание огня в очаге было заглушено отчаянным криком, конским ржанием и прочими тревожными звуками, донесшимися со стороны конюшни.
Профессор и мистер Киббл как по команде вскочили на ноги и ринулись к черному ходу.
- Господи милосердный, что происходит? - воскликнула миссис Минидью.
Профессор схватил шляпу и выбежал в ночь; секретарь следовал за ним по пятам. Они проворно спустились по задней лестнице и, шлепая по воде, пересекли двор.
Вспышка света высветила фигуру Тома Спайка: он выскочил из конюшни, сжимая в руке шипящий факел, и на лице его отражался неописуемый ужас.
Глава VII
Ночная прогулка
Шелест ветра в кронах, точно шорох кожистых крыльев, непрекращающийся шум дождя, раскаты грома в холодном черном небе, дымящийся факел в руках у Тома Спайка, освещающий темноту под свесами крыши, - вот что видели и слышали профессор и мистер Киббл, бегом пересекая двор.
А из конюшни, дополняя картину, доносилось исступленное ржание перепуганных лошадей.
- Что там такое, Том? - прокричал профессор, с трупом переводя дух. Струи дождя хлестали по его шляпе и сюртуку.
- Нет, не ходите туда! - предостерег Том, качнув головой в сторону двери. Глаза его размером потягались бы с куриными яйцами, а рука, сжимающая факел, явственно дрожала.
- Что случилось с лошадьми? Что с Мэгги?
- И Нестором? - добавил мистер Киббл.
Из конюшни снова донеслось испуганное ржание.
- Что такое, Том? Лошади словно взбесились!
- Это не они взбесились, нет, - срывающимся голосом отвечал конюх.
- Надо их успокоить. Это все гроза. Сами знаете, Мэгги не выносит грома и молний. Просто сама не своя делается.
- Ах, если бы! - воскликнул Том Спайк, но в подробности вдаваться не стал. Его губы тряслись. Он весь дрожал, глиняная трубка выпала изо рта, глаза неотрывно глядели в никуда. Лицо Тома покрылось мертвенной бледностью; выглядел он как человек, увидевший привидение.
Профессор и мистер Киббл обменялись суровыми взглядами. На мгновение темноту взорвала вспышка молнии. В тучах прогрохотал гром.
- Так что там, Том? Что вы видели в конюшне?
Конюх не ответил ни слова. Казалось, он вот-вот упадет в обморок.
- Дайте-ка мне, - проговорил профессор, отбирая у Тома факел. - Вам нужно успокоиться - нельзя так перенапрягаться! Вы пережили сильное потрясение. Ступайте в Дом, Том. Ступайте! Мы с мистером Кибблом сами справимся с ситуацией.
- Если только сумеете, сэр! - прошептал старый Том и побрел к черному входу, безумно оглядываясь по сторонам, словно в темноте вокруг него происходило что-то ужасное.
Стараясь производить как можно меньше шума, профессор вошел в конюшню; мистер Киббл следовал за ним по пятам. Факел высветил ближайшие уголки и закоулки, разгоняя тени и роняя неверный отблик на стойла, где размещались лошади.
Крапчатая кобылка прижала уши и требовательно заржала; ей эхом вторил Нестор, черный мерин секретаря, поставленный в соседнее стойло. На боках, и шеях, и крупах животных играл глянцевый отблеск.
- Да они все в поту, - задохнулся мистер Киббл.
Профессор кивнул. Он шагнул к кобылке, желая ее успокоить, но тем самым лишь перепугал ее еще сильнее. Мэгги завращала глазами, всхрапнула, встала на дыбы и забила копытами в воздухе.
- Мэгги, Мэгги, да что на тебя нашло! - воскликнул профессор.
- Может, она взбесилась? - предположил мистер Киббл.
Кобылка замерла и уставилась на хозяина поверх двери стойла: бока ее были в мыле, ноздри раздувались, передние ноги подкашивались. Мистер Киббл, в свою очередь, попытался утихомирить собственного коня, но встретил такой же отпор. Мерин яростно бил копытами и тряс головой. Он метался по стойлу, взрывая солому, и хлестал себя хвостом.
Мистер Киббл обернулся к профессору, собираясь что-то сказать, однако тут же прикусил язык. Он выжидательно смотрел на своего нанимателя, а тот, сосредоточенно сощурившись, не отрывал глаз от некоей точки, находящейся где-то посередине, у секретаря за спиной.
- Не двигайтесь, мистер Киббл, - твердо приказал профессор. - Не двигайтесь и не оборачивайтесь.
- А что такое, сэр? - прошептал секретарь, с трудом сдерживая желание ослушаться. - Что вы там такое видите?
Но отвечать не понадобилось, ибо мистеру Кибблу недолго суждено было мучиться неизвестностью. Позади него послышалось глухое, злобное рычание. Профессор поднял факел и неспешным, размеренным шагом двинулся в направлении секретаря.
- Мистер Киббл, - негромко проговорил он, - как только я вас миную, можете обернуться и посмотреть. Только, пожалуйста, держитесь позади меня. А теперь внимательно слушайте. У самой двери к стене прислонены вилы. Рядом с тачкой. Видите? Хорошо. Идите туда - очень медленно - и возьмите их.
Осторожно, но уверенно профессор шел вперед - и вот наконец миновал не на шутку встревоженного мистера Киббла. Секретарь опасливо повернулся на каблуках, высматривая тварь, так напугавшую лошадей и старика Тома.
Долго искать ему не пришлось: тварь была совсем рядом. В каких-нибудь пяти шагах от него на соломе сидел огромный пятнистый мастифф. На спине и шее его шерсть стояла дыбом, а кожа собиралась мелкими складочками, под стать вороху корабельных канатов. Пес дышал тяжело и учащенно; пасть его была вся в пене. Вот он снова зарычал - и слюна бурно запузырилась. Недобрые, настороженные глаза поблескивали в свете факела, точно черный фарфор.
- Турок, - проговорил профессор. - Пес старого скряги.
- Так, значит, это собака взбесилась, а вовсе не лошади, - заметил мистер Киббл, отступая в направлении вил.
- Не знаю. - Профессор замолчал и направил факел на мастиффа. В силу неведомой причины припавший к земле пес казался заметно крупнее и свирепее - ежели, конечно, такое возможно - своего бесплотного двойника, живучего в профессорской памяти. - Возможно, он и впрямь взбесился. В конце концов, и слюна течет из пасти, и горло сжимается, и глаза злобно горят…
- Неужто Том Спайк никогда не имел дела с бешеными собаками? - удивился мистер Киббл, хватая вилы.
Мастифф завилял задом, точно изготовясь к прыжку. Уголки его пасти приподнялись, обнажая зловещие острые клыки.
В это самое мгновение по конюшне повеяло неизъяснимым холодом.
- Чувствуете? - спросил профессор, затаив дыхание. Мистер Киббл кивнул, поправил очки и оглядел темные уголки конюшни.
- Вроде бы похолодало. Причем заметно.
- Да. - Профессору тут же вспомнилась некая туманная ночь - с тех пор не прошло и недели, - когда, стоя у открытого окна своих университетских апартаментов, он почуял, как между луной и землей пронеслось то же леденящее дуновение.
- Что это может быть? - полюбопытствовал секретарь.
Профессор не ответил, ибо его внимание привлек новый кошмар. Подняв факел повыше, он прошептал:
- Мистер Киббл, взгляните вон туда!
Мистер Киббл посмотрел в указанном направлении - и задохнулся от ужаса. Могучим рывком мастифф встал на задние лапы. Послышался треск и пощелкивание: пес расправил плечи, выпрямился во весь рост. Мускулы ног и груди налились новообретенной силой. Массивная черная голова приподнялась и с хрустом приняла нужное положение.
Существо стояло перед ними абсолютно прямо, в положении, что профессор назвал бы не иначе как жуткой карикатурой на человека. Что еще более примечательно, как машинально отметил он, в темно-фарфоровых глазах светился напряженный ум, словно в собачий мозг вселился иной, хитроумный интеллект, совершенно чуждый тому, что существовал в нем прежде.
Я вас знаю. Я вижу вас насквозь. Я знаю, кто вы, а вот меня вы не знаете.
Теперь этот разум свидетельствовал о себе тем, как складки морды сложились в подобие злобной ухмылки.
- Глазам своим не верю… - проговорил мистер Киббл, едва не выронив вилы.
- Так поверьте, - мрачно отозвался профессор.
- Это собака или человек?
- Подозреваю, и то, и другое. Но лишь отчасти.
- У меня такое ощущение, будто оно воспринимает, что мы говорим; будто оно понимает нашу речь.
- Так и есть.
- Но как такое может быть?
- Не знаю.
- И чего оно хочет?
В ответ пес зарычал и, по-прежнему стоя на задних лапах, шагнул к ним.
- Мистер Киббл, я прихожу к выводу, - поспешно проговорил профессор, - что нам пора откланяться!
Секретарь с жаром согласился, и оба осторожно двинулись к выходу. Мастифф запрокинул голову и скорбно завыл. Пошатываясь, нетвердой походкой, он проковылял мимо стойл. Кони ржали и брыкались, точно безумные: Мэгги фыркала и била копытами в загородку, а Нестор кружился на месте, и бока его блестели от соленого пота.
Профессор продолжал пятиться, размахивая факелом перед глазами пса, пока наконец не миновал двери и не очутился на том самом месте под навесом, где они с мистером Кибблом столкнулись с Томом Спайком.
- Дождь! - воскликнул секретарь. - Он же загасит огонь!
- Знаю, мистер Киббл. Прошу вас, идите в дом.
- Сэр, я отказываюсь покинуть вас в подобной ситуации…
- Мистер Киббл, будьте так добры, делайте, как я сказал. Передайте мне вилы, а сами бегите со всех ног к дому.
Мастифф снова взвыл.
- Но, сэр, мой долг…
- В точности исполнять мои указания, мистер Киббл. Прошу вас… у нас нет времени на препирательства.
На глазах у мистера Киббла пес рванулся сквозь двери конюшни. С клыков капала слюна, осмысленные темно-фарфоровые глаза не отрываясь глядели на людей. Без дальнейших возражений секретарь уступил вилы, бегом пересек двор, взлетел вверх по ступеням и укрылся в доме. В следующий миг его лицо возникло в окне: ни дать ни взять один из тех старинных портретов в рамах, что висели в глубине дома. Рядом смутно маячили лица Лауры и домоправительницы - бледные, недоумевающие, встревоженные.
Мастифф взревел и бросился на профессора. Одна массивная передняя лапа легла ему на локоть, и Тиггз в смятении ощутил, как когтистые пальцы смыкаются на нем, точно персты человеческой руки.
И в этот самый миг профессор ткнул факелом прямо в морду собаке.
Взвыв от боли и ярости, мастифф отпрыгнул назад, к дверям, и неистово замолотил передними лапами в воздухе, жуткими, почти человеческими движениями пытаясь загасить пламя, опалившее ему шею и голову. В ночи распространилась вонь горелого мяса.
Едва пес отпрянул, профессор шагнул под дождь, за пределы выступающего навеса. Сей же миг факел зашипел и затрещал. Отбросив его в сторону, Тиггз вновь подался вперед, на сей раз ткнув в противника вилами. Пес снова взвыл и забил лапами в воздухе. И тут же бросился на врага, свирепо колотя и терзая когтями острые зубцы. По его голове и груди потоками лилась кровь. Мастифф дрался, рычал, брызгал слюной, но раны уже давали о себе знать. Предприняв еще одну-две попытки свести с недругом счеты, чудовище развернулось и с рычанием исчезло в ночи.
Невзирая на разыгравшуюся бурю с дождем, профессор застыл на месте, провожая пса взглядом. Да, мастифф скрылся во тьме - но сперва остановился и бросил на врага прощальный взгляд через плечо. На краткое мгновение жуткая тварь неподвижно застыла среди молний, и взгляд ее темно-фарфоровых глаз - в них светились ярость, высокомерие, злоба и глубокое тайное знание - обладал электризующим воздействием ничуть не менее сильным, нежели грозовые разряды, озарявшие сцену событий.
Далее не мешкая, профессор с грохотом захлопнул дверь конюшни, задвинул засов, навесил замок и взбежал по ступеням в дом. У черного хода его встретили мистер Киббл, Лаура и мисс Минидью, а за столом в кухне обнаружился и старый Том Спайк: одной рукой конюх крепко сжимал пустой стакан, а другая все еще тряслась от страха.
- Необходимо крепко замкнуть все окна и двери. По чести говоря, нелишним было бы проверить и перепроверить запоры еще раз. Мистер Киббл, мисс Дейл, вы мне не поможете?
Все разошлись выполнять поручение. Поднявшись в верхний коридор, профессор помедлил мгновение у дверей спаленки Фионы. Войдя, он неслышно проверил - дважды, трижды и даже четырежды, - надежно ли закрыты окна. Наконец, убедившись, что все в порядке, профессор опустился на колени перед кроваткой и, наклонившись, ласково поцеловал девочку в щеку. Откинул пряди волос со лба - и в который раз преисполнился благоговейного изумления, глядя на личико спящей.
Ибо в этом личике он вновь узнавал лицо сестры, матери Фионы - такой, какая она была в детстве. Его любимая, единственная сестра, чьи черты мир живых более никогда уже не увидит иначе как отраженными в живом образе ее маленького подобия…
"Помни меня", - прошептала ему сестра с последним вздохом. И теперь профессор любовался на ее милую дочурку, чей облик дышал таким безмятежным спокойствием. Фиона улыбалась во сне. Что за непостижимое чудо! Не ведая о недавнем переполохе, она переживала собственные приключения в фантастической стране снов.
По возвращении на кухню обнаружилось, что вдова Минидью заварила особенно бодрящий чай, при помощи которого надеялась привести мистера Томаса Спайка в лучшее расположение духа.
- Вы его видели, сэр? - встревоженно воскликнул старый конюх, едва профессор переступил порог.
- Да.
- Видели, что он вытворяет?
- Видели, Том.
- Стало быть, мне это все не приснилось? Я не спятил?
- Нет и нет - со всей определенностью.
Том Спайк закивал - сперва медленно, затем энергичнее, по большей части в целях самоубеждения, словно говоря: "Да, да, выходит, это правда; наверняка правда, раз и они видели".
- Том, вам не лучше?
- У меня в голове сущая каша, - пожаловался конюх. Он развернулся на табуретке и обвел собравшихся безумным взглядом. - И это, по-вашему, взбесившийся пес, э? Псина, как же! Вот уж не похоже!
- Что же все-таки случилось? - спросила Лаура у профессора. - В окно мы почти ничего не разглядели. Мистер Киббл сказал, там была огромная собака.
- Да, собака была, - подтвердил секретарь. - Бесовская тварь, но не взбесившаяся, нет. В жизни того не водилось, чтобы бешеный пес вставал на задние лапы и расхаживал, как человек.
- Как человек, - подхватил профессор. - Точно некая сила привела его в движение и подчинила себе.
- "Привели в движение" - именно в этих словах мисс Джекс описывала пляску матроса.
- Да, верно.
- А как же лошади? - воскликнул старый Том, с размаху ударив кулаком по столу. - Вы про лошадей и словечка не сказали. Как там Мэгги и вороной Нестор?
- До утра лошади в безопасности, Том, - заверил профессор. - Конюшня надежно заперта. Теперь никто до них не доберется.
- Бедняжка Мэгги, - засопел конюх. Он горестно уставился на чашку; его лицо, точно вырезанное из векового самшита, сморщилось подобно сушеной черносливине. - Бедная моя деточка… небось, до смерти перепугалась. И кто бы ее осудил? Я во всем виноват, я… мне следовало остаться с ней. Я должен пойти к Мэгги!
- Незачем упрекать себя, Том. И запомните: сегодня ночью вы из дома не выйдете, - проговорил профессор, естественно и непринужденно налагая вето на переселение старика в конюшню. - Мистер Киббл, вы тоже останетесь. Уже очень поздно, и, держу пари, гроза стихать и не думает. Мы ни в коем случае не можем позволить вам уехать - учитывая все, что произошло нынче вечером. Миссис Минидью, будьте так добры, подготовьте для мистера Киббла гостевую комнату!