После этого девушка окончательно поняла, что ее не пощадят, что отец приносит ее в жертву благополучию семьи. Она была далеко не дурой, и все знала, понимала, что у них нелегкое положение, но никогда не думала, что именно ее обрекут на такую участь. Жизнь с вонючим боровом… Как же быть? Что делать? Но в одном Тина была уверена полностью: ничего у отца не получится. Не удастся ему заставить дочь подчиниться и выйти замуж за эту образину. Она убежит. А не сможет - умрет! В любом случае проклятый Благими Биред не коснется ее тела! Никогда не коснется! И будь что будет. Ежели понадобится, то она сможет даже покончить с собой. Губы Тины сжались, в глазах загорелась решимость отчаяния. Она упрямо посмотрела на отца, и старик со злостью понял, что дочь не сдастся. Он приказал Роуму увести и запереть девушку в ее комнате. Тина только посмеялась про себя - откуда им знать, что она давно припрятала запасной ключ и ночами без помех мечтала о невероятном под звездами.
Отчаяние было быстро упрятано в глубину души. Девушка понимала, что не может долго предаваться ему, если хочет добиться своего, если не хочет таки оказаться обвенчанной с толстым скотом. Она холодно и спокойно обдумала свое положение. Итак, у нее нет ни денег, ни документов. Впрочем, немного денег все же было, но эта капля могла помочь продержаться в городе два-три дня, не больше. Тина бывала там с отцом и помнила, какие в Таркине высокие цены. Хуже, что нет документов, без них ее не возьмут ни на какую работу. Впрочем, есть одно место, на которое могут взять без документов, но при одной мысли о том, чтобы отдавать свое тело за деньги разным подонкам, Тину чуть не стошнило. Но все равно нужно бежать, а там пусть будет, что будет. Все лучше, чем женой Биреда стать. Тем более, второй - тот уже вдовствовал: первая жена умерла родами, принеся мертвого ребенка. Тина сильно подозревала, что Биред бил несчастную женщину. Тут на память пришел запах драгоценного женишка, и ее таки стошнило. Сквозь дверь девушка слышала, как отец окончательно ударил по рукам со старостой, и сжала зубы. "Никогда тебе этого не прощу, папа!" - вырвались у нее горькие слова. Теперь она понимала, что находится среди врагов, что ее собственные родные стали ей врагами. Что ж, они сами начали - война так война.
Прошло много часов, прежде чем в доме все затихли. Тина увязала свои жалкие пожитки в узелок и тихо отперла дверь припрятанным ключом. Тишина, все спят. Она ехидно ухмыльнулась - дорогой папочка и представить не может, что у его дочери хватит решимости не только просить и плакать, а еще и что-то сделать. И хорошо, что не знает. На пороге девушка остановилась попрощаться с родным домом и тихо всхлипнула. Не так она хотела. Но жизнь не спрашивает у человека его желаний, она просто идет и походя давит не успевших отскочить. И им приходится умереть или приспособиться к раздавленному состоянию. Тина сжала зубы и вздохнула. Затем незаметной тенью проскользнула сквозь спящую деревню и быстрым шагом пошла по направлению к городу, стремясь до утра оставить между собой и родным домом как можно большее расстояние.
Она шла и тихо радовалась звездному небу, щебету ночных птиц - девушку всегда влекла тьма и ее загадки. На свету все было так просто и порой малоинтересно, а в темноте самые знакомые вещи становились таинственными, несли в себе что-то новое и необычное, что-то такое, чего не было раньше. Почему священники Благих всегда пугали людей Тьмой, Тина понять не могла, как не могла и понять страха всех своих знакомых перед темнотой. Впрочем, это позади! И девушка счастливо рассмеялась. Впереди ждало неизвестное будущее, и каким бы оно ни оказалось, она шла навстречу ему с открытыми глазами. Она не станет подчиняться их глупым законам и правилам, не станет терпеть скотство! Тина, конечно, понимала всю наивность своих мыслей, но не хотела портить себе настроение. Еще найдется время подумать о том, что ей делать на самом деле.
Несколько дней девушка шла по ночам, проводя дни в стогах сена. Громада города постепенно приближалась, Тина уже видела высотные ретрансляционные башни инфосети и жаждала поскорее добраться до места. Может, ее все-таки возьмут на какую-нибудь работу, она же не белоручка, согласна на что угодно, и стирать, и полы мыть, только бы выжить. Она верила в свою звезду, улыбалась редким встречным людям, если они попадались ночью, но ни с кем не заговаривала. Ела то, что находила в лесу, через который шла дорога. С детства Тина привыкла питаться подножным кормом и знала, что можно есть, а что нельзя. Она собирала грибы, поджаривала их на костре, а уж для ягод савиа наступил самый сезон и ими можно было объесться, столько их уродило в этот год. Еще каких-то пару дней - и город! Скорее бы… Нетерпение девушки не знало предела.
Впереди показалась большая деревня, раз в несколько больше ее родной. Тина подошла к окраине и усмехнулась: какие-то парни весело пели у костра на околице, совсем как дома. Потянуло вкусным духом печеных клубней равда, и у нее потекли слюнки. Некоторое время она не решалась подойти, но, подумав, что здесь могут быть только обычные деревенские ребята, направилась к костру.
- О, а это у нас тут кто? - обернулся один из них.
- Здравствуйте, ребята! - улыбнулась девушка. - Меня Тиной кличут.
- А ты откуда взялась? - спросил здоровенный белобрысый увалень.
- Из Стояного Лога, там, на севере, - махнула она рукой, - в город вот иду.
- А чего ночью-то?
- Так не жарко зато.
Тина не обратила внимания, что несколько парней ухмыльнулись и перемигнулись. Она присела у костра и с удовольствием вцепилась зубами в протянутый ей поджаристый клубень. Ягоды за пять дней ей все же сильно надоели, и сытная еда заставляла желудок буквально прыгать от нетерпения. Кто-то сунул ей в руку стакан, и Тина, не задумываясь, выпила. И задохнулась - там был чистый спирт. Пока она кашляла, парни ржали над нехитрой шуткой. Переведя дух, девушка укоризненно посмотрела на белобрысого увальня, и тот, ухмыляясь во весь рот, развел руками. Тина быстро доела клубень и, улыбнувшись, стала прощаться.
- А поиграться? - ехидным голоском протянул кто-то.
- Во что? - с удивлением спросила девушка, не понимая, во что можно играть ночью.
- В чмок-чмок! - заржал прыщавый юнец, все остальные тоже рассмеялись, окружая Тину.
Она растерянно посмотрела на так понравившегося ей белобрысого увальня и вздрогнула: улыбка на лице парня была настолько омерзительной, что ей еще не доводилось видеть подобной. "Что им от меня нужно?" - промелькнуло в голове. Вдруг отблеск костра высветил сваленные в стороне эциклы. Только при виде них до Тины начало доходить, что она нарвалась не на простых деревенских парней, а на стаю бродячих эйкеров… В голове промелькнули страшные рассказы о том, что эти звери делали с девушками, и только тут в ее душе появился страх. Они хотят ее… Нет, не может быть… Увалень встал, еще гнуснее ухмыльнулся и вдруг спустил штаны, доставая свой… Свой… Нет!
- Нет! - вырвался этот у девушки крик, и она отшатнулась.
- Куда же ты, красотка? - насмешливо спросил эйкер. - А чмок-чмок?
- Что вам от меня нужно? - заплакала Тина.
- А то ты не понимаешь! - заржал кто-то. - Становись на коленки и рот открывай.
- Нет! - отшатнулась девушка.
Но протестов никто не слушал, сильные мужские руки схватили ее, бросили на колени, резкие удары по ушам заставили открыть рот и… Начался ужас, который не мог привидеться Тине и в самом страшном из кошмаров. Кто сорвал с нее юбку, трусы и пристроился сзади. Резкая боль ожгла девушку, и она отчаянно завизжала, умоляя не делать с ней этого. Но никто не слушал ни ее просьб, ни ее плача…
- О, да мы целочки! - заорал насилующий ее сзади ублюдок.
Что было потом, Тина вспоминала с трудом, она уже не сопротивлялась, покорно делая все, что ей приказывали. Сознание было как в тумане, ужас и боль рвались из каждой жилки тела. Только одна мысль билась в голове: "Почему я?! Как они так могут с живым человеком?!". Обида и горечь застилали глаза, она никак не могла понять за что Благие обрекли ее на эту пытку. Неужели она должна была покорно выйти замуж за проклятого Биреда? Хорошо, что Тина не запомнила, что с ней творили эйкеры, но даже и без этих воспоминаний ее тело еще много лет было отвратительно ей самой. У нее силой отобрали то, что можно было дать только по любви, и девушка хотела умереть. "Убейте уж…" - шептали разбитые губы, но эйкеры продолжали издеваться. А потом вдруг адская боль разогнала затененность сознания. Раньше Тина и представить не могла, что настолько страшная боль может существовать. Эйкеры облили попавшуюся им девушку бензином и подожгли…
Тине повезло… Ее страшные крики услышали крестьяне из недалекой деревни и побежали выяснять, что же там случилось. Эйкеры, быстро сориентировавшись, вскочили на эциклы и унеслись. Никто не помешал пришедшим в ужас от сотворенного над несчастной девушкой людям потушить огонь и вызвать амбуланс. Всего этого Тина уже не видела, сознание милостиво покинуло ее.
Первым, что она увидела, открыв глаза, оказалось черное от горя лицо отца, с надеждой смотревшего на нее. Тина сперва не поняла, что это с ним, только подосадовала, что ее таки поймали. Тут все случившееся обрушилось на нее, и она забилась в ужасе. Отец кинулся куда-то с криками: "Врача! Где врач?!", и девушке вкололи что-то, от чего она заснула. А когда снова открыла глаза, эти глаза были пустыми. Что-то внутри нее умерло - и умерло навсегда, ее не волновало больше ничего. Врачи пытались вывести девушку из этого состояния, но у них не получилось, Тина не желала ни с кем разговаривать. Физически она была здорова, лечение попавшей в беду девушки оплатил местный лорд, ей даже пересадили клонированную кожу. Родители Тины молили Благих благословить лорда за его милосердие… Но вот психика девушки так и не пришла в норму, она по-прежнему никого не видела и ничего не хотела. Месяца через два отец увез продолжающую молчать дочь домой, поняв, что ничем больше в больнице ей не помогут. Действительно, знакомая с детства обстановка сыграла свою роль, и еще через пару месяцев Тина заговорила…
Но куда девалась беззаботная мечтательная дурочка, хотевшая странного? Ее не стало. Нынешняя Тина односложно отвечала на вопросы, сама не интересовалась ничем и никем, даже ела, если только ее сажали за стол. А если нет, безучастно сидела голодной. Отцу с матерью было до слез жаль ее, но чем тут еще можно помочь, они не знали: их дочь ничего не хотела. И еще через месяц мастер Варинх позвал Тину, решив все же попытаться серьезно поговорить с ней.
- Да, папа? - подняла глаза девушка, услыхав голос отца.
- Теперь-то ты видишь, дурочка, чего ты добилась своим побегом? - со слезами в глазах спросил старик. - Зачем же?
- Мне был противен Биред, - безразлично ответила ему дочь.
- Был? А теперь?
- Теперь все равно.
- Ой, дурочка! - схватился за голову отец. - Да он и такой готов тебя взять! Ни о ком, кроме тебя, даже слышать не хочет! Он же тебя любит, пойми ты, глупая!
- Хочет - пусть берет, - спокойно сказала Тина, смотря куда-то в стену. - Мне все равно. После этих и он чистым покажется…
Она задрожала крупной дрожью, в глазах снова появился так пугающий ее отца бездонный ужас. Врачи предупреждали мастера Варинха, что за девочкой нужно внимательно следить, что она в таком состоянии может легко наложить на себя руки. И ее ни на минуту не оставляли без присмотра. Но Тина не делала ничего. Тогда отец с матерью все же решились позволить Биреду встретиться с ней, ошибочно полагая, что любящий мужчина сможет вывести их дочь из этого жуткого, пугающего их до глубины души безразличного состояния. Девушка совершенно спокойно, без отвращения поговорила с осунувшимся парнем, безразлично согласилась стать его женой, но ее голос был таким ровным, как будто бы ее согласие вовсе не имело для нее никакого значения. Решив идти уже на крайние меры, старый Варинх махнул рукой и согласился на свадьбу.
Тина безучастно подчинялась и выполняла все, о чем ее просили, но ничего не появлялось в ее глазах при этом, ровным счетом ничего. Все такой же равнодушной она шла с будущим мужем под венец, только пара слезинок прокатились по щекам. Сама она была не здесь, она всеми силами души стремилась туда, ввысь, к звездам. А то, что происходило тут, с ее телом, уже не имело значения - пусть делают с ним все, что им угодно. Только бы поскорее уйти. Ей ничего не было интересно из настоящего - это все принадлежит им, ей здесь места нет. Но когда они с Биредом шли от алтаря, став мужем и женой, какие-то слова вдруг привлекли внимание Тины. Староста говорил с ее отцом. Девушка остановилась и прислушалась.
- Знаете, свояк, - говорил староста новоиспеченному родственнику, - мне сообщили странную новость.
- А что такое? - с удивлением спросил его мастер Варинх.
- Высочайшим повелением по всему Скоплению Парг приказано упрятать под замок всех "странных". А кто это такие - "странные" - не сказано. Над нашим миром, будто бы, корабли каких-то Аарн. Хотел бы я знать, что это за Аарн…
"Аарн! - молнией вспыхнуло странное имя в мозгу Тины. - Аарн…" Это было слово не отсюда, это было слово из мечты, из прекрасной легенды о звездах. Это была сказка, невозможная сказка… И впервые за последние полгода на губах девушки появилась горькая улыбка. Мастер Варинх заметил это и с надеждой посмотрел на нее - неужели дочь, наконец, оживает? А она снова вспоминала только одно - когда-то потрясшую ее легенду о звездных странниках, берущих с собой тех, кто способен плюнуть на все обыденное, тех, кто способен мечтать не о материальном благополучии и власти, а о чем-то куда большем. Тех, кто странный, кто не такой, как все, кому неинтересны преуспевание и материальные блага, тех, кто хочет непонятного другим… Как жаль, что это только сказка. Несколько слезинок скатились по ее щекам, и молодой муж принялся обещать, что будет носить ее на руках, приняв слезы на свой счет. Но он ошибался: Тина прощалась с мечтой, с тем, что недостижимо, с тем, что прекрасно и делает душу добрее и чище. С тем, что помогает справиться с этой жизнью - жизнью в которой нет ничего, кроме скотства и горя, кроме боли и ненависти. Девушка твердо знала, что недолго проживет - тоска и безнадежность убивают так же верно, как и пуля. Только медленнее и куда болезненнее. А Тина уже умирала, просто этого пока еще никто не видел. Она снова криво усмехнулась, вытерла слезы рукавом свадебного платья и пошла рядом со счастливым донельзя Биредом.
И вдруг что-то произошло, что-то такое, что кажется невозможным, пока ты сам не столкнешься с ним. Небо пошло радужными волнами, на нем прорисовались быстро сменившие друг друга три древних символа - символ любви, символ мечты и символ надежды. И сверху грянул голос, наполненный верой и любовью, силой и одухотворенностью.
- Слушайте нас, люди! Это Аарн говорят с вами. К вам мы обращаемся, "странные" и "не такие", те, кого травят и те, над кем смеются! Мы для вас, "странные", непохожие на других. Мы зовем вас с нами, мы даем вам надежду, что не все вокруг жаждут только жрать и насиловать друг друга! Мы тоже хотим странного. У вас, сходящие с ума от одиночества, есть братья и сестры, так идите же к нам, стремящиеся к невероятному. Мы ждем и любим вас! Кто хочет познать Свет, Тьму и Звездный Ветер - мы зовем вас с собой, дети бури. Скажите три слова: "Арн ил Аарн" и вас услышат. Но не пытайтесь вы, обычные, притвориться "странными": ничего у вас не получится. Только жаждущий серебряного ветра звезд больше жизни становится Аарн.
Воцарилось потрясенное молчание. Все жители Стояного Лога, открыв рты, смотрели на пылающее небо. Никто не увидел, как на лице невесты вдруг впервые за много месяцев появилось живое выражение - надежда. Она боялась поверить, но не могла не рискнуть… Неужели, она не одна такая? Неужели, есть еще жаждущие ветра? Жаждущие бури? Значит, есть! Тина рассмеялась недобрым смехом, срывая с себя побрякушки с фатой, и подняла голову и руки вверх.
- Арн ил Аарн! - взвился к небу отчаянный, молящий девичий крик.
- Дочка, да ты что?! - кинулся к ней старый Варинх, но не успел.
Тело Тины окуталось каким-то светящимся силовым полем, и ее отца отшвырнуло в сторону. Переливчатый звон повис над остолбеневшими людьми, и прямо перед ними распахнулись дырами Тьмы мало кем виданные гиперпространственные порталы. Оттуда вырвались с десяток десантников в черно-алых зеркальных скафандрах высшей степени защиты и тут же заняли оборону вокруг, наставив свое жутковатое оружие на ошеломленных крестьян. Вслед за ними вышла ослепительно красивая женщина, одетая, как высшая аристократка. Впрочем, никто из присутствующих никогда не видел высших аристократов, но вышедшая была одета так, что одно ее короткое платье стоило больше всей деревни, это люди поняли сразу. Она, не обратив никакого внимания на сбившихся в кучу крестьян, с сияющей улыбкой подошла к застывшей, плачущей слезами надежды Тине, обняла и поцеловала ошеломленную девушку. А та не верила своим глазам…
- Ты прошла Испытание, сестра! Ты - "странная"! Отныне ты нам всем - сестра. Серебряный ветер звезд ждет тебя, девочка. Те, кто понимают тебя, так же хотящие странного, как и ты, ждут тебя… Идем.
"Неужели?! - забились в голове Тины суматошные мысли. - Неужели сказки иногда сбываются? Неужели?! Ветер звезд… Она сказала, что меня ждет серебряный ветер звезд… О, Благие! Спасибо вам за это!" Девушка отчаянно зарыдала, уткнувшись в плечо ласково улыбающейся ей аристократки, сквозь всхлипывания прорывались какие-то отрывистые слова, она рассказывала о том, что с ней сотворили, а женщина молча гладила ее по голове, грустно смотря вдаль.
- Успокойся, сестренка, - негромко сказала она, но жадно вслушивающийся отец Тины все же уловил ее слова. - Никто и никогда больше тебя не обидит и не заставит что-то делать против твоей воли. Никто и никогда не смеет обидеть Аарн! Виновного найдут, куда бы он ни спрятался. С этой минуты ты среди своих, среди хотящих странного и непонятного этим вот пашу. Идем, нас ждет Командор.