– Я же тебе рассказала. Очень просто, подошла и всё. А как ещё?
– Так просто и подошла?
– На что ты намекаешь? Если бы я подошла не так просто, ты бы не входил в мои планы. Расслабься и получай удовольствие. С тебя, кстати, сто долларов. Не забыл?
– Нет. Получишь свои сто долларов, – Ярик прошёл вглубь номера.
На трюмо перед зеркалом стояла открытая шкатулка с драгоценностями. Ярик подошёл к ней и восхищённо поцокал языком:
– Ого! Настоящие, как думаешь?
– Думаю, да. Такие мужики фальшивых не держат. Но тебе-то зачем? Не трогай ничего! Включи телек и смотри, я пока в ванну, а то я вся липкая! Чувствую себя как рабочая лошадь. Бр-р!
Но Ярик, не слушая Лану, продолжал визуально изучать содержимое трюмо.
– Эй, да тут баксы! Ну, дядя даёт! А он не мафиози, случаем? Бабки как мусор валяются… и не боится ничего…
– Да чего ему бояться? Он нас из-под земли достанет, если надо будет. Да чего ты там зациклился на чужих богатствах? Заняться нечем? Сказала же, оставь все и сядь!
– Да оставил, оставил, не ори! – Ярик плюхнулся в кресло, взял в руку пульт телевизора и начал щелкать каналы.
Лана зашла в ванну и включила воду. Она вышла через полчаса, замотанная в белое полотенце и села на диван. Ярик сделал попытку её обнять, но Лана отстранилась.
– Ну чего сейчас-то? Вдруг он придёт, скажет, обнаглели… пустил передохнуть, так они и рады стараться… давай просто посидим.
– Да я просто… – Ярик попытался оправдаться, – обнять хотел…
– Потом обнимешь! – Лана была непреклонна, ей почему-то не хотелось, чтобы Алик Ашотович застал её даже просто в объятиях Ярика.
Три часа пролетели незаметно. Лана с Яриком дождались Алика Ашотовича, попрощались с ним и ушли к себе. Алик Ашотович вручил Лане приглашение на семинар, и она клятвенно пообещала прийти.
На следующий вечер Ярик и Лана пригласили Алика Ашотовича в ресторан, где заранее заказали столик. Он долго отнекивался, но Лана сказала, что отказ не принимается, и он согласился, скрепя сердце.
В ресторане Алик Ашотович сразу понял, что Ярик с Ланой не поскупились, накрывая стол. Ему было неудобно, что молодые люди так потратились, но в глубине души понимал, что долг платежом красен, и они не хотят оставаться обязанными. Он и сам не любил быть обязанным кому-то, поэтому молча сел за стол и принялся за угощение. Лана выпила немного вина и веселилась вовсю. Алик Ашотович любовался ею, стараясь, чтобы Ярик этого не заметил. Лана пригласила Алика Ашотовича на танец, и через тонкую ткань платья он почувствовал, какая у неё сильная и гибкая спина. Для Алика Ашотовича это было своеобразным испытанием, держать Лану в объятиях, и вообще находиться так близко, поэтому он не мог дождаться, когда замолчит музыка. Лана же, похоже, никаких неудобств не испытывала. Она свободно двигалась, и получала явное удовольствие от танца.
Вечеринка закончилась глубоко за полночь. Алик Ашотович почувствовал себя страшно усталым и старым. Он поблагодарил Лану и Ярика за прекрасный вечер и поспешил откланяться, боясь, как бы Лана не придумала что-нибудь ещё.
Потом он встречал Лану на пляже и иногда сталкивался с ней в гостинице. На пляже он всегда устраивался так, чтобы Лана его по возможности не заметила, сам же мог спокойно наблюдать за ней.
Вид полуобнажённого тела Ланы, едва прикрытого двумя полосками ярко-жёлтого бикини по-прежнему не вызывал в нём сексуального желания. Это скорее была тоска по какому-то давнему, так и нереализованному желанию. Тоска по ушедшей юности, любви… тоска по женщине, хрупкой, нежной, беззащитной, женщине, которую он внезапно увидел в Лане, но так и не нашёл в Барбаре, его прекрасной польке… зачем он женился тогда? Неужели страсть так захватила его, что он не смог противиться? Сейчас он этого почему-то не помнил. Очевидно, да, раз он женат. Хотел бы он прожить другую жизнь с другой женщиной, такой, как Лана? Он много раз задавал себе этот вопрос… и ровно столько же раз не мог дать на него ответ. Откуда теперь знать? Жизнь прошла, так или эдак, поздно что-то менять. Не исключено, что это просто блажь стареющего человека, не более. Надо выбросить всё из головы, и жить, как раньше, как всегда. Лана уедет, и наваждение закончится. Душа успокоится, и всё вернётся на круги своя.
Алик Ашотович доставал бутылку вина, пластиковый стакан и наливал себе. А может, это говорит его нечистая совесть? Всё ушло, всё забыто давно, но всё же… ничего такого собственно и не было, ему не в чем себя упрекнуть, но формально… намёки, надежды… или это не имеет особого значения? Алик Ашотович закрывал глаза, и видел Нино… грузинскую девушку, его подругу детства… они жили в соседних домах и часто играли вместе… их дразнили женихом и невестой… потом дети выросли, но продолжали общаться… Ничего такого, лёгкое кокетство со стороны Нино, лёгкий флирт с его стороны, но он видел глаза Нино, когда она смотрела на него… Нино ему нравилась, она была тихой и нежной, очень доверчивой и беззащитной, он хотел быть её защитником… наверное, женился бы на ней, если бы не встретил Барбару… Они никогда не говорили с Нино о женитьбе, он даже не намекал на это, но Нино ждала, и он это видел, видел и не пресекал…
Когда он женился, Нино уехала, он не спросил, куда. Уехала – и всё. С тех самых пор он ничего о ней не слышал. В последние годы он иногда вспоминал о ней… "Надеюсь, что ты счастлива, дорогая Нино!" – думал Алик Ашотович, и каждый раз мысленно с ней чокался.
Бесплодные надежды – вещь печальная. Когда бутылка вина заканчивалась, Алик Ашотович уходил с пляжа и отправлялся на прогулку в город.
Так прошла неделя. Лана с Яриком уехали, а вместо них приехала Барбара. Она ворвалась в номер, как тайфун, бросила на пол сумку и в изнеможении упала на диван.
– Ужасно устала и болит голова! У тебя есть выпить? Не выношу самолёты!
Алик Ашотович принёс ей рюмку коньяку.
– Зачем летаешь?
– А у меня есть выбор? Неужели я должна тащиться в поезде двое суток? Так, я сейчас приму душ, вздремну, а вечером посидим в ресторане. Тут есть приличный?
Алик Ашотович вздохнул. Барбара была, как всегда, неподражаема.
– Тут всё приличное, не волнуйся.
– Это радует, – Барбара сбросила с ног туфли на высоких каблуках, пождала под себя ноги, закрыла глаза и откинулась на спинку дивана. – Неплохой номер! Набери мне ванну, будь другом! Пожалуй, душем я не обойдусь. Мои драгоценности здесь?
– А где же им быть? Дожидаются тебя, вон там, возле зеркала, на туалетном столике.
– Надеюсь, все в целости?
– В целости, не волнуйся. Я пойду, сделаю тебе ванну.
– Будь любезен! – Барбара поощрила Алика Ашотовича лучезарной улыбкой.
После ванны Барбара заснула, и проснулась уже вечером. Алик Ашотович смотрел телевизор, когда услышал вскрик жены.
– Боже! Алик! Да иди же сюда!
– Что случилось? – Алик Ашотович увидел жену, сжимавшую обеими руками шкатулку с драгоценностями. Глаза у Барбары были круглыми и испуганными.
– Что это, скажи мне, пожалуйста?! – Барбара потрясла перед носом мужа шкатулкой. – Что, я тебя спрашиваю?
– Да в чем дело? Скажи толком!
– Где моё кольцо с синим сапфиром?! Оно лежало здесь!
– Ты уверена? Может, ты забыла его взять из дома? Оно спокойно тебя там дожидается.
– Я его брала! Это моё любимое, ты же знаешь! Я никуда без него не езжу! Боже! – Барбара закатила глаза. – Только этого мне не хватало! Ты всегда бросаешь всё где попало!
– Успокойся, я думаю, ты забыла его дома. Остальное же всё на месте?
– Остальное на месте, слава Богу! Но это кольцо я не забывала! Я хорошо помню, что положила его в эту шкатулку. Я ещё полюбовалась камнем и вспомнила бабушку! Это она мне его передала по наследству, ты же знаешь! Оно практически антикварное! – Барбара всхлипнула.
– Ну не волнуйся, дорогая! Если оно здесь, то найдётся.
– Знаешь, – Барбара высморкалась в платок, – я позвоню сыну, пусть посмотрит. Может, я и правда его забыла?
– Хорошая идея! Позвони, конечно.
Барбара набрала номер сына, который на время отъезда поселился у них, и попросила его посмотреть, нет ли кольца дома? Она подождала прямо у телефона, получила ответ, и по её лицу Алик Ашотович понял, что дома кольца нет. Так как Барбара молча стояла у телефона, он спросил, мало надеясь на удачу.
– Нашли?
– Разумеется, нет. Как я тебе и говорила. Оно было в этой шкатулке. У тебя убирали номер?
– Ну конечно, убирали! Что за вопрос?
– Ты не пускал сюда посторонних?
– Какие посторонние? Я верчусь, как белка в колесе! У меня же симпозиум, ты знаешь! – про Лану Алик Ашотович решил умолчать, чтобы не впутывать их с Яриком в это дело. К тому же он был полностью уверен, что Лана не могла взять кольцо, да и они уже уехали…
– Тогда остаётся горничная! – Барбара натянула платье и ринулась из номера, так что Алик Ашотович не успел ничего сообразить. Стремительность и скорость в принятии решений были полностью в духе его жены.
Он просто спустился вслед за ней и застал сцену, в которой Барбара на чём свет стоит распекала администраторшу, попутно обвиняя персонал гостиницы во всех смертных грехах. Алик Ашотович по опыту знал, что вмешиваться бесполезно, и будет только хуже. Он просто подошёл и встал рядом с Барбарой, чтобы хоть немного контролировать ситуацию. Администраторша стояла вся красная, как ошпаренная кипятком. Она видимо обрадовалась, завидев Алика Ашотовича, и виновато произнесла:
– Сейчас придёт Мариночка, он убирала у вас в номере… на этой неделе она дежурит…
Барбара кивнула, но по её виду Алик Ашотович понял, что она готова стереть Мариночку в порошок. Мариночка появилась минут через пять, всё время ожидания Барбара нервно барабанила ярко накрашенными ногтями по стойке.
Горничная оказалась хрупкой застенчивой девушкой небольшого роста. Она скромно потупила глаза, чтобы не встречаться взглядом с разъярённой постоялицей.
– Мариночка, – начала администраторша ласково, – ты убирала в комнате № 75?
– Я… а что случилось? – вид у Мариночки был немного испуганный.
– Из шкатулки с драгоценностями пропало кольцо, – при этих словах администраторша бросила взгляд на Барбару, – как утверждает эта дама, во всяком случае.
Алик Ашотович мысленно поставил администраторше "отлично" – не стала обвинять сотрудницу, визжать, не встала сразу на сторону Барбары…
– Что значит "как утверждает эта дама?" – лицо Барбары исказилось гневом. – Как вас понимать? Вы хотите сказать, что я лгу?!
Администраторша устало вздохнула:
– Я ничего не хочу сказать, я хочу просто разобраться. Нельзя же просто так обвинять человека. В нашей гостинице не было случае воровства. Правда, Мариночка у нас недавно, но у неё отличные рекомендации…
– Я ничего не брала… – прошептала Мариночка, – я никогда не беру ничего чужого…
– Хорошо! – Барбара приняла решительный вид. – Тогда поступим по-другому! Раз никто не хочет сознаваться, тогда вызываем милицию!
– Может, – робко подала голос администраторша, – мы можем компенсировать вам потери?
Барбара хрипло захохотала. Просмеявшись, вытерла слезы и ответила:
– Компенсировать?! Да вы хоть представляете, о какой "компенсации" идёт речь? Милая, да вы по гроб жизни со мной не расплатитесь! Это очень старинное кольцо, антиквариат! С настоящим сапфиром! Нет, думаю, без милиции здесь не обойтись. Разрешите воспользоваться вашим телефоном? – администраторша любезно подвинула Барбаре телефонный аппарат.
Следствие было недолгим. На драгоценностях нашли отпечатки пальцев той самой горничной, Мариночки. Она клятвенно уверяла, что просто взяла в руки драгоценности, так как шкатулка стояла открытой, они так заманчиво блестели и были такими красивыми, что она не смогла удержаться от соблазна примерить их. Но брать чужое – ни Боже упаси! Мариночка рыдала, клялась всеми правдами и неправдами, но следователь был непреклонен. Он передал дело в суд, и суд назначил Мариночке наказание в виде двух лет лишения свободы в колонии общего режима. Могли бы назначить и больше, вещь ведь дорогая, но и улики косвенные… Мариночка так и не призналась.
Алик Ашотович с женой вернулись домой. Чтобы утешить Барбару, Алик Ашотович купил ей очень дорогое кольцо с бриллиантами. Ему было очень жаль Мариночку, его так и не смогли убедить, что она украла, но тут уж, как говорится, ничего не попишешь… вор должен сидеть в тюрьме.
И вот спустя двадцать лет, Алик Ашотович волею судеб снова сидел на пляже той самой гостиницы. Она немного обтрепалась за эти годы, но в целом хорошо сохранилась. Деревья подросли, их мощные кроны упирались в небо. По посыпанным гравием дорожкам ходили отдыхающие, негромко переговариваясь, и Алик Ашотович по непонятной даже ему самому причине был счастлив. Он с наслаждением вдыхал морской воздух и слушал шум прибоя. Курить он давно бросил – врачи запретили, поэтому в кармане его хлопчатобумажных брюк всегда можно было найти мятный леденец.
Был конец сентября, поэтому отдыхающих было немного. Вечерами Алик Ашотович брал бутылку белого вина и шёл на каменистый пляж – его мучили воспоминания. Лана представала перед его глазами, как много лет назад, в жёлтом бикини, он старался гнать это ненужное воспоминание, но оно упорно возвращалось.
Он вырвался на несколько дней отдохнуть, у Барбары случился инсульт, она не вставала с постели, и очень плохо говорила. Прогнозы врачей были самыми неутешительными. Он очень устал, учитывая и его весьма почтенный возраст. Сын, видя как отец хлопочет возле матери, решил устроить ему отдых, и нанял сиделку. Сначала Алик Ашотович отказывался уезжать, но сын убедил его, что это правильно. Кому будет легче, если и он свалится? Он подумал, и решил что сын прав. И вот он здесь. Море его совершенно умиротворяет… он чувствует такой покой…
Алик Ашотович заметил женщину возле соседнего валуна. Она стояла, опустив руки вдоль туловища, и смотрела на море. Что-то ёкнуло у него в груди. Эта одинокая женская фигурка так напомнила ему Лану… женщина, как будто что-то почувствовав, обернулась, и он чуть не упал в обморок: на него смотрела Лана. Повзрослевшая, но всё же Лана. Он сразу её узнал, просто не мог ни с кем спутать. Лана тоже его узнала, она улыбнулась полувопросительно, а потом удивлённо.
– Алик Ашотович? Или я ошибаюсь?
– Лана? Господи! Не ожидал вас тут встретить, признаться! Вы совсем не изменились, голубушка!
– Ну уж совсем! Зачем вы мне льстите. Я всё про себя знаю, каждое утро смотрюсь в зеркало.
– Вы прекрасно выглядите! Уж очевидное-то вы не будете отрицать?
– Может быть. Но неужели спустя двадцать лет нам кроме как о моем внешнем виде не о чем поговорить?
– В кафе? Здесь есть одно уютное местечко.
– Давайте просто посидим здесь, на камнях. Не хочется в кафе, там полно людей…
– Да конечно! У меня есть бутылка вина, не успел ещё открыть. Я дам вам стакан, а сам буду из горла. Вспомню молодость.
Алик Ашотович открыл бутылку, и протянул Лане стакан. Он потянулась за ним, и Алик Ашотович заметил на её пальце кольцо… то самое, с сапфиром, кольцо Барбары. От неожиданности он схватил Лану за руку и потрогал кольцо.
– Ах, это! Вам нравится?
– Старинная работа, я в этом понимаю. Откуда оно у вас? Досталось в наследство от бабушки?
– Нет, всё гораздо проще – Ярик подарил.
– Ярик подарил?! – Алик Ашотович не удержался от изумления.
– Да, подарил. А что тут такого? Вместо тех ста долларов, которые он мне проспорил, если вы помните…
– Помню, как будто это было вчера. Почему-то сейчас я гораздо лучше помню то, что было давно… причуды памяти… или возраста, как хотите. И вы не спросили, откуда это кольцо?
– Нет, не спросила, он, кажется, сказал, что досталось от прабабушки, или что-то в этом духе. Кольцо мне понравилось, поэтому я не особенно интересовалась его происхождением. Правда, меня слегка удивила невиданная щедрость, мне показалось, что кольцо стоит гораздо больше ста долларов, но… знаете, Ярик сделал мне предложение тогда же, и я подумала, что это просто свадебный подарок, вот и всё… – Лана вздохнула и подставила пустой стаканчик Алику Ашотовичу, он налил ей вина. Лана покрутила стаканчик в руках, отпила глоток и продолжила: – Хотя, надо признаться честно, кольцо не принесло мне счастья.
– Ярик на вас так и не женился?
– Да нет, женился… только жили мы неважно. Скандалы, ссоры… родился сын, а он бросил работу… я чуть с ума не сошла тогда, можете представить моё состояние? Маленький ребёнок на руках, денег нет…
– Да… досталось вам… И как же вы выжили? Мне трудно такое вообразить, потому что я другой человек, для меня семья – это святое. Ну, я имею ввиду, что никогда не оставил бы их без куска хлеба. Я понимаю, в жизни всё возможно, но материальное обеспечение семьи я считаю своим святым долгом.
– Я тоже считала, что мужчина должен обеспечивать семью. Но, как выяснилось, я ошибалась. Мама помогла мне. Потом я устроилась на работу, наняла няню. Вроде жизнь наладилась… но с мужчинами у меня отношения так и не складываются до сих пор.
– Так вы развелись я Яриком?
– Да… я его бросила… он ударил меня, прямо при сыне… что вы так удивлённо смотрите? Да, мы прожили ещё несколько лет. Я содержала его… он всё обещал, что устроится на работу, но ничего не делал. Он измотал меня, просто вытряхнул… я так устала… я работала, как проклятая, а он всё бегал, бегал…
– В каком смысле? По девочкам?
Лана усмехнулась.
– Лучше бы он бегал по девочкам. Нет, просто бегал, он же спортсмен. Бегать любит.
– И где он теперь, вы не знаете?
– Не знаю… и, честно, не хочу знать. Какая мне разница? Сыну он не помогал, а остальное безразлично… налейте ещё вина… хочется напиться.
Алик Ашотович налил Лане вина, и она выпила. Ветер с моря поиграл с её длинными волосами и бросил прядь ей прямо в лицо. Лана убрала её и закрыла лицо руками.
– Здесь хорошо… море меня успокаивает… жизнь кажется не такой мрачной… вы знаете, – Лана подняла на Алика Ашотовича глаза, – я так одинока… сын почти не общается со мной. У него своя жизнь, он живёт в другом городе. Мы… мы сильно поссорились пару лет назад… он уехал учиться – и всё… как он там, я не знаю… Господи! Так тяжело бывает ночами, особенно ночами… вам трудно меня понять, вы такого не испытывали…
– Ну, отчего же… я вас прекрасно понимаю… можно быть одиноким и рядом с кем-то…
– Можно, но это другой вид одиночества… можно всегда обмолвиться словом, выпить чаю вечером, посмотреть телевизор. Ну что я вам объясняю очевидные вещи… вы и сами всё знаете не хуже меня.
– Наверное, так. Действительно, я никогда не был один так, как вы говорите. А почему не складываются отношения с мужчинами?
– Откуда мне знать? Они шарахаются от меня, как чёрт от ладана. Обходят стороной. Дольше месяца ни с кем не встречалась, а в последнее время даже кандидатов нет.
– Я даже не знаю, что вам сказать, чем вас утешить… может, вина?
– Да, налейте… хорошее вино… давно такого не пила… а знаете, что? Мне сейчас в голову пришла одна идея… только не сочтите меня за дуру или сумасшедшую.
– Да Бог с вами! Вы и не похожи на сумасшедшую. Ну ни капельки. Что у вас за идея?