- Что тебе надо, Марк? - Голос девушки был холоден и надменен. Она видела, что брат поражен тем, какой она предстала перед ним. И сначала не могла понять, в чем же причина. Слишком много времени она провела среди тех, кто считал абсолютно нормальным, что она окружена пылающим Мраком.
- Я хочу поговорить, сестренка. Ты откажешь мне в этом? - Наконец произнес Марк, не в силах оторвать свой взгляд от ее ореола. - Ты изменилась, Оливия.
- Я не собираюсь обсуждать это с тобой, Марк. Говори, что хотел сказать. - Оливия вскинула подбородок. Хоть это и было глупо, но в закоулках своего сознания она винила брата во всем том, через что они прошли с Габриелем. Во всех тех жертвах и поступках, которые им пришлось совершить. И особенно в том, что она не видела выхода из сложившейся для них ситуации.
- Я хочу извиниться за то, что произошло тогда, Оливия. Я не хотел причинить тебе вред. - Марк честно и открыто смотрел ей в глаза, и в их янтарной глубине Оливия видела искреннее раскаяние. Она невольно испытала укол совести, он так искренне просил у нее прощения.
Девушка, слегка расслабившись, кивнула головой.
- Хорошо, Марк, я готова поверить, что ты не планировал убивать меня, но…- Что-то отвлекло ее внимание. Кто-то приближался к ним. Замолчав, Оливия посмотрела на брата и увидев, что он тоже привлечен этим звуком, обернулась, чтобы узнать, кто это был. Стремительными прыжками к опушке неслась рысь. Оливия моментально узнала Дарину. Конечно, девушка же не знала, кто это был, поняла Оливия. Она повернулась к Марку, чтобы успокоить брата. И задохнулась от неожиданности, практически столкнувшись с ним. Каким образом он оказался так близко за доли секунды? И почему она ничего не услышала?!
Янтарные глаза встретились с малахитовыми, и в них более не было раскаяния, только решимость.
Оливия ощутила, как лезвие ножа вонзается ей в живот, вспарывая кожу, разрывая мышцы. Ее обожгло дикой, непередаваемой болью.
- И этого я не хотел, сестренка. - Прошептал Марк ей в ухо. - Но ты не оставила мне выбора.- И мужчина рванул руку с зажатым в ней древком вверх, разрывая внутренности Оливии, погружая нож по самую рукоять, разрезая сосуды, не оставляя ей ни единого шанса.
В последнем осознанном порыве, Оливия вскинула руки, пытаясь оттолкнуть брата, обжигая его пламенем. И мужчина отпрянул, ревя от боли, охваченный огнем. Но девушке уже не было толку в этом. Даже боль отступила за какую-то стену. Оливия не ощущала ее.
Ее пальцы прижались к истерзанному телу, пытаясь остановить хлещущую в такт ударам сердца кровь. Девушка упала на землю, и обескровленные губы тщетно пытались позвать любимого, но так и остановились, не произнеся его имя… …Рев рыси летел в воздухе, и все ликаны замирали, оборачиваясь и несясь на этот надрывный плач. Но еще до того, как Дарина закричала, заревел Габриель. Его сердце замерло, пропуская удары. Мужчина знал, что уже опоздал. Но он стремительно несся по полю, по телам врагов и союзников, по стонущим раненым, не замечая никого и сметая всех на своем пути…
Дарина держала извивающегося, обожженного, стонущего мужчину, и жажда убийства пылала в ней. Но не она имела на это право. Рысь скулила и плакала над телом подруги, не в силах помочь ей. Коты стекались к опушке и замирали на расстоянии.
Многоголосый вой наполнял пропитанный кровью воздух, ликаны были раздавлены ценой, заплаченной за свою победу. Дарина ощущала эту утрату, и знала, что каждый в клане испытывает потрясение. Оливия связала их всех. Сделала едиными.
Девушку любил каждый в клане, не было исключений в чувстве обожания, которое она вызывал у котов.
Круг, образованный рысями, разорвался, расступаясь перед несущейся черной тенью.
Пантера приблизилась к распростертому, мертвому телу Оливии. Ткнулась мордой в рассыпанные по земле волосы, осторожно толкнула в щеку, словно пытаясь разбудить спящую, но голова Оливии лишь безвольно качнулась. Габриель завыл, и сердце Дарины сбилась с ритма, не выдерживая той боли, что переполняла этот звук. Рыси молчали, разделяя горе своего Главы.
Внезапно, Габриель перевел свой горящий взгляд на мужчину, которого держала Дарина. Морда пантеры скривилась в ужасающем оскале, неистовый рык разрывал грудь ликана. Медленно, очень медленно он приближался к Марку, который стонал и вырывался из когтей рыси. Габриель ощущал ужас в нем, и он нагнетал его. Мужчина ненавидел волка всем, что еще осталось у него, что не умерло вместе с любимой. И хоть очень мало живого было сейчас в теле пантеры, ненависть пылала ярким пламенем. Он слышал, как рычали рыси, видел, как дыбилась их шерсть, и хлестали по земле сотни хвостов. Клан требовал расплаты за смерть их любимицы.
Марк умрет страшной смертью, ужасной и мучительной, и сам мужчина понимал это.
Габриель рыкнул, приблизившись к Дарине, и та отступила. Пантера замерла на один долгий миг, смотря Марку прямо в глаза, и мужчина задохнулся от ужаса, прочитав в этом пылающем мраке свою судьбу. Он попытался отползти, вскочить, опираясь о землю обожженными руками, но Габриель не желал наблюдать за его жалкими попытками. Пантера прыгнула, погружаясь в тело Марка острыми клыками, дернула сопротивляющееся тело, и резким движением головы подбросило в воздух, кидая извивающегося и кричащего от боли мужчину в самую гущу ревущей толпы рысей. Коты набросились на Марка, впиваясь в него когтями и клыками, растягивая, рвя на части еще живого ликана. Они крошили кости, вырывали внутренности, сохраняя сердце и голову, заставляя его чувствовать всю боль, без остатка. И дикие вопли, раздираемого заживо, неслись над полем недавней битвы, заставляя в ужасе закрывать уши и глаза людей, ввергая в пучину страха поверженных светлых…
Габриель не смотрел, что рыси творили с Марком. Его уже ничего не интересовало.
Мужчина стоял на коленях рядом с телом Оливии, и не мог поверить в то, что видел.
Он умер. Его сердце не могло биться, если ее молчало. И эта тишина оглушала Габриеля. У ликана даже не было сил на ярость. Горе затопило все его существо.
Зверь скулил не в силах смириться.
Габриель осторожно, словно боясь как-то повредить Оливии, поднял на руки ее хрупкое, почти невесомое тело. Его глаза впивались в заострившиеся, пепельно-белые черты лица, в тщетной надежде уловить хоть какой-то проблеск жизни. Но ничего не было. Кожа девушки все еще оставалась теплой, и это добивало мужчину.
Сзади кто-то тихо, надрывно рыдал. Габриель был уверен, что это Дарина. Он чувствовал, что Берт стоит неподалеку, ощущал горе брата. Но ничто не могло сравниться с тем, что рвало Габриеля изнутри. Он бережно и осторожно нес любимую туда, где никого не будет. Он хотел остаться с ней наедине. Габриель не понимал до конца, что происходит вокруг, но это его не интересовало. Слезы текли по щекам мужчины, впервые за последние двадцать лет. Он никогда не плакал, ибо это означало бы поражение. Но теперь… это и было его поражение…
Габриель упал на колени, прижимаясь к лицу любимой, целуя ее неподвижные губы.
Рыдание, дикое, животное, рвало его грудь.
- За что?!! - Кричал он клубящемуся Мраку. - Ради чего мы все это делали?!!
Почему ты не спас ее?? Не дал мне сделать это???
Его голова склонялась над бездыханным телом любимой, и слезы капали на ее неподвижные веки. Он прижимал ее все крепче и крепче. Крича, проклиная Мрак и весь мир. Ему некому было молиться. Некого было больше просить о помощи. Он только что свергнул Свет, а значит, тот был слаб и бесполезен. А Мрак все клубился над ним, окружая сломленную фигуру рыдающего Габриеля… …Спустя какое-то время, Тьма все же откликнулась на проклятия мужчины.
- Я не имел возможности повлиять на это, Габриель. - Прошелестел Мрак, когда мужчина затих, сорвав голос в проклятиях и рыданиях. - Это выше моих возможностей.
Габриель не обращал внимания на этот шепот. Он прижимал Оливию к себе, нежно водя пальцами по ее щеке, перебирая волосы. Он баюкал любимую, словно та лишь уснула в его объятиях, как это обычно случалось. Мужчина шептал что-то, проводя по векам, покрывая лицо легкими, порхающими поцелуями.
- Габриель! - Голос Мрака взорвался, переставая быть лишь тихим шепотом. - Послушай меня, мальчик.
Но тот лишь качал головой.
- Довольно! Я не желаю ничего слышать.
- Посмотри на ее рану, Габриель. - Тьма повелевала, вынуждала подчиняться, но Габриель боролся с ее властью.
Он не желал смотреть, не хотел видеть этого. Но глаза невольно опустились…
Вся одежда Оливии была пропитана кровью. Габриель стиснул зубы так, что заломило челюсть. Его пальцы осторожно, словно боясь причинить боль, отодвинули разрезанный край кофты. Он закрыл глаза на мгновение, собирая остатки своих сил, чтобы увидеть это и резко отдернул сочащуюся ткань…
Рана была ужасна. Мужчина завыл, не желая признавать ее существование. Но она будто насмехалась над ним своими зияющими краями, заставляя поверить в реальность происходящего своим щерящимся присутствием.
- Габриель, успокойся! - Голос Мрака хлестнул его разум, приводя в чувство. - Смотри на рану, внимательно смотри. Что ты видишь?
Он не желал смотреть туда, но не мог не подчиниться. Мужчина не понимал, зачем Тьма заставляет его смотреть, зачем добивает его. Впрочем, какая теперь разница?
Пусть. Пусть, он подчинится, и это будет тем, что поставит точку на его существовании. Габриель знал, что не выдержит.
- Габриель!!!! - Мрак грохотал в его голове. - Одумайся же ты, наконец!
Дотронься до ее кожи! Что ты чувствуешь?
Мужчина уже ничего не чувствовал. Все чувства умерли с ней. Он осторожно коснулся теплой пепельной кожи на шее Оливии, в тщетной попытке определить пульс.
Хотя и знал, что сердце любимой не бьется, но не мог не делать этого вновь и вновь.
И в этот момент его словно пронзило током. Сколько он просидел здесь? Два часа?
Три? Мужчина не знал точного времени, но одно было несомненно - кожа Оливии уже давно должна была стать холодной…
Теперь Мраку удалось привлечь его внимание в полной мере. Трясущимися руками, горя, словно в лихорадке, он начал ощупывать кожу в районе раны. И, наконец, заметил то, что хотела показать ему Тьма - в углах раны виднелись тонкие розовые полоски. Она была больше! Рана затягивалась! Но как?! Габриель не мог понять, что происходило. Он не слышал биения ее сердца. Грудь Оливии не поднималась даже в легчайшем дыхании - она была мертва… или нет?
- Она… жива? - Попытался произнести мужчина непослушными губами, не смея даже надеяться на то, что говорил, дабы не сойти с ума окончательно.
- Нет, Габриель. - Легкие Габриеля болели, он задерживал дыхание в ожидании ответа Мрака. И теперь он не желал делать новый вдох. Зачем? - Но…, она и не мертва.
Воздух судорожно ворвался в его горевшие легкие. Он не мог понять то, о чем ему говорил Мрак.
- Что это значит? Я не понимаю… Ты можешь спасти ее?- Он так крепко прижимал к себе тело, что боялся повредить его, но не мог расслабить руки.
- Она вне пределов моей досягаемости, Габриель. Пока, во всяком случае. Ее судьба зависит не от меня.
- А от кого?! - Габриель не улавливал сути этого разговора. Одна мысль молотом стучала в его обезумевшем от горя разуме " НЕ МЕРТВА!!". - Свет? Но он разбит…
Мы не смогли бы победить его, если бы он, хоть в чем-то, превосходил тебя…
- Нет, мой мальчик, не Свет. Хотя, это, несомненно, было планом Света. Но не он удерживает ее сейчас.
Габриель не замечал, как раскачивается, стоя на коленях и прижимая тело Оливии к себе.
Не Свет… Не Тьма…
- Кто?…
Впервые в жизни безумный ликан, который сам считал себя монстром и столь рьяно служил Тьме, шептал молитву. Но и Мрак не мог утверждать, знал ли Габриель, кому молился. И небо едва разбирало чуть слышное "Пожалуйста…", повторяемое десятки, сотни раз… И нереальная, невозможная, отчаянная в своей безысходности надежда секунда за секундой убивала Габриеля. Забирая все, что еще можно было отнять у растерзанной и поруганной души…
Глава 19
…Она сидела на камне, и ветер дул, обжигая лицо холодом, развевая, стремясь вырвать ее волосы. И глаза резало от ледяных порывов этого ветра. Однако девушка упорно сидела, не позволяя себе пошевелиться.
Она была одна на этой равнине. Но воздух был пропитан запахом крови, и Оливия задыхалась в нем. Девушка знала, что это был запах ее собственной крови.
Девушка сидела на камне и ждала. Ждала того, кто сможет хоть что-то объяснить ей.
Но ужас рвал душу, и страх владел сердцем. А чего может бояться та, у которой нет души? Теперь Оливия знала - надежды…
И по раскрытым ладоням, лежащим на коленях девушки, пробегали язычки пламени.
Кто-то приближался к ней, но фигура была неясной, из-за разделявшего их расстояния. И девушка не видела лица этого путника. Одно она знала точно. Именно его ждала Оливия, сидя на камне посреди равнины. И сердце затрепетало в странном предчувствии…
Он приблизился к ней. И Оливия подняла голову, ожидая увидеть Путника из своего сна. Но его там не было. Пожилой мужчина смотрел на девушку, улыбаясь морщинистым лицом. А глаза его были переменчивы, светясь тем, чему Оливия не могла бы дать названия.
- Здравствуй, моя малышка. Мы давно не встречались с тобой. - Мужчина присел рядом на камень, не обращая внимания на замешательство, в котором пребывала девушка. - Знаешь, я не хотел прибегать к этому пути. Но твое упрямство…- Мужчина покачал головой. - Иногда я до сих пор поражаюсь тебе, Оливия.
Практически ничто уже не интересует меня. Так много времени прошло.
Бесконечность. Но не ты. Это было забавно, наблюдать за тобой. - Он помолчал какое-то мгновение. А потом повернулся и посмотрел ей прямо в душу. - Ну как, малышка, тебе самой понравилась твоя сказка?
Оливия тонула в этих переменчивых глазах, забывая себя, теряя свою сущность, погружаясь в прошлое…
* * *
Двадцать лет назад Девочка трех с половиной лет лежала, спрятавшись от всех в высокой траве. День был великолепным. Солнце ярко светило в чистом, голубом небе. Весело стрекотали кузнечики и цикады, наполняя жаркий летний воздух умиротворяющим гомоном. А воздух благоухал разнотравьем. Девчушка счастливо улыбалась, она обожала лето и была весьма довольна собой. Оливия убежала от неусыпного контроля няни!
Конечно, она понимала, что расплата придет обязательно, и ее накажут. Возможно, даже заставят много-много раз выслушивать наставления родителей, долго стоять в углу и терпеть упреки няни. Но, все равно - это того стоило!
Оливия перевернулась на животик и весело болтала ножками, жуя зеленую, сочную травинку. Свобода была прекрасна!
Взгляд огромных, изумрудных глаз, в который раз за последнее время, метнулся к причине, побудившей ее к бегству. Пещера в основании скалы Сокола манила девочку и притягивала своими загадками, скрытыми во мраке, который не рассеивался ни единым лучиком яркого летнего солнца.
Впервые, Оливия услышала об этой пещере, подслушав, как ее брат хвастал друзьям, что не побоится зайти туда. Но когда они всей семьей были здесь недавно на пикнике, Марк так и не решился зайти в темный провал в скале. И девчушка искренне не понимала почему? Ей было непонятно, отчего брат стал таким белым, словно глазурь пряника и таким же липким, но не от сахара, а от страха. Оливия чувствовала запах, исходивший от мальчика.
Лично ей было ни капельки не страшно, наоборот, темный зев притягивал ее, шептал, уговаривая подойти, обещая невероятные тайны, нераскрытые загадки и невообразимые сокровища в своих глубинах. И не единожды за тот день родителям и няне приходилось силком уводить малышку от самого входа в пещеру. Оливию ужасно злило, что ее все время ловили, так и не позволив сделать хоть один малюсенький шажочек в эту притягательную тьму.
И вот, она была здесь сама. Не было никого, кто смог бы помешать ей пойти туда.
Круглое личико озарила улыбка, и Оливия ловко вскочила на маленькие ножки, которые, словно по своей воле, побежали к столь желанной цели.
Но даже теперь, удача повернулась к ней спиной. Так увлекшись открывающимися перед ней перспективами, девчушка совсем не смотрела по сторонам. И это закончилось самым предсказуемым образом - Оливия во что-то врезалось, а точнее, в кого-то.
Черноволосая головка дернулась вверх, и в глазах застыло искреннее недоумение и разочарование. Как кто-то смеет мешать ей, когда она столь близка?!
На нее смотрел пожилой мужчина с добрым, усмехающимся лицом и очень странными глазами. Оливия никогда не видела таких глаз. У нее не было никаких слов или способов описать эти очи, если бы кто-то вздумал поинтересоваться ее мнение на их счет. Девочка так заинтересовалась этими странными объектами на лице незнакомого дяди, что забыла о том, куда стремилась.
- Здравствуй, малышка. - Незнакомец улыбнулся еще шире, чем до того. - Куда ты так торопишься?
Взгляд Оливии, наконец, оторвался от этих завораживающих загадок на лице ее собеседника, и метнулся к другой, не менее интересной для девочки, тайне. Но она не решилась огласить объект своего интереса. Этот мужчина был взрослым, даже старым, на ее непредвзятый, наивный взгляд, а значит, как и все остальные взрослые, он помешает ей попасть туда, куда она так хотела.
Встав перед проблемой сложного выбора: не желая сообщать свою истинную цель, но и не имея возможности игнорировать заданный вопрос, Оливия серьезно задумалась о своих дальнейших действиях. Да так увлеклась, что практически забыла об этом незнакомом дяде, закусив пухлую нижнюю губку, и теребя черный локон.
- О, я вижу, что поставил тебя в затруднительное положение. - Мужчина улыбнулся, и его взор устремился к темному входу. - Что ж, как тебя зовут, детка?
На этот вопрос ответить было совсем не сложно.
- Оливия. - Гордо произнесла девочка. Ей очень нравилось ее имя.
Она совсем не вспоминала о том, что ей категорически запрещалось разговаривать с чужаками. Ей и из дому самой выходить запрещалось. Ну и что? Это не могло остановить ее любопытство. А с этим странным дядей было совсем не страшно. Даже наоборот - очень спокойно.
- О, замечательное имя, малышка. А что ты тут делаешь, Оливия? - Мужчина подхватил крошку на руки и, сев на землю, усадил ее себе на колени.
- Я сбежала от няни! - Гордо заявила девчушка. Этого она совсем не стеснялась, напротив, гордилась своим успехом.
Мужчина искренне рассмеялся, видя, как она довольна собой.
- А почему ты сбежала? Разве тебе было плохо дома?
- Нет. - Оливия покачала головой. - Мне было скучно!
- Скучно? Но разве няня не развлекала тебя? Не играла с тобой? Не рассказывала сказок?
Девочка фыркнула.
- Лассказывала. Но они скуууу-учные.
Мужчина вопросительно поднял бровь.
- И почему?
- Там все глуу-упые. И скуу-учные. И неинтелее-есные. - Она махнула ручками, словно стремясь подтвердить свою мысль.
Мужчина лукаво усмехнулся.
- А принцы, разве они не привлекают тебя в сказках?
Но девочка презрительно скривилась.
- Они с-аамые глупые. - Она специально растягивала слова, чтобы подчеркнуть свое пренебрежение.- Все влемя выставляются, хотят кого-то обидеть. Фуу…
- Тогда, может тебе больше нравятся чудовища?
Оливия опять покачала головой.