Улыбка доктора Мортона угасла.
- Что-то случилось, Крис? - спросил он.
Я не стану рассказывать тебе о Салли, подумал Крис. Уж лучше умереть. От меня ты об этом никогда не узнаешь.
- Все как обычно, - ответил он.
- Ты еще на ножах с Рэмси?
Крис пожал плечами. Мортон бросил взгляд на большие часы на фасаде Корпуса ментальных наук.
- Слушай, - начал он, - а чего мы здесь стоим? У тебя же занятия только через полчаса?
Крис ничего не ответил. Он хочет пригласить меня на чашку кофе, подумал он. Хочет осчастливить меня новой порцией своих завиральных теорий. Хочет использовать меня в качестве жилетки, чтобы поплакаться о своей ментальной карусели.
- Давай пойдем выпьем кофе, - сказал Мортон, беря Криса под руку.
Они прошли несколько шагов в молчании.
- Как Салли? - спросил затем Мортон.
- Прекрасно, - ответил он ровным тоном.
- Отлично. О, кстати. Может, я зайду к тебе завтра или послезавтра за книгой, которую забыл у вас в четверг.
- Заходи.
- Что мы там говорили о Рэмси?
- Лично я ничего.
Мортон пропустил это мимо ушей.
- Ты не думал о том, что я тебе говорил? - спросил он.
- Ты имеешь в виду свою сказочку о моем доме… Нет. Я не думал об этом больше, чем оно того заслуживает, то есть не думал вообще.
Они обогнули угол здания и двинулись в сторону Девятой улицы.
- Крис, это непростительное легкомыслие, - сказал Мортон. - Ты не имеешь права опровергать то, в чем не разбираешься.
Крису захотелось вырвать свою руку, развернуться и бросить Мортона прямо здесь. Ему до тошноты надоели слова, слова, слова. Он хотел побыть один. Он почти что мечтал прямо сейчас приставить себе к виску пистолет и покончить со всем разом. Да, я бы смог, подумал он. Если бы кто-нибудь дал мне его, я бы сделал это сию же секунду.
Они поднялись по каменным ступеням на тротуар и перешли улицу, направляясь в кафе кампуса. Мортон открыл дверь и пропустил Криса вперед. Крис прошел вглубь и проскользнул в деревянную кабинку.
Мортон принес два кофе и сел напротив него.
- Послушай меня, - начал он, размешивая сахар, - я твой лучший друг. Во всяком случае, считаю себя таковым. И будь я проклят, если стану сидеть молча и смотреть, как ты убиваешь себя.
Крис ощутил, как ухнуло сердце. Он с трудом сглотнул комок в горле. Избавился от мыслей, как будто бы Мортон мог бы их увидеть.
- Забудь об этом, - сказал он. - Мне плевать на твои доказательства. Я не верю ни одному из них.
- Как же, черт возьми, тебя убедить? - спросил Мортон. - Неужели ты готов разрушить свою жизнь?
- Слушай, - раздраженно заговорил Крис, - я этому не верю. Вот и все. Забудь раз и навсегда, плюнь на это.
- Послушай, Крис, я могу тебе доказать…
- Ничего ты мне не можешь доказать! - отрезал Крис.
Мортон был терпелив.
- Это общепризнанный феномен, - сказал он.
Крис посмотрел на него с отвращением и помотал головой.
- Ну что за сны снятся парням в белых халатах в священных кельях их лабораторий! Вы можете заставить себя поверить во что угодно, только дай вам время. Если, конечно, вам удастся измерить это что угодно.
- Ты будешь меня слушать, Крис? Сколько раз ты сам жаловался мне на занозы, на дверцы шкафов, которые внезапно открываются, на ковры, которые ускользают из-под ног? Сколько раз?
- О, ради бога, не начинай все с начала. А не то я встану и уйду. Я не в настроении выслушивать лекции. Оставь их для тех идиотов, которые каждый семестр вносят плату, чтобы их выслушивать.
Мортон поглядел на него, качая головой.
- Как бы мне хотелось до тебя достучаться, - произнес он.
- Забудь об этом.
- Забыть об этом? - усмехнулся Мортон. - Неужели ты не понимаешь, что ты в опасности из-за своих вспышек гнева?
- Говорю тебе, Джон…
- Куда, как по-твоему, уходит этот гнев? Думаешь, он исчезает в никуда? Нет. Ничего подобного. Он уходит в твои комнаты, в твою мебель, в воздух. Он уходит в Салли. От него все делается нездоровым, включая тебя самого. Он вытесняет твою личность. Он устанавливает связь между одушевленным и неодушевленным. Психоболизм. И не смотри так возмущенно, словно ты ребенок, который не в силах вынести само слово "шпинат". Сядь на место, ради всего святого. Ты все-таки взрослый человек, вот и выслушай меня как взрослый.
Крис закурил сигарету. Он позволил словам Мортона слиться в лишенный смысла гул. Поглядел на настенные часы. Без четверти двенадцать. Через две минуты, если нет изменений в расписании, она уедет. Поезд тронется, и городок Форт окажется для нее позади.
- Я повторял тебе бесчисленное количество раз, - говорил Мортон. - Никто не знает, из чего это сделано. Атомы, электроны, чистая энергия - все это только слова. Кто знает, где конец? Мы строим догадки, теоретизируем, изыскиваем способы измерения. Но мы не знаем. И в том-то все и дело. Подумай о человеческом разуме и его по-прежнему неведомых возможностях. Это же неисследованный континент, Крис. И он может оставаться таковым очень долго. И все это время силы, о которых мы только догадываемся, будут влиять на нас, возможно, влиять на материю, пусть мы и не можем измерить их никакими счетчиками. И я утверждаю, что ты отравляешь свой дом. Я считаю, твои вспышки гнева внедряются в его структуру, в каждый предмет, до которого ты дотрагиваешься. Все они подвергаются твоему влиянию и твоей неконтролируемой ярости. И еще я думаю, что, если бы не присутствие Салли, являющееся сдерживающим фактором, тогда… ты вполне мог бы подвергнуться нападению собственного…
Крис услышал последние фразы.
- Слушай, прекрати нести эту чушь! - злобно выкрикнул он, - Ты болтаешь, как какой-то Том Свифт.
Мортон вздохнул. Провел пальцами по краю чашки, печально покачал головой.
- Н-да, - произнес он, - все, что мне остается, надеяться, что ничего не случится. Мне совершенно очевидно, что ты не собираешься меня слушать.
- Поздравляю, наконец-то ты пришел к выводу, с которым я абсолютно согласен, - заявил Крис. Он посмотрел на часы. - А сейчас, с твоего позволения, я отправлюсь выслушивать, как тупоумные кретины спотыкаются на словах, постичь которые у них нет ни малейшего шанса.
Они поднялись.
- Я заплачу, - сказал Мортон, но Крис уже со звоном положил монету на прилавок и вышел. Мортон вышел вслед за ним, задумчиво опуская в карман его сдачу.
На улице он похлопал Криса по плечу.
- Постарайся не обращать на все это внимания, - сказал он. - Кстати, почему бы тебе и Салли не прийти сегодня вечером ко мне? Мы бы сыграли в бридж.
- Это невозможно, - ответил Крис.
Студенты читали отрывки из "Короля Лира". Они склонялись над книгами. Он смотрел на них невидящим взглядом.
Я должен сдерживать себя, думал он. Я должен забыть ее, вот и все. Она ушла. Я не собираюсь сокрушаться по этому поводу. Я не собираюсь надеяться, наперекор здравому смыслу, что она может вернуться. Я и не хочу, чтобы она возвращалась. Я прекрасно обойдусь без нее. Свободный и ничем не связанный.
Поток мыслей иссяк. Он почувствовал себя пустым и беспомощным. Он почувствовал себя так, будто за всю оставшуюся ему жизнь он не сможет написать ни единого слова. Может быть, думал он, неприятно пораженный этой мыслью, может быть, это всего лишь расстройство, вызванное ее уходом, лишает мой разум способности подбирать слова. Ведь в конечном счете те слова, которыми я думаю, идеи, которые развиваю, пусть и поспешно, полностью связаны с ней, с ее уходом и собственной моей бесполезностью из-за него.
Он оборвал себя. "Нет!" - выкрикнул он в молчаливой борьбе. Я не позволю, чтобы так было. Я силен. Это чувство всего лишь временное, очень скоро я научусь обходиться без нее. И вот тогда я начну работать. Так работать, как до сих пор только мог мечтать. В конце концов, разве я не жил все эти восемнадцать лет? Разве эти годы не переполнили меня сверх всякой меры образами и звуками, идеями, впечатлениями, озарениями?
Он задрожал от волнения.
Кто-то помахал рукой у него перед лицом. Он сфокусировался и холодно взглянул на девушку.
- В чем дело? - спросил он.
- Вы не скажете, когда вы будете раздавать наши зачетные работы, профессор Нил? - спросила она.
Он уставился на нее, правая щека задергалась. Он был готов выкрикнуть ей в лицо все имеющиеся в его распоряжении ругательства.
- Вы получите свои работы тогда, когда я их проверю, - ответил он натянуто.
- Да, но…
- Вы меня слышали, - сказал он.
Тон его повысился к концу фразы. Девушка села на место. Опуская голову, он заметил, как она взглянула на парня, сидевшего рядом с ней, и пожала плечами, на лице ее отражалось презрение.
- Мисс…
Он полистал свой кондуит и отыскал ее фамилию.
- Мисс Форбс!
Она подняла глаза, с ее лица сбежала вся краска, только алые губы резко выделялись на фоне белой кожи. Раскрашенная кукла. Слова раздирали его изнутри.
- Покиньте сейчас же аудиторию, - резко приказал он.
Смятение отразилось на ее лице.
- Почему? - спросила она тонким жалобным голосом.
- Должно быть, вы меня не услышали, - проговорил он, ощущая, как разрастается гнев. - Я сказал, выйдите из аудитории!
- Но…
- Вы меня слышали! - прокричал он.
Она поспешно собрала свои книги, руки ее дрожали, лицо горело от смущения. Она неотрывно смотрела в пол, горло ее конвульсивно подергивалось, когда она шла по проходу и выходила из аудитории.
Дверь за ней закрылась. Он упал на место. Его ужасно тошнило. Теперь, думал он, все они восстанут против меня, защищая эту тупоумную девчонку. Доктор Рэмси получит новую порцию масла в свой огонек.
И все они были правы.
Он не мог отделаться от этой мысли. Они были правы. Он знал это. В той далекой части своего разума, которая оставалась свободной от бездумной страсти, он знал, что сам он распоследний кретин. У меня нет права учить других. Я даже самого себя не могу научить, как быть человеком. Он хотел кричать эти слова вслух и каяться, заливаясь слезами, а потом выброситься в одно из открытых окон.
- Прекратите шептаться! - потребовал он яростно.
В аудитории стояла тишина. Он сидел, напряженный, дожидаясь каких-либо проявлений воинственности. Я ваш учитель, говорил он себе, мне надо повиноваться, я…
Мысль умерла. Он снова отключился. Что там студент или эта девчонка спрашивали о зачетных работах? Что это вообще такое?
Он поглядел на часы. Через несколько минут поезд прибудет в Централию. Она пересядет на экспресс дальнего следования до Индианаполиса. Доедет до Детройта, до своей матери. И все.
Все. Он попытался представить себе это слово, облечь его в наглядный образ. Однако мысль о доме без нее не укладывалась у него в голове. Потому что без нее это был не дом, это было нечто иное.
Он начал размышлять о том, что сказал ему Джон.
Возможно ли такое? Он был сейчас в состоянии принять невероятное. Ведь это невероятно, что она ушла от него. Почему бы не расширить список невероятного, происходящего с ним?
Ладно, что ж, подумал он сердито. Дом живой. Я вселил в него жизнь своими неистовыми излияниями гнева. Надеюсь, ради всего святого, что, когда я вернусь туда и войду, крыша обрушится. Надеюсь, что стены сложатся и от меня останется мокрое место под сокрушительным весом штукатурки, дерева и кирпичей. Вот чего я хочу. Некоего посредника, который покончит со мной. Сам я этого не смогу. Если бы только пистолет мог совершить мое самоубийство без моего участия. Или же газ заполз в меня своими смертоносными испарениями по моей просьбе, или же лезвие разрезало мою плоть по моему приказу.
Дверь открылась. Он поднял голову. В дверном проеме стоял доктор Рэмси, лицо его представляло маску негодования. У него за спиной, в коридоре, Крис увидел девчонку, ее лицо было в потеках от слез.
- Попрошу вас на минутку, Нил, - резко произнес Рэмси и вышел обратно в коридор.
Крис сидел за столом, глядя на дверь. Он вдруг ощутил себя ужасно усталым, изможденным. Ему казалось, что подняться с места и выйти в коридор - это выше его сил. Он обвел взглядом аудиторию. Некоторые из них старались скрыть улыбки.
- К завтрашнему занятию закончите чтение "Короля Лира", - сказал он.
Некоторые из них застонали.
Рэмси снова появился в дверном проеме, щеки его порозовели.
- Вы идете, Нил? - спросил он громко.
Крис ощутил, как все мышцы окаменели от гнева, пока он шел к двери и выходил в коридор. Девушка опустила глаза в пол. Она стояла рядом с внушительной фигурой доктора Рэмси.
- Что я слышу, Нил?
Ну да, подумал Крис. Ты даже не называешь меня профессором. Я им никогда и не стану, верно? Ты об этом позаботишься, скотина.
- Я ничего не понимаю, - произнес он так холодно, как только сумел.
- Мисс Форбс приходит ко мне и говорит, что вы выгнали ее из аудитории без всякой на то причины.
- В таком случае мисс Форбс совершенно бездарно лжет, - сказал он.
Только бы вытерпеть, думал он. Не позволить потоку выплеснуться. Он задрожал от усилий, какие требовались, чтобы его сдержать.
Девушка ахнула и снова вытащила носовой платок. Рэмси повернулся и похлопал ее по плечу.
- Ступай в мой кабинет, детка. Дождись меня там.
Она медленно развернулась. "Политикан!" - вопил разум Нила. Тебе легко завоевать их расположение. Тебе не приходится иметь дело с их пустыми мозгами.
Мисс Форбс завернула за угол, и Рэмси снова посмотрел на него.
- Ваши объяснения должны быть очень убедительными, - произнес он. - Меня уже начинает утомлять ваше поведение, Нил.
Крис ничего не отвечал. Почему я стою здесь? - вдруг спросил он себя. Почему из всех возможных в мире мест я торчу в этом полутемном коридоре и по своей воле выслушиваю, как этот напыщенный боров отчитывает меня?
- Я жду, Нил.
Крис напрягся.
- Я сказал, что она лжет, - сказал он спокойно.
- Но я считаю, что это не так, - произнес доктор Рэмси, голос его подрагивал.
Судорога пробежала по телу Криса. Он наклонил голову вперед и заговорил медленно, сквозь сжатые зубы.
- Можете считать так, как вам будет угодно.
Рот Рэмси дернулся.
- Полагаю, настало время предстать вам перед членами совета, - пробормотал он.
- Отлично! - громко произнес Крис.
Рэмси сделал шаг, чтобы прикрыть дверь аудитории. Крис пнул дверь ногой, и она с грохотом ударилась о стену. Какая-то девушка вскрикнула.
- В чем дело? - заорал Крис. - Неужели вы не хотите, чтобы студенты услышали, кем я вас считаю? Неужели вы не желаете, чтобы они заподозрили, что вы болван, скотина, осел?!
Рэмси прижал к груди дрожащие руки. Губы его неистово дергались.
- Хватит, Нил! - выкрикнул он.
Крис выбросил вперед руку и отпихнул грузного Рэмси в сторону, оскалившись:
- Убирайся с дороги!
Он зашагал прочь. Коридор пронесся мимо него. Он услышал, как зазвонил звонок. Звук был такой, словно исходил из иного измерения. Здание задрожало от пробудившейся жизни, студенты высыпали из аудиторий.
- Нил! - крикнул ему вслед доктор Рэмси.
Он шел дальше. О господи, выпустите меня отсюда. Я задыхаюсь, думал он. Моя шляпа, портфель. Плевать на них. Лишь бы уйти отсюда. Ощущая головокружение, он спустился по лестнице, окруженный толкающимися студентами. Они клубились вокруг него, словно попутный поток реки. Его разум был далеко от них.
Тупо глядя перед собой, он прошел по коридору первого этажа. Повернул и вышел в двери, спустился по ступенькам с крыльца на дорожку кампуса. Он не обращал внимания на студентов, которые таращились на его всклокоченную белобрысую шевелюру, помятую одежду. Он шел дальше. Я сделал это, думал он воинственно. Я прорвался. Я свободен!
Я болен.
Всю дорогу до Мейн-стрит и затем в автобусе он занимался тем, что освежал свои запасы гнева. Он снова и снова припоминал подробности тех нескольких минут в коридоре. Вызывал в памяти тупую физиономию Рэмси, повторял его слова. Он поддерживал в себе напряжение и злость. Я рад, говорил он себе с жаром. Вот все и разрешилось. Салли ушла от меня. Славно. С работой покончено. Славно. Теперь я волен делать то, что хочу. Напряженная и злобная веселость пульсировала в нем. Он ощущал себя одиноким, чужаком в этом мире, и его это радовало.
На своей остановке он вышел и решительно зашагал к дому, делая вид, что не замечает той боли, какую чувствовал, приближаясь к нему. Это всего-навсего пустой дом, думал он. Ничего больше. Несмотря на все сумасшедшие теории, это всего лишь дом.
Потом, войдя, он обнаружил, что она сидит на тахте.
Он едва не пошатнулся, как будто кто-то толкнул его. Он молча стоял, пристально глядя на нее. Она сидела, крепко стиснув руки. Смотрела на него.
Он сглотнул комок.
- Ну что же, - сумел выговорить он.
- Я… - Ее горло сжалось. - Вот…
- Что "вот"? - спросил он быстро и громко, чтобы скрыть дрожь в голосе.
Она поднялась.
- Крис, прошу тебя… Неужели ты… не попросишь, чтобы я осталась? - Она смотрела на него умоляющим взглядом маленькой девочки.
Этот взгляд привел его в неистовство. Все его сегодняшние мечты разбиты, он увидел все свои новые идеи растоптанными в прах.
- Просить тебя остаться! - выкрикнул он ей в лицо. - Господи, я ни о чем не собираюсь тебя просить!
- Крис! Не надо!
"Она поддается! - кричал его разум. - Она ломается. Дожми ее. Выброси ее отсюда. Вышвырни ее из этих стен!"
- Крис, - рыдала она, - не будь таким злым. Прошу, не будь таким злым.
- Злым!
Он едва не задохнулся от этого слова. Он ощущал, как дикий жар охватывает все тело.
- А ты не была злой? Довела меня до безумия, ввергла в отчаяние. Я не могу выбраться из него. Это ты понимаешь? Никогда не смогу. Никогда! Я никогда не буду писать. Я не могу писать! Ты опустошила меня! Ты убила во мне дар! Это ты понимаешь? Ты убила его!
Она попятилась назад, в сторону столовой. Он последовал за ней, руки у него тряслись, он ощущал, что это она довела его до подобного признания, и за это он ненавидел ее еще сильнее.
- Крис, - шептала она в испуге.
Казалось, его ярость разрастается, как делящаяся клетка, заполняя его бешенством, пока уже не осталось ни костей, ни крови, одна только обвиняющая ненависть, обретшая плоть.
- Ты для меня никто! - прокричал он. - Ты права, никто! Убирайся отсюда!
Глаза ее широко распахнулись, рот превратился в разверстую рану. Внезапно она пробежала мимо него, в глазах сверкали слезы. Она выскочила за дверь.
Он подошел к окну и смотрел, как она бежит вдоль домов, а ее темно-каштановые волосы развеваются у нее за спиной.
Вдруг закружилась голова, он осел на тахту и закрыл глаза. Впился ногтями в ладони. О господи, как я болен, снова затянул его разум.