* * *
В тот же день Пирсон и Два Пи дали указание временно воздержаться от применения "НБ-4001", как разоблаченного средства массового уничтожения неугодных.
- Зато они будут бояться собираться на митинги! - сказал Два Пи.
Однако митинги продолжались, хотя владельцы залов и стадионов снова отказывались сдавать внаем свои помещения "красным", а губернаторы штатов сулили кару за нарушение закона, запрещавшего митинги в городах под открытым небом.
Пирсон угрюмо сидел за своим столом и не обращал внимания на ползущие под стеклом ленты. "Почему же так получается? - думал он. - Имея на каждые десять американцев одного шпиона, мы не можем выловить и уничтожить тех, кто недоволен американским образом жизни и политикой. Если их нельзя ни купить, ни запугать - их надо рукой голода поставить на колени или уничтожить". Пирсон отдал ряд срочных приказаний.
Глава IX
АЛЛЕН СТРОНГ СЧАСТЛИВ
1
Если в Западном полушарии и был воистину счастливый человек, то это профессор Аллен Стронг. Ведь счастье - это полное развитие творческих сил человека. Человек вполне счастлив только тогда, когда применение этих сил дает ему полное удовлетворение, как достижение определенной цели в жизни, цели, выработанной воспитанием и, в частности, влиянием окружающей среды.
Аллен Стронг уже в юношеские годы сформировался как крупный ученый. Раньше Лифкен заставлял его работать только по темам, "окупавшим себя" у местных магнатов, не давая ни цента на разработку теоретических проблем. Теперь Аллен Стронг мог делать что хотел, как хотел и где хотел.
Аллен Стронг познал усовершенствованные условия работы. Он мог не писать пером на бумаге, а диктовать стенографистке, но ее настороженный взгляд торопил его, нарушая привычный ход мыслей. Это нервировало Стронга, и он отказался от стенографистки. Парлографы и диктофоны стояли во всех помещениях, где задерживался Аллен Стронг. Это было приятно - нажать кнопку, продиктовать; а надо подумать - снова нажал кнопку, и машина ждет, не бросая нетерпеливых взглядов. Аллену Стронгу достаточно было сказать несколько слов, и услужливые ученые разрабатывали его мысль. Но система и стиль работы, выработанный всей предыдущей жизнью, мешали Стронгу широко пользоваться новыми для него условиями работы. В гонце концов он снова начал писать пером на бумаге, а не диктовать.
Чтобы сберечь время для работы, Стронг спешил есть, меньше спал, работал изо всех сил, тая в глубине души страх, что вдруг все эти блестящие возможности исчезнут или он умрет, не завершив начатых опытов. Он стал еще более жаден к работе и первые шесть дней только забегал домой перекусить; спал же в рабочем кабинете института на диване. В эти дни Аллен Стронг вставал не в 7 часов 15 минут, как обычно, а в 6 часов утра.
На седьмые сутки в институт явилась Дебора и увела мужа домой.
- Все говорят, что ты ведешь адскую жизнь. Я не хочу, чтобы ты был несчастен, - сказала она.
- Во-первых, выключи радио, - потребовал Стронг, - я ненавижу этот рекламный визг! Во-вторых, убери эти газеты. Отец всегда презирал желтую прессу!
За обедом Дебора сделала, как ей казалось, совершенно последовательный вывод:
- Наконец-то мы богаты! Теперь мы можем позволить себе жить по-человечески. Как только вернется бедная девочка - а судя по ее вчерашней телеграмме, она вернется на днях, - мы уедем отсюда в Палм-Бич, на берег океана. Там мы будем шикарно одеваться, принимать гостей, бывать в театрах, ресторанах и вести приличествующий нам образ жизни!
- Мы никуда не уедем. Никаких баров, обществ и ресторанов. Можешь одеваться, как хочешь, но я не хочу, чтобы гости отнимали у меня время. Лучше ты ходи к ним сама или с Бекки. Я надеялся, - продолжал Стронг, - что деньги помогут мне сберечь время для научной работы. А теперь на обед у меня уходит на семнадцать минут больше, чем раньше. К чему эта смена блюд, эти подогретые тарелки, эта торжественность и две прислуги?
- Но обед из восьми блюд!
- И за что ты меня мучаешь! Я очень спешу, меня ждет президент академии с докладом о плане научной работы.
Аллен Стронг быстро ел, с тоской думая о том, что приходится отрываться от работы только для того, чтобы ввести через рот внутрь организма необходимую для жизни энергию, заключающуюся в углеводах, белках и жирах пищевых продуктов. Когда же изобретут питательные таблетки, чтобы этот процесс занимал одну-две секунды и не мешал работе мозга! Всякий отрыв от работы Аллен Стронг считал вынужденным прогулом, была ли это еда, отдых или сон, отнимающий у человека почти треть его сознательной жизни. Он поморщился, увидев, что несут еще новое блюдо, и категорически отказался от него, чем возмутил Дебору:
- Аллен, ты никогда не уважал моих забот! Ешь со вкусом. Когда же ты станешь джентльменом!
- К черту джентльменов, этих дикарей в белых воротничках! Ручаюсь, что любой из них не сможет ответить на вопрос, вертится Земля или не вертится.
- Аллен, что за выражения в устах профессора! Когда же мы начнем жить по-настоящему?
- По-настоящему можно жить в лабораториях. И потом, Ди, если ты ничего не понимаешь в науке, не давай, ради бога, интервью журналистам. Говорят, что ты черт знает что наболтала газетчикам о моих работах.
- Ты сам виноват, Аллен. Ты никогда не говорил мне ни слова о своей науке. Ты скрыл от меня даже тайну с Лифкеном. Я не могу не давать интервью, раз ты их не даешь. Я хочу, чтобы ты был знаменит.
Аллен испытующе посмотрел на жену, потом на часы и, отхлебывая кофе маленькими глотками, спросил:
- Ты читала книгу Крэнкэ "Циклическая теория моложения и старения"?
- Не помню. О чем это?
- О том, что сущность старения заключается в том, что в живых клетках замыкаются и отвердевают углеродные скелеты. Смерть - это, так сказать, циклизация.
- Нет, не читала.
- О токсикологии, науке о ядах, ты имеешь представление?
- Конечно. Я читала "Мстительницу" и "Тайну опиокурения", "Любовь бразилианки" и массу других романов, где причиной смерти были ужасные яды.
- Первый раз слышу, чтобы токсикологию изучали по бульварным романам!
- Я всегда имела отличные отметки в школе.
- Ну так вот, слушай. Ты не представляешь себе, как я спешил, как я искал…
- Боже мой, что за поиски! Надеюсь, ключ от квартиры не потерян?
- Ключ?.. Н-да, конечно, ключ. Ключ от нейрона. Нейрон, видишь ли, вершина творчества природы. Таинственная их совокупность - это мозг, это мысль.
- Но я не понимаю, при чем тут токсикология?
- Сейчас ты поймешь. Когда ты ощупью идешь в темноте, нейроны бесчисленных нервных окончаний в пальцах протянутых рук дают сигналы о твердом, холодном, мягком, теплом и т. д. У насекомых на лапках есть особые сенсорные, то есть чувствующие, органы…
- Ты, кажется, хочешь прочитать мне лекцию по энтомологии?
- Минутку терпения. Я воспользовался трудами советских ученых, Джонсона и усовершенствовал яд, которому кураре и аква тофана в подметки не годятся, - это король ядов. Его имя - ДДТ, то есть дихлордифенилтрихлорэтан, таково его полное название. Для насекомых это страшный яд, а для нас он безвреден. Он действует на нейроны сенсорных органов на лапках насекомых. Нейроны и вся нервная система цепенеет, как будто зажатая в страшных тисках. Оконное стекло, смоченное раствором ДДТ и затем протертое до блеска, сохраняет смертоносную силу много недель.
- Но для нас этот яд - не яд?
- Да, для позвоночных он безвреден. Но где-то рядом с ключом от нейронов насекомых лежит ключ от нейронов человека. Прикосновение, оцепенение, смерть… Представь себе ясное утро, лес, пронизанный солнечными лучами, необозримые поля, песню жаворонка и среди этого великолепия медленно цепенеющие села и могильную тишину городов. Роса смерти, ключ от нейронов, как саваном, покроет страну.
- Бррр… Это страшно, Аллен… Я не верю, это лишь страшный сон.
- А ведь нашлись люди, которые предложили мне работать над созданием такого яда. Я отверг это предложение. Ты хотела знать сущность ДДТ? Смотри! - Аллен взял из стаканчика бумажную салфетку, развернул ее на столе и начертил карандашом шестигранник. - Это формула бензола. H - можно заменить чем угодно, и шестигранное кольцо не развалится. Два таких кольца вместе нафталин. Ты употребляешь его против моли. Три кольца - антрацен. Очень много колец - графит, то есть чистый углерод. Если в бензоле H заменить группой OH, то это будет карболка, фенол. Две группы OH с присоединением цепочки из трех углеродов дают адреналин. А если в адреналине заменить группы OH водородом и присоединить аминогруппу, то получится бензедрит. Это сильнейший возбудитель нейронов. Его дают летчикам. ДДТ - две фенольные группы: дихлордифенилтрихлорэтан. Я его усложнил.
- Я знаю бензедрит по рекламе… Говорят, там у тебя в лаборатории есть какая-то Томпси… - неожиданно сказала Дебора.
- Клара Томпсон? Очень способная! Ей достаточно нескольких моих слов, чтобы построить рабочую гипотезу. Поразительный ум!
- Я так и знала, я так и чувствовала, что если ты разбогатеешь, тебе понравится молодая вертихвостка!
- Дебора, стыдись!
- Аллен, я знаю, ты добрый человек. Обещай мне, что допустишь к себе Арнольда Лифкена и поговоришь с ним. Об этом просил мистер Ихара.
- С Лифкеном? Человеком, который бессовестно эксплуатировал меня, как негра?! Никогда!
- Но ведь Иисус Христос заповедал прощать врагам…
- Я не Иисус Христос.
- Аллен, профессор Лифкен считался женихом Бекки. Я слишком хорошо знаю, что значит общественное мнение. Я не хочу позора нашей девочки! Прими Арнольда, прости и потребуй, чтобы он официально отказался от Бекки. Теперь он ей не пара.
- Я не хочу его видеть, Дебора! Я и так опаздываю на доклад к президенту академии.
- Но я прошу тебя! Это ты делаешь не для него, а для нашей девочки.
Как только хозяева ушли из столовой, горничная Бетси быстро схватила со стола бумажную салфетку с написанной на ней формулой и сунула за блузку.
2
Аллен Стронг вошел в гостиную. Арнольд Лифкен шагнул ему навстречу.
- Пусть я негодяй, пусть я вор, пусть я подлец и шантажист, - сказал Лифкен, - но это вы, мой учитель, внушили мне веру в науку, возбудили мое честолюбие, и я возомнил, что могу быть ученым. Дайте досказать… Да, я крал ваши труды, подписывал на них свою фамилию первой. Но теперь я понял, что я жалкий червь в куче научных фактов и не мне открыты небеса науки. Но будьте милостивы ко мне, профессор! Простите заблуждение… Откройте мне глаза! Помогите! Я раскаялся, раскаялся - и вот свидетельство этому…Лифкен протянул Стронгу пачку книг. - Я переиздал все ваши книги, где мое имя стояло первым. Теперь, вы видите, они носят только ваше имя. Эти издания были сделаны за пять дней и стоили мне, не скрою, огромных денег. Пусть это убедит вас в моей искренности и раскаянии. Вот книги… Только ваша фамилия.
Аллен Стронг посмотрел: действительно, на книге стояло одно только его имя. Он смутился.
- Вот уж это напрасно! Что было, то было. Ведь вы тоже помогали мне, Лифкен. Это даже несправедливо - только мое имя. Тогда я обязан упомянуть об этом в предисловии. И потом, кто поверит, что это написал я, раз книги раньше вышли под вашим именем!
- Вот, - закричал Арнольд Лифкен, - вот, смотрите! - Он выхватил из кармана свернутую газету. - Здесь на второй странице опубликовано мое покаянное письмо. В нем я признаю, что, будучи вашим учеником, я несправедливо пользовался вашей скромностью, свойственной великим людям, пользовался как ваш начальник и раб тщеславия. Я ставил вашу фамилию второй, отодвинул вас, моего научного отца, на второй план. Обуреваемый научным тщеславием, я совершил преступление. Меня уволили из колледжа, и я считаю это справедливым. Простите, от щедрости души вашей, ради вашей великой любви к науке!
- Неужели вы всегда понимали мою любовь к науке, Арнольд? Неужели ваше раскаяние искренне?
- Клянусь! Испытайте меня!
- Вы были моим злым гением, но теперь… теперь я прощаю вас…
- Арнольд, - сказала Дебора, стоявшая за спиной Аллена, - вы должны отказаться от Бекки.
- Я откажусь! Я подпишу все, что вы продиктуете. Профессор, возьмите меня опять к себе на работу, снова учеником!
- Нет, нет! - поспешно ответил Аллен Стронг.
- Я буду вашим негром, я буду подметать полы и мыть колбы. Вам нужен свой человек, преданный, как собака, чтобы знать, что говорят и думают о вас. Я буду…
- Только не это! Шпионить? Вы с ума сошли, Лифкен!
- Не гоните меня от мира науки! Дайте мне счастье быть учеником вашей школы! Ведь я все годы верил в вас и если не давал вам ходу, то только потому, что боялся вас потерять. - Лифкен упал на колени и обхватил руками ноги Аллена.
- Встаньте, как вам не стыдно! Пустите! - сердито закричал Аллен, пытаясь вырваться из цепких рук Лифкена.
- Не встану… Обещайте! - настойчиво бормотал Лифкен.
- Я подумаю! Но встаньте, ради бога… Ну хорошо… Я почти обещаю… ну, обещаю!
- Спасибо, профессор! Отныне, если вы мне скажете: "убей" - я убью.
- Арнольд, - сказала Дебора, - я дам вам адрес. Встретьте нашу дочь, привезите ее, и вы снова будете работать с мужем.
- Прикажете сейчас же отправляться на поиски?
- Действуйте! - ответил Стронг, взглянул на часы и поспешно скрылся за дверью.
- Я помогу вам, Арнольд. Вы будете работать в институте не лаборантом, но помощником мужа. Услуга за услугу. Вы будете меня информировать обо всем, что делает Аллен в институте, в частности о женщине Кларе Томпсон. Это опасная авантюристка, а бедный Аллен так плохо знает жизнь и женщин. Во-вторых, я скучаю, Арнольд. Вы будете сопровождать меня в театры и рестораны… Будете танцевать со мной… Я буду прекрасно одеваться! Только измените старый покровительственно-снисходительный тон в разговоре со мной.
Арнольд Лифкен, не скрывая удивления, пристально смотрел на нее.
- Вы, кажется, не хотите работать в институте? - спросила Дебора.
- Согласен на все ваши условия, миссис Дебора.
Дебора протянула ему руку для поцелуя. Как долго, в течение многих лет, она мечтала о таком моменте! Арнольд Лифкен почтительно поцеловал руку, а Дебора чмокнула его в лоб. Так делали в кинокартинах все великосветские особы.
Зазвонил телефон. Дебора подошла и сняла трубку:
- Что? Что? Пришлете к нам рабочих сделать у нас резервуар для воды? А водопровод? Началась забастовка? Лампы для керосина у меня нет… Пришлете три? Лучше пять…
Дебора повернулась к поверженному Лифкену, но последнего в комнате уже не оказалось. Дебора посмотрела на себя в зеркало и приняла, как ей казалось, величественную позу.
3
Впервые за всю свою жизнь Аллен Стронг вошел в кабинет своего начальника, не испытывая смущения. Наоборот, он чувствовал необычайный подъем духа, ему не терпелось поскорее добиться утверждения разработанного им плана научной работы. Даже походка Аллена Стронга стала иной: "агрессивно-наступательной", как определила ее Дебора.
В кабинете президента Аллен не обратил внимания на роскошную обстановку - пушистые ковры, большие картины. Президент, худощавый пожилой мужчина в темном костюме, говорил по телефону. Едва Аллен Стронг переступил порог, он тотчас же прервал разговор, положил трубку и пошел к нему навстречу. Это был больше чем акт вежливости, и Аллен почувствовал себя еще более уверенным. Наконец-то его оценили!
- Очень рад! Как вы поживаете, профессор Стронг? Я надеюсь, что вашей жене понравился дом? Он теперь ваш собственный.
Аллену Стронгу подарили дом, но он был так поглощен мыслями о составленном плане работ, что слова президента о таком ценном подарке не произвели на него никакого впечатления.
- Я принес план работ, - сказал Аллен Стронг, нетерпеливо тряхнув протянутую ему руку. - Мне сказали от вашего имени, мистер президент, чтобы я составил такой план, какой считаю нужным.
- Конечно.
- Надеюсь, вас не испугают размеры ассигнований. Вот этот план. Стронг подал папку.
Президент комплексной академии Мак-Манти взял в руки папку, вернулся к столу, пригласил Аллена сесть в кресло; бегло перелистал страницы плана и удивленно спросил:
- Как, вы хотите послать шестнадцать экспедиций?
- Да, - решительно сказал Стронг. - Это совершенно необходимо. Ни одной меньше.
- Вы намереваетесь истратить на это дело около миллиона долларов?
- Но мне передали, что вы распорядились составить широкий план…
- Правильно, но… миллион долларов!
- Сюда входит и постройка инсектария для испытания ядов на насекомых, и постройка изолированных лабораторий для разведения культур различных видов микробов, и выписка семян, а также самой необходимой научной литературы из главнейших стран! - взволнованно сказал Стронг. "Вот так всегда, - подумал он: - как только дело касается денег, сразу все срывается".
- Вот видите! - укоризненно сказал президент.
- Но поймите: нельзя работать успешно, если не знать успехов науки в СССР и других странах…
- Я все понимаю, - прервал его президент, - но ваш план мне не нравится.
Стронг покраснел.
- Я не мог иначе, - растерянно пробормотал он. - Уж если делать, так делать.
- Вот именно! Поэтому пошлите не шестнадцать экспедиции, а шестьдесят!
- Шестьдесят? - Стронг даже привскочил от удивления.
- А если и этого мало, пошлите сто, и не на пароходах, как вы указываете в графе "транспортные расходы", а на самолетах. И не на самолетах авиакомпаний, а на своих собственных. Если выписывать научную литературу из других стран, а это, между нами говоря, самое дешевое средство добывать оригинальные научные идеи, то надо выписывать не только основную научную литературу, а всю - решительно все, что выходит. И не только то, что опубликовано, но и то, что еще не напечатано и находится еще в виде рукописей и заметок, будь то работы Сапегина в России или Джонсона на острове Барбадос.
- Но ведь советскую литературу к нам почти не пропускают.
- Это я беру на себя.
- Никакой ученый не даст своих неопубликованных работ в виде рукописи.
- Это мы берем на себя. Итак, дорогой профессор Стронг, вы можете тратить много больше, чем предложено вашим планом.
- Мне не приходилось работать в таких масштабах.
- Я знаю. Поэтому я хочу дать вам администратора. Он освободит вас от деловых забот.
- Пожалуйста. Буду только благодарен.
Президент нажал кнопку и сказал в диктофон:
- Попросите Трумса…
- Трумс?! - воскликнул Стронг. - Вы сказали - Трумс?