Наконец перед ними открылась небольшая долина среди лесистых холмов. Зрители стояли тесной толпой на голом холме. Бекки не слишком доверяла собравшимся и предпочла остаться в машине. Она съехала с дороги и поставила машину возле крайнего автомобиля, чтобы в случае необходимости можно было сразу уехать. К ней подошли два средневековых пугала в белых балахонах и белых остроконечных колпаках. На груди у них были вышиты белые кресты на черном фоне. Зияющие отверстия для глаз, носа и рта придавали фигурам зловещий вид. Узнав, что Джек Райт - будущий член организации, а Бекки зрительница, они предложили Райту следовать за ними, а Бекки - уплатить десять долларов за зрелище.
Девушка вышла из машины и внимательно осмотрела поляну. В центре ее, ближе к лесу, пылал большой костер. Вернее, пылали большие факелы, приделанные к кресту. Рядом, возле американского флага, развевающегося на древке, высились огромные чучела "великих циклопов", одетые в кроваво-красные плащи. Подле них виднелись коленопреклоненные фигуры людей в черных одеяниях и масках, изображающих черепа. Позади них длинными рядами, как привидения, стояли белые фигуры клановцев.
Бекки увидела, как к кресту и флагу подвели группу людей, среди которых был, по-видимому, и Джек Райт. Послышались неясные слова, еще ярче запылали факелы, заколебались американский флаг и кроваво-красные плащи на огромных чучелах.
Вся эта мрачная, демоническая сцена среди глухого леса, ночью производила гнетущее впечатление. Бекки стало не по себе. В ту памятную ночь, когда они с Джимом и Джонсоном бежали из колледжа от куклуксклановцев, она представляла себе их просто пьяными хулиганами. Но то, что она видела сейчас, было значительно более страшным. И это Америка двадцатого века!
"Белые черти", как про себя прозвала их Бекки, совершали какой-то непонятный ей обряд. До нее долетали только отдельные слова и дикие вопли.
Но вот издалека послышались автомобильные гудки, на дороге появились огни. Автомобили проехали в центр. Прибывшие оказались в белых балахонах. Они вытащили из автомобилей четырех связанных людей и понесли к пылающему кресту. За спинами "белых чертей", копошившихся у креста, ничего нельзя было рассмотреть. Но вот раздались ужасные вопли истязаемого человека. Бекки взобралась на капот и оттуда на крышу машины. Освещенный факелами с креста, среди толпы дико орущих клановцев стоял обнаженный человек. Мимо него длинной шеренгой проходили вновь принятые члены ку-клукс-клана. Каждый из них брал большую кисть, опускал в ведро с горящей смолой и мазал тело несчастного. И каждый раз тот издавал отчаянный вопль.
Появилась перина. Ее распороли и обмазанного смолой человека швырнули в пух. Вот тогда-то его и привязали к столбу возле "циклопов". Затем несчастного чем-то облили, по-видимому бензином, потому что внезапно он ярко вспыхнул.
Человек горел, горел заживо, на глазах сотен, может быть тысяч людей. Радостные крики в честь "стопроцентных" американцев заглушали предсмертные вопли жертвы этой средневековой инквизиции американского образца. Так вот оно, "потрясающее зрелище", обещанное Джеком Райтом! И этим изуверством занимались те, которые носили белые воротнички, модные шляпы и считали себя самыми цивилизованными людьми в мире! Это они кричали о происках "красных", стремившихся изменить прославленный "американский образ жизни".
Бекки соскочила на землю и долго не могла от волнения открыть дверцу автомобиля.
- Боже мой, это не люди, это звери, дикие звери! - громко, не помня себя, твердила Бекки.
- Тсс! - раздался шепот рядом.
Кто-то осторожно взял девушку за руку. Бекки испуганно отшатнулась.
- Кто вы? - спросила она.
Теперь она увидела, что мимо нее между машинами молча двигались на поляну люди в обычной одежде.
- Эй, Роб! - тихо позвал собеседник Бекки. - Эта крайняя машина - самая удобная. Если ее повернуть носом в просеку, то лучше и не придумаешь. Водитель, видимо, готов помочь… Не правда ли, барышня?
- Хочу помочь! - отозвалась Бекки так горячо, что трудно было усомниться в ее искренности.
- Хорошо, - отозвался тот, кого назвали Робом. - Разверните свою машину носом вон туда. Когда надо будет, поедете не по лесной дороге, а по этой просеке, к профилированной дороге. Мы попытаемся прекратить это преступление.
Бекки развернула машину и остановилась. Она сидела за рулем в ожидании.
На поляне произошло смятение. Прибывшие бросились отбивать оставшихся в живых пленников Ку-клукс-клана. Первым делом они загасили огнетушителями факелы на кресте и костер. Поляна погрузилась во мрак.
Ночь для торжества была выбрана безлунная. Слышались яростные крики. Куклуксклановцы остерегались открывать пальбу, чтобы не попасть в своих, но все же кто-то из них начал стрелять вверх. Люди в белых балахонах разбегались во все стороны.
Вот тут-то Бекки включила задние лампочки. Она дрожала от волнения, но была полна решимости. Кто-то сильно рванул дверцу. Кого-то бросили в машину. Тот же голос, который прежде просил развернуть машину, теперь скомандовал:
- Гоните без света до шоссе, там наши! А мы здесь прикроем тыл.
Бекки резко "газанула", сбила с ног фигуру в белом балахоне, повернула руль и помчалась напрямик. Машина подпрыгнула, переезжая канаву, но все же выскочила на дорогу. Бекки имела опыт в подобных гонках. Слева на дороге, ведущей к шоссе, машины образовали затор. Вот почему девушка свернула направо и погнала машину на предельной скорости.
Через десять минут лес остался далеко позади.
- Вы живы? - спросила Бекки, поворачиваясь к заднему сиденью.
- Развяжите! - донесся мужской голос.
Девушка остановила машину и ощупала руки мужчины, полулежавшего на сиденье. Ремни впились ему в кожу. Бекки безуспешно пыталась развязать узлы и даже попробовала зубами. Она с трудом разрезала эти тугие ремни своим перочинным ножом. Мужчина со стоном сел и начал растирать онемевшие руки. Бекки ему помогала.
- Где мы? - спросил он.
Бекки объяснила как могла.
- Я немного знаю этот район. - С этими словами мужчина не без труда пересел на переднее сиденье, за руль.
- А вы умеете вести машину? - спросила Бекки.
- Я и шофер и механик, - ответил пассажир.
Он быстро погнал машину вперед, а потом свернул влево, на лесную дорогу.
- За что они вас? - робко спросила Бекки.
- За то же, за что в Элизабеттоне эти клансмены убили руководителя забастовки текстильщиков. За то же, за что эти клансмены разгромили отделение профсоюза в Бессемере и устроили кровавое побоище на улицах города. За то же, за что они хотят убить Поля Робсона и лидеров компартии. Все, что они делают, вплоть до своих парадов в городах, направлено на устрашение народа. Это тайная гвардия Комитета двенадцати… Ну, давайте я на вас погляжу, нужно знать лицо своей спасительницы. - Он включил свет.
Бекки увидела пожилого человека с кровоподтеками на бритом худощавом лице. Она воскликнула:
- Вспомнила, вспомнила! Я вас подвозила однажды до Ветерансвилля. Вы шофер, дрессировщик, авиамеханик и пилот.
- Вы совершенно правы, мисс Бекки Стронг, у вас превосходная память.
- Да и у вас неплохая! - весело отозвалась Бекки и вдруг спросила: Хотите быть моим шофером? Это можно устроить. Мой отец - лауреат премии Мак-Манти. Я вас устрою.
Франк не ответил. Он выключил свет. Они долго ехали молча.
- Попробуем, - сказал он наконец, выезжая на шоссе. - Куда прикажете ехать?
Бекки назвала свой адрес и сказала:
- Во-первых, скажите, как бы вы хотели, чтобы я вас звала. Во-вторых, вы должны помочь мне получше разобраться в том, что происходит в мире.
Глава Х
ДОКЛАД НА ВСЕМИРНОМ КОНГРЕССЕ
1
Утром, за сутки перед докладом, будильник разбудил Аллена Стронга ровно в шесть утра. Будильник трещал громко и резко. Аллен Стронг протянул руку, повернул рычажок, и ненавистный, назойливый звон прекратился.
Аллен с трудом открыл глаза. Хотелось спать. Не так просто менять в старости режим дня и вместо привычных 7 часов 15 минут вставать в 6 часов.
В открытое окно доносились чириканье воробьев и гудки автомобилей. Перекликались грузчики. На стенах прыгали солнечные зайчики. Аллен Стронг чувствовал себя отвратительно.
- Осторожно, осторожно, не кантовать! - доносились голоса грузчиков.
"А-а, это опять привезли ящики с живыми насекомыми! - И Стронг почувствовал прилив энергии от охватившего его гнева. - Как смел Трумс вчера так разговаривать! Его проект инсектария не рассчитан на большое количество. Воображаю, что там наделал Лифкен, втискивая этих насекомых в крошечные помещения".
О, эти вредные насекомые! Вся жизнь Аллена Стронга была посвящена борьбе с ними. И в этой борьбе были такие эпизоды, которые Стронг не мог забыть никогда, да и сейчас помнил все детали некоторых событий…
С особой ясностью Стронг вспомнил, как, будучи еще ассистентом, он обнаружил на фермерских картофельных полях близ института новую разновидность колорадского жука. Он сообщил об этом сопровождавшему его фермеру и попытался успокоить последнего, обещав немедленно уведомить власти для принятия срочных мер. Велико же было удивление молодого энтомолога, когда фермер настойчиво попросил его не делать этого.
- Вот когда сдадим зерно на элеватор, тогда, мистер Стронг, можно сообщить. Иначе все наши фермы продадут с аукциона. Вы понимаете, - говорил фермер, - железнодорожной компании понадобилось проложить через наши поля ветку. Они предложили смехотворную сумму за землю. Мы отказались продавать. В прошлом году мою пшеницу, расценивавшуюся по группе A, отнесли к группе C и D. И еще случилось, что банк, который нам давал заем под стоимость земли, скота и построек, отказал нам всем в дальнейшем кредите. Мы остались без денег, и, если не выплатим заем банку, то наши фермы продадут с аукциона. Единственная надежда на этот урожай. Жука вы нашли на картофельном поле, но стоит железнодорожной компании узнать об этом, они воспользуются и добьются, чтобы весь урожай пшеницы сожгли, хотя колорадский жук и не ест пшеницу. Нас продадут с молотка, разорят. Уж мы не поскупимся заплатить вам, мистер Стронг.
Аллена возмутило предложение взятки.
- Вы клевещете на железнодорожную компанию, - сказал он. - Они не звери. Власти штата за свой счет помогут вам уничтожить только вредителей на картофельном поле, а урожай пшеницы оставят. Ради науки и благополучия других фермеров я не могу молчать. Я помогу вам, чтобы это не коснулось пшеницы.
И он опубликовал свое научное открытие.
Через семь дней к нему приехали десять фермеров, загорелых, худощавых, немолодых мужчин. Они с ненавистью смотрели на Аллена и просили только об одном: пусть он напишет им справку, что он нашел жуков только на одном картофельном поле.
- Ведь это же факт, - твердили они. - Иначе нам крышка!
Стронг честно написал справку об этом и приписал, что колорадские жуки не угрожают пшенице.
Через день его вызвал к себе декан и запретил вмешиваться в политику железнодорожной и элеваторной компаний в борьбе с фермерами. Он потребовал, чтобы Стронг взял у фермеров обратно свою справку или опроверг ее заявлением такого рода: "Я не уверен, что в почве пшеничных полей нет личинок нового вида колорадского жука".
Аллен Стронг гордо заявил, что политика железнодорожной компании его не интересует, а то, что колорадские жуки не вредят пшенице, это научный факт. Подделывать науку он не может и не будет.
Но декан настаивал, чтобы Аллен Стронг написал о необходимости сжечь пшеничные поля, рекомендовав это как единственную решительную меру борьбы с колорадским жуком. Аллен Стронг отказался.
На следующий день декан прислал Стронгу письмо, в котором писал, что произошло недоразумение, о котором он просит забыть. В письме были два билета на пароход для поездки в Париж. Декан писал, что считает своим долгом предоставить молодоженам отпуск.
Стронга удивила такая любезность декана, но Дебора, молодая жена Аллена, уговорила его ехать.
Самое ужасное случилось в Париже. Дебора была одной из семи дочерей владельца коттеджа, в котором жил Аллен, и притом самой решительной. Незадолго перед поездкой она женила его на себе и требовала выполнения всех своих капризов. Она заставляла Аллена вместо посещения музеев часами гулять с ней под руку по парижским бульварам, и Аллен чувствовал себя очень неловко. Был 1918 год.
- Смотри, какая шляпка! Ты купишь мне такую? - шептала Дебора и незаметно щипала рассеянного мужа за руку, чтобы обратить его внимание.
Вдруг Аллен Стронг отскочил в сторону и побежал. Все оборачивались и смотрели на него, как на сумасшедшего. Дебора крикнула ему, чтобы он вернулся, но он умчался. Она долго стояла на бульваре, чуть не плача от стыда и обиды. Но Аллен не вернулся. Дебора пошла домой одна.
К обеду его не было. Наступил вечер. Дебора сердилась и плакала. У них были взяты билеты в театр "Варьете". До начала оставался час, а мужа не было. Для Деборы вся ночь прошла в слезах и телефонных звонках.
На следующий день, когда она стала искать его через полицию, Аллен явился сияющий и довольный. Костюм его был в ужасном виде.
- Я был в порту, в Бордо, и сделал блестящее открытие! Ты подумай, во Франции появился колорадский жук! Это научная сенсация! И я проследил, откуда он летел. Как ни странно, колорадские жуки прибыли с зерном и другими продуктами на пароходах из Америки. Ты подумай, колорадские жуки с зерном! Это сенсация!
- Ты сумасшедший, ты убьешь меня! Как ты мог!..
- Но пойми!..
- Не хочу понимать!
После интервью Аллена, помещенного в газетах, была получена телеграмма из Америки. Его срочно вызывали. Аллен был удивлен. Дебора настояла на немедленном возвращении.
Уже через два часа по прибытии Аллена Стронга президент Института Карнеджи, не стесняясь в выражениях, обозвал Аллена "щенком", "разрушительным критиком" и "вольнодумцем". Он потребовал, чтобы Стронг тотчас же написал, что никаких колорадских жуков в американском зерне на пароходах он не обнаружил, - якобы он написал об этом, получив деньги от враждебных конкурирующих зерновых фирм.
- Это же научный факт! - доказывал Стронг. - Я могу присягнуть в том, что колорадский жук попал в Европу на американских пароходах с зерном.
- Понимаете ли вы, молодой осел, что попечитель нашего колледжа вице-президент элеваторной компании, которая торгует этим зерном? Он владеет банком, где сосредоточены все капиталы штата. Он президент трех железнодорожных компаний, директор двадцати компаний и рудных обществ и тридцати трестов. У него локомотивный завод. Да что толковать, приходите вечером на совет.
На заседании совета, где заседало восемь банкиров, девять юристов, епископ и врач, Аллен Стронг получил такую трепку, которую запомнил на всю жизнь.
Его не пригласили сесть. Он стоял перед ними, как школьник на экзамене. Уже после первого вопроса он понял, что стоит, как подсудимый.
Первый вопрос задал президент: не является ли Стронг социалистом?
Стронг уже тогда жил замкнуто, среди микроскопов и книг, и на этот вопрос ответил, что беспартийный по убеждению, ибо чистая наука аполитична.
Тогда посыпались вопросы: верит ли он в бога? В какую церковь ходит и как часто? Верит ли в возможность уничтожения капиталистической системы? Задали даже такой малопонятный Стронгу вопрос: стоит ли он за профсоюзы или "за гармонию интересов" капиталистов и рабочих в виде промышленных объединений?
Стронг ответил, что стоит за науку ради науки.
Почему же тогда он не берет пример со своих ученых коллег?
Аллен растерялся, но все же имел мужество сказать, что не намерен брать пример со спекулянтов от науки. Что же касается политики, то он стоит вне партий.
Президент, человек небольшого роста, с маленькими карими глазками, которые были устремлены на Аллена с такой настойчивостью, будто он хотел пронзить его насквозь, пришел в ярость и сказал:
- Чего доброго, вы излагаете молодым восприимчивым юношам эти свои антиамериканские идеи! Зачем заполнять умы непродуктивной умственной трухой, в которой заложены семена недовольства и беспокойства? Результатом этого может быть только полная неудача в духовной и материальной жизни. Это вам надо тоже помнить, Стронг. Институту и колледжу при нем нужны деньги. Мы живем на пожертвования. Сейчас все колледжи и институты охотятся за деньгами. Из-за вас мы можем потерять щедрого попечителя. Ваша горячность нам не нравится. Вы напишете опровержение!
- Нет, - сказал Стронг.
- Подождите в соседней комнате нашего решения.
Аллен вышел, сел и услышал громкие голоса. Чего только не говорили:
- Выгнать вон!
- У него не американский образ мыслей!
- Он слишком много знает и навредит!
- Дешевле держать его у себя!
- Заткнуть рот!
- Мне не нравятся его идеи, - послышался чей-то голос. - У него одни убеждения с моим поваром.
- Он не стопроцентный американец!
- Сейчас времена трудные, надо быть осторожными.
Наконец Аллена позвали и категорически потребовали письменного опровержения.
- Не могу, - сказал Аллен.
- Не думаете ли вы, Стронг, - спросил его президент, - что элеваторная компания специально заслала колорадского жука во Францию, чтобы уничтожить посевы картофеля и вызвать спрос на зерно?
Стронг этого не думал, но написать опровержение отказался, опасаясь попасть "в политику".
- Вспомните, что ваша жена должна скоро родить, а вы будете безработным.
Аллен вытер пот на лице и попросил двадцать четыре часа на размышление.
Методы воздействия жены на Аллена Стронга не поддаются описанию.
- Я не пойду просить извинения, я ни к кому не пойду, я задыхаюсь! заявил тогда Стронг. - Я не могу изменить науке. Ведь то, что я открыл, - это факт! Ты пойми: факт! Колорадский жук - страшная зараза. Я тебе говорил, как он быстро распространяется. Ты что, хочешь убить человечество?
- Мне наплевать на человечество! Ты отец, у тебя будет ребенок. Неужели ты убьешь своего ребенка из-за какого-то человечества? Ты чудовище!
- Прав был дядя Вильям Гильбур, - сказал тогда Стронг. - Он бросил профессуру в колледже штата и занялся фермерством. Он сказал мне, что общество коров и лошадей приятнее общества университетских светил. Но я не могу изменить науке, я не могу!
- Ну, так я могу! - крикнула Дебора. - Я сама пойду к попечителю.
Потом он узнал, что она написала заявление от его имени.
То были ужасные сутки для Аллена. Все последующие дни он сидел в своей лаборатории, терпеливо работал и молча переносил наглые уколы, которые недостойные, но высоко мнящие о себе люди любят наносить тем, кто имеет настоящие заслуги.