- А-а… понятно. Извините, по имени-отчеству…
- Ирина Николаевна.
- Ирина Николаевна, вам вчера привезли мальчика, фамилия Кулик.
- Да, он завтракает сейчас.
- Как - завтракает? Он же сбежал!
- Когда? - напряглась женщина. - У нас закрытое отделение, никто сбежать не может. Кроме того, я только что видела его.
- Минуточку. - Лопаницын почесал затылок. - То есть вы хотите сказать, что по результату поверки все на месте?
- Именно так. Только у нас нет поверки, это же не тюрьма. Все и так на глазах.
- Спасибо. Извините за беспокойство.
Так. Или он дурак, или из него дурака делают, или тут вообще что-то из ряда вон… Тетка говорит, что пацан сбежал, а в приюте говорят, что никто не сбегал. Кто врет? Тетка, конечно, соберет сто бочек арестантов, но вот так, внаглую… Может, обозналась? Нет, надо идти и самому во всем разобраться.
Галка Геращенко мечтала о приличном мужчине и тихом семейном счастье.
Мужчины пока не имелось. Тридцать один год, симпатичная брюнетка, высшее образование, прекрасная фигура, ум, коммуникабельность, адекватная самооценка… а мужчинки слишком мелкие и незначительные.
Конечно, можно воспитать себе мальчика, те охотно бьют к ней клинья, рассчитывая на быстрый секс… Но жалко времени и сил, ей нужен был изначально равный. "Все мужики - унитазы: либо заняты, либо полны дерьма".
Вот накануне опять родители завели пластинку: мол, время идет, она не молодеет, и с каждым годом рожать все труднее…
Галка обычно за словом в карман не лезла, но в нецензурной форме ответить папе с мамой посмела впервые. Сами вынудили.
- Чего? - потемнел лицом папа. - Материться в моем доме?!
- Какого хера в жизнь мою мешаетесь? Ребенок им нужен… Я, между прочим, только о нем и думаю!
- У тебя только о мужиках мысли: этот подходит, этот - нет, - возразила мама.
- Между прочим, одних мыслей о ребенке мало. У него и отец должен быть.
- Не обязательно. - У папы уши красные, неудобно папе такие разговоры вести.
- Чего? Из пробирки?
Блин, поди, разберись: шутят они или на полном серьезе гонят?
Мама смутилась не меньше папиного, хотя буйным нравом Галка в нее пошла. И дальше разговор покатился: на ребенка из пробирки как-то средств не хватает, да и не делают у нас такого… Но вот мальчик хороший есть, умный, скромный…
- Вы меня сватаете, что ли?
Не то чтобы сватают… То есть, конечно, если потом что-то получится, они только рады будут, а так… ну хотя бы ребеночек будет…
Галка заржала. Вот ведь родители, здорово придумали. Как собачек на случку: он хороший, и она из приличной семьи. Квартира, конечно, будет временно в ее распоряжении, а папа с мамой в отпуск поедут, на море.
- Погодите, - прервала она смех. - Вы уедете, а кто консультировать будет?
- Как - консультировать?
- Ну, что нужно делать, чтобы ребеночек появился. Что, куда, сколько, в каком положении…
- Галина!.. Как с отцом разговариваешь?!
И никто не виноват, все хотят как лучше… Так что на работу Геращенко завсегда пилила, как на праздник, ибо там ей мозги никто не полоскал, замуж не выдавал и рожать не заставлял. А родители предпочитали дожидаться выходных и зазывать в отчий дом, для очередной порции. Всю рабочую неделю Геращенко кайфовала, не чувствуя пристального взгляда любимых предков.
А вчера вечером пришел в гости Малишевский, любовь с десятого класса. Он был гладко выбрит, слегка пьян и с кольцом на пальце.
Вот, блин, счастье - и этот занят! Десять лет ни слуху, ни духу, а тут нарисовался - не сотрешь. Из Москвы, на похороны бабушки. Пили, трындели, еще пили… и как-то так утром оказалось, что не только пили… Черт его дернул мобилу взять!..
- Малишевский, мы это как делали?
Тот пошарил рукой по полу и показал упаковку от презерватива.
Джентльмен, мать его так!
- Отвернись, я оденусь.
Не препираясь, он отвернулся. Ну, и где плавки? А бюстик?
- Я твою рубашку накину?
- Валяй.
Час спустя они как ни в чем не бывало завтракали на кухне. Любовь с десятого класса тактично не упоминал о событиях пролетевшей ночи, о которых, если судить по внешнему виду, и сам не особенно хорошо помнил.
- Тебя часто по утрам дергают? - поинтересовался Малишевский.
- Работа, - пожала плечами Галка. - Ты извини, мне сейчас бежать надо…
- Да мне тоже, у меня дилижанс в полдень.
Слава тебе, господи, адюльтер не обещает затягиваться.
- Как жизнь-то у тебя?
- Да как сказать… Молниеносно.
Короче, попрощались у подъезда - и разбежались. Дождь настроения не улучшал, но, собственно, единственное, о чем жалела Геращенко, - это о том, что Малишевский засветился перед Лопаницыным. Уж этого джентльменом никак не назвать, никакого чувства такта.
В приюте дежурный воспитатель Ирина Николаевна Хоромская, изрядно уже замордованная ночным приемом бегунков, напряженно повторила:
- Никто у нас не сбежал, двенадцать мест из десяти заняты, еще трех не хватает с этими охламонами дубняковскими! Вам Кулик нужен? Идемте, сейчас покажу!
Галка последовала за суровой дежурной.
Приют недавно отремонтировали, стены расписали яркими картинками с мультяшными героями, полы выстелили ковровыми дорожками, всюду пейзажи, иллюстрации к сказкам, детские работы в рамочках…
- Шикарные апартаменты, - чтобы хоть как-то разрядить обстановку, польстила Галина.
- А толку-то? Если бы здесь детский сад был или дом творчества… Контингент у нас такой, их ничего порадовать не может.
Подошли к двери с олененком Бемби. Ирина Николаевна постучала, ей открыла совершенно миниатюрная девушка - или девочка? - и с порога заявила:
- Никита опять бьется головой в стену.
- Валерьянку ему давали? Может, пустырника еще?
Девушка убежала, а Геращенко вслед за воспитателем прошла к мальчикам. В коридоре действительно сидел на корточках мальчишка и бился стриженой головой о стенку.
- А я стекло разбил! - похвастался он, увидав Галку.
- Тоже головой?
Парень опешил и перестал биться. Лоб у него был совершенно синий.
В уютной комнате с цветными шторами стояло пять кроватей. Ребята, все в пятнах зеленки, коротко остриженные, в одинаковых бежевых фланелевых пижамах, не очень отличались друг от друга, выделялся только самый маленький, похожий на примерного первоклассника кудрявый белобрысик с ярко-синими глазами. Но вчерашнего Жени среди присутствующих не было.
- Саша, подойди, - мягко обратилась к нему Ирина Николаевна.
Беленький робко приблизился к взрослым.
- Простите, но это не он. - Геращенко в недоумении обернулась к Хоромской. - Того зовут Женя.
- То есть как - не он? В журнале регистрации записано: Саша Кулик, семь лет, основание ведь вы писали!
- Писала я, а мальчик не тот.
- Мне передали этих детей. Сегодня еще поступили десять…
- Постойте, постойте… Мальчик… Женя… то есть Саша. Тебя вчера привезли? - обратилась Галка к ребенку.
Тот кивнул.
- А кто?
Палец мальчишки уткнулся ей в живот.
- Постой, ты что-то путаешь. Тебя как зовут, ты помнишь?
Мальчик молчал.
- Ну отвечай, не бойся, - подбодрила Галка.
- А он не говорит, тетенька, - вмешался Никита, заглянувший в комнату.
- Как это - не говорит?
- А как вы его вчера привели, так ни слова и не сказал.
- Я не его приводила.
- Нет, его, я сам вчера видел: вы на "скорой помощи" приехали и его с собой привезли.
Вот теперь Галина Юрьевна почувствовала себя полной дурой. Сумасшедшей психопаткой. Клинической идиоткой. Потому что по всему выходило, что с нормальным человеком такое не приключается.
Глупо скользя взглядом по присутствующим, лейтенант Геращенко искала выход - и не находила. В логическую схему факты не укладывались: либо это не она привезла вчера этого ребенка, либо она - но не этого. Но здесь утверждают, что она и что этого.
- Ты Женя?
Мотает головой.
- Саша?
Кивок.
- Кулик?
Кивок.
- Тебя я привезла?
Кивок.
- Там, откуда я тебя привезла, сколько собак?
Три пальца.
- А кошки есть? Сколько?
Разводит руками - очень много.
Какая прелесть. Как его еще можно проверить?
- Какой этаж?
Три пальца.
- Номер квартиры.
Три пальца. Потом четыре.
- Маму как зовут?
Пишет в воздухе: М, А, Р, И, Н, А…
Черт!
- Может, уйдем пока? - предложила Ирина Николаевна.
- Вы не понимаете. Я в твердом уме и трезвой памяти сдавала вчера другого ребенка!
- Давайте поговорим не при детях, ладно? - Воспитатель легко дотронулась до плеча Галины Юрьевны.
Они уединились в игровой комнате.
- Объясните, в чем дело, - потребовала Хоромская.
Инспектор объяснила.
- Что-то не клеится, - заметила Ирина Николаевна. - Если вы утверждаете, что привезли не этого ребенка, то ваши слова должен подтвердить врач. Ребенка осматривали?
- Да. Она еще сказала, что мальчик явно домашний - ни чесотки, ни вшей, одет чисто.
Позвонили дежурившей вчера медсестре. Та подтвердила, что ребенка зовут не Женей, а Сашей, все время молчал, только плакал. Не удовлетворенная устным ответом, Галка попросила медсестру приехать, и та, явившись через полчаса, без зазрения совести подтвердила, что инспектор Геращенко именно этого мальчугана и привезла.
Вызвали вчерашнего дежурного воспитателя. Тот жил рядом и прискакал через пять минут.
Геращенко совершенно сникла: воспитатель тот, и медсестра та, и помнят все до мелочей… но ребенок-то не тот!
А тут еще Лопаницын приперся, мокрый, вонючий и злой.
- Ты уже здесь?
- Это со мной, - успокоила Галина восставшую Хоромскую. - По тому же вопросу.
- Значит, сбежал, субчик? - Старлей уселся на стул возле двери. - И дружка прихватил?
- Никто у нас не сбегал! - отрезала Ирина Николаевна. - И почему в таком тоне?
- Скажите, пожалуйста, какие мы нежные, - скорчил рожу участковый.
- Хватит паясничать! - рассердилась Хоромская. - Вошли без стука, обвинения какие-то беспочвенные предъявляете, кривляетесь, как малолетний хулиган. Вы офицер или гопник?!
Галка не без удовольствия заметила, что Пятачок покраснел.
- Ладно, мы пойдем, - нарушила она затянувшуюся паузу. - Извините за беспокойство. Если произойдет что-нибудь странное - позвоните мне в ОППН. Лейтенант Геращенко. А, на всякий случай и мобильный запишите.
- Да странное уже произошло. Ладно, я запишу и по смене передам. До свидания.
На улице Лопаницын расхрабрился:
- Блин, не люблю я всех этих педагогов! Смотрят на тебя, как на маленького, права качают.
- Ведешь себя, как маленький, вот и смотрят.
- Разговорчики в строю. Ты лучше расскажи, что у них тут за ботва?
- Какая прелесть, он еще и распоряжается. Я, между прочим, вообще в штатском, и у меня выходной.
- А че ты ерепенишься? Выходной - так и сидела бы дома, у тебя муж молодой…
- Дурак!
- Был бы умный - не шатался бы сейчас под дождем.
Замолчали, но ненадолго. До остановки идти предстояло еще минут пять, чего зря дуться? Геращенко спросила:
- Ты видел его?
- Углана-то? Даже двоих. Один - вчерашний, а другой - свеженький.
- И что?
Открыл участковому Евгений. Открыл - и, узнав, попытался закрыться, но Петр Ильич проворно просунул ногу меж косяком и дверью, и беглец попался.
- Так, - морщась от нестерпимой кошачьей вони протянул Лопаницын. - Кто у нас тут?
Мальчик насупился и опустил голову.
- Ага, - кивнул старлей, - понятно. Зови хозяйку.
- Ее нет, - не поднимая головы, ответил Евгений.
- А где она?
- Собак выгуливает.
- Так…
Что именно так, Петр не знал. Сидеть в этой вони наедине с нелюдимым пацаном?
- А где друг твой?
- Какой друг?
- Ну, какой… С которым ты сбежал.
- Я не сбежал, меня отпустили. А Олег не друг, он мой брат.
- Брат, - хмыкнул Лопаницын. - Откуда у тебя брат взялся?
- От мамы.
В замочную скважину вставили ключ, повернули, и в коридор вошла мокрая Марина Васильевна, сопровождаемая собаками. Тут же поднялся несусветный гвалт.
- Тихо! - рявкнула хозяйка.
Шавки порядка ради тявкнули еще пару разиков - и умчались в комнату.
Оттуда донесся радостный вопль:
- Собаки!
Очумевшим взглядом Марина уставилась на участкового:
- Вы как здесь оказались?
- То есть как это? Вы попросили - я и пришел.
- Дверь была заперта.
- Мне молодой человек открыл. - Петр кивнул на Евгения.
- Он не мог вам открыть, дверь запирается только снаружи.
- Простите?
- У меня замок односторонний, запирается только снаружи. Когда я дома, дверь закрыта на щеколду.
Участковый подошел к двери и убедился в правоте хозяйки.
- Ничего не понимаю.
- А уж я как не понимаю! - повысила голос Кулик. - Женя, будь добр, присматривай за… за этим… Как его зовут, кстати?
- Мама, ты опять? - Казалось, пацан опять заплачет. - Он Олег.
- Послушай, ты прекрасно знаешь, что я не твоя мама, я тебе в бабушки гожусь, мне шестой десяток пошел. Что за фантазии, в конце концов?
Евгений заревел и убежал в комнату.
- Сурово, - похвалил участковый, - уважаю.
- Вот уж в чем, а в вашем уважении я нуждаюсь в последнюю очередь. Вы мне можете объяснить, что эти дети делают у меня?
- Вы меня спрашиваете?
- А разве тут еще кто-то есть?
Лопаницын недобро прищурился:
- Вы меня языки почесать позвали или по делу?
Марина Васильевна взяла себя в руки.
- Чай будете пить?
Участковый отказался, но на кухню прошел.
- Вы тут подождите немного, я переоденусь, - извинилась Кулик и оставила гостя наедине с кошками.
Лопаницын начал рекогносцировку. Кухня три на четыре метра, с застекленным балконом, выходящим во двор, на западную сторону дома.
Слева от балконной двери холодильник марки "Бирюса" белого цвета.
Между холодильником и капитальной стеной расположен ящик, покрытый темным лаком. Справа от балкона, между капитальной стеной и газовой плитой марки "Гефест" белого цвета находится батарея центрального отопления, выкрашенная голубой краской. Рядом с батареей на паркетном полу лежит коврик красного цвета, предположительно - лежанка собаки. Над газовой плитой расположен вытяжной шкаф неизвестного производителя белого цвета, с правой стороны шкафа на пластмассовых крючках висит кухонная утварь: шумовка, половник, вилка с двумя зубцами, ситечко на длинной пластмассовой рукоятке.
Правее плиты стоит кухонный шкаф, выкрашенный белой краской, между шкафом и стеной - металлическая раковина-мойка с хромированным рожковым смесителем. Кухонный стол стоит у стены напротив балкона.
На столе…
Тявкнула собака, и тотчас басовитый рев наполнил кубатуру двухкомнатной квартиры. От неожиданности участковый даже присел. А после решительно бросился в комнату, потому что наверняка Кулик не успела переодеться и сейчас мечется в ванной комнате, не зная, что делать, - то ли бросить и спешить на помощь как есть, то ли закончить процесс переодевания.
В коридоре Петру не повезло: подошва отчего-то потеряла сцепление с полом, поехала, и он, красиво взбрыкнув ногами, пребольно приземлился на всю спину, да еще и затылком приложился об косяк. В глазах на мгновение вспыхнул яркий свет, потом резко потемнело, и, что самое обидное, уста участкового разверзлись и исторгли слова, которые наверняка услышали и дети, и Марина Васильевна.
Хозяйка, кстати, выскочила тут же, у Лопаницына даже в глазах развиднеться не успело:
- Что?! Что случилось?! - и едва не наступила на гостя.
Новый взрыв детского плача. Участковый со стоном попытался встать, рука угодила во что-то липкое, и очередная порция брани означала, что Петр понял, во что влип и на чем поскользнулся.
Марина Васильевна скрипнула зубами и перешагнула распластавшегося на линолеуме. Она вбежала в гостиную и обнаружила забившуюся под стол Капитошу, самозабвенно ревущего Олега и Евгения, который тщетно пытался утешить товарища.
- В чем дело? - громко спросила Марина.
- Мааа! - надрывался Олег, пряча под мышкой ладонь. - Маамаа!
- Его Капа цапнула, - шмыгнул носом старший. - Он ее погладить хотел, а она цапнула.
Присев перед малышом, Марина Васильевна взяла его за руку. На кисти отчетливо выделялся след укуса, но крови, по счастью, не было.
- Где эта собака? - Марина приобняла малыша и посмотрела под стол. - Ты зачем мальчика укусила, а?
Капитоша заурчала и оскалилась.
- Ух я тебя! - пригрозила Марина Васильевна. - Ух, злюка!
Громко тявкнув в ответ, Капитоша выскочила из-под стола и бросилась прочь. В прихожей она наткнулась на поднявшегося уже с пола участкового и подняла такой визг, что у Лопаницына уши заложило.
- Дурдом какой-то, - поморщился Петр.
Находиться здесь было тошно. И вонь, и ситуация идиотская.
- Вы меня зачем вызывали-то?
Кулик беспомощно посмотрела на участкового.
- Предупредить…
- Спасибо, предупредили.
- Эй, куда вы?
- В приют, выяснять…
- А мне что прикажете делать?
Марина Васильевна оставила всхлипывающего Олега и побежала догонять Лопаницына.
- А вам, - Петр Ильич остановился у двери, - вам придется изображать мамашу, до выяснения.
- Блин, меня Ирка убьет, - невпопад закончил Пятачок.
Дождь не унимался. Пока Лопаницын рассказывал о вылазке в тыл врага, он успел несколько раз поскользнуться на глинистой тропке, и левую штанину участкового покрывал слой рыжей грязи.
- Ты что, так прямо и оставил детей на нее?
- Оставил. Я же не ты, не знаю, как со спиногрызами себя вести. Да и как бы я их повез? У них ни одежды подходящей, ни обуви. Да и воняет там - святых выноси.
- Ага, а детям не воняет! А если у собаки бешенство?
- А вот с этим все в порядке. У меня тетка знаешь какая бдительная - постоянно заявы строчит в домуправление на предмет санитарной безопасности. У Кулик все в ажуре - справки о прививках, родословные, вся байда…
Влезли в автобус. Кондуктор с неодобрением оглядела грязного Лопаницына.
- С задания, - объяснил он. - В засаде сидел.
Но садиться не стал. Навис над Галкой:
- Что с угланами-то делать будем?
- Что-что! Спихнем Загрибельному… Нет, он сегодня сменился… Распоповой, значит. Ну что ты так смотришь, выходной у меня! И у тебя, кстати, тоже…
Геращенко достала из сумочки мобильник и позвонила в отделение.