Она была чем-то расстроена, словно ей сказали колкость, на которую она не сумела ответить. Александр почти не знал эту хорошенькую девочку Галю Никонову, но чувствовал, что если и та Галя похожа на эту, то она не могла оказать ничего грубого, злого. Хотя, возможно, это была мягкая правда, которая иногда жестче грубой.
Настроение у девушки изменилось, это было заметно. Она пыталась вызвать в себе прежнюю легкость и веселость, но это ей плохо удавалось. Теперь настала очередь звонить Григорьеву.
- Сашка, - сказал он и замолчал, потому что не знал, что говорить дальше.
- Вот что, - тоже после некоторого молчания заговорил тот Александр. Неужели ты думаешь, что кто-то поможет тебе забыть ее?
- Нет. Но я бы и не согласился, будь это даже возможным.
- Вдруг ответ уже есть?
- Я поеду сразу же после работы.
- А этот вечер в компании с девушками? Тебе нравится Галя?
- Нравится. И многим, наверное. Что ж из этого?.. А от вечера я, пожалуй, откажусь. Их будет четверо, а я - пятый лишний. Да у меня же вечер занят! В семь часов комиссия начнет выяснять, кто ты такой и почему мы можем разговаривать.
- Тебе не кажется, что ты смутил душу этой девушки.
- Нет, нет. Конечно, нет.
- Ну, хорошо. А защита?
- Защита, кажется, пройдет нормально.
- А что будет после?
- Что будет?
- Кто-то ведь должен будет разрабатывать технический проект.
- Это уже нас не касается.
- Да, вас это уже не касается.
Тот, другой Александр, неожиданно положил трубку. Григорьев пожал плечами и положил свою. Хорошо тому, знающему, по-видимому, все.
Данилов смотрел на Григорьева настороженно. Любаша с любопытством, Галя с каким-то смешанным чувством недоверия и презрения.
- Говорите же! - чуть ли не приказала она Григорьеву.
- Вечером мне нужно быть в гостинице. Там меня будет ждать очередная комиссия. В семь часов.
- Какая еще комиссия? - удивился Данилов. - Что за ерунда!
- Не я ее выдумал. Авторитетная комиссия. Вы же, вероятно, хотите знать, с кем только что говорили? И я хочу. И многие другие.
- Пошли, - Галя потянула подругу за локоть. - У Александра, видимо, много забот. Непорядочно было бы отвлекать его.
- Стойте же, - задержал их Данилов. - Он же хороший парень, этот Григорьев. Не может, значит, не может. Но мы-то встретимся вечером? Ну кто-то ведь должен показать мне вечерний Марград?
…Комиссия уже наполовину втянулась в кабинет, когда Григорьев все же нашел знакомый коридор и прошел мимо фотографии Гали Никоновой С фотографии она смотрела на него очень серьезно и даже осуждающе.
Кое-кто, извинившись перед председательствующим и сославшись на срочные дела, уже сбежал. Это были люди, менее других заинтересованные в теме, люди, которым было все равно, попавшие в комиссию волей непонятных обстоятельств. Они, конечно, придут, чтобы расписаться в приемочном акте, и подпишут все, что бы в нем ни заключалось.
Но до этого акт еще должен быть составлен. И как составлен! Бакланского мало радовало уменьшение рядов столь представительной комиссии. Но он был тверд в решении постоять за свое СКБ, за своих работников. Можно было поклясться, что сейчас в голове у него не было ни одной мысли, которая бы не касалась темы.
- Товарищи - сказал председательствующий. - Сейчас Виктор Иванович будет зачитывать вопросы и отвечать на них. А задавший вопрос пусть, пожалуйста, представится. Мы тут собрались из разных организаций и городов и пока еще не очень хорошо знаем друг друга. Но, я думаю, у нас будет время познакомиться поближе.
- Будет, будет! - зашумели некоторые члены комиссии, выразительно подмигивая друг другу.
- Итак, товарищи, начнем. Пожалуйста, Виктор Иванович.
Анатолий Юльевич сел с таким видом, словно он проделал наиболее важную и тяжелую часть возложенной на него работы.
- Можно мне отвечать, не вставая? - спросил Бакланский.
- Конечно, Виктор Иванович.
- Первый вопрос, - начал Бакланский. - "Может ли наша система решить проблему словесного ввода программ в вычислительные машины?"
- Это мой вопрос, - чуть привстал молодой человек, сидевший напротив. - Марград. Институт автоматизированных систем управления. Кандидат наук Стеблин Виктор Викторович… Только в моем вопросе пропущено одно слово. Может ли ваша система полностью, - он еще раз подчеркнул, полностью решить проблему…
- Все понятно, - перебил его Бакланский и просиял, словно ему сказали комплимент. - Поскольку это наиболее общий вопрос, то нам необходимо договориться, что значит "полностью", что означает "словесный ввод программы" и что такое "вычислительная машина".
- Ну, знаете ли! Мы так долго прозаседаем, - недовольно сказал Стеблин. - Тут, по-моему, можно ответить просто и коротко.
- Это только вопросы можно задавать просто и коротко. Да и то - на первый взгляд. Вы можете дать определение, что такое вычислительная машина, и учесть при этом философскую, техническую, информационную и прочие стороны этого понятия?
- Конечно, - полез в бой молодой кандидат наук, но уже через две минуты вынужден был сдать свои позиции. Бакланский закидал его вопросами так, что даже непонятно стало - кто же здесь защищается?
- Вот видите, - сказал Бакланский. - Я, конечно, не могу ответить на данный вопрос, поскольку составляющие самого вопроса не имеют точного определения.
- Товарищи, - сказал Анатолий Юльевич, который как раз в это время отвлекся от мыслей по предстоящей на следующей неделе конференции и вслушался в спор. - Прошу задавать вопросы конкретно и чтобы они не выходили за рамки технического задания. Прочие вопросы можно задавать в кулуарах.
Бакланский, конечно, допек этого кандидата из НИИАСУ. Ясно стало, что в дальнейшем Стеблин поостережется задавать вопросы во время заседаний, но в перерывах будет долго и нудно холить за Бакланским, дергать его за лацкан пиджака и выяснять, в чем же заключается философская проблема компьютеров, чтобы хоть как-то вернуть утраченное расположение духа.
- "Пробовали ли мы применить другие идеи для составления функциональной схемы?" - зачитал вопрос Бакланский.
- Это мой вопрос, - сказал начальник отдела Громов.
- Конечно. На этапе предварительной проработки задания мы рассматривали и другие варианты. На совместном заседании заказчика и исполнителей был одобрен именно этот вариант.
- Как?! - взвился сидящий рядом с Бакланским Ростовцев - представитель института, который должен был разрабатывать технический проект. - Разве такое совещание было?
- Было, - спокойно сказал Бакланский. - В феврале прошлого года. Протокол совещания подписан обеими сторонами и без особых мнений.
- Но почему же нас не…
- Спокойно, товарищи, - попросил Анатолий Юльевич. - В работе должен быть порядок.
- Но почему же нас не поставили в известность?! Заказчик заказчиком, но ведь продолжать-то работу нам!
- Состав совещания утверждали вышестоящие инстанции, - сказал Бакланский. - Обратитесь к ним. Хотя прошло уже полтора года.
- А мы только сейчас узнаем об этом?!
- Разве это наша забота - информировать?
- Ну, хорошо. По чьей инициативе было созвано совещание? - спросил Ростовцев. Выражение лица его было растерянным, словно он получил неожиданный удар в спину.
- Мне отвечать на вопрос? - спросил Бакланский у председателя.
- Товарищи, ради бога, давайте по порядку. Так мы прозаседаем всю неделю. Игорь Андреевич, вы удовлетворены ответом?
- Ни в коей мере! - ответил Громов, и его сухая стариковская фигура еще более вытянулась. - Интересно было бы посмотреть этот протокол, Сергей Сергеевич, - обратился он к представителю заказчика. - Было такое совещание?
- Кажется, было, - Сергей Сергеевич Старомытов вопросительно и чуть испуганно посмотрел на Бакланского.
- Господи, неужели меня сейчас начнут уличать во лжи? - тихо спросил Бакланский.
- Да, да, было, - поспешно сказал Сергей Сергеевич.
- Вы же заказчик! - удивился Громов. - Вы деньги платите за работу! Мы все можем подписать акт о приемке темы, но ведь кашу-то расхлебывать будете вы!
- Мы… - Сергей Сергеевич чуть было не сказал, что они только платят деньги… Странно запутаны иногда финансовые дела. Хотя и в этом, наверное, есть смысл. Своеобразная перекачка денег из одного министерства в другое или из главка в главк. Тему финансирует одна организация, а делается она для другой. Первой все равно, что там делается, а вторая не имеет никаких юридических прав, если только в ней не найдется пробойный мужичок, который все расставит на свои места. - Мы проводили такое совещание. Меня лично, правда, там не было. Я недавно занимаюсь этой темой. Но протокол был. И это направление одобрено.
Такое совещание действительно было, вспомнил Григорьев. Приехал к ним представитель заказчика. Путешествие все-таки, да еще за государственный счет! Бакланский быстренько убедил его в необходимости создания совместного документа. "Чтобы дело двигалось без задержек". Кто теперь знает, что это был за специалист, скорее всего инженер в совершенно другой области, да еще с больной печенью или напротив - большой любитель повеселиться в чужом городе. Он и подписал протокол. Потом протокол ушел к заказчику. И директор организации-заказчика подписал его, раз внизу уже была подпись человека, который должен был разбираться в технике лучше самого директора. Соснихин тогда возражал, потому что выбор направления работ был далеко не обоснован, и этот протокол до какой-то степени связывал руки и самим исполнителям.
- Стало быть, есть два документа, - сказал Громов, - техническое задание и протокол согласования. Причем второй документ необоснованно ограничивает первый, который, кстати, утвержден в министерстве.
- Милый ты мой Игорь Андреевич, - вступил в спор председатель, - что они, по-твоему, не выполнили пункты технического задания?
- Да как сказать? Получается, на мой взгляд, что-то вроде этого…
- Так сказать… что-то вроде… Игорь Андреевич, ты разве не знаешь, что это в акт приемки не запишешь? В акте все должно быть четко и понятно каждому. Ну не будут же в министерстве проводить работу по сравнению каких-то методов. Им на это начхать. Для этого и создана наша комиссия, чтобы все проверить и подать в готовом виде. Такие-то пункты выполнены, такие-то требуют доработки. Одни - за счет исполнителя, если их вина, другие - по дополнительному договору. Конкретно, какой пункт они не выполнили?
- Я, Анатолий Юльевич, сформулирую свою мысль в достойных выражениях позднее, но смысл моего вопроса и выступления в том, что товарищи сделали паровой велосипед. Вроде бы он и движется, но какой ценой?
- Опять: вроде бы, - улыбнулся председатель.
- Ну, ладно. Пробовали ли исполнители решить проблему распознавания образа не тривиальным методом, который, кстати, может завести в тупик?
- Пробовали, - ответил Бакланский.
- Вы удовлетворены ответом? - спросил Согбенный.
- В высшей степени! - съязвил Громов и как-то стал меньше ростом. - Большего, я вижу, тут не добьешься.
- Виктор Иванович, - перегнулся через стол Карин. - Соснихин ваш, да и Бурлев ведь были у нас. Кое-что мы им показывали; да и вы сами знаете. Почему же никакого упоминания в отчете. Ведь наше направление очень перспективно…
- Владимир Зосимович, - постучал ручкой по пепельнице председатель. Что за тайные переговоры? Давайте придерживаться установленного порядка. Продолжайте, Виктор Иванович.
- Еще два слова по второму вопросу, - сказал Бакланский. - Я понимаю, что в науке, а особенно в технике, можно идти разными путями. Но путь, который нравится одним, не дискредитирует другой. И личные симпатии…
- Я удовлетворен вашим ответом, Виктор Иванович, - остановил его Громов. - Не трудитесь продолжать.
- Следующий вопрос.
Виктор Иванович зачитал его. Задавший вопрос представился. Им оказался товарищ из Перми. Вопрос был о гибкости в применении системы с различными исполнительными механизмами. Бакланский ответил четко и понятно. Пермяк остался доволен.
И еще на несколько вопросов ответил Виктор Иванович. Если вопрос касался чего-то хорошо проработанного, то ответ был точен, предельно лаконичен и изящен. В этом Бакланскому нельзя было отказать.
- "Может ли ваша система распознавания образа служить в качестве секретаря-машинистки?" Товарищ, наверное, имел в виду, может ли наша система печатать с голоса. - Кто-то хихикнул. - Может. Правда, специальные тексты. В отчете есть протоколы испытаний. А завтра, если распорядок работы комиссии не изменится, вы сможете это увидеть собственными глазами.
- Что за специальные тексты? - спросил Ростовцев. - Нам ведь нужно печатать любые тексты!
- Я выскажу свои соображения, если меня пригласят на обсуждение вашего технического заданиям - вежливо сказал Бакланский.
- Извините! Но вы все-таки могли бы пояснить.
- Могу. Тексты, состоящие из набора семисот - восьмисот слов.
- В протоколе сказано, только семьсот, - заметил Громов.
- Работы велись до самого отъезда. Есть дополнительные изменения в сторону улучшения работы системы.
- Протокол должен отражать полное состояние дел по теме, - сказал председатель. - Одного дня не хватило?
- Извините, но одного дня у всех не хватает, - сказал Бакланский с улыбкой, понимающей и доброй. - И у комиссии может не хватить.
- Судьба всех комиссий…
- И исполнителей тоже… Так я продолжу? "Имеет ли значение тембр голоса говорящего, скорость речи, динамический диапазон?"
- Старков. Марградская телефонная станция, - представился молодой человек, которому принадлежал вопрос.
- Динамический диапазон не имеет значения. На входе стоит устройство с автоматической регулировкой усиления. Скорость речи - в пределах нормальной человеческой, до ста слов в минуту. Тембр голоса имеет значение. Система настраивается на спектр с определенными формантами голоса. Но в каждом конкретном случае можно настроить систему на любой голос.
- То есть вас система поймет, а меня не поймет?
- Да. А если точнее, то сейчас она настроена на форманты голоса нашего старшего инженера Анатолия Данилова.
- Сколько времени занимает перестройка?
- М… м… Несколько часов.
- Фью, - присвистнул кто-то.
- В том случае, если форманты очень различны. Но практически это не вызовет дополнительных трудностей. Ведь обычно с системой будет работать один оператор.
- Или два, - вставил Карин.
- Да… Может быть, и два. Вам, - Бакланский обратился к Старкову, как председателю АТС, наверное, будет интересно узнать, что система может быть использована, как увеличитель отношения сигнал - шум, то есть неразборчивую речь делать разборчивой. Для телефонной станции это должно быть очень интересно.
- И тоже только на определенный голос?
- Не совсем. Поскольку на другом конце провода в качестве приемника используется человек, возможности системы расширяются.
- Это понятно, - сказал Громов.
- Да. Конечно.
Прошло почти полтора часа. Председатель объявил перерыв.
В коридоре Бакланский сказал Григорьеву:
- Александр, защита, кажется, будет трудная. Кое-кому мы перебежали дорогу. Надо держаться дружно
- Не дорогу мы перебежали, а лежим бревном на дороге.
- Черт тебя возьми! Ты сам напросился в эту командировку! Изволь слушаться и говорить то, что нам требуется… Анатолий вот понимает это, кажется.
- Мне что… - сказал Данилов.
- И то хлеб.
- А не будет ли честнее признать, что тему мы не выполнили? - спросил Григорьев.
- Кто тебе это внушил? В Усть-Манске ты говорил совсем другое.
- Прозреть никогда не поздно. Я знал и раньше, только меня это не очень касалось.
- Ты прозреешь… Из-за нимфы слюни распустил?
- Как вы смеете?
- Ах, да! Молчу, молчу! Твое дело. Но только, что касается меня, ты доложен просто-напросто исполнять. Кто тебя надоумил?
- Я уже говорил, что задумывался над этим и раньше. А телефонные разговоры с моим двойником…
- Чтобы не слышал я об этом больше! Детство! Дурость!
- Но ведь и вы, кажется, говорили со своим?
- Фокус это. Не стоит размышлений.
- На вас лица не было, когда вы положили трубку.
- Чушь!.. Мне, возможно, понадобится ваша поддержка.
- Тогда лучше отправьте меня в Усть-Манск.
- Ну, Григорьев! Ты…
Карин убеждал Громова:
- Игорь Андреевич, кое-что они все-таки сделали.
- Ну да. Спаяли груду транзисторов, а для чего? Разве что-нибудь новое появилось в результате этого?
- Не всегда новое получается. И потом, ведь затрачен труд людей. Не пропадать же ему впустую.
- А он и не пропадет. Этот труд превратится, превратился уже в докторскую диссертацию Бакланского. И не более.
- Разве он готовит докторскую?
- Уже готова. Он меня в оппоненты пригласил. Теперь, наверное, кается, что разговор завел.
- Нет, для докторской здесь слишком много липы.
- Значит, для докторской - много, а для защиты проекта - мало?
- Ох, да какие только темы не проходят!
- А меня увольте.
В кабинете заместителя директора НИИ по науке Ростовцев говорил Анатолию Юльевичу:
- Анатолий Юльевич, эту тему нельзя пускать дальше.
- Завалить, значит, надо?
- Ну, завалить, не завалить…
- А тут только одно из двух.
- Пусть они как хотят, но мы продолжать ее не будем.
- Записано же у вас в плане?
- Рекомендации надо включить в акт, чтобы тему дальше не развивали.
- Выходит, братец, тему принимаем и прикрываем? И все довольны!
- А хотя бы и так!
- Вы же раньше за нее чуть ли не в драку.
- Да! Если бы она была сделана на уровне.
- Ничего не могу поделать. Запишите в акте свое особое мнение.
- Придется. Но можно и по-другому. Через вышестоящие инстанции.
- Уж не угроза ли это?
- Да что вы!
- Хорошо. Если придет распоряжение из главка, мы эту тему не примем. Но ведь не придет такое! Так что пусть все-таки решает комиссия.
Сергей Сергеевич Старомытов в одиночестве угрюмо посасывал сигарету и размышлял: "Черт меня дернул перейти на эту руководящую работу. Паял раньше транзисторы, настраивал схемы, отвечал только за себя, за свой труд… Миллиончик Бакланский скушал. Миллиончик мы ему выдали. Не из своего, правда, кармана. Из государственного. Я - представитель заказчика. Но ведь я ничего в этом не понимаю. И вообще, вся эта тема мне до чертовой бабушки! Да и институту нашему. Обходились без компьютеров, а теперь автоматического секретаря уже надо? Предположим, нам не надо, но ведь кому-то надо, раз весь этот сыр-бор загорелся. Пешка! А если начнут в поддавки играть? Кем пожертвуют? Представитель заказчика, вы Бакланскому миллион стравили. Ваше мнение? Принимать тему или нет? Принимать все же? Как?! Ведь целый миллион ухлопали!"
Старомытов в сердцах бросил сигарету и пошел по коридору.
Комиссия вновь собралась в кабинете начальника отдела Громова.