- Да уж, сейчас факелы делают получше, - криво усмехнулся мистер Уильямс, и все фермеры рассмеялись.
- Зато в старом факеле была магия, - тихо сказала Таллис.
Мистер Уильямс нахмурился и резко повернулся на стуле. Он довольно тяжело дышал, от его одежды пахло табаком и пивом, хотя он не держал в руке ни трубки, ни стакана. Таллис подумала, что у него очень бледное лицо. Увидев девочку, он мгновенно узнал ее, и его глаза весело сверкнули.
- Неужели? А новый факел? В нем нет магии?
- Только в новой песне, - сказала Таллис. - Ты сам сказал мне. Утром.
- Да, - согласился он, очень довольный. - Да, я сказал.
- И как, нашел?
Он скривился.
- Если ты хочешь спросить, услышал ли я новую песню ?.. - Он удрученно тряхнул головой. - Несколько хороших вариантов старых. И ничего нового.
- И той потерянной песни?
- Нет, увы.
- А у меня для тебя есть одна, - весело сказала она.
- Да ну?
Толпа взревела. Предводитель Теневиков взмахнул факелом и ударил им по умирающему огню; факел ярко вспыхнул, осветив сгустившуюся темноту. Предводитель пересек лужайку, подбежал к воротам церкви и ударил по второму факелу. Потом юноша помчался вокруг центральной площади, и каждый факел на его пути вспыхивал ярким светом. Казалось, за ним льется огненный поток. Кто-то пробежал мимо группы стариков, сидевших на стульях; пламя реяло в спокойном воздухе; ночь запахла смолой. За ним бежали дети, а за детьми - две собаки. Шум сместился от центра деревни к околице, вдоль которой затаились демоны.
Несколько минут царил покой, хотя местные танцоры хлопали в ладоши и пели простой напев, который назывался "беги, факел, беги". Мистер Уильямс опять повернулся, откинулся на спинку стула и поглядел на девочку.
Все старики тоже поглядели на нее, а некоторые улыбнулись. Таллис даже слегка смутилась под веселыми и доброжелательными, но пристальными взглядами.
- Ну, мы ждем, - сказал мистер Уильямс.
Таллис глубоко вздохнула и запела песню о Скатахе, своим лучшим голосом:
В Земле Призрака Птицы пылает огонь.
Моя юная страсть там нашла свой покой.
Слова собственной песни всколыхнули печальные воспоминания, в юном сердце полыхнула страсть, на щеках появились слезы.
- Это же "Помощник Капитана", - удивился один из фермеров.
- Шшш, - сказал мистер Уильямс.
Таллис, остановившаяся от неожиданного вмешательства, продолжила петь:
В Земле Призрака Птицы ярится буран,
Но рассею я птиц, и пройдет ураган...
Она закончила песню и почувствовала, что та прозвучала плохо. Слова и мелодия изменились. Сегодня утром они были само совершенство, а сейчас они исказились, потеряли силу.
Она посмотрела на мистера Уильямса, который не сразу понял, что песня окончилась.
- Очень мило, - сказал он. - У тебя чудесный голос. Очень милый.
- Это новая песня? - беспокойно спросила Таллис. - В ней есть магия?
Мистер Уильямс неловко пошевелился:
- Это очень милая песня. С самыми странными словами, которые я слышал в своей жизни. Очень мило. Я бы хотел записать их, с твоего разрешения.
- Но это новая песня? Или нет?
- Гмм...
Она посмотрела на него, и его лицо сказало ей все.
- Старая? - печально спросила она.
- Старая, - сочувственно подтвердил он.
- Но я придумала ее сегодня утром.
Мистер Уильямс наклонился к ней. "Похоже, я произвела на него впечатление", -подумала Таллис.
- Тогда... тогда это замечательное достижение.
Она смутилась, опечалилась и слегка расстроилась:
- Я не понимаю... Я придумала эти слова. Клянусь!
Он задумчиво посмотрел на девочку.
- Такие странные слова... - прошептал он. - И такой странный ум... - Он вздохнул. - Но, увы, мелодия... ты не обидишься? Она немного напоминает другую.
- Та же самая чертова мелодия, - сказал один из фермеров, и остальные засмеялись.
Мистер Уильямс не обратил на них внимания, дав Таллис разделить с ним свое собственное презрение к ним легким намеком на улыбку.
- Она называется - по меньшей мере в оригинале - "Помощник Капитана". Я сам однажды использовал ее, в своей сюите. Хотя моя музыка не такая милая, как твоя. Слишком много скрипок. Но это действительно старая мелодия.
- Я услышала ее на Лугу Печальной Песни, - сказала Таллис. - Там не было никого, и я подумала, что могу ее использовать. Я не хотела красть ее.
Мистер Уильямс недоуменно поглядел на нее:
- Ты впервые услышала... где ты впервые услышала ее?
- На Лугу Печальной Песни. Рядом с моей фермой. На самом деле луг называется Пни. Но с тех пор, как мне исполнилось девять, я слышу оттуда пение. И я не боюсь. Дедушка сказал мне не бояться, и я не боюсь. - Она нахмурилась. - Я действительно не собиралась красть ее.
Мистер Уильямс покачал головой и нервно почесал подбородок:
- Почему нет? Для чего же они существуют? Мелодии принадлежат всем. Как и истории.
- Я не крала слова, - тихо сказала девочка.
- Я знаю. Слова, они всегда личные, даже такие странные, как твои. Твоя "юная страсть" в " земле призрака птицы" - очень счастливый молодой человек. Он ходит в ту же школу, что и ты?
Старики опять засмеялись. Таллис взглянула на них, и ей не понравилось, что они смеются над ней. Мистер Уильямс, казалось, раскаялся в своих словах, но не сказал ничего. Таллис решила простить его:
- Его зовут Скатах.
- Песня очень печальная, - заметил мистер Уильямс. - Можно мне спросить, почему?
Сначала Таллис не хотелось рассказывать о событиях лугу Камней Трактли. Но его глаза глядели очень дружелюбно, в голосе чувствовалась легкая озабоченность, и она поборола себя. Она спела о Скатахе, но еще не разделила ни с кем бремя печали, и сейчас, сражаясь со слезами, она дала словам и чувствам хлынуть наружу.
- Он ушел от меня, - сказала она. - И я не знаю насколько. Я видела его у подножия дуба. Это пустой путь. Дуб, я хочу сказать. Место видения. Ну, ты же знаешь, то место, откуда можно увидеть Иноземье. И конечно, он не принадлежит нашему миру. И он был очень тяжело ранен. Наверно он жил сотни лет назад. Его пытались заклевать вороны, но я отогнала их. Я сделала место, Землю Призрака Птицы, и они ужасно разозлились. А потом пришли ведьмы. Я не думаю, что они - те призраки в масках, которые живут в лесу. Те - мифаго. А эти ведьмы - часть видения. Они утащили его на ужасной тележке, к которой привязаны головы и руки. Я думала, что они собираются разрезать его, но, как оказалось, они его друзья. И они сожгли его тело на погребальном огне. Но, конечно, не его душу. Он ушла через собственный пустой путь и я могу позвать ее назад. Но потом... потом появилась другая женщина. Он вылетела из леса, вся намазанная глиной... и громко закричала. И обскакала вокруг пламени. Она была вся не своя, и она, наверно, его любимая... а кто тогда я? Он же не может любить сразу двух. Это было бы неправильно. Я так напряженно думала об этом, что пустой путь ускользнул прочь. И дуб опять стал деревом. Но я чувствую, что однажды должна буду спеть для него, дать ему знать о своей любви, но сейчас я еще недостаточно взрослая и не могу пойти за ним. В любом случае мой брат Гарри ушел в лес, и я обещала найти и его тоже. Но я же не могу искать их обоих, и я не знаю куда повернуть...
Она вытерла слезы, глубоко вздохнула и посмотрела на мистера Уильямса, который молча сидел с пустым, ничего не выражавшим лицом. Зато фермеры вокруг потрясенно глядели на нее.
Наконец, едва приподняв брови, мистер Уильямс выдохнул и очень тихо сказал:
- Да, это объясняет все.
Из толпы донесся хор голосов. Теневой Огонь вбежал на центральную лужайку и подбежал к дубу, где все еще горел первый факел, который держал в руке Теневой Боярышник. Два танцора подняли факелы над головами и ударили ими друг о друга. Тусклое пламя на мгновение ожило, обновление завершилось.
Наконец крики и аплодисменты закончились. Мистер Уильямс подмигнул Таллис, успевшей восстановить самообладание, хлопнул руками по коленям и сказал:
- Да, отлично. Теперь нам дьявол не страшен, по меньшей мере еще на один год.
Таллис улыбнулась, несколько стариков хихикнуло, но Джадд Поттенфер только пожал плечами.
- Береженого бог бережет, - сказал он, и Таллис заметила, что мистер Уильямс внезапно почтительно наклонил голову, обдумывая это простое утверждение.
- И лучшее еще впереди, - продолжил кислолицый мистер Поттенфер. - Сейчас будет Теневой Танец. Мы танцевали его еще до того, как назвали город.
Таллис недоуменно уставилась на него. Это не могло быть правдой.
- Но Теневой - самое старое имя города, - возразила она. - Ничто не может быть старше Теневого.
Поттенфер, не глядя на нее, сказал:
- Это самый старый танец в округе. Он старше, чем Люди Трактли. Старше всего.
- Тогда он старше самой истории, - прошептала Таллис, глядя на белую полоску только что побритой кожи, выглядывающую из-под темной фуражки фермера.
- И нечего спорить, - сказал Поттенфер, и его друзья засмеялись. Какая-то местная шутка, которую ни Таллис, ни мистер Уильямс не поняли.
Мистер Уильямс посмотрел на нее.
- Откуда ты знаешь об имени деревни? - спросил он.
- У меня есть книга, - ответила Таллис. - Имена мест. И наш садовник, мистер Кости, он знает их все. Теневой - это тот, кто отбрасывает тени, но не от солнца. Теневое место - призрачное место, место призраков, теней луны...
Мистер Уильямс выглядел восхищенным:
- Мне кажется, что эта деревня очень тесно связана с призраками.
Прежде чем Таллис успела ответить, Поттенфер прохрипел:
- Этот танец старше слов. Почему бы вам, юная мисс, не помолчать и не понаслаждаться зрелищем?
Мистер Уильямс поднял брови, как если бы хотел сказать Таллис, что пора закончить разговор.
- Встретимся в поле? Завтра? Перед завтраком? - прошептал он.
Таллис с энтузиазмом кивнула, он повернулся и стал смотреть на танцоров, которые уже выстроились и были готовы к Теневому Танцу Теневого Холма.
Сумерки давно сгустились, настала темнота. Встала луна, сияла огнями церковь. На лужайке все еще горели факелы, которые были перенесены сюда с окраин деревни. Их медленно умиравший свет освещал разодетых танцоров.
- Я люблю этот танец, - прошептал мистер Уильямс.
- А меня он пугает, - призналась Таллис. - Он не как другие.
- Вот почему он так очаровывает меня. Танец Рогов Эбботс Бромли и этот Теневой Танец пришли к нам из очень глубокой древности. Это тебе не "счастливые проказы крестьян". За исключением, возможно, дикой джиги в конце. [15]
Таллис вздрогнула, с ужасом подумав об этом.
Теневые Танцоры выстроились в два ряда на лужайке, лицом друг к другу. Между ними стояла высокая, странно выглядящая женщина, с головы до ног одетая в черное тряпье и закутанная в грубый шерстяной плащ. Ее лицо было выбелено настолько, что черты лица исчезли. Ее голову украшала "корона" из перьев, соломы и сучков. В одной руке она держала L-образный кусок рога оленя - перекладину и верхушку короны - в другой льняную петлю. Она стояла молча, не шевелясь.
Скрипка заиграла простую и печальную мелодию, и танцоры начали сходиться и расходиться, медленно кружась вокруг одинокой женской фигуры в центре. Внезапно мелодия превратилась в бурную джигу, и десять крепких парней высоко подпрыгнули в воздух и ударились друг о друга, громко крича:
- Один из нас должен уйти, но не я!
Когда они вернулись на землю, один из них отделился от группы и скользнул в толпу. Осталось только девять, затем восемь, семь... и вот остался последний Теневой Танцор, круживший вокруг неподвижной женщины.
- Эту часть я люблю больше всего, - прошептал мистер Уильямс.
Таллис знала, что произойдет в конце танца, и с опаской посмотрела на толпу. Где же танцоры, убежавшие в поле? Где приезжие танцоры, все эти Пикельманы, Такерманы, Хаббихаузеры из Лестера и все остальные? Они должны рыскать среди зрителей, выбирая себе жертву для дикой джиги. Таллис в тайне хотела бы, чтобы ее вытащили на лужайку и заставили танцевать, но боялась даже думать об этом.
И за собой она не видела никакого движения.
Последний из оставшихся танцоров - Теневая Кость - вытащил из-за пояса рог и начал дуть в него, бросая вызов женщине... или призывая ее. Глубокий мрачный призыв длился не больше шестидесяти секунд; зрители, затаив дыхание, смотрели на зрелище.
И, внезапно, женщина вздрогнула. Из-под ее юбок выскочила девочка в зелено-красной тунике, с полностью зеленым лицом. Толпа зааплодировала, рог замолчал. Девочка выхватила из рук манекена петлю и кусок рога. Она "ударила" рогом Теневого Танцора, а потом "повесила" его. Каждое ее действие сопровождалось одобрительным ревом зрителей, и вот аккордеон заиграл веселую и ритмичную джигу.
Толпа раздалась, и восемь из девяти "пропавших" танцоров - а также все приезжие танцоры - бросились на лужайку; каждый из них тащил за собой брыкающуюся "жертву": некоторые детей, но, по большей части, взрослых мужчин или женщин.
При виде протестующей публики Таллис с радостью засмеялась, но смех перешел в крик, когда две сильных руки подняли ее в воздух и понесли на лужайку мимо стариков.
- Нет, - закричала Таллис. - Мистер Уильямс!
Но в ответ услышала только громкий хохот.
"Кто схватил меня? Какой из Теневых Танцоров? Я обязана узнать! Я обязана узнать!"
Ее несло в вихре танца, голова кружилась. Казалось, что человек, державший ее, крутится перед ее лицом, превратившись в одно цветное пятно; она чувствовала слабый запах цветов, вплетенных в его пояс, звенели колокольчики, привязанные к его запястьям. Она попыталась рассмотреть его лицо, но увидела только оранжевую бороду. Какой символ он носит?
Сова? Камень? Железо? Перо? Какой? Какой?
И, наконец, она увидела сучок с пятью красными ягодами, вышитый на его груди.
Боярышник, он Боярышник.
Друг.
Перед ней проплыл Дуб, ухмыльнулся бородатый человек, сильный как дерево. Колокольчик качался вокруг нее, бронзовый колокольчик, приглушенно звеневший с его груди. Ее схватили другие руки и потащили по спирали через туннели нагнувшихся тел и поднятых рук, внутрь хоровода танцоров морриса и наружу, и опять внутрь.
Руки вверх, руки вниз, будоражащие крики, бессмысленные слова (риггери, джиггери, хоггери, хаггери), и опять вокруг, в водоворот тел. Она посмотрела вверх и увидела бледное лицо часов на церкви. Ночное небо было полно искорок от огней, которых бешеная пляска вернула к жизни. Она оказалась рядом с расщепленным дубом и, пролетая мимо, успела заметить белых птиц, вылетевших из пустого ствола. Мгновение тревоги. Что-то ударило ей в голову, шорох крыльев. Она посмотрела назад...
Дуб вздрогнул и наклонился к ней...
Что-то поднималось из него... призрачное...
Танцор кинул ее в воздух, поймал, закрутил, закружил. Она засмеялась, потом споткнулась.
Она упала на холодную землю, ее рука запачкалась, ударившись о вытоптанный дерн. Сильная рука опять поставила ее на ноги. Она поглядела наверх и испугалась, увидев на груди человека голову совы. В это мгновение ее схватила вторая фигура и опять бросила в воздух; она узнала бледные черты лица Пера, на его шляпе щетинились птичьи крылья. Музыка растаяла; круговорот тел и крики людей, собравшихся на фестиваль, стали далекими и призрачными, хотя они неистовствовали вокруг нее. Она слышала только птиц: все птицы на свете звенели, кричали, выли и стрекотали; ночное небо потемнело от крыльев, взбивавших воздух прямо над ее головой.
Сова схватил ее и бросил Перу. Железо, с мрачным серым лицом, встал между ними, в свете факелов блеснул стальной меч.
Внезапно его рука хлестнула по ее лицу, заставив ее закружиться. Еще одна рука, еще один удар. Она провалилась в сон, танцоры превратились в тени, темнота сражалась с огромной стеной пламени, факелы горели слишком ярко и жестоко, чтобы быть реальными.
Птицы издевались над ней. Они били ее крыльями и царапали; из-за слез она ничего не видела.
- Помогите! - крикнула она. - Отпустите!
Но клювы продолжали клевать ее. Откуда-то появился высокий человек, одетый в белое. Его лицо было стянуто в клюв, глаза ярко блестели. Появились и другие люди-птицы, с завернутыми в перья телами и ощетинившимися волосами. Они танцевали коротко и резко, как вороны.
Среди них выступало нечто высокое, страшное на вид; иногда оно открывало длинный клюв и издавало ужасный гневный клекот. Оно походило на плясуна на ходулях: тонкое тело и тонкие ноги, невозможно высокие, в два человеческих роста. Клюв длиной в руку, корона с длинными перьями сползла на шею. Создание важно ходило по кругу, не отрывая взгляд от Таллис. Внезапно оно налетело на девочку, низко наклонилось и ткнуло в Таллис клювом, отдернув его только тогда, когда она закричала. И с тела цапли на Таллис поглядели два сверкающих человеческих глаза.
Создание выпрямилось, развернуло крылья и унеслось в неподвижную ночь на крыльях ветра, который Таллис не могла почувствовать. Музыка прекратилась, танцоры засмеялись, и истощенные люди упали на траву; джига закончилась.
Трясущаяся Таллис посмотрела на Теневых Танцоров. Сова и Перо стали самыми обыкновенными людьми, громко смеявшимися вместе с остальными; они снимали с себя тяжелые наряды, чтобы дать отдохнуть усталым мышцам. Таллис взглянула на небо, на котором светилось несколько звездочек. Никто не летал над ее головой.
Сон? Видение? Неужели только она видела ходившую птицу? Неужели никто не видел, как Перо ударил ее по лицу?
Видение. Последствие событий на пустом пути. Единственное объяснение.
Она увидела на земле кусок рога, брошенный во время безумного танца. Она наклонилась, чтобы взять его, но чья-то рука опередила ее. Таллис взглянула вверх и увидела, как девочка, выкрашенная в зеленое, прижала кость к груди, отступила назад, с глупой улыбкой на лице, повернулась и побежала, исчезнув среди расступившейся толпы.
Домой Таллис вернулась в очень мрачном настроении.