"Наверняка есть ещё кто-то, кто уцелел после этого… - здесь мужчина прервал ход своих мыслей, чтобы подобрать наиболее точно соответствующее случаю слово. - …после этого катаклизма". Терапия оптимизма - вот как назвала бы это Линда. Хотя Вернон и не был склонен к приступам веры в лучшее будущее без соответствующих предпосылок, но сейчас он не хотел отказываться от данной идеи. А почему бы и не допустить возможность того, что где-то остались другие люди, точно так же ищущие тех, кто уцелел?
* * *
Бессистемность - вот чем отличались все предыдущие действия Вернона Левитта. Он приступил к поискам, надеясь лишь на удачу и счастливое стечение обстоятельств, но при таком подходе процент того, что он мог встретить других людей, сводился к самому ничтожному значению.
В одном из книжных магазинов мужчина взял карту и чёрный маркер, чтобы нанести на бумагу проделанный путь. Как оказалось, маршрут получился путаным. Соединив те населённые пункты, где он побывал в последние дни, линиями, Вернон получил бесформенный зигзаг. Кривая ярко проиллюстрировала всю бессмысленность его путешествия.
"Я должен оставлять послания", - идея лежала на поверхности. И почему он не додумался до этого раньше? Достаточно делать несколько надписей в каждом городе, чтобы шансы на встречу с уцелевшими людьми, если таковые всё-таки остались, хоть немного возросли. Вернон прикинул по карте, куда ему следует направляться дальше, чтобы указывать название нужного города.
Через двадцать минут он отыскал в одном из сараев почти полную банку синей краски и кисти. Теперь ему требовалось выбрать места, где он нанесёт свои послания. Первой такой точкой стал административный корпус в центре города. Мужчина макнул кисть в краску и приступил к работе.
ЕСЛИ ВЫ ЧИТАЕТЕ ЭТО, ИЩИТЕ МЕНЯ В ТАРГЕТ-ТАУНЕ.
Надпись получилась не слишком ровная, кое-где появились потёки, но, тем не менее, она сразу бросалась в глаза, так что Вернон Левитт мог надеяться, что кто-то обязательно её увидит. Ещё две таких надписи он нанёс на большой рекламный щит и публичную библиотеку. Выглядело так, словно здесь недавно побывала банда пьяных панков. Только если бы это сделали они, надписи наверняка имели бы более грубое содержание.
"Не думал, что когда-нибудь буду этим заниматься", - мужчина отошёл назад и осмотрел очередное синее послание. Кажется, теперь он начал понимать подростков, украшающих стены всякой ерундой. Хотя сейчас речь шла вовсе не о ерунде, а об острой жизненной необходимости дать о себе знать. Вернон забрал банку с краской и кисть, положив их в багажник автомобиля. Он ещё раз открыл дорожную карту, чтобы выбрать следующий город, куда он направится на поиски других людей.
Это походило на давнюю детскую игру, правила которой заключались в том, чтобы спрятать предмет и искать его по специально оставленным ориентирам. Теперь такими ориентирами должны были служить надписи Вернона. Правда, в данном случае мужчина давал единственный ориентир - непосредственное указание города, где он собирался ждать уцелевших участников грандиозного спектакля под названием "Мир, в котором все исчезли".
Почему Вернон избрал именно Таргет-Таун? Он и сам не знал ответа. Он даже ни разу не слышал этого названия. Но интуиция подсказывала ему, что он делает всё правильно.
На пути ему неоднократно попадались знаки с названиями городков и указанием численности населения. Наверное, эти цифры были ничем иным, как сарказмом судьбы, потешающейся над одиноким странником, ищущим последний человеческий оплот в пустыне Безлюдности.
Вернон останавливался лишь для того, чтобы справить естественную нужду или нанести на какой-нибудь дорожный указатель одну и ту же надпись синей краской.
ЕСЛИ ВЫ ЧИТАЕТЕ ЭТО, ИЩИТЕ МЕНЯ В ТАРГЕТ-ТАУНЕ.
Ночь застала мужчину в дороге. Он припарковался на обочине и вылез из машины. В лицо подул приятный прохладный ветер, принесший с собой аромат цветущих лугов. Небо усыпали жемчужины далёких звёзд, отчего путник ещё острее ощутил своё одиночество. Он запрокинул голову назад, чтобы в поле его зрения не попадало ничего, кроме бесконечного звёздного небосвода. Казалось, что он остался наедине со Временем. Этот безмолвный титан взирал на него сверху вниз, как человек смотрит на какого-нибудь жука, ползущего по земле.
- Верни их! - неожиданно нарушил тишину Вернон, выкрикнув слова в пустоту.
Звёзды продолжали немо сиять в бесконечность.
- Верни всех, кого ты забрал! - снова потребовал мужчина. - Или забери вместе с ними и меня! Почему тебе понадобилось оставлять одного человека? Или ты наслаждаешься своим могуществом, глядя на мою беспомощность?
Космическая вечность по-прежнему не давала никакого ответа.
- Если мои поиски напрасны, почему бы тебе не намекнуть мне об этом? Или ты хочешь, чтобы я терзался понапрасну? Хочешь посмотреть, что я буду делать дальше? Хорошо же, смотри и получай удовольствие! Можешь закинуть ноги на кресло и есть попкорн, пока я пытаюсь найти хоть кого-то! Хоть кого-то… Даже Робинзон Крузо получил от тебя больше милости, потому что он встретил Пятницу. Может быть, и я встречу? Или это не входит в твои планы?
Ночь продолжала хранить молчание.
* * *
Утром у Вернона случился приступ меланхолии. Отсутствие общения, пустынные пейзажи безжизненных городов и угасающая с каждым днём надежда сделали своё дело. Мужчина наведался в один из магазинов алкогольной продукции, откуда вернулся с бутылкой виски. Он предпочитал данному напитку более изысканные способы опьянения, но не сегодня. Сегодня "Джек Дэниелс" составит ему отличную компанию. Более того, Вернон Левитт сел за руль и тронулся в путь. Одной рукой он управлял автомобилем, а другой держал бутылку и отпивал прямо из неё.
- Где вы, грёбаные копы?! - выкрикнул в окно водитель. - Почему вы не останавливаете меня и не зачитываете мне мои права? Наверное, потому что теперь я могу делать абсолютно всё, что мне заблагорассудится! Потому что ваши дерьмовые задницы исчезли из этого мира!
Машина виляла из стороны в сторону, норовя врезаться в забор или снести пожарный гидрант, но Вернон в последний момент избегал столкновения. Из-за такой манеры езды виски то и дело выплёскивался на сиденье, но мужчина, казалось, не обращал на это никакого внимания. Ему вообще было плевать, что произойдёт в следующее мгновение.
- Я самый большой засранец в этом городе! - проскандировал Вернон, потрясая над головой "Джеком Дэниелсом", словно у него в руках находилась не бутылка виски, а знамя непобедимой армии. - И никто меня не остановит!
Но его остановила ближайшая стена. Вернон от неожиданности выронил бутылку, и та отозвалась звоном разбитого стекла, а его голова по инерции рванулась вперёд и ударилась об рулевое колесо.
- Вот чёрт! - схватился за разбитый нос мужчина. На лице появилась кровь.
Он осторожно выбрался из машины и посмотрел на препятствие, прервавшее его лихую езду. Кто-то оставил на стене надпись в стиле граффити: "У каждого - свой ад". Недолго думая, Вернон открыл багажник и вытащил банку с краской, после чего сделал дополнение к предыдущему посланию.
ЕСЛИ ВЫ ЧИТАЕТЕ ЭТО, ЗНАЧИТ, ВЫ УЖЕ В АДУ.
Ничего смешного в этих словах не было, но Вернон Левитт принялся безудержно хохотать. Он даже пририсовал к своему опусу синюю улыбающуюся рожицу.
- Прости, старина Джек, - проронил он, обернувшись к машине. - Я не хотел, чтобы ты погиб так бездарно. За это недолгое время, что мы провели вместе, ты стал мне лучшим другом.
Он снова рассмеялся.
По мере того, как в голове прояснялось после дозы спиртного, нос Вернона начал наполняться тупой болью. Мужчина осторожно потрогал его и тут же отдёрнул руку, потому что прикосновение принесло с собой новый прилив болезненных ощущений. В другое время в подобной ситуации он незамедлительно обратился бы к врачу, но теперь следовало справляться с возникшей проблемой самостоятельно.
"И виноват в этом только ты!" - отчитал себя за ненадлежащее поведение Вернон. Придётся отыскать лёд, чтобы сделать холодный компресс и остановить кровотечение. Ещё минуту он постоял в нерешительности, решая, как поступить дальше с разбитым автомобилем, но потом понял, что в сложившихся условиях это не должно его заботить. У него был полный город других машин.
* * *
Вернон шёл пешком по безлюдным улицам, погрузившись в мрачную задумчивость. Никаких конкретных мыслей в голове, и в то же время - понимание абсурдности и нереальности происходящего. Он наверняка не поверил бы человеку, который рассказал бы ему историю о том, как вокруг исчезли все люди. Но сейчас, испытывая на себе весь ужас, свалившийся на него в одно скверное утро, мужчина старался отстраниться от сути проблемы, чтобы сохранить рассудок. Он чувствовал, что балансирует на грани помешательства, рискуя впасть в неукротимое безумие.
А безумие, подобно охотящейся львице, притаившейся в кустах, следило за ним, не спуская глаз и готовясь в любой момент совершить молниеносный прыжок, чтобы завладеть добычей. Вернон Левитт постарался отмахнуться от такого сравнения, но перед мысленным взором возник отчётливый образ страшного зверя с горящими глазами и острыми когтями, готовыми впиться в плоть. На всякий случай он оглянулся, словно за ним кто-то следил. Никого вокруг, лишь опустевший мир и осиротевший город.
На одной из стен ему попалась афиша женского шоу того особого свойства, от каких приличные жёны приходят в негодование. На цветной иллюстрации были изображены танцовщицы, одетые в цветные перья, каждая из которых задрала правую ногу, демонстрируя шикарное нижнее бельё. "Лучший стриптиз в городе!" - многообещающе кричала красная надпись в жёлтой обводке. Мужчина замедлил шаг и зачем-то принялся изучать рекламный плакат с женщинами. Все они, как на подбор, улыбались таким образом, что зрителю открывались их белоснежные зубы. Одно из этих лиц показалось Вернону знакомым. Он попытался извлечь из памяти нужную информацию, чтобы понять, кого он видит перед собой, но ничего подходящего вспомнить не смог. Может быть, она похожа на какую-нибудь известную актрису или певицу? И тут его осенило: с плаката ему улыбалась девочка-мечта, ставшая взрослой женщиной. Джулия Керслэйк.
Нет, это какая-то ошибка! Вернон внимательно всмотрелся в черты незнакомки на афише. Воображение с лёгкостью проделало трансформацию лица, и танцовщица превратилась в ту самую девочку, к которой так крепко было привязано сердце Вернона Левитта в детстве.
"Наверное, это первые признаки сумасшествия", - встряхнул головой мужчина, стараясь избавиться от мнимого наваждения. Он медленно закрыл глаза, на несколько мгновений отстранившись от изображения, а потом снова открыл их. Так и есть, на плакате между четырьмя другими женщинами стоит Джулия. Она улыбается в объектив невидимого фотографа, ничуть не стесняясь своей частичной наготы.
ЛУЧШИЙ СТРИПТИЗ В ГОРОДЕ!
ПРИГЛАШАЕМ ВАС НА НЕЗАБЫВАЕМОЕ ШОУ В КЛУБ "ДОМИНО"!
НАШИ ЖЕНЩИНЫ РАСКРОЮТ СВОИ САМЫЕ СОКРОВЕННЫЕ ТАЙНЫ!
Случайное ли это было совпадение, или промысел судьбы, но Вернон испытал странное желание вернуться в недалёкое прошлое и свернуть на другую улицу, чтобы никогда не встречать эту афишу.
Иногда жизнь преподносит сюрпризы, и некоторые из них приносят только разочарование.
Что могло подтолкнуть Джулию на эту дорогу? Разве подобным образом должна была сложиться жизнь девочки-мечты, девочки, чьей красотой тайно или явно восторгались все мальчишки её возраста? Неужели стечение обстоятельств сыграло не на её стороне, и Джулия Керслэйк избрала путь стриптизёрши в каком-то грязном заведении, где посторонние мужчины с вожделением смотрели на её красоту и мысленно разделяли с ней ложе?
Вернон протянул руку и сорвал плакат со стены. На кирпичной кладке остался верхний левый угол с неровной белой линией разрыва.
Интересно, так ли сложился бы жизненный путь Джулии, если бы в детстве Вернон Левитт всё-таки решился подойти к ней и признаться в своих чувствах? Запоздавший вопрос, не имеющий никакого смысла. Возможно, она согласилась бы на его предложение и пошла с ним в парк аттракционов. Или влепила бы незабываемую пощёчину. Теперь думать об этом стало поздно. Слишком поздно.
Мужчина сложил афишу вчетверо и спрятал в передний карман рубашки. Спустя много лет он ещё раз заполучил фотографию красивой девочки, теперь уже ставшей роскошной (и слишком вульгарной в наряде из перьев) женщиной. Зачем она ему понадобилась, и что сказала бы по данному поводу Линда? Это не имело значения, потому что Вернон остался один на один с опустевшим миром. А в новом мире прежние законы морали и совести окончательно утратили свою силу.
* * *
В газетном ларьке на пересечении двух некогда оживлённых улиц Вернон заметил различные периодические издания, датированные одним и тем же числом. 4 мая. День, когда люди исчезли с лица земли, оставив единственного представителя своего вида в лице руководителя небольшой строительной фирмы. Заголовки кричали о том, что происходило с теми или иными персонажами политической жизни, очередные истории из жизни богатых и знаменитых, а также обличительные статьи в адрес мирового терроризма. Среди всего этого разнообразия печатных материалов пестрели рекламные предложения и уведомления об очередных сверхвыгодных акциях.
Единственный человек, способный прочитать все эти газеты и журналы, не удостоил их вниманием и прошёл мимо. Теперь авторские колонки и большие материалы на разворот не имели значения. Не существовало людей, не существовало и политики. Не существовало людей, не существовало и поклонников чьих-то талантов. Не существовало людей, не существовало и террористов, взрывающих мирное население. Исчезли люди - исчезли и проблемы, связанные с ними.
"Кто-то избавился от нас так же, как мы избавляемся от вредных насекомых, вызывая службу дезинсекции, - невесело подумал Вернон. - А я, подобно удачливому клопу, забившемуся в самый дальний угол дивана, выжил. Но это лишь усугубило моё положение".
Тем не менее, мужчина продолжил оставлять надписи, указывающие на маршрут его передвижения. Только сейчас он использовал вместо синей краски, которая закончилась, чёрную, найденную на пригородной строительной площадке. Размашистые буквы напоминали глас вопиющего в пустыне. Они кричали во всю мощь, обращаясь к случайным и весьма маловероятным читателям.
На этот раз Вернон добавлял к надписям своё имя, словно боялся, что его с кем-то перепутают.
ЕСЛИ ВЫ ЧИТАЕТЕ ЭТО, ИЩИТЕ МЕНЯ В ТАРГЕТ-ТАУНЕ. ВЕРНОН ЛЕВИТТ.
* * *
Дождь зарядил с самого утра, так что Вернону даже не хотелось покидать своего временного пристанища. Он отодвинул штору и выглянул на улицу, скрытую сплошной пеленой дождя. Казалось, что в небе прорвало какую-то дамбу, и теперь все осадки обрушились разом, затапливая землю полноводными ручьями. Даже если бы мужчина воспользовался зонтом, чтобы добраться до автомобиля, оставленного во дворе, он наверняка промочил бы всю одежду, поэтому он предпочёл дождаться, когда немного распогодится и ливень прекратится.
Ему вспомнилось, как он с друзьями прятался под листом железа на стройке. Тогда они увидели старика, прячущегося под дырявым дождевиком. Возможно, мальчишки смотрели сквозь время на него, Вернона Левитта, оставшегося в полном одиночестве. А что, если Вернон больше никогда не встретит других людей, и ему предстоит дожить до старости в этом ужасном обезлюдевшем мире?
Тогда ему придётся найти более быстрое решение проблемы. Мрачная мысль о самоубийстве теперь не выглядела такой уж отталкивающей, как могло бы показаться ещё несколько дней назад. Ненастная погода вполне соответствовала угнетённому настроению, и Вернон даже на мгновение представил, как засовывает себе в рот дуло пистолета с привкусом оружейной смазки. Всего лишь одно нажатие на курок и - погружение во тьму.
А если кто-то всё-таки уцелел? Если кто-то прочтёт надписи, оставленные им в нескольких городах, и отправится на поиски в Таргет-Таун? Что ж, его там просто не будет.
Вернон опомнился от кратковременного забытья и снова посмотрел в окно. Нет, дождь и не думал прекращаться. Более того, он усилился, отчего воздух стал похож на пространство старого чердака, густо затянутого паутиной. Крупные капли с шумом падали на машину и тут же отскакивали, разбиваясь на сотни брызг. Мужчина отвернулся от улицы и вытащил из кармана сорванную со стены афишу. Он бережно развернул её и снова вгляделся в лицо незнакомой женщины, которую он когда-то знал в качестве девочки с именем Джулия. Странно, но он не вспоминал о ней до того злополучного утра, когда обнаружил, что Линды нет дома.
Наверное, детство отправляется на свалку памяти, пока человек не испытает нужды в определённых воспоминаниях и не начнёт рыскать по старым бесформенным развалам в поисках того, что когда-то принадлежало ему.
В сложившихся обстоятельствах Вернон мог бы попытаться отыскать дом Джулии Керслэйк, чтобы разобраться в том, что заставило её выбрать именно такую жизнь. Какие-то письма, документы, фотографии или прочие мелочи обязательно указали бы на это, но он не хотел знать. Иногда знание приносит горечь разочарования, как это случилось с Рейли Мауфом. Он просто смотрел на лицо повзрослевшей девочки, кокетливо приподнявшей платье из перьев, чтобы продемонстрировать стройную ногу, отчаянно поднятую вверх.
Шум за окном превратился в едва различимый мотив, впервые услышанный Верноном в мастерской жены. "River flows in you". А он продолжал, ни на секунду не отвлекаясь, любоваться Джулией. Разве не так он делал перед сном в детстве, доставая из-под подушки фотографию, выменянную на складной нож у Мертона Роуклифа? А когда кто-нибудь входил в его комнату, чтобы пожелать спокойной ночи, он делал вид, что читает книгу. Между страниц неизменно лежал снимок девочки-мечты.