- Уверен, - ответил М. Желтый луч прожектора бил ему прямо в лицо. Зажмурившись от нестерпимого блеска, он терпеливо ждал, когда сержант дойдет до своего стола, постучит по краю костяшками пальцев и снова вернется к нему.
- Вы обсуждали эти идеи с друзьями?
- Только первую, - пояснил М. - О возможности полета.
- Но, по вашим же словам, вторая куда важнее. Зачем было ее скрывать?
М. замялся. Внизу на улице у вагона надземки соскочила штанга и звонко ударилась об эстакаду.
- Я боялся, что меня не поймут.
- Иными словами, боялись, что вас сочтут психом? - ухмыльнулся сержант.
М. беспокойно заерзал на стуле. От сиденья до пола было не больше пятнадцати сантиметров, и ему начинало казаться, что вместо ног у него раскаленные резиновые отливки. За три часа допроса он почти утратил способность к логическому мышлению.
- Вторая идея была довольно абстрактной. Я был не в состоянии описать ее словами.
Сержант кивнул:
- Рад слышать, что вы сами в этом признаетесь.
Он уселся на стол, молча разглядывая М., затем встал и снова подошел вплотную.
- Послушайте‑ка, что я вам скажу, - доверительно начал он. - Мы уже и так засиделись. Вы что, и впрямь верите, что в ваших идеях есть хоть капля здравого мысла?
М. поднял голову:
- А разве нет?
Сержант повернулся к врачу, сидевшему в темном углу:
- Мы попусту теряем время. Я передаю его психиатрам. Картина вам ясна, доктор?
Врач молча уставился на свои руки. В течение всего допроса он с брезгливым видом не проронил ни слова, как будто ему претили грубые манеры сержанта.
- Мне надо уточнить кое‑какие детали. Оставьте нас вдвоем на полчасика.
После ухода сержанта врач сел на его место и повернулся к окну, прислушиваясь к завыванию воздуха снаружи в вентиляционной шахте. Над крышами кое‑где еще горели фонари, а по узкому мостику, перекинутому через улицу, прохаживался полицейский: гулкое эхо его шагов далеко разносилось в вечерней тишине.
М. сидел, зажав руки между коленями и пытаясь вернуть чувствительность занемевшим ногам.
После долгого молчания психиатр отвернулся от окна и посмотрел на протокол.
Имя: Франц М.
Фамилия –
Возраст: 20 лет
Род занятий: студент
Адрес: округ КНИ, уровень 549‑7705‑45,
Западная 3 599 719‑я улица
(местный житель)
Обвинение: бродяжничество
- Расскажите еще раз про свой сон, - попросил врач, глядя Францу в лицо и рассеянно сгибая в руках металлическую линейку.
- По‑моему, вы все слышали, - ответил М.
- Со всеми деталями.
М. с трудом повернулся к нему:
- Я уже не слишком хорошо их помню.
Врач зевнул. М. помолчал и затем чуть ли не в двадцатый раз принялся рассказывать.
- Я висел в воздухе над плоским открытым пространством, вроде как над гигантской ареной стадиона, и глядел вниз, тихонько скользя вперед с распростертыми руками.
- Постойте, - прервал его врач, - а может быть, вам снилось, что вы плывете?
- Нет, я не плыл, в этом я вполне уверен, - ответил М. - Со всех сторон меня окружала пустота. Это самое важное в моем сне. Вокруг не было стен. Только пустота. Вот и все, что я помню.
Врач провел пальцем по краю линейки.
- Ну а потом?
- Это все. После этого сна у меня возникла идея летательного аппарата. Один из моих друзей помог мне изготовить модель.
Врач небрежным движением скомкал протокол и бросил его в корзину.
- Не мели чепухи, Франц, - увещевал его Грегсон. Они стояли в очереди у стойки кафетерия химического факультета. - Это противоречит законам гидродинамики. Откуда возьмется поддерживающая сила?
- Представь себе обтянутую материей раму метра три в поперечине, вроде жесткого крыла большого вентилятора. Или что‑то вроде передвижной стенки со скобами для рук. Что будет, если, держась за скобы, прыгнуть с верхнего яруса стадиона "Колизей"?
- Дыра в полу.
- А серьезно?
- Если плоскость будет достаточно велика и рама не развалится на куски, то ты сможешь соскользнуть вниз наподобие бумажного голубя.
- Вот именно. Это называется "планировать". Вдоль улицы на высоте тридцатого этажа прогромыхал городской экспресс. В кафетерии задребезжала посуда. Франц молчал, пока они не уселись за свободный столик. О еде он забыл.
- Теперь представь, что к этому крылу прикреплена двигательная установка, например, вентилятор на батарейках или ракета вроде тех, что разгоняют Спальный экспресс. Допустим, тяга уравновесит падение. Что тогда?
Грегсон задумчиво пожал плечами.
- Если тебе удастся управлять этой штукой, тогда она… как это слово?.. ты еще несколько раз его повторил?
- Тогда она полетит.
- В сущности, с точки зрения науки, Мэтисон, в вашей машине нет ничего хитрого. Элементарное приложение на практике принципа Вентури, - рассуждал профессор физики Сэнгер, входя вместе с Францем в библиотеку. - Но только какой в этом прок? Цирковая трапеция позволяет выполнить подобный трюк столь же успешно и с меньшим риском. Для начала попробуйте представить, какой огромный пустырь потребуется для испытаний. Не думаю, чтобы Транспортное управление пришло в восторг от этой идеи.
- Я понимаю, что в условиях города от нее мало проку, но на большом открытом пространстве ей можно будет отыскать применение.
- Пусть так. Обратитесь, не мешкая, в дирекцию стадиона "Арена‑гарден" на 347‑м уровне. Там это может иметь успех.
- Боюсь только, что стадион окажется недостаточно велик, - вежливо улыбнулся Франц. - Я имел в виду совершенно пустое пространство. Свободное по всем трем измерениям.
- Свободное пространство? - Сангер удивленно поглядел на Франца. - Разве вы не слышите, как в самом слове скрыто внутреннее противоречие? Пространство - это доллары за кубический фут… - Профессор задумчиво потер кончик носа. - Вы уже принялись ее строить?
- Нет еще, - ответил Франц.
- В таком случае я советую оставить эту затею. Помните, Мэтисон, что наука призвана хранить имеющиеся знания, систематизировать и заново интерпретировать прошлые открытия, а не гоняться за бредовыми фантазиями, устремленными в будущее.
Сэнгер дружелюбно кивнул Францу и скрылся за пыльными стеллажами.
Грегсон ждал на ступеньках у входа в библиотеку.
- Ну как? - спросил он.
- Я предлагаю провести эксперимент сегодня же, - ответил Франц. - Давай сачканем с фармакологии. Сегодня текст № 5. Эти лекции Флеминга я уже наизусть знаю. Я попрошу у доктора МакГи два пропуска на стадион.
Они вышли из библиотеки и зашагали по узкой, плохо освещенной аллее, огибавшей сзади новый лабораторный корпус инженерно‑строительного факультета. Архитектура и строительство - на эти две специальности приходилось почти три четверти всех студентов университета, тогда как в чистую науку шли какие‑то жалкие два процента. Вот почему физическая и химическая библиотеки ютились в старых, обреченных на слом зданиях барачного типа из оцинкованного железа, в которых прежде размещался ликвидированный ныне философский факультет.
Аллея вывела их на университетский двор, и они начали подъем по железной лестнице на следующий уровень. На полпути полицейский из пожарной охраны наскоро проверил их детектором на окись углерода и, махнув рукой, пропустил наверх.
- А что думает по этому поводу Сэнгер? - спросил Грегсон, когда они вышли наконец на 637‑ю улицу и направились к остановке пригородных лифтов.
- Этот думать не умеет, - ответил Франц. - Он даже не понял, о чем я говорю.
- Боюсь, что я с ним в одной компании, - кисло усмехнулся Грегсон.
Франц купил в автомате билет и встал на посадочную платформу с указателем "вниз". Сверху раздались звонки, и на платформу медленно опустился лифт. Франц обернулся:
- Потерпи до вечера - увидишь своими глазами.
У входа в "Колизей" администратор отметил их пропуска.
- А, студенты? Проходите. А это у вас что? - Он указал на длинный сверток, который они несли вдвоем.
- Это прибор, который измеряет скорость потоков воздуха, - ответил Франц.
Администратор что‑то пробурчал и открыл турникет.
В самом центре пустой арены Франц распаковал сверток, и вдвоем они быстро собрали модель. К узкому решетчатому фюзеляжу сверху были прикреплены широкие крылья, сделанные из бумаги на проволочном каркасе, похожие на лопасти вентилятора, и высоко задранный хвост.
Франц поднял модель над головой и запустил ее вверх. Она плавно пролетела метров шесть и опустилась на ковер из опилок.
- Планирует вроде бы устойчиво, - проговорил Франц, - теперь попробуем на буксире.
Он вытащил из кармана моток бечевки и привязал один конец к носу модели. Когда молодые люди побежали, модель грациозно взмыла в воздух и полетела за ними метрах в трех над ареной.
- А теперь попробуем с ракетами, - сказал Франц. Он расправил крылья и хвост и вложил в проволочный кронштейн на крыле три пиротехнические ракеты.
Диаметр арены был сто двадцать метров, высота - семьдесят пять; они отнесли модель к самому дальнему краю, и Франц поджег фитиль. Модель медленно поднялась на полметра и заскользила вперед, покачивая крыльями и оставляя за собой ярко окрашенную струю дыма. Внезапно вспыхнуло яркое пламя. Модель круто взлетела к потолку, где на мгновенье зависла, затем стукнулась об осветительный плафон и рухнула вниз на опилки.
Подбежав к месту ее падения, Франц и Грегсон принялись затаптывать тлеющие искорки.
- Франц! Это невероятно! Эта штука летает! - кричал Грегсон.
Франц отпихнул ногой покоробленный фюзеляж.
- Кто в этом сомневался? - раздраженно буркнул он. - Но как сказал Сэнгер, что в этом проку?
- Какой еще прок тебе нужен? Она летает! Разве этого мало?
- Мало. Мне нужен большой аппарат, который смог бы поднять меня в воздух.
- Франц, остановись! Одумайся! Где ты будешь на нем летать?
- Почем я знаю? - огрызнулся Франц. - Но где‑то же должно быть такое место?
С другого конца стадиона к ним с огнетушителями бежали администратор и два сторожа.
- Слушай, ты спрятал спички? - торопливо спросил Франц. - Если нас примут за поджигателей, нам не миновать суда Линча.
Три дня спустя Франц поднялся на лифте на сто пятьдесят уровней и зашел в окружную контору по продаже недвижимости.
- Большая "расчистка" есть в соседнем секторе, - сказал ему один из клерков. - Не знаю, подойдет ли она вам. Шестьдесят кварталов на двадцать уровней.
- А крупнее ничего нет?
- Крупнее?! - Клерк удивленно уставился на Франца. - Что вам, собственно, нужно? "Расчистка" или легкий приступ агорафобии?
Франц полистал карты, лежащие на стойке:
- Мне нужна длинная "расчистка". Пустырь длиною в двести или триста кварталов.
Клерк покачал головой и вернулся к своим занятиям.
- Разве вас не учили основам градостроительства? Город этого не выдержит. Сто кварталов - это предел.
Франц поблагодарил и вышел.
За два часа он добрался южным экспрессом до соседнего сектора. На пересадочной станции он сошел и прошел пешком метров триста до конца уровня.
Это была обветшавшая, но еще оживленная торговая магистраль, пересекающая насквозь пятнадцатикилометровый Промышленный куб: по обеим сторонам первые этажи были заняты магазинчиками готового платья и мелкими конторами. Внезапно улица обрывалась. Далее царил хаос покореженного металла и бетона. Вдоль края обрыва были установлены стальные перила. Франц заглянул в огромную пещеру километров пять длиной, полтора шириной и метров четыреста глубиной; тысячи инженеров и рабочих были заняты расчисткой сотовой структуры Города.
Глубоко внизу сновали бесчисленные грузовики и вагонетки, увозя строительный мусор и обломки; вверх поднимались клубы пыли, ярко высвеченные прожекторами. Послышалась серия взрывов, и вся левая стена, словно отрезанная ножом, рухнула вниз, обнажив пятнадцать уровней.
Францу и прежде доводилось видеть крупные "расчистки". Десять лет назад его родители погибли в печально знаменитом завале в округе КУА; три несущих пилона не выдержали нагрузки, и двести уровней рухнули вниз на три тысячи метров, раздавив полмиллиона жителей, словно мух, забравшихся в концертино. Однако сейчас его воображение было сковано и ошеломлено зрелищем этой бескрайней пустоты.
Слева и справа от него над бездной, словно террасы, выступали уцелевшие перекрытия; они были густо облеплены людьми, которые, притихнув, смотрели вниз.
- Говорят, здесь будет парк, - с надеждой в голосе проговорил стоявший рядом с Францем старик. - Я даже слышал, будто им, может быть, удастся заполучить настоящее дерево. Подумать только! Единственное дерево на весь округ…
Мужчина в поношенном свитере сплюнул вниз.
- Каждый раз одни и те же посулы. По доллару за фут, вот и все обещания.
Какая‑то женщина начала нервно всхлипывать. Двое стоявших рядом мужчин попытались увести ее, но она забилась в истерике, и пожарный охранник грубо оттащил ее прочь.
- Дурочка, - хмыкнул человек в поношенном свитере. - Должно быть, жила где‑то здесь. Выставили ее на улицу и дали компенсацию девяносто центов за фут. Она еще не знает, что ей придется выкупать свой объем по доллару десять центов. Поговаривают, что только за право стоять здесь с нас будут сдирать по пять центов в час.
Франц простоял у перил около двух часов, потом купил у разносчика открытку с видом "расчистки" и направился назад.
Прежде чем вернуться в студенческое общежитие, он заглянул к Грегсонам. Те жили на 985‑й авеню в районе Западных миллионных улиц в трехкомнатной квартирке на самом верхнем этаже. Франц частенько заходил сюда после гибели их родителей, но мать Грегсона все еще относилась к нему со смешанным чувством жалости и подозрительности. Она встретила его обычной приветливой улыбкой, но Франц заметил, как она бросила острый взгляд на сигнализатор пожарной опасности, висевший в передней.
Грегсон в своей комнате деловито вырезал из бумаги какие‑то замысловатые фигуры и наклеивал их на шаткую конструкцию, отдаленно напоминавшую модель Франца.
- Привет, Франц! Ну, как она выглядит?
- Впечатляющее зрелище, и все же это всего‑навсего "расчистка".
- Как ты думаешь, ее можно будет там испытать? - Грегсон указал на свою недостроенную модель.
- Вполне.
Франц сел на кровать, поднял валявшегося на полу бумажного голубя и запустил его из окна. Голубь скользнул над улицей по широкой ленивой спирали и исчез в открытой пасти вентиляционного колодца.
- А когда ты начнешь строить вторую модель? - спросил Грегсон.
- Никогда.
- Но почему? - удивленно поглядел на него Грегсон. - Ты же подтвердил свою теорию.
- Мне нужно совсем другое.
- Я тебя не понимаю, Франц. Чего ты ищешь?
- Свободное пространство.
- Как это - свободное?
- Во всех смыслах. От стен и от денег.
Грегсон печально покачал головой и принялся вырезать очередную фигуру. Франц встал:
- Послушай, возьмем, к примеру, твою комнату. Ее размеры - 6 х 4, 5 х 3. Увеличим ее неограниченно по всем направлениям. Что получится?
- "Расчистка".
- Неограниченно!!!
- Бесполезная пустота.
- Почему?
- Потому что сама идея абсурдна.
- Но почему? - терпеливо переспросил Франц.
- Потому что подобная штука существовать не может.
Франц в отчаянии постучал себя по лбу:
- Почему не может?
- Потому что в самой идее заключено внутреннее противоречие. Словесная эквилибристика. Вроде высказывания "я лгу". Теоретически идея интересна, но искать в ней реальный смысл бесполезно. - Грегсон швырнул ножницы на стол. - К тому же попробуй представить, во сколько обойдется это твое "свободное пространство"?
Франц подошел к книжной полке и снял с нее увесистый том:
- Заглянем в атлас улиц округа КНИ. - Он раскрыл оглавление. - Округ охватывает тысячу уровней, объем - сто пятьдесят тысяч кубических километров, население - тридцать миллионов.
Франц шумно захлопнул атлас.
- Округ КНИ вместе с двумястами сорока девятью другими округами составляет 493‑й сектор; ассоциация из тысячи пятисот соседних секторов образует 298‑й союз. Он занимает округленно 4 х 1015 больших кубических километров.
Франц остановился и посмотрел на Грегсона.
- Кстати, ты слышал об этом?
- Нет, а откуда ты…
Франц бросил атлас на стол.
- А теперь скажи, что находится за пределами 298‑го союза?
- Другие союзы, надо думать. Не понимаю, что здесь такого сложного?
- А за другими союзами?
- Еще другие. Почему бы и нет?
- Бесконечно?
- Столько, сколько это возможно.
- Самый большой атлас, какой только есть во всем округе, хранится в старой библиотеке департамента финансов, - сказал Франц. - Сегодня я там был. Он занимает целых три уровня и насчитывает миллионы томов. Заканчивается он 598‑м союзом. О том, что было дальше, никто и понятия не имеет. Почему?
- Ну и что с того, Франц? Куда ты клонишь? Франц встал и направился к выходу:
- Пойдем‑ка в музей истории биологии. Я тебе кое‑что покажу.
Птицы, всюду птицы. Одни сидят на грудах камней, другие расхаживают по песчаным дорожкам между водоемами.
- Археоптерикс, - прочитал вслух надпись Франц на одном из вольеров. Он бросил сквозь прутья пригоршню бобов, и тощая, покрытая плесенью птица хрипло закаркала. - Некоторые из этих птиц до сих пор сохранили рудиментарные перья. И мелкие кости в мягких тканях вокруг грудной клетки.
- Остатки крыльев?
- Так считает доктор МакГи.
Они побродили по дорожкам между вольерами.
- И когда же, по его мнению, эти птицы умели летать?
- До Основания Города, - ответил Франц. - Три миллиона лет назад.
Выйдя из музея, они направились по 859‑й авеню. Через несколько кварталов путь им преградила толпа зевак; во всех окнах и на всех балконах выше эстакады надземки стояли зеваки, глазевшие, как пожарники вламываются в один из домов. Стальные переборки по обе стороны квартала были задраены, а массивные люки лестниц, ведущих на соседние уровни, закрыты. Оба вентиляционных колодца - приточный и вытяжной - были отключены, и воздух стал затхлым и спертым.
- Поджигатели, - прошептал Грегсон, - зря мы не захватили противогазы.
- Ложная тревога, - отозвался Франц, показывая на вездесущие сигнализаторы угарного газа, стрелки которых недвижимо стояли на нуле. - Переждем в ресторанчике.
Протиснувшись в ресторан, они уселись у окна и заказали кофе. Кофе был холодным, как, впрочем, и остальные блюда. Все нагревательные приборы выпускались с ограничителями нагрева до 30 °C; сколько‑нибудь горячую пищу подавали только в самых роскошных ресторанах и отелях.
Шум на улице усилился. Пожарники, которым никак не удавалось проникнуть на второй этаж, принялись дубинками разгонять толпу, расчищая площадку перед домом. Сюда уже прикатили электрическую лебедку и начали ее прикручивать болтами к несущим балкам под тротуаром. В стены дома вонзились мощные стальные крючья.