В Димкиной комнате что-то грохнуло, скрипнуло, затем дверь приоткрылась.
- Чего орёте? - мрачно осведомилось дитя любви.
При взгляде на него у Алексея чуть не выпала куртка из рук. Оплывшая Димкина физиономия вновь сияла глянцем свежих кровоподтёков. Этюд в багровых тонах. К левой, надо понимать, рассечённой брови сын прижимал влажный марлевый тампон с кровавым пятном. Запахло одеколоном.
- Дома не бываешь!.. - рыдала Александра. - А с ним, смотри, что опять сделали!..
- Ты же с проспекта шёл… - в недоумении выговорил Алексей.
Правый, не прикрытый тампоном глаз уставился на Алексея с недоверием и, как тому показалось, со страхом.
- Откуда знаешь?..
- Да я как раз из другой арки во двор входил…
- Дай промою!.. - взмолилась со всхлипом Александра. - Ну что ж ты одеколоном? Это перекисью надо…
- Да погоди ты, ма!.. - Димка досадливо мотнул головой, тут же сморщился от боли и снова повернулся к отцу. - Из какой арки? Из старой? Там же сейчас Скуржавый с пацанами!.. Полтину поминают…
- Да знаю… - недовольно отозвался Алексей и повесил наконец куртку. - Я там тоже посидел с ними, помянул…
От изумления Димка даже тампон от брови отнял. Ох, глубоко рассекли… Шрам будет… Хорошо хоть губы на этот раз уберёг - почти не шепелявит…
- Со Скуржавым?..
- Шёл мимо, окликнули… - пояснил Алексей. - Выпил с ними рюмку за упокой… Потом смотрю: народу в арке много, напрямую идти неловко… Решил обойти…
- Ах, ты с ними ещё и пил?.. - взвилась Александра. - Они сына твоего изувечили, а ты с ними…
- Мать!.. - проскрежетал Димка - и Александра умолкла.
Алексей, гримасничая от сочувствия, рассматривал Димкины повреждения.
- Что… и в той арке тоже кто-то поминал? - упавшим голосом спросил он.
Сын в ответ лишь коротко вздохнул. Алексей растерялся окончательно. Он мог поклясться, что в каменной норе, выходящей на проспект, никого не было.
- Но ты их хоть… видел? - Последнее слово Колодников произнёс чуть ли не шёпотом. Вспомнились вновь двусмысленные и зловещие Борькины байки, пустая гулкая арка и брюзгливый голос оперуполномоченного: "Сквозь очки вас ударили, получается…"
- Никого я не видел…
- Как не видел? Проспект же! Светлым-светло!..
- А так! Не видел - и всё! - огрызнулся Димка и затравленно взглянул на отца неповреждённым глазом.
* * *
Угомонились лишь во втором часу. А ближе к двум раздался настойчивый звонок в дверь. Алексей выругался шёпотом, вылез из-под одеяла и пошёл открывать. "Если опять Борька - придушу…" - мрачно подумал он, нашаривая выключатель в прихожей.
- Кто там?..
- Алексей Петрович Колодников здесь проживает?
- А в чём дело?
- Так проживает или нет?
- Да, - злобно сказал Алексей. - Проживает. Это я…
- Вы сегодня во сколько с работы вернулись?
- А в чём дело?
- Я из милиции, - проникновенно произнесли за дверью. - Вот удостоверение… Да вы выгляньте в глазок…
Колодников заглянул в дверной глазок. В желтоватом пузыре линзы плавала муть. Напрягши зрение (и воображение впридачу), Алексей в конце концов признал в причудливой тени руку с развёрнутой книжечкой. Оглянулся на обе прикрытые двери. Александра приняла снотворное и, надо полагать, уже спала без задних ног, а Димка, если и слышал препирательства в прихожей, то скорее всего затаился от греха подальше.
- А в чём дело?
- Да вы откройте сначала…
- А вы знаете вообще, который час?..
- Да вы откройте…
Колодников сломался и открыл. На лестничной площадке стоял некто в штатском. Жестом, каким обычно матери подносят чумазому отпрыску зеркальце ("Посмотри, на кого ты похож!"), он сунул в лицо Алексею удостоверение.
- А в чём дело? - в сотый уже, наверное, раз повторил Колодников.
- Вы каким путём с работы возвращались? Через переулок?
- Да…
- А не заметили: в арке кто-нибудь был?..
- Да… Сидели, пили…
- Вам придётся пройти со мной в качестве понятого…
- Какого?.. - недослышав, ужаснулся Алексей.
- Понятого…
"Ага… - сообразил Колодников. - Значит, с Димкой это в любом случае не связано… Странно… Драка-то в новой арке была, а не в старой…"
- А почему я?
- Ну… во-первых, видели вы их… Потом на вас же вон на самого недавно напали… в это же время…
- Откуда вы знаете? - вскинулся Алексей, как-то сразу не подумав о том, что уголовными делами района занимаются всего несколько сотрудников и секретов друг от друга, как правило, не держат.
- Да знаем… - уклончиво отозвался ночной гость. - Вы бы оделись…
С остервенением облачась, Алексей натянул шапчонку, сунул ключи в карман куртки и последовал за сотрудником. Жизнь его определённо меняла жанр. В который раз. До тридцати пяти - шёл серенький соцреализм, потом несколько лет разнузданной фантастики, а теперь вот чистый уголовный роман… Надо же, ещё и в понятые угодил… Значит, стряслось что-то.
- А что случилось?.. - спросил Колодников в широкую плотную спину сотрудника милиции.
- Да происшествие… - нехотя отозвался тот.
Спасибо, объяснил… Сразу всё стало понятно. С кем же происшествие-то? С самим… этим, как его?.. Скуржавым? Так его, кажется, Димка назвал?.. Или ещё какого-нибудь другого прохожего в арку затащили?.. Вспомнилась, кстати, и рюмка, истово опрокинутая за упокой души усопшего Полтины, и стало Алексею нехорошо. Говорить об этом ментам или не говорить?..
Они выбрались во двор и двинулись к месту неведомого пока происшествия. Под ногами ничего не хрустело и не хлюпало, март был на излёте, влагу подобрало, весенние дожди только подкрадывались к городу. Так что приглушённые голоса Алексей различил ещё издали, причём бормотали они что-то страшное…
- Кровищи-то, кровищи… - озабоченно приговаривал кто-то, вроде бы даже и не совсем трезвый. Потом вдруг спросил жалобно: - Ну вы точно сами справитесь?..
- Да справимся, Сергей Прокофьич, справимся… - ворчливо отвечали ему. - Возвращайтесь и празднуйте дальше…
Сердце у Колодникова от этих жутких слов оборвалось. А тут ещё что-то подвернулось под ноги и с грохотом отлетело, крутясь, по асфальту. Пустая бутылка. Та самая…
Алексей уже был готов ко всему - к самому худшему. И всё же, когда в ноздри ударило запахом мясного ряда, когда луч карманного фонарика вынул из темноты нечто раскромсанное до такой степени, что Колодников даже не смог сразу опознать в этом человеческое тело…
Алексей попятился, глыкнул утробно, потом схватился обеими руками за горло, словно собираясь сам себя придушить, и наконец метнулся, спотыкаясь, к стойке для выколачивания ковров, где его и вывернуло несколько раз жесточайшим образом.
- Слаб народ… - с неудовольствием наблюдая за ним, молвил милиционер, пригласивший Колодникова в понятые.
* * *
- Па! Ну ты чего, па?..
Алексей вырвался из кошмара и, широко раскрыв глаза, уставился на сына. Возникшая на мгновение надежда, что визит мента в штатском и весь последующий ужас сегодняшней ночи тоже привиделись ему в дурном сне, исчезла бесследно при одном только взгляде на оплывшую и залатанную пластырем Димкину физиономию… Хотя, конечно, кровавая расправа в переулке и мордобой на проспекте, по идее, никак друг с другом связаны не были - разве что совпали по времени…
- Я что… кричал?..
- Угу…
- А который час?
- Двенадцать скоро…
Алексей приподнялся на смятой подушке и со стоном взялся за правый висок. Голова разламывалась. Нашарил на полке анальгин, морщась, вылущил из фольги таблетку, разжевал…
- А мама где?..
Димка повёл плечом.
- Собрание у них…
- У кого?
- У жильцов. Насчёт вчерашнего митингуют… Додумались: хотят весь дом на охрану поставить… Может, воды принести - запить?..
- Да нет… - собравшись с силами, сказал Алексей. - Сейчас встану…
- Я там чай заварил… - сообщил Димка. - Ты как?
Сынуля был необычно предупредителен. То ли родитель и впрямь встревожил его своим криком, то ли Димке просто не терпелось разузнать поподробнее о том, что случилось в арке…
- Сосиски ещё есть…
Колодников содрогнулся. К горлу снова подступил ком жёлчи но, слава Богу, поколебавшись, укатился по пищеводу обратно в желудок…
- Нет, спасибо, - сипло ответил Алексей. - Я так, глядишь, скоро вегетарианцем стану…
Впервые за долгое время чай они пили на кухне вместе.
- Ну ладно… - с надрывом говорил Колодников. - Сволочи они, рэкетиры, убийцы… Но я же их только что перед этим живыми видел! Только что, понимаешь?..
- Ты с ними, в натуре, вмазал?
- В том-то и дело!..
- А ментам сказал?
- Нет…
- Ну и правильно…
Ссутулившись над стаканом, Алексей с остановившимся взглядом размешивал и размешивал ложечкой чай, хотя сахар давным-давно уже растворился.
- Бойня… - сдавленно сказал он. - Самая настоящая бойня… Хуже, чем в Чикаго, наверное… Там гангстеры хотя бы просто из автоматов друг друга дырявили! А тут… Ножевые ранения, пулевые… Под одним, должно быть, гранату взорвали - в клочья разнесло, по всей арке… Какая-то извращённая жестокость, понимаешь? Нечеловеческая…
- Гранату?.. - недоверчиво переспросил Димка. - Да ну, не может быть!..
- Может… - Дрогнувшей рукой Алексей отложил чайную ложку, поднёс стакан к губам, но так и не отхлебнул - расплескав, поставил на стол. Во рту сладковато горчило от анальгина, тупо бьющая в затылок боль шла на убыль, и всё же каждое слово ещё давалось Колодникову с трудом.
- Ты прикинь, как должно было грохнуть, - озадаченно сказал Димка. - Это ж не петарда. Граната… Слушай, а тебя-то чего в понятые загребли? Третий подъезд, второй этаж… Там же рядом народу полно!..
Алексей невесело усмехнулся - одним ртом, чтобы резким движением не растревожить ноющую голову.
- Так умные же все! - бросил он с досадой. - Никто даже дверь не отворил… Два дурака нашлось на весь двор: я да ещё один из первого подъезда… Тоже недавно въехал…
- А он слышал?
- Взрыв? Нет, не слышал… Спал, говорит. Да врёт, наверное!.. Ну как это может быть? Внизу в двух шагах палят вовсю, гранату подорвали - не проснулся! А на звонок открыл…
- А может, и не врёт…
Что-то в Димкином голосе показалось Колодникову странным. Он всмотрелся повнимательней в распухшую физиономию сына, и тот смущённо отвёл глаза. Нет, в прошлый раз Димка, помнится, вёл себя куда естественней. Рычал, злобствовал, грозил расправиться с обидчиками… Теперь же он был какой-то пришибленный, утративший обычную свою самоуверенность. Может быть, даже слегка испуганный…
Кстати, такое впечатление, что нынешней ночью Димку в арке подстерегли уже не любители, но профессионалы высокого класса. Ударов было нанесено - всего ничего, зато каждый из них мог послужить причиной серьёзного увечья. Сам Колодников от одного такого удара улетел бы в нокаут… Ох, отчаянные, должно быть, ребята!.. Тут в двух шагах Скуржавый Полтину поминает, а им - ноль внимания… Напали, отлупили чуть ли не на виду…
- А менты что говорят? - спросил Димка, медленно облизнув губы и по-прежнему не поднимая глаз.
- Да у них, как я понял, тоже крыши поехали… - нехотя отозвался Колодников. - Ну что взрыва никто не слышал - ладно… Осколков не нашли! Понимаешь? Ни гильз, ни осколков - ничего! А самое главное: у одного из этих… ну, из тех, что поминали… голова отрезана! Напрочь!.. При мне с асфальта подбирали… А волосы короткие, не ухватишь… Ногой в пакет закатили… Представляешь? Ногой… - Алексей выпрямился и несколько секунд тупо смотрел в никуда, борясь с бунтующим пищеводом. Потом тошнота отступила, но хуже всякой тошноты было сознание невозможности, невероятности того, что случилось ночью…
- Ведь что получается… - решившись, медленно проговорил Алексей. - Всех насмерть, а один ещё какое-то время жил… Бился, катался… Ну, видно было, как он там корчился… И зацепил бутылку - уже в агонии…
- И… чего? - тоже понизив голос, спросил Димка.
Колодников встал и подошёл к кухонному окну. Продравший его озноб был настолько силён, что начался даже не со спины, а с затылка. Алексей взялся за голову, вонзив ногти в кожу.
- А того… - проговорил он сквозь зубы. - Бутылка-то при мне из арки выкатилась… При мне, понимаешь?.. Я уже к парадному к своему подходил - и вдруг слышу: вроде захрипел кто-то… А потом бутылка…
Он обернулся. Незалепленный пластырем глаз Димки смотрел на него чуть ли не с ужасом.
- То есть выпил я с ними… - малость переведя дыхание, продолжал с содроганием Колодников. - Дошёл до угла, свернул… И в этот самый миг, получается, всё и началось!.. А задержись я на минуту…
Алексей запнулся, испытав то странное ощущение, когда, закурив, бросаешь горелую спичку в угол, а она застывает в воздухе, не долетев до стены, и отказываешься верить глазам. Так не бывает! И лишь потом с облегчением замечаешь, что спичка попала в паутину…
Так не бывает! Не было ни грохота взрыва, ни автоматных очередей, ни криков, ни шума схватки… Был только гулкий двор, траурные тихие вздохи плейера, желтизна свечей… Он прошёл мимо и даже не повернул головы. А в это время в арке, получается, в живых оставался всего один человек - тот, что зацепил потом в агонии бутылку…
- Ментам… - просипел Димка. - Ментам ты об этом сказал?..
- Нет, - бросил Алексей.
Широкие плечи сына расслабились.
- Слава Богу…
* * *
Анальгин подействовал, но голова всё ещё оставалась тяжёлой, и Колодников решил, что глоток свежего воздуха ему просто необходим. Вязаную шапочку он даже надевать не стал - сунул в карман куртки. Ступив на крыльцо, Колодников сразу же увидел изливающуюся из четвёртого подъезда толпу. Значит собрание кончилось. А здоровый, должно быть, актовый зал в домоуправлении - выходят и выходят… Вроде не воскресенье, не суббота, а смотри, сколько народу!..
Надо полагать, ни до чего хорошего жильцы на собрании так и не договорились. По квартирам расползтись не спешили, сбивались в группы и яростно продолжали что-то обсуждать. В центре одного такого скопления неистовствовала Александра. Алексей неспешно сошёл с крыльца.
- Стрелять! Стрелять, как бешеных собак!.. - надсаживался поблизости дребезжащий старческий голосок. - Это же не люди, это, я не знаю… Звери какие-то!..
- Ну и чем вы тогда недовольны?.. - невозмутимо обронил Колодников, поравнявшись с кровожадным жильцом. - Всех и постреляли… Постреляли, порезали, ещё и гранату им в арку кинули…
Пенсионер в пыльно-чёрном костюме с запёкшимися на хилой груди орденскими планками обратил к Алексею трясущиеся морщины. Холодновато, пожалуй, по нынешней погоде в пиджачке - зато все награды наружу. В глубине складок вокруг рта и у подбородка ветерана тускло мерцали подобно железным опилкам остатки щетины.
- Это самосуд!.. - взвизгнул он. - Это свои же и перестреляли!.. А их по суду надо было! По закону!.. И тех, и других!.. - Растопыренные старческие пальчики прыгнули чуть ли не в лицо Алексею. Крутые за такой жест, если верить фольклору, уже бы грохнули. - Да своими бы руками, не колеблясь…
- Так по суду или своими руками?.. - не без ехидства осведомился Колодников, и немедленно был атакован с фланга плотной крашеной дамой (с четвёртого, кажется, этажа).
- А почему вы не были на собрании? - крикнула она.
Алексей медленно (главное - всё делать медленно, иначе опять скрутит) повернул голову.
- А почему вы не пошли в понятые?..
Та не поняла.
- Когда вчера из милиции… в дверь звонили… - так же размеренно продолжал Колодников. - Вы почему не открыли?..
Дама растерялась.
- Я спала… не слышала…
- Все… спали… - презрительно шевельнув краешком рта, выговорил Колодников. - Носа никто не высунул… Я один, понимаешь… как пионер… полночи с ментами кишки со стенок соскребал…
Дама чуть отшатнулась и, заметно побледнев, сглотнула.
- Вот-вот… - мстительно молвил Алексей. - Уже и позеленели…
Однако в следующий миг на него тоже накатило. Зажмурился, переждал дурноту, а когда вновь открыл глаза, ветеран был на месте, а вот дамы нигде не наблюдалось.
- Слаб народ… - с удовлетворением пробормотал Колодников, цитируя дословно давешнего мента.